Стася слушала, боясь пропустить хоть слово. То, что рассказывал маг, походило на сказку, но она верила ему.
— Почему мой отец покинул Лайфгарм?
— Фёдор хотел, чтобы Источник всегда оставался запечатанным, и поэтому спрятал тебя на Земле.
— Значит, кто-то хотел его открыть?
— Да, король Годара Олефир. Он маг-путешественник, и долгое время странствовал по мирам. Никто не думал, что Олефир вернётся в Лайфгарм, тем не менее, он вернулся и стал претендовать на звание высшего мага. По законам нашего мира, высших магов должно быть семь. Олефир же ухитрился стать восьмым. Закон был нарушен, и Фёдор объявил, что миру угрожает опасность. Он обвинил в этом Олефира, и тот вновь нарушил закон, вызвав его на поединок. Высшие маги не дерутся между собой, и, чтобы сохранить мир в Лайфгарме, Фёдор ушёл, забрав тебя и Ключ.
Дмитрий замолчал и с грустью взглянул на Стасю.
— То есть, мой отец перестал быть высшим магом?
— Нет. Фёдор по-прежнему высший маг. Два года назад он, вопреки логике, вернулся в Лайфгарм, и высших магов снова стало восемь. Мир замер в ожидании развязки. Никто не знает, что будет дальше.
— А Олефир? Он будет драться с моим отцом?
— Не знаю. Олефир очень хитёр и опасен. Высшие маги считают, что он и его прекрасная королева Алинор планируют стать единовластными правителями Лайфгарма. Сейчас Олефиру нужна ты. Может быть, он станет шантажировать твоей жизнью Фёдора, а может просто заставит тебя открыть Источник и напьётся из него. Тогда он станет самым сильным магом Лайфгарма, разгонит Совет, и мир утонет в крови. Несколько лет назад он уже спровоцировал войну между Лирией и Инмаром. Сначала Олефир со стороны наблюдал за ходом военных действий, делая вид, что соблюдает нейтралитет, а когда оба государства ослабли, нанёс удар... — Дмитрий запнулся, словно вспомнив о чём-то неприятном, потом встряхнул волосами и ровным тоном продолжил: — Проигравшим пришлось отдать Олефиру свои западные территории. Так, из маленького островного государства, Годар превратился в страну, по размерам сравнимую с Лирией и Инмаром. Совет был вынужден официально признать право короля Годара на завоёванные земли, ибо отказ привёл бы к новой войне, и Олефир мог бы захватить весь мир... И теперь высшие маги ждут Хранительницу, чтобы взвалить ответственность за события в Лайфгарме на её плечи. Именно поэтому ты не должна возвращаться. Едва ты появишься, Олефир захватит тебя и заставит делать то, что считает нужным. Пока же ты на Земле, он будет сидеть в Керонском замке, плести интриги и заниматься моим обучением. — Дима с сожалением посмотрел на перстень и обречёно закончил: — Я его ученик, Стася. Он послал меня за тобой.
Станислава подалась вперёд и крепко сжала руку мага:
— Ты не такой, как он...
Дмитрий вздрогнул: "И после всего, что я рассказал, она хочет пойти со мной? Почему? Это же самоубийство!" Он осторожно высвободил руку и поднялся:
— Мне пора, Станислава. Сделай, как я прошу: останься на Земле и никого не слушай.
— А что будет с тобой?
— Сделай, как я прошу.
— Мы больше не увидимся? — в отчаянии воскликнула Стася.
Дмитрий обернулся: в прекрасных изумрудных глазах хрустальной росой блестели слёзы. "Кого я обманываю? Она обречена..." — с грустью подумал маг, шагнул к Хранительнице и неуверенно произнёс:
— Я могу немного задержаться... Хочешь, поужинаем вместе?
Стася встрепенулась: слова Дмитрия вернули её к жизни.
— В котором часу?
"Мне придётся убить её собственными руками..." — холодея, подумал маг и, прошептав: "В половине восьмого", исчез.
— В половине восьмого, — эхом откликнулась Стася и ринулась в спальню.
Трясущимися руками она распахнула дверцу тумбочки, схватила с полки старую, потрёпанную колоду Таро и наугад вытянула карту.
— Пустая...
Будущее было сокрыто. "Что ж, — разочарованно вздохнула женщина, — подождём, пока я смогу узнать больше". Она убрала карты, кинула взгляд на своё отражение в зеркальной дверце платяного шкафа и отправилась в ванную, решив, что вечером будет выглядеть сногсшибательно.
Глава 2.
Дмитрий.
Ровно в семь тридцать раздалось призывное кукареканье, и Стася кинулась в прихожую. Возле двери в чёрном костюме и белой рубашке стоял Дмитрий. В его руках пламенел огромный букет пунцовых роз.
"Олефир убьёт нас обоих..." — отстранённо подумал он, широко улыбнулся и протянул цветы Хранительнице:
— Ты ослепительна!
Станислава счастливо улыбнулась. Она готовилась к встрече весь день и точно знала, что выглядит на пять с плюсом. Длинное изумрудно-зелёное платье вызывающе оголяло плечи и спину. Густые рыжие волосы были уложены в затейливую причёску, и лишь один игривый локон ниспадал на точёное плечико, подчёркивая белоснежность кожи. Золотые серьги с изумрудами оттеняли зелёные, блестящие от возбуждения глаза. "Ему понравилось!" — радостно подумала Стася, поднесла розы к лицу и вдохнула свежий аромат утреннего сада:
— Спасибо.
"Меня не должно быть здесь. Я провалил задание и продолжаю усугублять ситуацию всё больше и больше..." — лихорадочно думал маг и не мог заставить себя уйти. Любовь к Хранительнице, молнией поразившая его, боролась с преданностью хозяину, который двадцать лет назад сделал нищего мальчишку без рода и племени своим учеником. Стася ушла в гостиную, чтобы поставить цветы в вазу, а Дмитрий остался стоять на пороге, катая в пальцах незажжённую сигарету и вспоминая свою встречу с Олефиром...
В то тёплое майское утро, ничем не отличавшееся от прочих, перед убогой крестьянской лачугой, где жил Дима, возник богато одетый маг. Сердце мальчишки ёкнуло, когда нежданный гость подошёл к нему, чумазому пятилетнему малышу, присел на корточки и пристально посмотрел в глаза. Слова: "Я беру тебя в ученики", прозвучали как музыка. Затаив дыхание, Дима смотрел на мага. Он был готов идти за ним на край света, лишь бы выбраться из нищего крестьянского дома, где вечно не хватало еды, а игрушками служили отёсанные деревянные чурки.
Не боясь испачкать дорогие одежды, красавец-маг поднял его на руки, прижал к себе, а секунду спустя они уже стояли в огромной светлой комнате.
— Меня зовут Олефир, — сказал мужчина, поставил мальчика на мягкий пушистый ковёр и ласково улыбнулся.
Открытая, искренняя улыбка смутила Дмитрия. Он опустил глаза, но взгляд тотчас упал на грязные босые ноги, и стало ещё хуже: смущение обернулось жгучим стыдом, ибо пачкать красивый, светло бежевый ковёр показалось ему кощунством. Олефир взглянул на красного как рак ученика, ободряюще потрепал по волосам и хлопнул в ладоши. Неожиданно громкий звук заставил Диму вздрогнуть. Он вскинул голову и, приоткрыв рот, уставился на четырёх женщин в аккуратных тёмных платьях и белоснежных передниках, которые вошли в комнату, поклонились и остановились около двери. Испуганный их бесшумным появлением, Дима попятился к учителю, но тот шепнул: "Не бойся", и тихонько подтолкнул к служанкам. Одна из них тут же шагнула к мальчику, подхватила его на руки и вынесла из комнаты.
В просторной купальне, куда служанка принесла Диму, воображение крестьянского мальчика поразила громадная серебряная ванна. Пока женщины избавляли его от грязной, поношенной одежды, он неотрывно смотрел на блестящие, словно зеркало, бока, необычно голубую воду и вдыхал незнакомые, удивительно приятные ароматы. Когда же его посадили в тёплую воду и стали тереть мягкой мочалкой, мальчик и вовсе почувствовал себя на верху блаженства. Пока его мыли и аккуратно расчёсывали длинные спутанные волосы, Дима чуть ли не мурлыкал. А потом его нарядили в красивую одежду, пристегнули к поясу маленький кинжал, инкрустированный золотом, и повели в обеденный зал. Люди, встречавшиеся им на пути, заискивающе улыбались и кланялись пятилетнему мальчику, а он лишь хлопал глазами, не в силах поверить, что всё это происходит с ним наяву.
В обеденном зале Дима вновь увидел своего благодетеля. Олефир в сверкающей золотом мантии восседал во главе огромного стола, а на тёмно-русых волосах матово светилась янтарная корона. По левую руку от короля сидела необычайно красивая женщина с пышными рыжими волосами. Она ласково кивнула малышу, в смятении застывшему посреди зала, и поманила к себе. Дима несмело приблизился и остановился, не зная, что делать дальше. Губы красавицы дрогнули в понимающей улыбке, а ухоженная рука с ровными розовыми ногтями мягко коснулась чёрных, чуть вьющихся волос. "Прелестный мальчик", — раздался нежный приятный голос, мягкая ладонь скользнула по плечу, спине и настойчиво подтолкнула к мягкому бархатному стулу, появившемуся между ней и Олефиром. Дима послушно сел и закрутил головой, глядя то на мага, то на прекрасную женщину, но тут слуга поставил перед ним тарелку и, забыв обо всём, мальчик набросился на еду. Король и королева Годара переглянулись над его головой и стали с умилением наблюдать, как жадно он уплетает мясо...
В тот же вечер Олефир пришёл в покои ученика. Он усадил мальчика себе на колени и ласково погладил по голове:
— Я — король Годара и высший маг. А ты, отныне, мой ученик, и если не разочаруешь меня — будешь жить, как принц.
— Принц... — эхом повторил Дима и уткнулся в плечо короля.
Олефир прижал его к себе и тихо сказал:
— Ты станешь одним из лучших магов Лайфгарма. Когда-нибудь я буду гордиться тобой, малыш.
— Я буду очень стараться... — прошептал мальчишка и заплакал, не сумев справиться с бешеным восторгом и гордостью.
Высший маг удовлетворённо улыбнулся: "Ты ведёшь себя так, как я ожидал, мой светлый ангел. Уже сейчас ты готов стать тем, кем должен. Твоё великое будущее не за горами. — Он отечески потрепал Диму по волосам. — Жаль, что твоё плебейское происхождение не понравилось Алинор, впрочем, я этого ожидал. Но говорить она может, что угодно, а делать будет то, что я прикажу. Подрастай скорее, мой милый принц. Настанет день, когда ты заставишь высших магов склониться пред нами"...
С того дня король Годара почти не расставался со своим воспитанником. Он души не чаял в Диме, и придворные, видя отношение высшего мага к ученику, вели себя с крестьянским ребёнком, как с принцем. Они лебезили и заискивали перед ним, пытаясь всячески снискать его расположение, и вскоре мальчик привык к роскоши Керонского замка и всеобщему поклонению, научился держаться с аристократическим достоинством, приказывать, а также успешно освоил курс начальной магии...
— Я готова.
Голос Хранительницы вернул Диму к действительности.
— Прошу, — галантно произнёс он, открыл дверь и отступил в сторону, пропуская возлюбленную вперёд: "Мы умрём вместе..."
Станислава радостно улыбнулась ему, цокая каблучками, выпорхнула на лестничную клетку и протянула руку, чтобы нажать на кнопку, но не успела — маг требовательно посмотрел на металлические двери, и они разъехались в стороны, приглашая войти в кабину.
— Приятно иметь дело с волшебником, — возбуждённо хихикнула женщина и взяла Диму под руку. — Что ещё ты умеешь?
— Многое.
Лифт поехал вниз, и Стася, прикрыв глаза, прильнула к своему спутнику в надежде на поцелуй. Но Дима медлил: смотрел на коралловые, чуть приоткрытые губы и не решался прикоснуться к ним. Маг боялся, что, дав волю эмоциям, перестанет контролировать себя, и Олефир почувствует, что его ученик влюбился...
Кабина остановилась. Хранительница открыла глаза и разочарованно вздохнула: "Может, я слишком навязчива, и ему это не понравилось? Но я чувствую, что он тоже хочет меня!.." Она улыбнулась и, решительно взяв Диму за руку, потянула за собой.
У подъезда в лучах заходящего солнца блестел чёрный "Бентли". Он подмигнул фарами хозяину, Дима распахнул дверцу и помог спутнице устроиться на мягком кожаном сидении. В салоне пахло чем-то пьяняще сладким. Нотки лаванды и жасмина смешивались с неизвестными, загадочными запахами, создавая неповторимый букет ароматов, расслабляющий и умиротворяющий. Стася даже не заметила, как машина тронулась, и лишь когда они выехали на шумный проспект, очнулась и украдкой взглянула на Дмитрия: "Почему он осторожничает? Я же вижу, он хочет быть со мной". Станислава ежесекундно ожидала, что ученик мага заговорит с ней, но тот не отрываясь смотрел на дорогу и был бледен и подавлен, словно ехал не в ресторан, а на поминки. Однако спросить, в чём дело, Хранительница не решилась, чувствуя, что нить, связавшая их, пока тонка, как паутина, и любое неосторожное слово может разорвать её.
Поплутав по узким переулкам, "Бентли" плавно вкатился в уютный московский дворик. Здесь было так тихо, что казалось, будто из центра шумной столицы они перенеслись в сонный провинциальный городок. Дима обошёл машину, с галантным поклоном подал возлюбленной руку и чуть сжав мягкую ладонь, направился к ничем не примечательному подъезду. Обычная металлическая дверь без вывески привела Стасю в изумление:
— Куда ты меня привёз?
— Тебе понравится, — склонившись к её уху, шепнул Дима, и в тот же миг темная стальная дверь бесшумно отворилась.
Небрежным жестом маг сунул швейцару свёрнутую купюру, провёл возлюбленную через небольшой, по-домашнему уютный холл, и нырнул в полумрак зала, выдержанного в строгих классических тонах. Приглушенный свет хрустальных бра, десяток круглых столиков в нишах. На маленькой сцене, увитой гирляндами живых цветов, скрипичный квартет исполнял "Времена года" Вивальди. Словно из-под земли, перед Димой и Стасей вырос благообразный пожилой господин в смоляном фраке. Он церемонно склонил голову и, ни о чём не спрашивая, проводил к столику, расположенному в углу зала, рядом с оригинальным фонтачиком: в облицованную красным камнем стену были каскадом вмурованы деревянные чаши, по их резным стенкам с мелодичным журчанием текла хрустально-чистая вода.
Дима усадил Хранительницу за стол и сел напротив. Официант, выплывший из полумрака, положил на край стола бархатные папки с золотым теснением и отступил в ожидании заказа. Стася пробежала глазами по незнакомыми названиями, закрыла папку и подняла изумрудные глаза на возлюбленного:
— Я полностью доверяю выбор тебе.
Согласно кивнув, Дмитрий поманил официанта, что-то быстро сказал ему, а когда тот стрелой умчался выполнять заказ, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Маг идеально вписывался в шикарную обстановку ресторана. По его манере держаться вальяжно и непринуждённо было понятно, что он привык жить в роскоши.
— Тебе здесь нравится? — с улыбкой спросил Дмитрий, выпуская длинную струйку дыма. "Я ничего не могу исправить..."
— Очень.
Кончиками пальцев Стася погладила край белоснежной скатерти и смущённо опустила глаза. Сидя в дорогом ресторане с богатым и красивым мужчиной, она должна была бы ощущать себя принцессой. Однако его поведение, смущало, настораживало и ни на секунду не давало расслабиться. Станислава подняла глаза, пристально вгляделась в красивое, улыбающееся лицо, и вдруг почувствовала, что видит не человека, а искусно вылепленную маску, за которой скрывается величайшее напряжение и... страх. Ошеломлённая этим неожиданным открытием она потянулась к возлюбленному, взяла его руку и потёрлась щекой о тёплую сильную ладонь:
