Годарская знать встретила его восторженными криками, а Олефир — царственным кивком. Кричащая роскошь нарядов придворных и вычурное убранство зала ослепили Ричарда. Яркие шелка, гроздья драгоценных камней, затканные золотом гобелены, золотые люстры и канделябры. Зарийский дворец по сравнению с Керонским замком выглядел убогой крестьянской избой. Война истощила казну Инмара настолько, что Леонид Степенный вынужден был распродать всё мало-мальски ценное, чтобы поддержать боеспособность армии и не допустить голодных бунтов, и при виде сытых и довольных годарцев, у принца непроизвольно сжались кулаки. Дмитрий бросил на него неодобрительный взгляд, поклонился Олефиру и, легко взбежав по ступенькам, встал справа от трона. Ричард расправил плечи и гордо взглянул в лицо королю, ожидая, что тот заговорит с ним, но Олефир молчал, словно знать не знал, зачем инмарский принц пожаловал в Керонский замок. Проклиная в уме глупые формальности, Ричард важно кашлянул и начал слово в слово пересказывать речь, подготовленную отцом. Король Годара внимательно выслушал его и обратился к ученику:
— Займи нашего гостя, Дима. Я должен обдумать просьбу Леонида Степенного.
Лицо Ричарда сделалось пунцовым. Он едва не рычал от гнева, и Дмитрий, поклонившись учителю, поспешил увести кипящего негодованием принца. Он проводил гостя в приготовленные для него покои, прикрыл за собой двери и церемонно поинтересовался:
— Не желает ли Ваше высочество после завтрака отправиться на охоту?
Ричард исподлобья разглядывал стройную, худощавую фигуру мага. Он не знал, как вести себя с воспитанником Олефира. В Лайфгарме о Дмитрии ходили весьма противоречивые слухи: одни считали его крестьянским мальчиком, дорвавшимся до власти, другие — иноземным магом, которого Олефир притащил из своих путешествий, а третьи — незаконнорожденным сыном самого короля. Но все сходились на том, что положение Димы в Годаре неясно. Олефир не пожаловал ученику какого-либо титула, хотя в Кероне к нему обращались не иначе, как Ваше высочество. Несмотря на молодость, Дмитрий занимался всеми текущими делами Годара, однако на официальных встречах держался в тени, словно подчёркивая двусмысленность своего положения. Ричард стал первым гостем Керона, которого Олефир поручил заботам ученика. "Ну и как это понимать? — хмуро размышлял принц. — Он оказал мне честь или унизил? И как прикажете к нему обращаться? — Инмарец посмотрел на холёные руки Димы и поморщился: — Неженка! Сразу видно, тяжелее вилки, ничего в руках не держал! Тоже мне боевой маг! Тресни его кулаком, и дух вон! И никакие заклинания не помогут!" Ричард улыбнулся своим мыслям и, чувствуя, как отступает злоба, вежливо сказал:
— Я всегда мечтал поохотиться на островных кабанов. — Он из принципа решил общаться с Димой в безличной форме.
— Сегодня Ваша мечта сбудется, Ваше высочество.
Дмитрий слегка поклонился гостю и перенёсся в кабинет Олефира.
— Охота — это прекрасно, — хмыкнул маг-путешественник, потягивая молодое лирийское вино. — Сегодня поохотитесь, завтра устроим скромный приём в честь инмарского принца, а послезавтра отметим твоё совершеннолетие. В Инмаре не принимают поспешных решений, а мы чем хуже? — Олефир благодушно усмехнулся. — В конце концов, союз нужен Леониду. И, ой, как нужен, раз сына без вопросов прислал. Я всё верно рассчитал, Дима! Скоро мы будем пожинать плоды моих трудов. А пока развлекай нашего гостя и не спускай с него глаз...
Дмитрий покинул кабинет и, приказав придворным собираться на охоту, не спеша, направился в покои инмарского гостя. Он отворил дверь в гостиную как раз в тот момент, когда слуга положил на стол последнюю салфетку и отступил в сторону.
— Вы не против моей компании, принц?
Ричард посмотрел на два серебряных прибора и буркнул:
— Конечно, нет.
Дима жестом отпустил слугу, сел за стол и выжидающе посмотрел на инмарца, который топтался у окна:
— Что-то не так, Ваше высочество?
— Всё не так, — проворчал Ричард и плюхнулся на стул. — Ну, и чем тут у вас кормят?
— Вы хотите что-то особенное? — вежливо поинтересовался Дмитрий, в душе хохоча, как бешенный: среди изящной мебели, мягких светлых ковров и стен, обитых нежным шёлком, громадный инмарский принц, затянутый в чёрный кожаный костюм, выглядел, как медведь в розарии.
— Буду есть то, что дают, — вздохнул Ричард. — В гостях гостить, не свою волю творить. — Он налил кофе в тонкую фарфоровую чашку и осторожно поднёс её к губам.
Дмитрий картинно развёл руками:
— Ваше положение обязывает соблюдать этикет, Ваше высочество.
— Но зачем? Нас же никто не видит!
— И тем не менее.
Дима серебряными щипчиками положил в чашку кусочек сахара, бесшумно размешал его ложечкой, и Ричард скрипнул зубами:
— Я не хочу есть!
— Вы обманываете меня, Ваше высочество. Почему бы Вам ни отведать паштета из чёрной утки? Это редкое лакомство.
Маг тонким слоем намазал паштет на треугольный кусочек белого хлеба, положил его на тарелку инмарца, и, скривившись, Ричард сунул миниатюрный бутерброд в рот целиком:
— Ничего особенного. Паштет, как паштет.
— Тогда немного салата "Годарская ночь". — Дима наполнил тарелку гостя тёмными листьями с кусочками белого мяса и полил их бесцветным соусом. — Угощайтесь, Ваше высочество.
Кипя от раздражения, Ричард в два счёта смёл салат и хмуро поинтересовался:
— Может, достаточно?
— Вполне. — Дмитрий допил кофе и поднялся: — Не угодно ли Вам последовать за мной, принц. Лошади уже оседланы, а островные кабаны сгорают от желания встретиться с Вашим клинком.
Ричард с трудом подавил желание грязно выругаться, пристегнул меч и, сжав губы в тонкую полоску, зашагал за учеником Олефира. Его мнение о Диме теперь выражалось тремя словами: неженка, зануда, позёр.
Оказавшись во дворе, принц едва не застонал от досады, увидев разряженную свиту, половину которой составляли дамы в узких открытых платьях, весьма отдалённо напоминающих охотничьи костюмы. "Тьфу! За что мне всё это? Не охота, а издевательство!" — недовольно подумал он и вскочил на коня. Воспитанник годарского короля махнул рукой, и кавалькада медленно выехала из замка. Годарские дамы кокетливо улыбались, бросали сладострастные взгляды на Ричарда и Диму и без умолку трещали. Инмарцу ужасно хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать их назойливого щебета, зато воспитанник Олефира чувствовал себя, как рыба в воде. Он обворожительно улыбался дамам, озорно подмигивал им и щедро осыпал комплиментами. И Ричард пополнил его характеристику ещё двумя словами — бабник и пустозвон. Инмарец почти смирился с тем, что вместо охоты их ждёт "весёлый" пикник, но на краю леса Дмитрий неожиданно приказал свите остановиться. Приподнялся в седле, внимательно огляделся и, скомандовав: "За мной!", понёсся вглубь чащи.
Изумлению Ричарда не было предела: все дамы и большинство расфуфыренных кавалеров остались на опушке. В лес за Дмитрием поскакали лишь шестеро одетых в настоящие охотничьи костюмы аристократов, которые, неожиданно, как чёртики из табакерки, вынырнули из пёстрой толпы. В сердце затеплилась надежда, и инмарец, догнав Диму, поскакал рядом с ним.
Охотники пересекли ольховую рощу, промчались по заснеженному вересковому полю и остановились на краю камышового болота. Ричард прислушался: ни собачьего лая, ни голосов егерей. Он вопросительно взглянул на ученика Олефира, и тот улыбнулся:
— Минуту терпения, Ваше высочество.
Принц нахмурился, поняв, что нормальной охоты всё-таки не будет. "Этот напыщенный кривляка издевается надо мной!" Кровь ударила в голову, но Ричард не успел взорваться — раздался тяжелый топот, хруст ломающихся камышей, и из густых зарослей выскочил огромный чёрный кабан. Он бешеным взглядом зыркнул по сторонам и разъярённым вихрем понёсся на охотников. Дмитрий вновь улыбнулся гостю, спешился и сделал приглашающий жест. Выругавшись себе под нос, инмарец выхватил из-за пояса длинный охотничий нож и спрыгнул с коня навстречу зверю. Чувствуя себя обманутым, он вонзил кинжал в шею кабана, вложив в удар весь свой гнев и раздражение. Кабан по инерции пробежал ещё несколько шагов и рухнул к Диминым ногам. Ученик Олефира взглянул на кровавую лужу у своих сапог, и его глаза на мгновенье полыхнули холодным белым светом. Ричард обомлел: в Лайфгарме давно ходили слухи о таинственном свете, появляющемся в глазах боевого мага Олефира, но он считал эти рассказы байками. Сейчас же принц воочию увидел этот свет, полыхнувший в Диминых глазах, и ему стало не по себе. Однако он не дал страху разрастись. "Магический фокус! Меня этим не запугаешь!"
Дмитрий поднял на Ричарда голубые, как летнее небо глаза, манерно стянул перчатки и зааплодировал. Остальные охотники присоединилась к нему, и в адрес гостя полетели восхищённые возгласы:
— Мастерский удар, Ваше высочество!
— Вы лучший охотник Инмара!
А Ричард всё не мог отвести взгляда от лица Дмитрия, пытаясь понять, кто скрывается под личиной надменного щёголя и неженки.
— Домой! — неожиданно приказал ученик Олефира, вскочил на коня и понёсся к замку.
Принц выдернул кинжал из туши, с сожалением посмотрел на брошенную просто так добычу, которая могла спасти от голода целую инмарскую деревушку, и поскакал за Димой. На опушке леса к ним присоединилась свита. Кавалеры наперебой поздравляли гостя с удачной охотой, дамы зазывно улыбались, и Ричарда скрутил очередной приступ раздражения. Не в силах сдерживаться, он демонстративно отвернулся от разряженных аристократов и резким тоном заявил:
— Годарская охота поставлена отвратительно!
— Почему же?
Дима состроил недоумённое лицо.
— Зверя сначала нужно выследить, загнать, и только потом сразиться с ним — один на один!
— Вы и так сразились один на один, Ваше высочество.
— Существуют традиции...
— А я предпочитаю не измываться над жертвой!
— Но, по крайней мере, тушу мы могли бы забрать.
Ученик мага насмешливо посмотрел на гостя:
— К обеду нам подадут мясо убитого Вами кабана. — Ричард поморщился, и Дима добавил: — Это магия, принц. Она облегчает жизнь.
— Магия развращает! — уверенно возразил инмарец. — Размахивать руками и бормотать глупые заклинания легче, чем делать что-то самому!
— Что именно?
— Да всё!
— То есть, если я вернулся домой голодным, мне нельзя наколдовать себе тарелку супа. Я должен терпеливо развести огонь и...
— Да! Потому что магия расхолаживает, отупляет и развращает!
— То есть маги, по-вашему, глупые, отсталые существа. Но тогда почему Инмар проигрывает войну?
— Не смей! — рявкнул Ричард и выхватил меч.
Дима остановил коня, выпрямился и раздельно произнёс:
— Вы наш гость, и поединок между нами невозможен.
— Ты просто боишься! Трус! Слезай с коня и дерись!
Маг спрыгнул на землю, и в его руке появился меч:
— Что ж, желание гостя — закон.
Инмарец с удивлением посмотрел на узкое лезвие, сверкающее в ярких лучах полуденного солнца, и оторопело спросил:
— А как же магия?
— Мы будем сражаться на равных, Ваше высочество. Поверьте, мне приходилось держать в руках оружие.
— Поединок продолжится до первой крови! — спешившись, провозгласил Ричард.
— Согласен, — кивнул Дима, и мечи скрестились.
Принц ожидал лёгкой победы над магом, но, обменявшись с ним несколькими ударами, понял, что имеет дело с профессионалом, и с головой окунулся в схватку.
Звенела сталь. На губах противников играли азартные полуулыбки, а устремлённые друг на друга глаза ликующе сияли. Поединок захватил Диму и Ричарда без остатка, соединил в одно целое, и окружающие их всадники словно растворились в прохладном зимнем воздухе. И было уже не важно, кто одержит верх. Противникам не хотелось заканчивать схватку, от которой оба получали колоссальное удовольствие.
Время шло, свита заскучала, а маг и воин с упоением продолжали сражаться.
"Пора домой!" — раздался в голове Дмитрия властный голос Олефира, и он поднял руку, призывая Ричарда прекратить поединок.
Инмарец с сожалением опустил меч и улыбнулся:
— Вынужден признать, что и среди магов встречаются отличные воины.
— Вы ошибаетесь, Ваше высочество. Среди магов нет хороших фехтовальщиков, им это ни к чему. Я — исключение.
— Не нужно церемоний, Дима. Этот поединок положил начало нашей дружбе.
— Как скажешь, Ричи, — не стал возражать ученик Олефира и крепко пожал протянутую руку.
Продолжая улыбаться, они вскочили на коней и понеслись к замку. Ричард поглядывал на Дмитрия, недоумевая, как в одном человеке могут сочетаться взаимоисключающие качества: утончённость манер придворного кавалера и холодная решимость воина; юношеская стройность и стальная крепость мускулов. Словно в Диме жили не один, а два человека. Эта мысль взволновала и испугала инмарца. Он почувствовал, что вплотную подобрался к тайне ученика Олефира, и перестал думать о нём: инмарскому принцу почему-то расхотелось знать правду.
В обеденном зале их ждал Олефир. Придворные на обеде не присутствовали, но король Годара восседал во главе стола в горностаевой мантии и янтарной короне, точно предстоящая трапеза была официальной церемонией.
— Вижу, вы подружились, — лукаво улыбнулся он, приглашая молодых людей к столу, где уже сидели Алинор и маг-миротворец Михаил.
— Жаль, что я раньше не познакомился с Вашим учеником, — воодушевлённо сказал Ричард.
Лицо Михаила дёрнулось, и он с нескрываемой ненавистью посмотрел на Диму. Ехидно улыбнувшись коллеге, Олефир усадил Ричарда рядом с собой и наполнил его кубок вином. Михаил насупился, как обиженная девица, а принц, не обращая внимания на недовольство высшего мага, продолжил:
— Надеюсь, наша дружба укрепит добрососедские отношения между Инмаром и Годаром.
— Безусловно, — кивнул король, хлопнул в ладоши, и слуги внесли в зал огромный поднос с жареным кабаном. — Отведаем Вашей добычи, принц.
Ричард хотел заговорить с Димой, но его вниманием завладела Алинор. Бывшая королева Инмара дотошно расспрашивала о Заре, о Леониде и его жене, королеве Прасковье, о знакомых придворных. Инмарский принц подробно и терпеливо отвечал на вопросы, искоса поглядывая на Диму, который вежливо беседовал с королём и магом-миротворцем. В репликах Михаила сквозили неприкрытая ненависть и презрение к ученику Олефира, и Ричард поразился Диминой выдержке. Сам он, наплевав на последствия, давно бы треснул миротворца по морде, а Дима продолжал спокойно вести светскую беседу, будто не замечая агрессии высшего мага. И принц решил, что обязательно извиниться перед другом за поведение советника отца, но когда обед закончился, воспитанник короля исчез, а его поманил к себе Михаил:
— Надо поговорить. — И, не дожидаясь согласия принца, миротворец перенёс его в парк, где добрых полчаса объяснял, почему он не должен дружить с учеником Олефира.
С каменным лицом выслушав речь высшего мага, в которой тот называл Диму не иначе, как керонский выродок, Ричард вернулся в свои покои, взял со стола бутылку вина и приказал слуге отвести его к Дмитрию. Слуга услужливо проводил его до белых дверей с золотыми арабесками, постучался и, получив разрешение войти, торжественно доложил:
