Закрыв тетрадь, я открыл ее уже на последней странице, — та пронумерована не была. И предпоследняя тоже, и предпредпоследняя... Так добравшись до первой страницы, я определил, что в тетради пронумерованных страниц нет вовсе. Это уже интересно.
Кстати, а как я, собственно, определил, где у тетради конец, а где начало? Внешне-то она с обеих сторон выглядит одинаково. Хотя под обложкой с одной стороны, на первой странице, раньше стояла циферка 'один'... Вот именно — раньше. Сейчас тетрадь лежала как раз этой стороной вверх.
Ради эксперимента, перед тем как открыть заново тетрадь, я перевернул ее задней, а вернее — другой стороной. Теперь тетрадь была пронумерована с другой стороны... Я вновь закрыл ее, перевернул и открыл снова, — опять единичка снизу страницы. Долистав до конца, я убедился... что ни в чем не убедился. Последняя страница была пуста. Перевернув лист назад, я увидел, что и с предыдущих страниц номера куда-то пропали. Н-да... эксперимент не удался.
От греха подальше я положил тетрадь обратно за пазуху. А подняв глаза, понял, что все это время за мной очень внимательно наблюдали мои сокамерники.
— Не обращайте внимания, — успокоил я их, — лучше скажите, здесь вообще кормят? — есть я пока не хотел, но мне же здесь еще до самой ночи сидеть.
— Кормят, — не очень уверенно ответил кто-то.
Ясно, опять голодать...
* * *
Главным позитивным итогом или, скорее, минимизацией потерь попадания в изолятор временного содержания было то, что стражники — видимо, на нервной почве — забыли обыскать задержанных. И потому оставшаяся в распоряжении Мика горстка серебряных монет грела его.
Сейчас Мик уже примерно понимал, почему Кай решил сдаться стражникам без боя. Вновь пускаться в бега, да еще к тому же на полный желудок, Мику тоже не хотелось. Впрочем, как ему не хотелось и сидеть здесь. Но, хорошо зная друга, Мик надеялся, что на слишком долгий срок ему задерживаться не придется, особенно если в камере Кая санитарные условия оставляют желать столь же много лучшего.
Оказавшись в своем 'номере', Мик решил первым делом оценить соотношение сил. За Кая он не волновался совсем. В последнее время в друге обнаружилось много разных талантов. Конечно, главным талантом было умение попадать в неприятности, но Мику стало чрезвычайно интересно узнать, — чем же все это в итоге закончится, насколько далеко заведет их кривая неосознанного движения.
Как назло, вспомнилось где-то слышанное изречение: 'Его жизнь была интересной, но недолгой'. К счастью, пессимистом Мик не был, и потому надолго эта мысль в его голове не задержалась.
Что же касается наших баранов — или в тюрьме говорят: козлов? — то в камере, помимо самого Мика, было всего два человека. Один — тщедушный и седоватый, но еще не старик, второй — здоровенный, под два метра, верзила с квадратным малоинтеллигентным лицом и садистскими наклонностями на этом же лице.
— Ты что здесь потерял, фуфел? — спросил 'большой'.
— Не обращайте на меня внимания, — ответил Мик, — я не надолго.
— Урод, по-моему, ты не въехал: это камера для авторитетов, — 'большой' поднялся со скамейки, — и всякой шушере вроде тебя здесь не место.
— Да какой из тебя авторитет, если тебя на нары определили?
— Ща ты на собственном опыте почувствуешь, — пригрозил 'большой', делая шаг по направлению к Мику.
— А вот этого я бы не советовал, — очень проникновенным голосом проговорил Мик.
— Почему это? — делая уже третий шаг, прогремел верзила.
— Потому что... — в этот самый момент за спиной у Мика раздался сильный грохот, — вот почему, — Мик тут же указал на дверь.
— Что это? — впервые раздался удивленный голос 'маленького'.
— Пахан мой, — тут же нашелся Мик. Пользуясь тем, что 'большой' отвлекся, Мик решил сразу же сместить чаши весов в свою пользу: врезать верзиле ногой между ног. Тот тут же начал оседать на пол. — Пахан — буйный слегка.
— Зовут как?
— Каятан.
— Никогда не слышал.
— Разумеется, — ответил Мик, усаживаясь на лавку, — мы ведь в городе-то недавно, и проездом, так что можете не беспокоиться: хлеб у вас отбирать не станем. Закон мы чтим, на чужой территории не работаем.
— Теперь-то проездом не получится: в подвал меньше, чем на неделю, не сажают.
— Это смотря кого, — многозначительно заметил Мик, — тем более что я — с паханом.
— Неужто такой крутой? — усмехнулся 'мелкий', и Мику стало понятно, что ни единому его слову собеседник не поверил: скорее всего, просто ждал, пока 'большой' придет в себя. Впрочем, Мик особенно и не надеялся кого-то обмануть, больше дурачился.
— А что, не слышно было?
— А может, это его самого — об стенку-то? — предположил 'мелкий', улыбаясь все шире.
— Пахана?! — Мик прибавил скепсиса. — Не верь, если не хочешь. Потом сам увидишь.
Время тянулось медленно, но неумолимо. Один раз приносили еду — такую, что о ней лучше не вспоминать: в отличие от сокамерников, Мик не стал даже пробовать.
Арак — так звали 'большого', — хоть и показывал все время страшное лицо, больше 'выступать' не рисковал: ему не позволял Трутон — 'мелкий'. Несмотря на откровенно выказанное недоверие, он, судя по всему, все же предпочитал перестраховаться, — а если Кай действительно такой крутой, как Мик о нем рассказывает?.. Нет, на самом деле не такой, а гораздо круче. Мик и сам был жутко крутым, но с Каем — никто сравниться не мог.
Темнело, но и глаза привыкали к темноте. По пути в камеру Мик заметил несколько магических светильников в коридоре, но в двери никаких отверстий не было: единственным источником света оставалось маленькое окошко под потолком.
Спать Мик укладываться не спешил. Во-первых, в компании его сокамерников — двух бандитов и нескольких сотен насекомых — это занятие выглядело бы увлекательно, но не безопасно, во-вторых, просто не хотелось. Было у Мика предчувствие, что, если этой ночью ему и представится шанс поспать, то еще не скоро. Предчувствие?.. Мик недовольно помотал головой. Он что, от Кая заразился?
Глядя на Мика, бандиты тоже не спешили на боковую — видимо, опасались подвоха. Может быть, и не зря.
Внезапно откуда-то из-за двери послышался звук сильного удара, потом еще одного, и спустя секунду — грохот тяжелого упавшего предмета. Еще несколько секунд — и следующий удар, на этот раз в дверь их камеры.
— Что это за хрень?! — взревел Арак, смело вставая напротив двери. Ну, и зря это он. Мик, наоборот, отодвинулся от двери подальше.
Второй удар — и дверь слетает с петель, легко подминая под себя и унося в дальний угол комнаты 'большого' телохранителя 'маленького' авторитета.
— Почему ты так долго, — тут же пожаловался Мик, — на меня тут уже наезжать стали.
— Кто? — удивился Кай, осматривая комнату и обнаруживая в ней только одного щуплого немолодого мужика, да к тому же чем-то сильно напуганного. Уж с таким-то Мик должен справляться при любых раскладах. — И почему здесь только один, а у меня целых семеро было?
— Семеро? И ты что, всех их — того?..
— Нет, одного хватило, да и того не сильно... Кто на тебя наезжал-то?
— Проехали, — пожалел бандитов Мик, — ты лучше скажи: на кой черт дверь ломал?
— Но ведь у меня ключей нет, — объяснил Кай.
— Конечно: дверь на засов закрывается.
— Действительно... — после осмотра двери Кай вынужден был признать правоту друга. — Ну и черт с ней, с дверью, может, все-таки пойдем? Мы как-никак в тюрьме.
— Пойдем, — согласился Мик. — Прощай, 'мелкий', — бросил он за спину, уже перешагивая через лежащую на пороге дверь.
— А кто такой — 'мелкий'? — послышалось в глубине коридора.
Глава 4
1115 г. Термилион. Лиг.
2 день 2-го месяца.
Людвиг
Настроение было паршивое. По какому-то невероятному стечению обстоятельств и буквально в один момент все пошло прахом.
Не стоило, не стоило рисковать с девчонкой, но... не удержался. А ведь так много поставлено на карту! Хотя, с другой стороны... удалось избежать возможных проблем в будущем. Неизвестно еще, как это могло проявиться. Слава Маасу, пока удалось сохранить все в тайне и обойтись почти без последствий... забинтованное плечо все еще саднило.
Все-таки девчонка оказалась с причудами — не зря, значит, про ее бабку буйнопомешанную, хоть она никогда и не вступала в Орден, слухи ходили. Да и сейчас ходят, хотя она уже, наверное, даже червей кормить перестала. И перед Таликом теперь оправдываться...
Хотя маг, которого он послал, опоздал. Должен был утром приехать, но повезло — не приехал. А приехал бы, нечего ему было делать в поместье. Пациентки на месте не оказалось. Чего-чего, а подобного сюрприза он от своей 'дочки' не ожидал. Побег — даже большая неожиданность, нежели использование магии. Сутки назад Людвиг был совершенно уверен, что на это у нее духу не хватит. Однако же хватило.
И ладно бы она просто выбралась за забор, прошла пару километров по дороге, и с утреца, через пару часов поисков, ее благополучно бы обнаружили, — так нет. То ли она действительно оказалась такой умной и сумела где-то укрыться, то ли она банально встретила бандитов и испытала на себе все сопутствующие этой встрече прелести. По горячим следам ее найти не удалось.
Людвиг взял охрану и отправился в Лиг, к Талику. Видимо, теперь придется раскошелиться, чтобы инар взялся за дело сам.
Девчонка нужна, очень нужна. Без нее Людвиг совершенно точно потеряет поместье. Чтобы полностью перепродать имение самому себе, Людвигу нужно еще никак не меньше двух, а может, даже трех лет. А не будет девчонки — не будет и опекунства, а следовательно, и поместья, которое благодаря одному очень хитрому закону о правах наследования перейдет в личное пользование Его Величества короля Термилиона Ролиана IV, в смысле — в пользование Короны.
Около шести Людвиг был в Лиге. Талик был инаром и, естественно, жил в самом центре. Добравшись до его дома, Людвиг отправил охрану устраиваться в гостиницу.
— Как вас представить? — раздался голос, видимо дворецкого, почти сразу как он коснулся переговорного амулета слева от двери — узорчатой решетки, вделанной в сплошную стену трехметрового забора.
— Людвиг.
Ответа не было всего несколько секунд.
— Проходите.
Решетка мягко повернулась на петлях. Людвиг шагнул внутрь.
Серая стена скрывала зеленый сад. Выложенная камнем дорожка вела к лестнице, поднимающейся сразу на второй этаж. Людвиг поднялся на террасу и опустился на мягкую скамейку. Внутрь входить не стал: инары редко бывают слишком гостеприимны.
Через несколько минут — для инара это совсем немного, они любят обозначить свое превосходство появился маг. В темно-зеленой мантии Ордена Талик был значительно старше Людвига, но выглядел моложе его.
— Здравствуй, Людвиг, — сказал инар усаживаясь напротив.
Барон Талик Виалт, а с некоторых пор — инар Ордена первого, второго, третьего, четвертого, и в настоящий момент пятого ранга — выглядел от силы на шестьдесят лет. На самом деле ему было уже больше ста, но, как известно, маги стареют значительно медленней обычных людей, особенно маги, щедро наделенные Даром.
В Термилионе Талик считался одним из самых одаренных магов. Пятого ранга вообще достигали немногие. Сделать это, не разменяв второй сотни, удавалось единицам.
Быть проводником энергии: впитывать из астрала огромные объемы Энергии, наполняющей его. Мгновенно перерабатывать ее в Силу — многократно более чистую субстанцию, пригодную для использования магами. Заучивать и уметь 'вспоминать' по-настоящему мощные заклинания. Тонко чувствовать астрал, что значит: видеть малейшие следы использования Силы и ее скопления — заклятия, амулеты и магов — в реальном мире. Инар пятого ранга — боевая мощь штурмового полка и верный нож опытного хирурга в одном лице.
И потому возникал закономерный вопрос: что Талик делает так далеко от столицы и Ордена? Людвигу очень хотелось бы это узнать, но спрашивать самого инара было бы глупо.
Если же говорить о том, что могло связывать такого человека, как Людвиг, с таким инаром, как Талик, — что ж, у всякого есть свои маленькие и большие тайны.
— Здравствуй, Талик.
— Знаешь, а ведь я к тебе человека послал.
— Он опоздал.
— И что? Это же не значит, что он не приехал вовсе. Он уже давно на месте, а тебя там нет. Спрашивается, какого Леда ты сюда приехал? — голос был очень спокойный. Грубость звучала как-то неестественно.
— Я бы никуда не поехал, если был хоть какой-то смысл оставаться там.
Недолго Талик молчал. Потом кивнул.
— Твоя проблема имеет магические корни...
— Иначе я бы к тебе не обратился.
— Хорошо, рассказывай все с самого начала, как можно подробней, — сказал он.
Когда Людвиг заканчивал свой рассказ, на лице обычно хорошо владеющего собой Талика не было заметно и тени спокойствия.
— То есть во всем том, что ты сейчас рассказал, ты уверен на сто процентов?
— Талик, — устало проговорил Людвиг: за последние полчаса инар выжал его досуха. Людвиг сам до сих пор не мог поверить, что смог запомнить все те подробности, о которых только что поведал магу. — Ты меня что, не слушал? Откуда у меня, по-твоему, это украшение? — Людвиг отодвинул ворот рубашки, указывая на забинтованное плечо.
— Действительно, — согласился Талик. — Дай-ка... — он положил на плечо Людвигу ладонь. Около минуты маг оставался неподвижен. — Интересно, — заговорил он, открывая глаза. — Следы магии есть, но очень-очень слабые. Такое может быть только в двух случаях. Первое, — это если маг зачищал за собой следы, но, скорей всего, это не наш случай. Ее ведь никто не учил магии?
— Нет, даже на наличие дара не проверяли.
— Понятно, тогда дело в другом. Это значит, что напрямую на тебя не воздействовали. А те крохи энергии, которые мне удалось обнаружить, — это остаточный след от использования энергии, направленной на самого мага.
— Ну да, она как-то заколдовала свою руку.
— Тогда след был бы в десятки раз сильнее. А если она зачищала остаточную магию, то след был бы совсем другим, очень ровным и тонким. А у тебя там, наоборот, несколько крапинок, очень мелких, — но все же это не то, что должно быть.
— И что все это значит?
— Понятия не имею.
— Спасибо Талик, ты очень помог.
— Не ерничай. Сейчас я все равно ничего толком не скажу. Сначала нужно найти девчонку.
— Вот мы и подошли к цели моего визита.
Инар не обратил внимания на замечание.
— Волос принес?
Людвиг вытащил из кармана заранее приготовленный комочек бумаги. Взяв бумажку, Талик достал оттуда волосок и оторвал от него маленький кусочек, остальное завернул обратно. Махнул рукой куда-то внутрь дома — в ответ, проскользив на одной ножке, оттуда появился небольшой круглый столик. Положив на него кусочек волоса, Талик накрыл его ладонью.
Около минуты он не произносил ни слова, только иногда дергались прикрытые веки. Наконец, он оторвал ладонь от стола, — от волоска осталось лишь несколько крупинок пепла.
— Ты нашел ее? — нетерпеливо спросил Людвиг.
