Великий князь скучал настолько демонстративно, что не мог не привлечь внимания.
— Неужели вас не умиляет здешняя чистота и порядок? — поинтересовался Мердер.
— От чего же, — пожал плечами наследник престола.
— Посмотрите, как живут русские солдаты. Чистые улицы, двухэтажные деревянные дома, палисады, цветы. Это ли не образец?
— Образец чего? — переспросил великий князь, — Как устроить показуху. Интересно сколько стоит казне содержание этих двенадцати бездельников. Ведь это королевская земля. И дома построены за казённые деньги. И улицы вымощены. Ах, как же ты скучна Пруссия. Меня Россия ждёт с покосившимися крестьянскими хибарами и размытыми дождями дорогами. Там столько дел...
Саша невольно повысил голос и привлёк внимание Николая Павловича.
— Тебе не нравится? — Поинтересовался он. — Красивые дома, просторные аллеи, высаженные ровными рядами по границам земельных участков акации. Порядок, тишина. Неужели ты не хотел бы чтобы русские деревни выглядели так же?
— Упаси Бог от такого счастья. Утром русская деревня должна быть наполнена криком петухов и мычанием не доенных коров. Хозяйки, подзадоривая друг друга, должны спешить к своим кормилицам, громыхая вёдрами. Мужики должны собираться на покос, вспашку или уборку. Сытые дети должны наполнять избы весёлым криком, собираясь в приходскую школу. А во дворах должны хрюкать свиньи. И пахнуть деревня должна не цветами акаций, а парным молоком и навозом. А эта вылизанная немецкая мертветь... Я бы с удовольствием посмотрел настоящую немецкую деревню, где ни будь подальше от Берлина. Но в славном государстве моего дедушки мне даже в сопровождении конвоя не дозволяется свободно проехать по стране. Всюду должно быть упреждено и подготовлено к радушной встрече. Будто меня интересуют эти натянутые немецкие улыбки... — Саша осёкся.
— Может, пирогов тебе? — Николай Павлович прищурился. — Определись с тем, что ты хотел бы увидеть.
— Это не сложно. Хотел бы посмотреть оружейный завод здесь, в Потсдаме, арсенал в Шандалу и чугунолитейный завод в Берлине. А обратно хотел бы поехать через Данциг и посмотреть там судостроительные верфи. А В Кёнигсберге осмотреть порт. Там бы сел на пароход и к пятнадцатому оказался бы в Ревеле.
— Зачем тебе в Ревель именно пятнадцатого?
— Пятого начнутся летние манёвры легиона. Второй полк должен будет собраться в Або, погрузиться на корабли Балтийского флота и к пятнадцатому прибыть в Равель. Я хотел бы посмотреть высадку.
— Да зрелище должно быть интересное. Жаль я не увижу, — улыбнулся Николай Павлович. — Я первого оставлю вас. Поеду в Киев. Но сегодня попрошу короля дать тебе нужные разрешения. Список сделай.
— Непременно, — улыбнулся наследник. — Харитина Герасимовна до обеда составит план с указанием времени и мест.
Императорская семья направилась на молебен в Александровской церкви и после обеда вернулась в Берлин.
30 мая 1829, Берлин
* * *
Берлинский литейной завод находился за пределами города, на реке Панке перед Новыми воротами. Это был достаточно молодой завод, но уже прославившийся своим художественным чугунным литьём. Великий князь, пожалованный вчера почётным назначением шефом Бранденбургского уланского полка, был одет в форму немецкого поручика гвардии. В сопровождение ему был назначен офицер, исполняющий функции переводчика, представителя короны и присматривающего за гостями. На завод великий князь приехал к десяти часам и был встречен у входа небольшой делегацией во главе с инспектором завода Иоганном Фридрихом Кригаром.
Великого князя сопроводили в заводскую выставку, где мастер художественного литья Вильгельм Август Столярский пытался впечатлить высокого гостя, демонстрируя выставленные шедевры. Но маленький мальчик оставался достаточно холоден. Он лишь поинтересовался не хотел бы господин Столярский посетить Санкт-Петербург дабы увидеть творения российских мастеров. Получив уклончивый ответ о большой занятости, наследник престола казалось вовсе охладел к продукции завода, но внезапно лицо его оживилось.
В далёком углу он увидел, одну из многих, чугунную открытку, но на ней был изображён паровоз. Буквально прыжками Саша добрался до заветной цели и внимательно стал её разглядывать.
— Это что? Откуда здесь? — бросил он фразами в переводчика и добавил: — Ein Wunder!
— Это в открытка в честь строительства паровых фургонов, сделанных на этом заводе.
— Когда? Кто? Мне нужны все подробности. Харитина Герасимовна будьте внимательны.
Кригар выдвинулся вперёд, и переводчик транслировал:
— Господин Кригар участвовал в этом и готов ответить на вопросы. Посмею напомнить вашему высочеству, мы только приступили к осмотру. Впереди ещё цеха...
Великий князь не стал дослушивать:
— Распорядитесь чаю или другой любимый господином Кригаром напиток. Возможно, разговор займёт даже час. Сначала я удовлетворю своё любопытство в этом, а потом сразу пойдём в литейный цех. Там много времени не понадобится. Я ведь ничего не понимаю в чугуне, а паровые машины обожаю. Извольте, господин Кригар, начните рассказ. Когда же это было?
Инспектор проводил великого князя в просторную комнату с большим столом, всё расселись, и Кригар поведал свою историю: "Когда в четырнадцатом году завод восстанавливался после войны нам стало известно о том, что в Малдлтоне на вывозной шахтной железной дороге англичане вместо лошадей используют паровые машины. Мы тут же заинтересовались и Бранденбургский обербергамт отправил меня и моего асессора Эккорта в Англию. Мы приехали в Малдлтон и по сходной цене выкупили чертежи парового фургона у Джона Блэнкинсопа. В пятнадцатом году мы вернулись в Берлин и приступили к постройке своего парового фургона. К июню шестнадцатого паровой фургон был готов..." В это время помощники инспектора внесли папку с эскизами. Кригар нашёл чертёж паровоза с центральным зубчатым колесом, положил его перед великим князем и продолжил рассказ: "Фургон пришлось сделать меньше английского, поскольку мы предполагали использовать его на более узкой колее. И хотя он был рабочим и даже ездил со скоростью около трёх километров в час, но нас постигла неудача. Мы разобрали его и отправили на шахту Кенигсгрубе, для перевозки угля. Когда его собрали на месте оказалось, что мы ошиблись с выбором колеи и сама конструкция, претерпевшая разборку и сборку, стала пропускать пар и воду. Фургон стал просто опасным. В августе семнадцатого мы сделали второй фургон для шахты в Сааре. Старых ошибок удалось избежать. Но фургон оказался слишком маломощным и не оправдывал ожидания. Когда в феврале девятнадцатого его собрали на месте, то выяснилось, что конструкция слишком слаба. К двадцать первому году мы устранили основные недостатки, но на ходовых испытаниях выяснилось, что сама конструкция фургона содержит непоправимые ошибки. В результате после двух лет попыток использовать фургон, он был просто заброшен и стоит сейчас где-то в Гейслаутерне."
— Очень интересно, — заключил великий князь. — У вас рабочего фургона не получилось, но ведь в Англии они же оказались вполне работоспособными. Но в чём причина?
— Всё же английские машины больше и тяжелее, — передал слова инженера переводчик.
— Поясните.
— На шахтах давно уже для вывоза угля используют тележки, которые лошади тянут по рельсам. Обычно эти рельсы представляют собой деревянные брусья, для тележек большого веса поверх дерева укладывают чугунные полосы. Одна лошадь тащит тележку с грузом не более восемьсот килограмм. Это не много. Рельсы можно делать только из дерева. Английская колея имеет ширину четыре фута и один дюйм. Это около ста двадцати пяти сантиметров. Английская тележка может весить с грузом до двух тонн. Потому там используются тонкие чугунные полосы, рассчитанные на этот вес. Блэнкинсоп делал свой фургон как можно более лёгким. Один английский паровой фургон Блэнкинсопа весит около пяти тонн. Это очень много по сравнению с обычной тележкой, и предел, выше которого рельсы могут не выдержать. С другой стороны, чем тяжелее паровой фургон, тем больше тележек он может увезти. Чтобы не уменьшать тянущую возможность Блэнкинсоп сделал зубчатое колесо, цепляющееся за специальную рейку, прибитую возле рельса. Это позволило ему не увеличивать вес. Его фургон может со скоростью шесть километров в час тащить двадцать семь тележек с семьюдесятью пятью тоннами угля. Наши шахты существенно уже английских. У нас в тележку впрягают одну небольшую шахтёрскую лошадку, а колея между рельсами девяносто четыре сантиметра. Наши рельсы рассчитаны на вес тележки до восьмисот килограмм и потому делались из дерева. Наш фургон пришлось делать с существенно меньшим в диаметре котлом. Он был легче, но давал существенно меньше пара. Цилиндры также пришлось сделать меньше. И в результате наш фургон мог со скоростью до трёх километров часть везти не более пяти тонн угля. А первый фургон тащил за собой лишь две с половинной тонны. К этому добавилась и наша неопытность. Уменьшая фургон в размерах и борясь за вес, некоторые детали были нами утонены сверх меры. Это приводило к тому, что колёсные оси гнулись, а котёл давал течи. В конце концов подвешенное, с одной стороны, ведущее зубчатое колесо сместилось и стало соскакивать с рейки, которую мы приколачивали к несущему рельсу.
— Очень поучительно, — кивнул головой великий князь. — Очевидно, что ниже какого-то объёма котла машина становится бесполезной. Но если фургон получался не таким тяжёлым, то может не стоило его разбирать чтобы отправить к шахте? Что же до рельса, то, не меняя колеи можно просто заменить сами рельсы. Например, на менее хрупкое железо.
— Замена рельс достаточно дорогое предприятие. Что же касается неразборности, то увы перевезти по суше фургон неразобранным было слишком тяжело. Впрочем, времена меняются.
— Вот как, вы намерены продолжать постройку паровых фургонов?
— Сейчас Гейслаутерне используют чугунные рельсы, для них можно изготовить фургон большего размера.
— Вы собираетесь такой построить?
— Пока нет, но я не оставляю надежды. В Рейнланде построена большая сеть дорог между шахтами. Там уже лежат чугунные рельсы и паровой фургон может показать себя.
— Вы полагаете это выгодно?
— В Англии четыре таких паровых фургона целиком заменили пятьдесят две лошади и двести человек. Наш второй фургон стоил около семисот пятидесяти талеров. На ваши деньги это около тысячи рублей серебром.
— Хм, а вы не думали, как увеличить объём котла? Ведь при движении по рельсам важен не сам вес, а то какая часть его приходится на опорную колёсную пару. Котёл можно было бы сделать длиннее подставив дополнительную пару колёс. Тогда при большем объёме котла вес, который приходится на колёса и передаётся на рельс может остаться таким же, что скажете?
— Мысль не плоха, — Кригар перевернул один из чертежей в своей папке и на обратной стороне принялся рисовать, — сработает если расстояние между колёсными парами будет больше, чем между опорами под рельсом... Это получится очень длинный котёл... Хотя теперь, когда делают провисающие чугунные рельсы и между опорами по полтора метра... котёл длиной четыре метра выглядит не так страшно... Нужно пробовать...
— А ещё можно попробовать поднять производительность пара не повышая размеры котла. Я вижу значительный объём занимает проходящая через котёл дымовая труба. Может здесь что-то исправить? Нужно просто имеющийся объём воды активнее нагревать.
— Что вы говорите? — спросил переводчик у инспектора, но Кригар уже неохотно реагировал, погрузившись в свои мысли.
Поняв, что так он ничего дельного от инженера не добьётся великий князь встал и заявил:
— Господин Кригар, прошу отвести меня в литейный цех. Полагаю, сейчас самое время.
Они прошли в главный цех, где стояли две печи вагранки для плавки чугуна. Великий князь постарался рассмотреть эти восьмиугольные в сечении конструкции и удивился:
— А они разборные?
— Так и есть ваше высочество. Вагранки собираются на постаменте из чугунных плит. Сначала на кирпичное основание выкладывается чугунная подовая плита, потом вокруг неё выставляются стены, образуя шахту, сначала цилиндрическую диаметром два фута, а после нижней фурмы, сходящейся на конус до диаметра четырнадцать дюймов. Плиты сделаны с выступающими закраинами, через которые они скрепляются болтами. Боковые плиты одинаковые кроме передней, со сливным отверстием и задняя с прорезями для трёх фурм. Нижняя и средняя фурма четыре дюйма, верхняя три. Нижняя фурма сделана в двенадцати дюймах от пода, средняя в двадцати, а верхняя тридцати. Высота же всей заполняемой шахты шесть футов четыре дюйма. С утра мы вычищаем вагранку закрываем сливное отверстие чугунной доской и заполним коксом. К шести вечера кокс прогорает, мы засыпаем чугун и начинаем дутьё. Мы при помощи поршня, приводимого от паровой машины, подаём до семисот пятидесяти кубических футов в минуту. Таким способом в час мы получаем до двадцати центнеров жидкого пригодного для тонкой заливки чугуна. В привычных вам мерах это шестьдесят пудов.
— Интересно, и после того, как кокс догорит вы больше его не добавляете вместе с чугуном?
— В зависимости от желаемого времени работы вагранки, с каждыми двумя пудами чугунного лома, добавляется до одного кубического фута свежего кокса. Но если требуется небольшая плавка, то кокс можно не добавлять вовсе.
— Что ж, мы конечно не будем ждать, когда вы станете сливать жидкий чугун, но хотелось бы повнимательней посмотреть формы. Что вы собираетесь отливать сейчас.
— У нас есть заказ на пушки. Они отливаются в песчаную форму вертикально. После чего мы извлекаем отливки и отправляем их по реке в Потсдам на оружейный завод. Там их доводят.
— Обязательно там побываю, — великий князь огляделся. — Я вижу вы используете газовое освещение в цехе. не боитесь взрыва при утечке? Газ вещь опасная, а у вас кругом огонь.
— При горении кокса без поддува выделяется много горючего газа. Сначала мы не знали куда его деть, а потом решили использовать для освещения цехов. Пока работает хоть одна вагранка газа хватает чтобы освещать весь цех и соседние помещения.
— Очень любопытно. Покажите мне, как вы отбираете газ из печи и разводите его по цеху.
1 июня 1829, Шпандау
* * *
Оставив за слева цитадель Шпандау окружённую водами Хафель великий князь повернулся вверх по течению и увидел здания королевского арсенала и направился к ним. Благо в вырубленном крепостном предполье дорога была хорошо различима.
Как следовало из пояснений директора завода. Арсенал занимался исправлением стволов трофейного и изношенного оружия и изготовлением стволов для нового.
— Вот как, — тут же оживился великий князь, — а можно ли посмотреть хранение трофейного оружия.
— Непременно, — сообщил слова директора переводчик.
— А почему вы чините только стволы?
— Так получилось, что мы работаем совместно с Потсдамским оружейным заводом. Мы изготовляем стволы и сплавляем их по реке в Потсдам. Там делают всё остальное.
