— Вы не доверяете Николаю Михайловичу?
— Я верю, что он благостен в своих стремлениях, но вы же сами читали у него, — великий князь взял книгу, нашёл страницу и прочёл: — Выслушав бумагу о преступлениях Адашева и Сильвестра, некоторые из судей объявили, что сии злодеи уличены и достойны казни; другие, потупив глаза, безмолвствовали. Тут старец, Митрополит Макарий, близостию смерти и саном Первосвятительства утверждаемый в обязанности говорить истину, сказал Царю, что надобно призвать и выслушать судимых. Все добросовестные Вельможи согласились с сим мнением; но сонм губителей, по выражению Курбского, возопил против оного, доказывая, что люди, осуждаемые чувством Государя велемудрого, милостивого, не могут представить никакого законного оправдания; что их присутствие и козни опасны, что спокойствие Царя и отечества требует немедленного решения в сем важном деле... И вот вопрос: кто были эти "губители"? Каких они были фамилий? Не чернь же в палатах царских заседала. Они все были людьми из уважаемых родов. Иван тогда поверил им, теперь же ему это в вину поставили. Вы предлагаете и мне довериться чужому слову. А не напишут ли потомки про меня, что я доверился губителям России?
— Гм, — Жуковский покраснел, — но вы не можете не доверяться никому.
— Никто не может, — кивнул головой великий князь, — но и безоглядно доверяться я тоже не хочу. А потому остерегусь в суждениях. Тем более, что нет никакой надобности в том, чтобы поспешно одобрять дела царя Ивана или порицать их. Есть время, или я не прав?
— Возможно, но не так уж далёк тот час, когда вам придётся выходить в свет. И общество будет желать услышать ваши суждения, в том числе и об Иване Грозном.
— Так я же высказал.
— Какое?
— Я не могу судить огульно, а доказательств нет. Таково моё суждение. А всяк, кто по чьим-то рассказам без должного разбирательства готов другого обвинить, тот не умён. Полагаю, что такое суждение весьма достойно любого образованного общества.
— Э-э-э, а я... — воспитатель замялся, заметив улыбку на лице великого князя, — полагаю, что такое суждение будет воспринято как неумелая хитрость и пренебрежение и поможет вам приобрести больше недоброжелателей, чем сторонников.
— Вы мне советуете соглашаться с большинством из общества. Потомки меня судить будут, а не досужих светских болтунов. И перед ними не оправдаешься, дескать, я хотел, чтоб в обществе меня привечали. Потому лучше молчать, а если оное невозможно, то я своё суждение сказал.
— Хм, вы были вчера у Чернышева? — внезапно спросил Жуковский.
— Да.
— И впредь собираетесь бывать?
— Да.
— И привечать его у себя?
— Да, мне нужно принять на вооружение армии новые ружья.
— Вот, — воспитатель продемонстрировал устремлённый вверх указательный палец, — и не нужно слов. Свет сам определится в своём мнение о вас, по тому с кем вы бываете. И вам уже придётся говорить, дабы затмить все обстоятельства словами, раз уж делами вы не намерены поступиться. И слова эти должны быть приятны обществу.
— Э, нет, — усмехнулся великий князь, — не дело наследнику престола раскрывать свой рот без дозволения государева, есть у меня достаточно наставников и это их забота, чтоб общество было благосклонно ко мне, без моего к тому личного участия. Я исполнением своего долга занят, а они пусть исполняют свой.
— Наставники лишь учат.
— Тогда придётся мне нанять Булгарина, для такой работы, — великий князь улыбнулся, заметив как вздрогнул Жуковский.
* * *
30 ноября 1827, Санкт-Петербург
С самого утра великий князь, обложившись книгами, засел в столовой за работу. До пятого он попросил всех учителей не беспокоить его. Все его мысли были посвящены легиону, и он не был намерен отвлекаться на что-либо ещё.
"... Чернышев прав. Нельзя затягивать. Конечно, солдаты не стоят без дела, унтера заняты муштрой новобранцев. Лишь офицеры томятся в сладостном ожидании службы, улаживая свои дела с переводом из прежних полков. Но все они даже не догадываются, чем им предстоит заниматься. Потому всё делается в пол силы, это расхолаживает всех. Они даже в единую форму пока не одеты. Полторы сотни мужиков собраны в кучу и занимаются невнятной фигнёй. Добра с этого не будет. А ведь, за два месяца из этого сброда строевую роту не сделать. Никто такого и не ждёт, но совсем стадом выглядеть, тоже не годится..."
С такими мыслями великий князь склонился над бумагой, пытаясь схематично обозначить состав легиона. Именно за этим занятием и застал его Ратьков. Генерал вошёл, поздоровался и, получив приглашение, уселся возле великого князя.
— Я рад, Авраам Петрович, что вы нашли возможность придти, — великий князь говорил, лишь не надолго отрываясь от бумаги. — Удалось ли устроить офицерское собрание, найдены ли жилые комнаты для офицеров?
— Всё сделано, Александр Николаевич. Одна из казарм разделена на две части. В первой зал для офицерского собрания, во второй три десятка комнат для офицеров. Всё готово для переезда из дворца на Чёрную речку.
— Прекрасно, в субботу я переезжаю и займу пять комнат.
— Ваше высочество, вашим учителям будет неудобно. Василий Андреевич и так недоволен тем, что вы переселились из Зимнего в Аничков. Ему стало не слишком удобно с Миллионной приезжать сюда. Если же вы переедете на окраину города к ракетному заведению, то неудобно станет вообще всем.
— Им придётся потерпеть. Я должен переселить офицеров легиона из дворца на Чёрную речку, и мне невместно оставаться здесь. Хотя бы до февраля я, шеф легиона, должен быть вместе с ними, готовить роту к стрельбам. Учителям следует понять меня и потерпеть.
— Мы все несём службу, — кивнул головой генерал, — но порой, это становится слишком обременительным. Тогда, многие могут начать испрашивать высочайшего вмешательства.
-Каждому надлежит трудиться во имя исполнения своего долга, а не ради личного удобства. Ежели кто тяготится службой, то с этим я ничего поделать не могу. Впрочем, оставим это, есть дела важнее, — великий князь указал Ратькову на свои наброски. — Следуя совету Александра Ивановича, я намерен в ближайшее время восполнить все недомолвки и упущения в положении о легионе, дабы дать подчинённым уверенное основание в службе.
Хм, и вы решили обратиться к опыту великих полководцев, — Ратьков улыбнулся и взял со стола несколько книг, — Его величества короля Прусского наставление о военном искусстве к своим генералам... Мориц Саксонский и его Теория военного искусства... А это что? Суворов... Давыдов... хе!
Ратьков взял ещё одну книгу и стараясь придать значимости каждому слову прочитал:
— Записки Раимунда графа Монтекукули, Генералиссима Цесарских войск, Генерала-Фельдцейгмейстера и кавалера Златаго Руна, или Главные правила военной науки вообще, разделены на три книги... И вы надеетесь, что эти умствования помогут вам сейчас?
— Ах, нет, — наследник покраснел, — я их намереваюсь использовать, прежде всего, как источник для кратких мудрых высказываний, дабы поминать время от времени в своей речи. А надеюсь я на вашу помощь.
— Ха-ха, — Ратьков захлопнул книгу и бросил её на стол. — Я весь внимание.
— Хм, сначала хотелось бы напомнить то, что уже оговаривалось ранее. Легион создан для того чтобы поддерживать установленный порядок на означенной государем земле. Легион исполняет его волю в Финляндии. Помимо этого повинуясь указанию государя, легион весь целиком или его некая часть может выступать в отдельные военные кампании или подавлять волнения в иных землях. Что из этого следует? — великий князь сделал паузу, встал, прошёл к окну и продолжил: — Легион, будет вести бой и малым и большим числом, как непосредственно в месте дислокации, так и вдали от казарм. Для чего необходимо определить пять основных способа действия. Первое, представление могущества и блеска короны. Второе, осуществление сыска неблагонадёжных. Третье, несение ежедневной гарнизонной службы. Четвёртое, ведение боя. Пятое, поход. Предлагаю начать с первого.
Великий князь подошёл к двери и позвал ожидавшего в приёмной Зарубцкого. Вернувшись за стол, он продолжил рассуждения:
— Для демонстрации величия короны. Легиону предстоит являть себя населению во всём блеске и военной слаженности. Для чего вполне возможно устройство небольшого парада по случаю официального или местного празднования, или приезда высокого гостя. Одну лишь пользу вижу в том, если в день города ближайший легионный гарнизон пройдёт торжественно по улочкам его. А для сего должен быть особый парадный мундир. Вы согласны? — Дождавшись улыбки Ратькова, великий князь дал указание писарю: — Пиши. Генералам, офицерам и нижним чинам... установить образец для парада: однобортный мундир белого сукна, со стоячим воротником высотой один вершок, с девятью плоскими напереди латунными пуговицами... Черные широкие штаны... Чёрные сапоги, высота голенищ десять вершков от каблука... Черный поясной ремень шириной один вершок, соединённый с чёрными плечевыми ремнями шириной половина вершка. Плечевые ремни на спине соединяются в один в трёх вершках от плеч. На ремнях иметь латунные пряжки. Для различения обер-офицеров и нижних чинов на стоячем воротнике разместить петлицы следующих цветов: гренадёрам — чёрные, стрелкам — красные, для конным стрелкам — зелёные, сапёрам — жёлтые, пушкарям — оранжевые, прочим — белые. На мундирах генералов, штаб и обер-офицеров иметь эполеты, на мундирах нижних чинов погоны. Для различения чинов на петлицах, эполетах и погонах иметь звёзды, просветы и полосы в соответствии с прилагаемой схемой. Цвета выпушек и просветов погон и эполетов должны совпадать с цветом петлиц. На голове носить форменную шапку, по установленному образцу. В холодное время дозволено носить поверх мундира шинель серого валяного сукна со стоячим воротником. На шинели разместить погоны, эполеты и петлицы согласно прилагаемой схеме. К шинели носить зимнюю форменную шапку установленного образца, и перчатки из вязанной шерсти... Как-то так.
Великий князь перевёл дух. Это позволило Ратькову высказаться:
— Не стоит забывать об оружии при параде.
— Несомненно. Но с этим проще. Стрелкам, конным стрелкам, посыльным и обозникам положена винтовка и штык-тесак. Гренадёрам, сапёрам и прочим — тесак и двуствольный пистолет. Конным стрелкам — иметь на сёдлах саблю и два двуствольных пистолета в кобурах. Унтер-офицерам, также как и остальным нижним чинам. Генералам и офицерам двуствольный пистолет.
— И всё?
— Для парада всё.
— Хм, если государь пожалует одного из офицеров легиона Аннушкой четвёртой степени, то он окажется лишён чести носить почётный знак. Но хорошо ли это? Всего в легионе офицеров будет человек триста, затрат на сабли двадцать шестого года на тысячу рублей и вопрос решён. А пистолет при параде можно и не носить, не много в нём красоты.
— М-м-м, — великий князь задумался о чём-то и, тяжко вздохнув, согласился: — Эх, ничего с этим не поделать пусть у господ офицеров будут шпаги. Найдётся на чём перепёлок жарить в походе.
— Ха-ха, — рассмеялся Ратьков, — только лучше не шпаги, а пехотную офицерскую саблю двадцать шестого года. Шпаги, очевидно, скоро во всех войсках заменят этими саблями.
— Пусть так будет, — пожал плечами великий князь и дал писарю указание: — запиши, В строю при парадном мундире стрелкам, конным стрелкам, посыльным и обозникам иметь винтовальное ружьё и штык-тесак. Гренадёрам, сапёрам и прочим — тесак. Конным стрелкам — иметь на сёдлах саблю и два двуствольных пистолета в кобурах. Унтер-офицерам, также как и остальным нижним чинам. Генералам, штаб и обер-офицерам иметь при парадном мундире саблю. Так, на этом всё. Теперь... Во исполнение своего основного назначения легион в пределах Великого Княжества Финляндского размещать во многих гарнизонах числом не менее взвода, соблюдая между гарнизонами расстояние не более ста вёрст. Для сыска неблагонадёжных при каждом гарнизоне должна быть группа под началом обер-офицера, ведущая дознание и сыск среди местного населения окрестной земли и несущих службу в легионе... Хм, настало время поговорить о количестве чинов в каждом взводе, роте и далее. Вот здесь, Авраам Петрович, я уже поправил свои давнишние подсчёты.
Великий князь протянул несколько испещрённых значками листов. Генерал бегло посмотрел их и попросил пояснить.
— Непременно, — с улыбкой откликнулся великий князь. — Начнём с взвода. Кружочками обозначены стрелки. Как ранее установлялось, все нижние чины поделены по трое, на звенья. Три звена составляют отделение. Командир первого звена является командиром отделения. Три отделения стрелков и одно отделение гренадёр, которые обозначены треугольниками, составляют строевой взвод. Командир первого отделения стрелков является товарищем командира взвода. Это место может замещаться обер-офицером. Потому кружочек стоит через косую черту со звёздочкой. Подобную черту можно видеть и в некоторых звеньях. Цветом унтер-офицеры отличаются от рядовых, а штаб-офицеры от обер-офицеров. Цифры стоящие рядом со значком обозначают, возможные статьи нижних чинов и ранги офицеров. Эта отдельно стоящая звезда, командир взвода. Вот эта рядом с тремя перевёрнутыми треугольниками, командир группы дознания. А перевёрнутые треугольники обозначают нестроевые нижние чины. Вот эти сыщики. Это повар и его помощник, это санитар, квартирмейстер и два его помощника. Это три посыльных. Всего во взводном гарнизоне будет пятьдесят человек. В случае надобности в поход выступят сорок три человека, а эти шестеро под командой командира группы дознания останутся в гарнизоне для наблюдения за порядком. Как видите, изменилось не так много. Я окончательно утвердился в возможности и нужности гренадёрского отделения и немного изменил нестроевых.
— М-м-м, по поводу гренадёр я пока ещё не очень уверен, — Ратьков задумчиво почёсывал левую щёку. — Заманчиво иметь карманную артиллерию в каждом взводе, в каждом гарнизоне, но возможны ли чудеса? Нынешние гренадёры давно уже не носят гранат. Бомбардиры сдали бомбарды на склады и в крепостные гарнизоны. Эти мелкие пороховые снаряды производят больше шума и дыма чем пользы, но вы обещаете нечто иное... м-м-м.
— Вот последний отчёт Дорта. Взводный гранатомёт фактически готов. Его выстрел мощнее артиллерийской шестифунтовой гранаты. Единственно, летит не так далеко. Но это и не требуется. Ротные гранатомёты пока не готовы. Возможно, придётся запускать ракеты с лафетов. Но в любом случае стреляющим двадцати фунтовой артиллерийской гранатой ротным гранатомётам быть. Одно пока не ясно, сколько гренадёр потребно для одной такой установки.
— А какие варианты?
— От трёх до шести человек. Если удастся запускать с треноги, то трое или четверо. Если с лафета то четверо или шестеро. Я намерен учредить ротную гренадёрскую батарею на восемнадцать человек. В любом случае три гранатомёта в роте будет.
— Положим, — кивнул генерал. — Дальше.
— Рота состоит из трёх взводов и, так называемого, ротного штаба. Ротный штаб стоит отдельным гарнизоном и включает в себя: гренадёрскую батарею под командой офицера, обозное отделение, группу дознания, отделение конных стрелков... Они обозначены ромбиками, и должны вести разведку на походе... Фельдшера, повара и двух помощников, квартирмейстера и двух помощников, трёх посыльных, барабанщика и командира роты. Всего получается в ротном гарнизоне пятьдесят три человека. При необходимости в гарнизоне останется пять человек и командир группы дознания.
