— Его высочество, принц Инмара Ричард!
Едва дождавшись окончания фразы, Ричард могучим плечом отодвинул керонца и шагнул в гостиную. Дима курил, стоя у распахнутого настежь окна. Увидев в его руке, вместо привычной трубки, дымящуюся белую палочку, инмарец забыл все слова, что собирался сказать, и с любопытством поинтересовался:
— Что это?
Дмитрий повернулся, проследил за его взглядом и пожал плечами:
— Сигарета. Гораздо практичнее трубки. Я увидел сигареты в одном из миров и с тех пор курю только их.
— А я вот не курю... — протянул Ричард и поставил бутылку на стол: — Выпьем за наше знакомство.
— С удовольствием. — Дима выбросил окурок в окно, подошёл к столу, и в его руке появились бокалы.
Инмарский принц лихо откупорил бутылку и разлил вино:
— Честное слово, ты перевернул моё представление о магах.
— Приятно слышать.
Дима поднёс бокал к губам и сделал глоток. Ричард тоже хлебнул вина:
— Всегда считал магов лентяями или идиотами, вроде сына провидицы.
— Артём не идиот! — покачал головой маг и поставил бокал на стол.
— Да ну, — отмахнулся принц. — Ему больше двадцати, а ведёт себя, как пятилетний ребёнок!
— Согласен, — скупо кивнул Дмитрий, — но это потому, что магия Тёмы чистая и светлая. Она ласкает взгляд и греет душу.
Он задумчиво посмотрел на свой перстень с огненной буквой "О" в антрацитовой глубине камня. Олефир не следил за ними, и Дима рискнул продолжить. Ему хотелось, чтобы благородный Ричард перестал видеть Артёма великовозрастным дурачком.
— Я отлично владею мечом и прочим холодным оружием, знаю сотни сложных боевых заклинаний, но колдовать, как Тёма, не умею... Я пробовал копировать его фокусы... Я могу создавать котят, щенят, конфеты, шарики и прочую ерунду... Но с ними что-то не так... — Маг выудил из воздуха дымящуюся сигарету и жадно затянулся. Он дрожал и был бледен, как мел, но всё равно продолжал говорить, словно не в силах остановиться: — Тёма лёгкий и воздушный. Он живёт сегодняшним днём... Каждый миг жизни для него праздник. Лирийцы его обожают. Где бы он ни появился, люди начинают улыбаться и радоваться жизни вместе с ним. Я бы хотел быть таким, как он! — Дима схватил со стола бокал и залпом выпил вино. — И он не сумасшедший. Высшие маги избаловали его сверх меры с тем, чтобы он почитал их и подчинялся их воле, но уже сейчас Тёма ни во что не ставит мнение Совета. Он подчиняется скорее в силу привычки, чем по велению разума. Наступит день, и Тёма вырвется на свободу... — Дима замолчал, поднёс сигарету к губам и уставился в окно.
Ричард почти не дышал: полчаса назад Михаил, с пеной у рта, доказывал ему, что керонский выродок — бездушный холодный убийца, лишённый всего человеческого, а он видел перед собой чувствующего и глубоко переживающего человека. Дмитрий говорил о Тёме так, словно они были близкими друзьями. Но больше всего принца поразило то, что идеалом воина и боевого мага оказался безалаберный капризный мальчишка, над которым потешался весь Лайфгарм.
А Дима вертел в руке пустой бокал и безмятежно улыбался, глядя в окно, будто видел там Артёма. Ричард почувствовал себя неловко, точно по ошибке прочёл чужое письмо. Он нервно кашлянул и неуверенно спросил:
— Артём твой друг?
— У меня не может быть друзей!
Улыбка бесследно исчезла. Дима поставил бокал на стол и затушил окурок в возникшей перед ним пепельнице.
— Почему?
Маг хмуро посмотрел на инмарца:
— Не всё ли Вам равно, принц? Уже поздно. Завтра в Кероне праздник в Вашу честь. Вам нужно отдохнуть.
— Давай поговорим!
— Я и без того наговорил лишнего.
— Я не болтун.
— Но Вам всё равно придётся забыть о нашем разговоре. Никто не должен знать, как я отношусь к Артёму.
Дима смотрел в глаза Ричарду и никак не мог решиться стереть ему память. Что-то удерживало его от колдовства. Наконец, он отвёл глаза и задумчиво произнёс:
— Вы странный человек, Ричард.
— Разве? Я обычный инмарец.
— Возможно. — Дмитрий снова посмотрел ему в глаза. — Я не могу отпустить Вас с опасными для Тёмы воспоминаниями. Если высшие маги узнают, что Тёма их ни во что не ставит, то убьют его!
— Да кому нужен этот...
Ричард осёкся, увидев в глазах Димы белые искорки.
— Вы будущий король Инмара, Ваше высочество, и Вам нужно пристальнее следить за тем, что происходит в Лайфгарме. А теперь помолчите! Я всё же позабочусь, чтобы наш разговор остался тайной. — Маг проник в сознание инмарца и выстроил зеркальный щит, такой же, каким защищал сокровенные мысли от Олефира. — Теперь Вы без опаски можете думать обо мне и Тёме всё, что хотите, принц. Эти мысли не прочтёт никто. — Он помолчал и задумчиво добавил: — Не знаю, зачем я сделал это...
— Мы же друзья, — улыбнулся Ричард, но Дима грустно покачал головой:
— Ненадолго. Уходите, принц!
Он отвернулся, подошёл к окну, и в его руке задымилась сигарета. Ричард застыл, в смятении глядя на мага: предчувствие неотвратимой беды пригвоздило его к месту. Он вдруг понял, что для Инмара лучше было бы проиграть войну, чем просить помощи у Олефира. "Вряд ли отцу понравится моё мнение... Если он вообще соизволит выслушать меня", — кисло подумал принц и, выдавив: "До свидания", на негнущихся ногах вышел в коридор.
Вернувшись в свои покои, он до самого ужина бродил из угла в угол, размышляя о разговоре с Димой. Инмарец не мог понять, что это был за разговор, почему он вообще состоялся, и что за странные отношения сложились у него с учеником Олефира. "Почему я позволил ему наложить на меня заклятье? Будь на его месте любой другой маг, я бы, не колеблясь, дал ему в морду! А с Димой у меня и мысли об этом не возникло! И Тёма... Что не так с этим... Кхм... Кто он такой? Что скрывает Совет?"
В небе зажглись первые звёзды, и слуга пригласил Ричарда на ужин. Повинуясь этикету, инмарский принц покорно поплёлся в трапезный зал, где его встретили Олефир, Алинор и Дмитрий. Принца усадили на почётное место рядом с королём, и он был вынужден несколько часов кряду вести светскую беседу. Ричард вымотался так, словно целый день сражался на мечах с Роксаной, и когда, в полночь, он, наконец, оказался в спальне, то сразу же рухнул на кровать и заснул мёртвым сном.
А весь следующий день в замке и за его стенами годарцы пировали, прославляя инмарского гостя. Разъезжая по городу вместе с Олефиром и Димой, Ричард с удивлением обнаружил, что подданные искренне любят своего повелителя, хотя в Лирии и Инмаре путешественника называли узурпатором и тираном и считали, что годарцы стонут под игом самопровозглашённого короля. "Мы зря безоговорочно верили словам высших магов, и не слушали годарцев, — мрачно думал принц. — Остров Синих Скал процветает. Годарцам есть за что любить Олефира! В Лайфгарме бушует война, а здесь царят мир и покой! Ига нет, и никогда не было!" Ричард вглядывался в счастливые лица горожан, смотрел на их добротную одежду, розовощёких детей, и его сердце сжималось от боли за свою разорённую войной страну...
Праздник в честь инмарского принца продолжался до глубокой ночи, а утром разгорелся с новой силой — теперь Годар чествовал королевского воспитанника. На городских площадях накрыли столы, из подвалов замка выкатили десятки бочек лучших лайфгармских вин. Множество шутов, жонглёров и плясунов веселило народ, а когда стемнело, в небе над Кероном взорвался грандиозный фейерверк — маг-путешественник с размахом отмечал восемнадцатилетие ученика.
Праздник закончился под утро, а в полдень в покои Ричарда постучался гвардеец и сообщил, что король приглашает его на аудиенцию. Инмарец вскочил с постели, в мановение ока оделся, пристегнул меч, и гвардеец проводил его в малый тронный зал, где кроме Олефира и его ученика никого не было. В душе затеплилась надежда, что сейчас Инмару откажут в помощи, но, прочитав сочувствие на лице Димы, принц понял, что дела обстоят с точностью до наоборот.
— Я согласен оказать помощь Инмару! — торжественно заявил король Годара. — Но я не стану жертвовать своими подданными.
— Тогда как вы нам поможете? — растерялся Ричард.
— Увидишь.
Олефир сладко улыбнулся, повелительно кивнул Диме, и тот коротко поклонился.
— Что Вы собираетесь... — начал инмарец и замер с открытым ртом.
Он стоял в углу большого шатра. Вокруг овального стола, заваленного картами, совещались люди в военной форме. "Лирийцы", — ужаснулся принц и схватился за меч, решив, что Олефир предал его. Но в ту же секунду карты вспыхнули, заставив офицеров отпрянуть, и на сером от пепла столе возник Дмитрий. Он обвёл лирийцев холодными белыми глазами, улыбнулся, и шатёр огласился испуганными криками. И крики стали ещё пронзительнее, когда с пальцев мага сорвались огненные молнии, и троих человек разорвало на части. Оставшиеся в живых офицеры в панике ринулись к выходу, но невидимый щит преградил им дорогу, и лирийцы беспомощно заметались по шатру.
Не в силах даже вздохнуть, Ричард с ужасом наблюдал, как огненные снаряды Димы настигают магов одного за другим, превращая их в бесформенные куски мяса. Стены и пол шатра залила кровь. Повсюду валялись куски человеческих тел, а в воздухе витал едкий запах палёного мяса и дыма. Принца замутило. Расправа над командным составом Лирийской армии продолжалась несколько минут, но они показались ему вечностью. Ричард участвовал в боях и не раз видел и изуродованные трупы, и страшные раны, но то, что творилось на его глазах сейчас, было не сражением, а визитом голодного волка в овчарню.
Окутанный холодным белым светом, Дмитрий возвышался над кровавым месивом тел и жадно втягивал ноздрями воздух. По спине принца пробежали мурашки: в живых остался только он и он был следующей жертвой. Сияющие белые глаза нашли его. Дима медленно поднял руку, и Ричард потянулся к мечу, понимая, что не успеет достать его из ножен, но маг не ударил. Он вгляделся в лицо инмарца, опустил руку и, спрыгнув со стола, скользящим шагом покинул шатёр.
На улице его встретили лирийские боевые маги. В Диму полетели чёрные диски и шары, но он лишь расхохотался, и снаряды бумерангами вернулись к своим создателям, принеся им жуткую, но быструю смерть. Уцелевшие кинулись прочь, и ученик Олефира не спеша двинулся за ними. С блаженной улыбкой он посылал вслед магам смертоносные снаряды, и истошные крики возвещали о том, что все они точно попадают в цель.
А Ричард стоял у полога шатра, наблюдая, как гибнет элитная гвардия царя Лирии, и проклинал тот день, когда Инмар решил обратиться за помощью к королю Годара.
Внезапно Дмитрий остановился и прислушался — хозяин звал его. Он попытался унять свет в глазах, однако запах крови и вид растерзанных тел опьянили его. И вместо того, чтобы погаснуть, глаза мага разгорелись с новой силой. Повинуясь безотчётному порыву, он провёл рукой по своей забрызганной кровью одежде, лизнул ладонь и счастливо улыбнулся.
— Ещё... — прошептал он и... вместе с Ричардом оказался в кабинете короля Годара.
— Я приказал тебе уничтожить только штаб! — взревел Олефир и залепил ученику пощёчину.
— Простите, хозяин.
— Приди в себя!
Ричард со смесью злобы и восхищения смотрел на короля: "Он не боится его! Но как он справится с ним? Дима невменяем!" Между тем огонь в глазах Дмитрия притух, но не исчез, и это привело Олефира в бешенство. Он сбил ученика с ног, склонился над ним и накрыл ладонью сверкающие белизной глаза. Дима заорал благим матом и забился в судорогах, а по его щекам потекли струйки крови.
— Ты ослепнешь, если не успокоишься, мальчик.
Дмитрий последний раз дёрнулся и потерял сознание. Король Годара выждал ещё несколько секунд, отнял ладонь от его лица, и Ричард содрогнулся, увидев на месте белых глаз зияющие кровавые раны.
— Он ослеп?!
Олефир резко обернулся:
— Ты ещё здесь?! Отправляйся в Зару и расскажи отцу о том, что видел в Маре! Я буду в Инмаре завтра утром! — Ричард исчез, а маг-путешественник вновь склонился над Димой и приказал: — Вставай!..
Через день война между Лирией и Инмаром закончилась полной и безоговорочной победой Годара...
— Что ты застыл? — Артём ткнул Ричарда в бок: — Что с Димой делать будем?
Инмарец взглянул на ослепительно-белую букву "О" в рубиновой глубине камня, перевёл взгляд на бледное лицо мага и пожал плечами:
— Ничего. Отлежится и вернётся в Керон.
Артём почесал затылок: оставлять Диму, не сказав ему даже спасибо за урок не хотелось, но и признаваться Ричарду в своей симпатии к Смерти было чревато... "А ещё сбежавшая Хранительница..." Временной маг переступил с ноги на ногу, вздохнул и вместе с принцем перенёсся в Лайфгарм.
В опустевшей комнате стало тихо, и Стасины создания осмелели. Сначала они расползлись по комнате, с интересом изучая обломки мебели, клочки обоев и осколки посуды, а потом сгрудились вокруг бездыханного мага, принюхиваясь к его дару. Появление Фёдора напугало зверушек до полусмерти. Учуяв опасность, они рванули прочь, попытались забиться в щели и под уцелевшее кресло, но спастись им было не суждено: огненные нити гигантской паутиной оплели комнату и уничтожили плоды Стасиных экспериментов. Когда же истошные визги и писки стихли, Фёдор скрестил руки на груди и стал рассматривать Диму, точно прикидывая, что с ним делать. Наконец он улыбнулся, обнаружив то, на что рассчитывал, произнёс заклинание, и ученик Олефира открыл глаза. Увидев рядом с собой высшего мага, Дмитрий вздрогнул и внутренне собрался, готовясь отразить атаку.
— Не трусь, малыш, я не обижу тебя. Ты нужен мне живым.
Стараясь двигаться медленно и осторожно, Дима сел и напряжённо вгляделся в лицо Фёдора. Именно он был повинен в безумии мага-экспериментатора, которое больше двух лет не могли излечить лучшие маги Лайфгарма, но сейчас признаков сумасшествия не было. И Дмитрий почувствовал себя так, словно твёрдый пол под ним превратился в хлипкие болотные кочки: "Давно ли он исцелился? Да и был ли безумен? И что такое его пророчество? Если Фёдор затеял свою игру, какую роль он отвёл Хранительнице? Неужели он не понимает, что Стася не готова к борьбе, что она ничего не знает о магии!"
— Почему ты не учил её?
Маг-экспериментатор надменно вскинул голову:
— Не твоего ума дело! Моя дочь в Лайфгарме и теперь Олефиру конец!
— Даже так? — опешил Дима. — А что потом?
— Не суйся в дела высших магов, мальчик! Ты юн и неопытен. Тебя чуть не убил недоучка. Кажется, так ты называешь Тёму? Тебе не стыдно? — насмешливо пожурил его Фёдор и сурово спросил: — Почему ты не убил его?
— Что за радость прибить недоучку? — Не отрывая взгляда от лица врага, Дмитрий медленно поднялся с пола и привёл в порядок одежду. — Артём великовозрастный ребёнок и драться с ним ниже моего достоинства.
— Ребёнок?! Да уж... Слухи о тебе сильно преувеличены, Смерть. Думаю, тебе надо больше практиковаться. Ты убийца, тебе должно быть безразлично, кто перед тобой! С какой стати ты вдруг стал заботиться о детях и бабах?!
Дима с ненавистью посмотрел на высшего мага: "Надо же, как он любит дочь. Баба..." — И начал медленно поднимать руку.
