Сразу после молебна наследник престола отправился обживать выделенные комнаты, располагавшиеся на втором этаже замка. В то время как комнаты для Мердера и Евагренковой были отведены небольшие коморки на первом этаже.
— Я полагаю разместить в своих комнатах Харитину Герасимовну, под охраной Ильина, — постановил великий князь. — Мне же спокойнее будет спаться в казармах вместе с конвоем. Карл Карлович, я поспешу в конно-егерский, нужно устроить людей надлежаще. Вы, когда обустроитесь, сможете найти меня в полку.
Великий князь вышел из замка, и тут же был окружён ожидавшим его конвоем. Они направились в сторону Саксонского сада, где в Мировских казармах располагался первый конно-егерский полк. Покидая дворцовую площадь, Великий князь оглянулся на замок, на шпиле которого развивался королевский штандарт, большое белое полотнище с двуглавым орлом. Ему подумалось:
"Всё же Александр Павлович был большой молодец, когда вместо белого польского орла, утверждённого временным правительством, ввёл новый герб. Он намеренно схож с имперским. Обычный двуглавый орёл, но в лапу со скипетром добавили меч, а на груди вместо святого Георгия разместили на красной горностаевой мантии белого польского орла. Так сказать, и нашим, и вашим. Только не настойчив был, военные знамёна и штандарты не сменил и попустительски относился к выставлению белого орла отдельно от двуглавого в качестве символа Польши. Флаг и вовсе не ввёл... Царство без флага, ну да, это подправили. И двуглавый орёл в польском исполнении на нём и синяя черта между белым и красным. Пусть черта тонка и малозаметна, но она синяя и в любой момент может стать шире...
Однако, если полковник ещё старается угодить и говорит по-русски, то младшие офицеры просто вынуждали меня при представлении слушать польский. Надо бы их как-то успокоить. Не в языке дело, а в уважении к начальству..."
Мировские казармы состояли из шести жёлтых однотипных каменных строений, вытянутых напротив друг друга по обе стороны улочки, выходящей из ворот Саксонского сада и именуемой по тому же Мировской. Улочка была не мощёной со следами колей от повозок, но в связи с сухой погодой выглядела достаточно проходимой. Каждое из строений предназначалось для размещения одного из шести эскадронов полка. Однако в преддверии манёвров часть полка находилось в полевом лагере. Это позволило выделить для конвоя достаточно места. Каждое строение представляло собой три двухэтажных квадратных в плане здания со стороной около двенадцати метров, между которыми располагались крытые конюшни. Крайние здания предназначались для нижних чинов первого и второго полуэскадрона В центральном же располагались офицеры и служебные помещения. Конвою выделили одно боковое и центральное здания, включая конюшню между ними, в ближайшем к саду строении.
Войдя в спальные помещения, великий князь тут же указал:
— Всё постельное бельё, подушки и тюфяки вынести на улицу и тщательно выбить. Пол помыть. Назначить дежурного и двух дневальных. Место для дежурного определить на главном входе. Лишние двери закрыть так чтобы через них невозможно было пройти без нашего ведома. Для меня подготовить комнату, я буду ночевать здесь. Унтеров предупредить, чтобы немедленно доложили, если кого начнут кусать блохи или клопы. Сейчас я возвращаюсь во дворец. Обедать буду там. Со мной отрядить три человека. В семь полковник Янковский даёт торжественный ужин в нашу честь, я буду. Готовьтесь много не пить, завтра утром надлежит быть на разводе вместе с конно-егерским полком. Всё понятно.
— Да, — ответил Щербцов.
В семь вечера в офицерском собрании конно-егерского полка великому князю представили офицеров бывших ранее в полевом лагере и начался ужин. На правах почётного гостя, великий князь первым взялся произнести тост. Он встал, взял в руку бокал, заботливо наполненный Щербцовым из специального кувшина, и произнёс:
— Panowie, chc, aby odtd na kadej imprezie w oficerskim zgromadzeniu, na balu, w gospodzie lub nawet we wasnym domu pierwszy kieliszek wina, lub kufel piwa towarzyszyo yczenia zdrowia kr"la Polski. Niech yje kr"l polski Mikoaj!* Vivat Rex!
*прим: Господа, я хочу, чтобы отныне на каждой вечеринке в офицерском собрании, на балу, в харчевне или даже в собственном доме первый бокал вина или пинта пива сопровождались пожеланиями здоровья королю Польши. Да здравствует польский король Николай!
— Vivat Rex! Vivat Rex! Vivat Rex! — Трижды скандировали присутствующие.
Вернувшись на своё место, великий князь далее лишь присоединялся к взаимному чествованию гостей и хозяев, наблюдая за уровнем трезвости присутствующих. Когда он посчитал количество выпитого достаточным, то встал, подождал пока воцарится тишина и сказал:
— Panowie, — он сделал небольшую паузу и перешёл на русский: — Божьим промыслом призвание наше служба. Мы помогаем государю блюсти вверенные его заботам земли и народы. Чтобы мир и благополучие царило вокруг. Чтобы смех сытых детей ласкал слух. Перед Богом и людьми обязаны мы надлежаще исполнять должность, вверенную нам государем. И служба наша такова, что завтра утром надлежит нашему полку быть на разводе перед лицом государя. А стало быть, довольно веселиться, офицерам надлежит проверить готовность подчинённых к завтрашнему утру. Всего доброго, господа.
Он закончил, и офицеры конвоя встали смирно. Он направился к дверям, и они молча последовали за своим патроном.
6 мая 1829, Варшава
* * *
После обеда великий князь, сопровождаемый Мердером, Евагренковой и тремя гусарами, направился в Лазенки. Это место славилось среди варшавян как место для прогулок. И многое способствовало этому. Красивый парк, одним краем опиравшийся на Бельведер, резиденцию цесаревича, а с других окружённый дворцами варшавской знати, скрывал в себе прекрасный островной замок, любимое место отдыха последнего, до настоящего времени, польского короля. Совершенно неудивительно, что парк в эти дни был наводнён людьми. Где-то у Бельведера раздавалась музыка.
Мердер глядя на спину Чернявского расчищающего дорогу для его высочества, усмехнувшись отметил:
— А государь с императрицей вчера гуляли здесь безо всякого сопровождения.
— И какой вывод из этого должен сделать я? — спросил великий князь, оглядываясь на следующих за ними гусар отсекающих толпу любопытствующих варшавских обывателей.
— Не надлежит ли вам следовать его примеру?
— Несомненно, государь является для меня образцом, но прежде, чем повторять его действия, необходимо понять их сущность. А вы можете мне пояснить эту сущность?
— Государь настолько доверяет своим польским подданным, что не боится находится промеж них без охраны.
— А причём здесь поляки? — вскинул брови великий князь и указал на каких-то мужчин смуглой наружности, — вот среди них вполне могут оказаться посланцы турецкого султана, ищущие случая убить государя. Ведь смерть его и последующие сложности с престолонаследием неизбежно внесут сумятицу в войска на Балканах. А возможно кто-то из европейских правителей захочет ослабить Россию убив государя. Поляки здесь совершенно не причём. Напомню вам, как возникла мысль создать мой конвой. Мальчишка больной заразной болезнью бросился ко мне за милостью и его чудом успели остановить. Возможно в Польше нет заразных больных, но любых других опасностей предостаточно. И добропорядочность польских подданых тут не причём. Или я не прав?
— Значит, вы полагаете, что государь проявил беспечность?
— Не имею ни малейшего об этом представления. Вполне возможно, что-то скрыто от моих глаз, а потому не стремлюсь бездумно повторять за ним, то что не представляется мне ясным, — заметив, что наставник мешкает с ответом, великий князь продолжил: — Справедливо и иное. Ежели государь являет собой образец, то следует ли мне только повторять за ним, не привнося ничего своего. Вот сегодня утром государь не удивлял польских горожан гимнастикой во дворе казарм. А я не только сам занимался этим, но и вывел с собой весь конвой. А потом мы с вами изучали историю Польши, а государь этого не делал. Это звучит смешно, но становится очевидным, что, являясь для меня образцом служения, государь вовсе не должен быть образцом в делах мелких и не значительных. Например, в таких как прогулка по парку... А что это впереди?
Между великолепных причудливо остриженных тополей стала проглядывать гладь озера и стены дворца.
— О, это замечательный дворец, — причмокнув языком ответил Мердер, — Вам непременно следует осмотреть его.
— Что ж, тогда поспешим. А вы, если можете, расскажите мне историю дворца.
— Как известно, этот парк называется Лазенковским. Дело в том, что на польском баня звучит как лазни. Так вот, на этом самом месте, на озере, располагались бани Станислава Любомирского, и именно они подарили название этой местности. Потом Станислав Понятовский выкупил парк и близлежащие дома. Бани были перестроены в дворец. Обратите внимание, что складывается впечатление что дворец стоит прямо на воде.
— Да, сырость наверное во дворце постоянная, — отметил великий князь, поглядывая на группки молодых офицеров, прогуливающихся по парку, — Не хотел бы я жить в нём. Но со стороны смотрится великолепно.
— Не спешите с выводами, — возразил Мердер, — Лучше войдём внутрь.
Возле двери их встретил часовой, молодой человек лет восемнадцати.
— Sta. — скомандовал он.
— Zawoaj starszego. Moje wysoko chce zwiedzi paac, — ответил великий князь.
— Czeka. Pan Wysocki podejd!
Через пол минуты в дверях показался офицер лет тридцати.
— Panowie, Co mog zrobi?
— Przedstaw si, — приказал великий князь.
Офицер застыл соображая, затем быстрыми движениям поправил форму, вытянулся смирно и доложил:
— Instruktor Szkoy Podchorych Piechoty podporucznik Wysocki! Mio powita Wasza Wysoko! Chcesz zobaczy szko?*
*прим: Инструктор школы подхорунжих пехоты подпоручик Высоцкий! Рад приветствовать ваше высочество! Хотите осмотреть школу?
— Так, — коротко ответил великий князь и двинулся вперёд.
Чернявский норовя войти перед своим патроном фактически втолкнул подпоручика внутрь. Тот только успел крикнуть часовому:
— Niezwocznie zgo si do generaa Trembickiego! — и тут же улыбаясь сообщил: — Chtnie Ci odprowadzi.
Кивнув угодливому офицеру, великий князь вошёл и двинулся по коридору, на ходу сообщая Мердеру:
— Совершенно не подходящее место для военной школы. Молодые люди, окружённые парком с гуляющими по нему барышнями, будут думать о чём угодно кроме службы.
8 мая 1829, Варшава
* * *
В три часа великий князь зашёл в офицерское собрание полка, встретиться с Янковским. Они вместе направились инспектировать полевой лагерь полка перед предстоящими манёврами на Мокотовском поле. Дорога заняла около часа. Лагерь поразил великого князя отсутствием какого-либо ограждения. На подъездной дороге стояла будка и часовой, обозначавший охранение.
Лагерь предназначался для размещения трёх польских и двух русских полков. Все пространство полевого лагеря было разделено между ними, но помимо этого было явно видимое деление между офицерской частью и солдатской. Вся площадь, выделенная полку, делилась на идущие параллельно улицы. Первая, офицерская, поржала воображение красивыми благоустроенными стационарными домиками с печными трубами, палисадниками, пристройками для прислуги, лошадей и прочими удобствами. Фактически создавалось впечатление загородных дач. В конце офицерской улицы располагался офицерский обоз. Следующая, унтер-офицерская, улица помимо простых хат, чередующихся с крытыми лошадиными стойлами, имела и две землянки А улицы рядовых были частью обычного палаточного городка. Палатки, местами заботливо оплетённые соломой, так же чередовались со стойлами, очевидно, чтобы облегчить подъём полка по тревоге. Отдельную улицу образовывал обоз полка. Там же на окраине лагеря располагались бойня, палатки маркитантов, плац, а метрах в двухстах отхожие ямы для нижних чинов. По лагерю сновала невоенная прислуга, какие-то девки, мужики цыганистого вида.
Стоило великому князю въехать на офицерскую часть лагеря, он тут же был встречен евреем, предлагавшим "юному пану" непойми какой товар. Буран, получив шенекль, рванулся вперёд распугивая собирающуюся толпу любопытствующих. Конвой поспешил следом. Быстро проехав по офицерской улочке конно-егерского полка, Великий князь направился к палаткам нижних чинов и, спешившись, принялся осматривать их, пытаясь вникнуть в быт солдат.
Небольшие полотняные палатки высотой метра два, стояли плотными рядами. Внутри ряда между ними на растянутых верёвках сушилось бельё. Палатка предназначались для сна пяти человек. Лежаки укладывались в ряд на соломенную подстилку настолько плотно, что ходить между ними было невозможно. Ранцы использовались как подушки. В дневное время палатки были пусты. Лишь в немногих из них великий князь заметил спящих. "Chory" — пояснил оказавшийся случайно рядом унтер-офицер, прежде чем раствориться в воздухе при виде большого начальства.
Примерно на каждые две, реже три, палатки был очаг, возле которого располагалось один или два стола и несколько лавок. Кое-где за столами располагались солдаты, занятые своим делом: починкой, чисткой, шитьём и другим хозяйственными заботами. Эта мебель, очаги, козлы для оружия незримо съедали изначально широкую, около восьми метров, улицу.
Заметив гримасу воспитанника, Мердер поинтересовался его мнением о лагерном устройстве. На что получил длинный и исчерпывающий ответ:
— Я понимаю, как складывается подобное положение вещей. Зимой полк сидит в городских квартирах. Солдаты заняты продажей резных ложек, а офицеры проводят время в салонах, поскольку учить нижних чинов службе в помещениях тесно, а на улице холодно. Когда наступает лето господа офицеры выезжают на дачи, в кои превращён, в силу постоянства своего положения, этот лагерь. Здесь господа отдыхают в тени садов и временами учат солдат соблюдать строй. Это существенно отлично от моего понимания назначения полевых лагерей и обучения войск вообще. Я ещё не готов вывести в полевые лагеря Гатчинский и Павловский полки, но имею твёрдое намерение устанавливать для них назначение подобное легионным. Гатчинцы пока не обустроены. Павловцев я вывел с Марсова поля в Павловск. Там устроено для полка всё необходимое, включая полигон, для круглогодичного обучения. Летние же лагеря есть временные стоянки, создаваемые полком при совершении учебных походов. Цель устройства таких лагерей, научить войска действовать при походе во время настоящей войны. Потому необходимо обустраивать лагерь и сниматься с него. Крайне важно научиться выставлять охранение. Цепь постов, пикетов и секретов, сторожевые разъезды должны устраиваться обязательно. Полевой лагерь, это не столько место размещения войск, сколь способ научить надлежаще устраивать его во время войны. Даже наш путь в Варшаву я использовал как тренировку именно в обустройстве лагеря. А эти летние дачи ни на что не годны. Осталось только посмотреть, чему в этом лагере научились войска. На какой день назначены манёвры в присутствии государя?
