— Мог бы и не напоминать, — угрюмо сказал я.
— А чего это ты такой сердитый? Сам же рассказывал мне про самосовершенствование и прочее удовлетворение от хорошо выполненной работы, вот и не вороти теперь носа.
Ну, и вредная же он скоти... Н-да.
Насчет намерений сержанта этот мерзавец оказался прав. Как только мы остановились на ночлег, Киото подошел ко мне и жестом пригласил следовать за ним. Мы отошли от лагеря на пару десятков метров.
— Как тебе этот маг? — спросил он.
— Как человек он...
— Нет, — сержант покачал головой, — на войне важна сплоченность внутри отряда, но только не в случае с термилионскими инарами. То, что он будет в любой опасной ситуации думать исключительно о собственной безопасности, не должно тебя удивлять. Об этом говорит хотя бы то, что он сумел дожить до своих лет. Гораздо важнее — его способности как мага, чем он сможет помочь во время боя. Даже если он будет спасать себя, ему придется атаковать.
— Кочевников?
— У них почти нет магов. Тех, что были, — истребили на востоке, когда брали порты на Зеленом. К тому же я не думаю, что главная опасность будет исходить от них.
— Но тогда от кого? — удивился я. Насколько было известно мне из уроков Ирвина, в Данхаре никого, кроме кочевников, не было.
— Есть еще Игия, — произнес Киото.
Я кивнул, хотя немного неуверенно. Игия была горной страной к западу от Данхары. Населена она была полудикими племенами, практически не покидающими своих территорий — Игских гор и Высокого леса.
— Но при чем тут они?
— Наш полк пойдет на самый запад, вдоль границы Данхары и Игии. Поселений кочевников там почти нет, но командование желает, чтобы была зачищена вся территория. В такой близости от Высокого леса... что-то может случиться. У игов есть шаманы.
— Иги могут напасть?
— Не обязательно, хотя нужно быть готовыми к этому. Потому, пока есть время, тебе необходимо освоить еще кое-что. Итак, тебе уже известно, что саабат значительно расширяет пределы возможного для человеческого тела. На пути развития и самопознания не может быть остановок, и, конечно же, не существует конца этого пути. Достань меч, — велел он.
Я вынул меч из ножен.
— Теперь атакуй — так, как можешь.
Я сделал, как он сказал. Конечно, я мог бы сначала предупредить его — у него не было в руках оружия, и не было возможности защититься от удара, но сержант бы этого точно не оценил. Потому, подняв меч, я ударил наискосок. Всей силы я в удар вкладывать не стал — а вдруг! — но возможности саабат задействовал...
Меч остановился так быстро, что кисть чуть не вылетела из сустава. Рефлекторно я дернул его назад, но он не двинулся.
Я смотрел только на меч, и мне в голову пришла ужасная мысль: оружие не двигается, потому что слишком глубоко засело в сержанте... Я поднял голову — сержант был невредим, он держал меч в руке, прямо за лезвие.
— О... — сказал я.
Хиамец отпустил меч, я вернул его в ножны.
— С мечом мы пробовать пока не будем, — произнес сержант, и у меня сразу немного отлегло, — но вот смогу ли я проткнуть твою ладонь своим кинжалом, нужно будет проверить...
Вот так начинался поход в Данхару. До той точки, в которой мы должны были перейти границу с Данхарой, было немногим меньше трех недель пути. Каждый из дней был практически точной копией предыдущего.
Мы с Миком уныло плелись за повозкой с прикрепленными к нам магами. Ристок практически не досаждал нам. Правда, жаловался-то он постоянно, но мы к этому быстро привыкли. Просто потому, что ни одно из его требований удовлетворить были не в состоянии... Шницель по-тратски?.. Пожалуйста, только ничего, если ягнятину на баранину поменяем, а кимские специи на соль?.. Почему соль серая, а не белая?.. Так нет другой. А шницель-то нужен?.. Нет?.. А что тогда?.. Ванну горячую?.. Это можно, сейчас костерок... кастрюльку организуем... Не надо?.. Ну, хозяин — барин... Скоро он от нас отстал вовсе. Переключился на ученика.
К сожалению, старик, помимо того что был вредным, как стадо баранов, оказался еще и сущим мошенником. Понятия не имею, на что он был способен на самом деле, но учить Книла чему-то путному отказывался наотрез. Все 'обучение' магии сводилось к заучиванию Книлом наизусть каких-то совершенно неинформативных книг. То есть информации-то в книгах было много, но вся она была настолько бессмысленной, что вскоре я перестал прислушиваться к отчетам Книла. К практическим занятиям Ристок не приступил ни разу за все время путешествия.
По вечерам я неизменно занимался с сержантом. Клем тоже решил не оставлять в покое Мика, и это было главным облегчением для меня. Не было надобности каждый раз наблюдать его довольную рожу: он тоже все время выглядел невыспавшимся и недовольным.
Пейзаж вокруг Восьмого Легиона менялся медленно. Так же медленно покрытая лесом равнина перерастала в покрытую лесом равнину, но только теперь с холмами. Местам этим, являющимся естественной границей трех природных зон — горы на северо-западе, степь на северо-востоке и холмистая равнина на юге — суждено было также стать местом скрещения границ трех сильно не похожих друг на друга стран. В конце третей недели стали хорошо видны Игские горы, их южная часть — десяток высоких черных макушек с почти поглотившим их зеленым ковром.
— Сименс говорит, что скоро легион разделится.
До Мика новости всегда доходили быстрее, чем до меня. Счастливым привалом без привычной порции тренировок мы пользовались, чтобы поговорить.
— Зачем?
— Ну-у, он сказал, что в этой части кочевников практически нет, только несколько стоянок слабых племен, которых вытеснили из степи.
— А иги?
— Про них он не говорил. Но мы ведь в горы не полезем, да и сами они вроде как не часто с гор спускаются. Ведь так?
— Скоро мы будем знать это наверняка, — я на секунду задумался, — скажи, а наш полк где пойдет — восточнее или впритирку к горам?
— Восточнее пойдут первый и второй, а мы вместе с третьим вдоль гор, но потом третий тоже к востоку свернет. Ты что, правда думаешь, что на нас иги нападут? — забеспокоился Мик.
Боевой запал кончился у него часу на шестом после начала путешествия. Он даже ни разу не пожаловался, что мы шли в середине колонны, а не на самом острие.
— Ничего я не думаю. Помнишь, как Сименс говорил: 'Дело солдата не думать, а дерьмо жрать'. Так что будем оптимистами.
— Дерьмоедами, что ли?
— Нет, оптимистами.
— А кто это?
— Я имею в виду — будем надеяться, что наша смерть будет быстрой и безболезненной.
— Что-то не хочется мне быть оптимистом.
— Пройдет... — пообещал я.
Наш путь пошел через долину, густо утыканную поросшими лесом холмами. Пару раз встречались останки каких-то древних развалин. Они выглядели бы немного неуместно в такой дали от цивилизации, но только если бы поднимались над землей хоть на метр или два. Мало отличимые от общего рельефа, они не задерживали на себе взгляда.
В такой местности за любой из возвышенностей нас могла поджидать засада, и потому лейтенанты третьего полка, шедшего впереди, то и дело высылали вперед дозорных. Наш полк высылал дозорных вправо и влево. Нас с Миком не посылали — мы охраняли магов, — что меня слегка огорчило: такое задание могло внести хоть какое-то разнообразие.
Мы шли вдоль гор уже третий день, когда случилась первая стычка. Дозорные третьего полка обнаружили в полутора километрах впереди небольшую стоянку какого-то племени. Без доли раздумий полковник Илитон скомандовал атаку превосходящими силами, — благо что холмы прекрасно скрывали наше приближение. Как ни странно, без потерь не обошлось. Хотя лейтенант и объявил солдатам, что слабое сопротивление кочевников было подавлено в течение нескольких минут, но слух о десятке погибших, как любой другой слух, по легиону распространился быстро.
— Я тут с одним знакомым из третьего пообщался — и знаешь, что он говорит? — наличие у Мика 'знакомых' чуть ли не в каждой роте каждого полка постоянно ставило меня в тупик. Вроде бы он все время со мной, но впечатление всегда такое, что с ним знакомо пол-Легиона.
— Знаю, — уверенно ответил я.
— Откуда? — не на шутку удивился он.
— Оттуда. Ну, ты будешь рассказывать или нет?
— А-а, значит, все-таки не знаешь, врунишка. Ладно... — протянул он. — Так уж и быть... В общем, мой знакомый говорит, что узнал у своего знакомого, который узнал у своего зна...
— Так, давай без подробностей.
— ...комого, — все же закончил он, — что через два-три дня наш полк, скорей всего, уже останется в одиночестве.
— И, разумеется, вдоль гор мы пойдем.
— Насчет игов беспокоишься?
— Думаешь — зря?
— Ну, мы ведь в лес все равно не полезем... — он замялся. — Э-э, Кай, а что, в Игских горах действительно тролли водятся? Или даже оборотни...
— Не бывает оборотней.
— Откуда ты знаешь?
Я пожал плечами.
— Да какая разница, если нас в лес не пошлют? А про игов Ирвин практически ничего не знал. Ну, и мне, конечно, не рассказывал. А почему ты вдруг спросил?
— Да тут болтают...
— На это уж точно можешь внимания не обращать, — заверил я его. — В горы нас точно не пошлют. Да и что против такого количества народу могут сделать пусть даже три или четыре тролля?..
— Это все-таки тролли...
— Ну и что? Ты их видел хоть раз?
— Нет...
— Ну и вот, а мне, если честно, безразлично, кто там водится, в этих лесах. Лишь бы не нападали. А вот если нападут... И так, и так драться придется.
Глава 10
1114 г. Термилион. Данхара.
22 день 12-го месяца.
Тревога.
Через три дня наш полк остался в одиночестве. Первый, второй и третий полки свернули к востоку, в сторону широкой Данхарской степи. Наш же путь лежал дальше, туда, где становилось все больше леса. Шла середина зимы. Растительность в этих местах была особенная. Она абсолютно не походила ни на хорошо знакомые мне густые леса Чайных гор, ни на узнанные мною недавно перелески термилионских равнин. Здесь лес можно было называть Лесом, а деревья — Деревьями.
Деревья действительно были огромны. Широкие кроны могучих дубов надежно закрывали землю от солнца, находясь в десятках метров одно от другого. Ветви соседних деревьев касались друг друга — можно было быть уверенным, что с высоты птичьего полета из-за сплошной зеленой массы не выглядывало ни лоскута желтоватой лесной земли. Желтоватой была трава, которой практически не доставалось солнца.
Мы шли по самому краю Высокого Леса, благоразумно не заходя под кроны. Едва солнце скрывалось за скалами, — полк сразу же затихал. Я и себя поймал на том, что начинаю говорить если не шепотом, то уж точно в полголоса.
— Такое чувство, что на меня кто-то постоянно смотрит, — жаловался Мик, — у меня даже аппетит начинает пропадать.
— Мне тоже что-то такое чудится, — признался я. — Только вот что делать?
— Мы могли бы отойти от леса подальше. Кочевники не такие дураки, чтобы лезть в такое местечко.
— Может, и отойдем.
— Тебе сержант сказал?
— Нет. Ты же знаешь — он ни про что, кроме келото, не разговаривает никогда. Мне кажется, его даже не волнует особо — нападут на нас или нет... А свернем мы... ну, потому что не тебе одному так не по себе. Командирам, я думаю, тоже страшно...
Вопреки ожиданиям, следующие два дня мы продолжали двигаться под шум листьев. С каждой минутой этот звук, казалось, нарастал, заполняя собой все вокруг. Кое-кто из легионеров стал проявлять недовольство открыто, требуя отходить от леса хотя бы на ночь. Таких быстро успокоили, удвоив ночные караулы. За счет самих паникеров.
Сержант в этот день почему-то отменил тренировку. Я посчитал это зловещим предзнаменованием. Вернувшись к нашей повозке, я сел у огня рядом с Миком. Ристока не было видно, значит, он уже спал. Книл тоже наслаждался отдыхом, то и дело переворачиваясь во сне, чтобы погреть у костра другой бок. Его Ристок в повозку не пускал.
Я стал рыться в своем заплечном мешке.
— Что-то ты сегодня рановато, — сказал Мик, — неужто у сержанта фантазия иссякла?
— Да нет, просто дал мне сегодня отдохнуть. От работы даже лошади дохнут, — наконец, нащупав в сумке точильный камень, я вытащил его наружу.
— А это тебе зачем? — удивился Мик, — ты его только вчера точил.
Выложив перед собой все три своих клинка — меч, длинный кинжал и старый нож, который я уже считал чем-то вроде талисмана: единственное напоминание о доме, — я стал старательно доводить заточку до идеального состояния.
— А ты уже неделю не точил, — думаю, сейчас самое время, — ответил я тихо, — и арбалет на всякий случай заряди.
— Зачем? Ты думаешь...
Не договорив, он с опаской взглянул на лес. Я никогда не боялся ночи, но из-за этого чувствовал себя еще неувереннее. Непроглядная, неестественно застывшая темнота, которой сочился Лес, выводила из равновесия.
— Витает что-то такое... — неопределенно ответил я. — Заряди арбалет.
— Может, предупредить остальных?
— Дозор вроде не спит, да и как-то нечем доводы подкрепить ...
Прошло с полчаса. Мы наточили оружие. Мик зарядил арбалет. Сержанты уже заставили легионеров лечь, но спали не многие. Не выпуская из рук меча, каждый тревожно бросал короткие взгляды в сторону леса. Взгляды были именно короткие — стоило чуть задержать его, и темнота начинала странным образом приближаться. Разглядев ствол ближайшего дерева, я стал смотреть на него непрерывно. Мрак вроде бы двинулся вперед, но спустя несколько мгновений отступил обратно. Я почувствовал себя увереннее.
— Что теперь? — спросил Мик, закончив с арбалетом.
— Расслабься, недолго осталось, — теперь я был в этом уверен. Мрак начал колыхаться — не снаружи, а где-то там... внутри. Показалось, что, чуть приглядевшись, я смогу увидеть лучше... Но — нет, темнота оставалась плотной. — Пойдем к повозке спинами прислонимся, — произнес я, — а костер пусть горит...
Мы стали ждать. Время, и без того никуда не торопившееся, казалось, вовсе остановилось...
— Кай... — вдруг шепнул Мик. Меня чуть не подбросило, слишком уж резко получилось.
— Что?
— Хреново мне что-то, — поморщившись, признался он.
— В смысле?
— В туалет хочу.
— Ты издеваешься?
— Нет.
— Нас сейчас будут убивать, а ты хочешь в туалет?
— Одно другому не мешает.
— Тут ты прав... НАПАДЕНИЕ!!!
Я закричал сразу, как только увидел. Мрак колыхнулся в очередной раз, внутри прорезались очертания чего-то, и уже через секунду полетели стрелы.
Резко повскакивали часовые — те, которым повезло не стать первыми жертвами. Послышались команды — я узнал голос лейтенанта Сименса. Не столько по интонации, сколько по количеству мата.
Вывалился из повозки инар Ристок — головой вниз. Я подумал, что от него уже ничего путного ждать не стоит, но он оправился фантастически быстро. Мгновенно вскочив, он сделал несколько резких пассов руками. В него вылетело из темноты сразу полдюжины стрел, но все они, не долетев чуть больше метра, разлетелись в щепки, наткнувшись на невидимую преграду.
