— Отлично, — сказал он подошедшему капитану, — пока вы подгрузите необходимое, я осмотрю порт, и мы двинемся дальше.
Главное великий князь увидел сразу: зёв пушечных портов цитадели Пиллау и огромное количество судов, причаливших как к морскому, так и к внутреннему молу. Торговая жизнь кипела. Грузы, разгружаемые на морском моле, перетаскивались к внутреннему и грузились на лихтерные суда, чтобы отправиться дальше в Кёнигсберг. Множество мелких судёнышек и простых лодок шныряло по акватории. У пролива Пиллау стали на якорях несколько относительно крупных кораблей.
— Ждут своей очереди на проход, — без слов понял пассажира стоящий рядом капитан. Он указал пальцем вперёд. — Видите ялик с красно-белым флажком, таким же как поднят на гроте у большинства стоящих кораблей. Обычно лоцманы доводят корабли до входа в реку, а там подсоединяются буксиры. Хотя многое зависит от размеров корабля. Наша шхуна никому не интересна, и мы сами вышлем лодку до таможенного поста.
— А без лоцмана большим кораблям невозможно пройти в залив?
— Это не просто. Глубина пролива обычно обколи трёх метров, но при штормах его сильно заносит песком. Некоторые морские суда вынуждены перегружаться в Пиллау. И дальше фарватер около четырёх метров глубиной идёт вдоль берега залива извиваясь меж мелей. Впрочем, фарватер давно не углублялся, и я бы не рискнул идти им с осадкой более трёх метров. В само же заливе обычны глубины в два метра и сесть на мель можно даже на нашей шхуне. Впрочем, я знаю эти места и мы, на нашем мелком судёнышке, без затруднений пройдём чуть правее основного фарватера.
В это время матросы подтянули болтающуюся за кормой шлюпку. В неё спустился капитан и переводчик с королевскими документами. Четверо матросов сели на вёсла, и шлюпка бодро побежала к берегу. Пока они отсутствовали на шхуне, великий князь мог наблюдать как из устья Преголя, пыхтя высокой и узкой чёрной трубой и шлёпая колёсами по воде, вывалился пароходик. Он за час добрался до пролива и пришвартовался на внутреннем моле Пиллау. Тем временем формальности были улажены, и шлюпка с капитаном отвалила от берега и направилась к шхуне.
Когда капитан поднялся на борт великий князь поинтересовался у него:
— Я видел здесь паровой бот, и много ли тут таких?
-А, — капитан улыбнулся, — Это Copernicus. Он ежедневно перевозит между Кёнигсбергом, Пиллау и Эльбингом людей, почту и небольшие грузы. Это единственный паровой бот в округе.
— И сколько людей он может перевести?
— Не более двух десятков.
— Очевидно эта техническая новинка пользуется популярностью у молодых щёголей.
— Мы снимаемся с якоря, — предупредил капитан. — Сейчас пройдём через пролив и дальше большим фарватером в устье Преголя. Вы можете определять фарватер по бочкам, установленным по его границам.
Шхуна выбрала якорь, подняла один косой парус и плавно двинулась через имевший ширину около двадцати метров пролив. Пройдя им подняли остальные паруса и лавируя между установленными на якорях бакенами понеслись к Кёнигсбергу. В устье реки паруса снова пришлось убавить не столько из-за боязни мели, для шхуны река была достаточно широка и глубока, но большое количество мелких лодочек, шхун и яхт, снующих по реке, создавало опасность столкновения. Хороший ветер быстро привёл их к городу и вот впереди показалась цитадель Фредериксберг.
— Ваше Высочество, — переводчик привлёк внимание великого князя. Сразу за цитаделью будет портовый мост. Справа на берегу торговая площадь. Капитан попробует найти место именно там. Мы оставим шхуну, и я проведу вас к бургомистру, после чего можем осмотреть мореходную школу, цитадель или ещё что-нибудь, по желанию вашего высочества. В пять часов вечера шхуна будет готова направиться в Ригу. Я же сойду в Пиллау и дальше вы отправитесь без меня.
— Благодарю вас. Сейчас я хочу погулять по торговой площади. Полагаю бургомистр может подождать, а к вечеру торговля совсем спадёт, и я не получу должного впечатления если отложу прогулку на потом. Полагаю часа мне хватит понаблюдать за торговлей.
Тем временем шхуна миновала цитадель и по обоим берегам протирался город. Набережные были облеплены лодками, плотами и шхунами. На обеих сторонах реки бойко шла торговля. Река являлась для города действующей транспортной артерией нагруженные шлюпки отваливали от причалов и устремлялись по своим делам. Их места занимали другие. В Петербурге реки и каналы тоже не пустовали, но здешнее движение интенсивностью напоминало петербургский тележный трафик. Очевидно, лодки в Северной Венеции не смогли обрести такого бытового смысла.
— А насколько далеко судоходна Преголя? — спросил великий князь.
— Сложно однозначно сказать, — пожал плечами капитан. — На своей шхуне я бы дальше Биржевого моста не пошёл бы. Но поляки приплывают на своих плотах издалека. Каждую весну после схода льда они приплывают сюда продать свой товар и остаться на летнюю подработку в здешнем порту и в Пиллау.
— И много здесь поляков?
— Видите людей, таскающих мешки, — капитан широким жестом показал на пристань, — не будет ошибкой считать их всех поляками. Весной в город приезжают тысячи людей. Многие с семьями, которые остаются жить на плотах выше по течению реки за городом.
