Ролиан не любил удаляться из центра своего королевства — только здесь он мог по-настоящему ощущать, что держит бразды правления в своих руках.
Кроме того, дворец Ронн был намного удобнее и с точки зрения безопасности. Комната, в которой в данный момент находился Ролиан, была, пожалуй, самой защищенной во всем Термилионе. По той же причине в комнате не было ни одного окна, но с какими-то неудобствами Ролиан мириться был готов: не зря же он все-таки был королем.
К тому же, сейчас бы окно ему не помогло. Свежий воздух, как и освещение, обеспечивали заклинания, да и увидеть он в нем бы ничего не смог. В Туалоне стемнело несколько часов назад, и даже если бы королю захотелось полюбоваться ночным небом, он бы не стал — слишком было много дел. Ему пришлось почти полностью отказаться от любимых развлечений. Видимо, такова королевская доля...
Ролиан просматривал важный отчет. Один важный отчет из бесконечной, неподъемной груды таких же важных и экстренных. Самым паскудным в этом деле как раз и была важность именно каждого отчета. Ни одним из толстой кипы исписанных мелким почерком листов, плотно покрывающих поверхность шикарного каменного стола, пренебречь было нельзя. И все это Ролиан должен был просмотреть, одобрить, забраковать, переделать или попросту выбросить именно сегодня.
За те двенадцать лет, что Ролиан находился у власти, одно он запомнил очень хорошо: завтрашняя куча не будет меньше.
Конечно, Ролиан мог бы переложить часть своих забот и на кого-нибудь другого, но... Это была первая и главная проблема — 'других' нужно было сначала найти. Ролиан в полной мере ощутил, что быть королем — это, прежде всего, быть одному. С того момента, как ты наденешь корону, и до самой смерти. За все время правления рядом с Ролианом появился только один человек, которому король действительно мог доверить почти все, доверить и быть спокойным, что дело будет сделано. А двое на целую страну — не слишком много.
Несмотря на все вышесказанное, отчет, который король просматривал сейчас, действительно был важнее остальных. Хоть он и занимал всего полторы страницы аккуратного рукописного текста, но именно в этом листе бумаги был заключен труд семи лет — подумать только, уже семи! Но Ролиан был уверен, что задумка того стоила.
План по захвату Данхары созрел семь лет назад. Территория была нужна Ролиану, как воздух. Все, что будет завоевано, он собирался без зазрения совести реквизировать для нужд Короны. Термилион был большой страной, большой, но своему королю не принадлежавшей. Только треть территории, большая часть которой находилась севернее столицы, принадлежала Короне и дворянам, которых Ролиан мог считать своими вассалами. Югом владели дворяне независимые.
Налоги они платили исправно, да и заговоров не устраивали — по крайней мере, не делали этого слишком часто, — но традиции дворянского самоуправления были в Термилионе необычайно широки. Герцоги... один герцог, графы, бароны — в родах половины из них текла королевская кровь: хоть и редко менялись в Термилионе династии, особой стабильности это не давало.
Фактически, Ролиан даже не мог никому из них ничего приказать. Правда, в решении этой проблемы наклевывались кое-какие подвижки... Но для начала надо завоевать Данхару. Пришлось потратить целых семь лет.
Казалось бы: с одной стороны — гвардия, легионы, Орден, в конце концов, а с другой — всего лишь несколько разрозненных племен буйнопомешанных головорезов, у которых самая умная часть тела — голова, но только не собственная, а той лошади, на которой он сидит. Исход противостояния должен быть предрешен, однако... не все так просто.
Международная политика, будь она неладна... Аан — когда-то Великий, но уже несколько сотен лет медленно разваливающийся, в последние годы стал вновь поднимать голову. Рыцари Каранута, напрочь повернутые на своем идиотском кодексе чести. Таромский Совет, присылающий на каждый Международный Совет по полтора десятка делегатов, среди которых нет ни одного главного. Сикорцы, готовые удавиться за любой лишний кусочек побережья, между прочим, арендующие порты в Зеленом море у чертовых данхарцев. Ганиир, самый надменный из всех мерзавцев — король Трата, страны, по недосмотру богов отхватившей два десятка богатейших золотых жил и не меньше сотни идеальных для создания неприступных крепостей мест. Тавлия — страна самых бесчестных в мире людей — торговцев дипломатов, и, к сожалению, очень хороших торговцев, а уж каких дипломатов... один союз с Голубым островом чего стоит! Кимская империя, с армией, по численности раз в десять превосходящей армию Термилиона. И многие другие, менее или более влиятельные.
А ведь есть еще и те, от кого можно ожидать вообще всего. Хиам — с войском, если верить Хасату, а ему в этих вещах можно верить, способным завоевать весь континент. Накхи, вроде бы безвылазно сидящие у себя на 'острове', но обладающие такой невероятной властью, что с их появлением все вечно становится с ног на голову. Благо, такое бывает не часто.
Еще в последние годы стали появляться очень беспокойные слухи с севера. Казалось бы, дела за пределами Такаронского полуострова не должны были волновать короля Термилиона, но... Хасат постоянно говорил об этом. Будучи сильнейшим магом Термилиона, он чувствовал что-то... исходящее оттуда — с севера.
Разведка, на которую с каждым годом тратилось все больше, пока никакой информации не давала. Те земли были мало исследованы — и ничего, кроме противоречащих один другому слухов, о той стороне не было известно. Там, ближе к экватору, было только три человеческих государства. Человеческих — в том смысле, что их населяли в основном люди, в остальном же... Впрочем, это были проблемы неблизкого будущего.
Для того чтобы Термилион мог со спокойной душой поглотить Данхару, нужно договориться если не со всеми ними, то с большею их частью точно.
Конечно, Ролиан мог и не спрашивать разрешения ни у кого из них, и войной на него никто за это не пошел бы, но... были бы другие последствия, самые разнообразные. Начиная с обыкновенного похолодания в отношениях, выражающегося большим количеством мелких пакостей, которые, приобретая международный масштаб, перестают быть такими уж мелкими. И заканчивая объявлением хоть и неофициальной, но оттого не менее полноценной экономической блокады со стороны некоторых... мнящих о себе чересчур много. Степень жесткости последствий зависит от степени всеобщей озлобленности. Такого значительного усиления конкурента — а на международной арене все друг другу конкуренты, — как завоевание целой страны, никто терпеть не захочет.
И Ролиан стал 'договариваться', этот процесс длился больше шести лет. На фоне этого действа даже подготовка к самой войне отошла на второй план. Несмотря на то что королем Ролиан был всего двенадцать лет, по сравнению со многими другими своими коллегами — не такой уж длительный срок, он мог по праву гордиться собой. Ему удалось убедить, обмануть или даже подписать союз со всеми... кроме колдунов Голубого Острова.
Формально, в решении международных вопросов Остров не участвовал, выполняя только консультационные функции, но, тем не менее, с ним считались все. Отчасти потому, что каждые пять лет Голубой Остров принимал Международный Совет и Старший маг Острова председательствовал на нем. Отчасти оттого, что глупо было не считаться с магами, обладающими ТАКИМИ возможностями. Переговоры вел Хасат.
Кстати, о том, как все прошло, он должен был сообщить уже полчаса назад, но почему-то запаздывал — для него это было несвойственно. Впрочем, на этот счет Ролиан не волновался. Больше всего король ценил в Хасате два качества: исполнительность и сопутствующую этой исполнительности аккуратность, так что если Хасат и опаздывал, то того требовали дела. Ролиан был королем: он умел терпеть.
Хасат Огненный — Верховный Инар Ордена Магов Термилиона, как часто называли его раньше, или гораздо более скромное на слух звание нынешнее: советник по внутренним вопросам, — был человеком старым, опытным и знающим себе цену.
Двенадцать лет назад, когда Ролиан III отошел в мир иной, а новый король был еще слишком молод, чтобы управлять страной, Хасат решил помочь молодому королю. Если бы его сейчас кто-нибудь спросил, зачем тогда он это сделал, Хасат, разумеется, ничего бы не ответил. За те двести три года, что он прожил на этом свете, Хасат научился держать свои мысли при себе. Он не ответил бы, но про себя подумал, что причина, по сути, была всего одна. С этим, рано или поздно, а иногда даже и не один раз, встречается в своей жизни практически каждый человек. Так уж случилось, что Хасат зашел в тупик.
Сейчас об этом мало кто знал, но Хасат родился не в семье магов, и даже не в дворянской семье. Он родился в маленькой глухой деревеньке на самом севере современного Термилиона. Деревня эта давно перестала существовать, а Хасат нет.
Любой увидевший его в первый раз никак не дал бы ему больше шестидесяти-семидесяти лет. Хасат давным-давно получил восьмой ранг и стал сильнейшим магом своей страны. И он чувствовал, что находится в тупике.
Восьмой ранг Ордена Магов Термилиона был на деле равен максимум пятому рангу для Голубого Острова, не более чем шестому-седьмому для Хиама, даже в переживающем не лучшие времена Аане его ранг был бы только шестым. И поскольку в последнее время дела там медленно, но верно шли на лад, разрыв обещал только расти. А уж если сравнивать с накхами... Хасат и сам хотел бы посмотреть на кого-нибудь, кто может с ними сравниться.
Его главная проблема состояла не в том, что он носил слишком высокий ранг. Лет десять-пятнадцать назад Хасат почувствовал, что перестал прогрессировать. Рано или поздно такое происходит с теми, кто слишком долго находится на вершине, пусть и не самой высокой. У Хасата очень давно не было противников: шутка ли, — последний раз он дрался на дуэли больше пятидесяти лет назад. Хасат чувствовал свою мощь и даже знал, что может стать сильнее, но, как известно, под лежачий камень вода не течет.
В конце концов, настало время, когда Хасат понял: единственное, что может помочь ему стать сильнее, — это война. Война и сопутствующие ей прелести: могущественные соперники, вражеские библиотеки, тайные магические лаборатории, древние земли, дышащие старой магией — Игия, например, — и огромное количество жизненной энергии.
Да, именно война... По Серву Хасат определенно не скучал. Совершенно точно не скучал.
В годы его правления... Термилион был невероятно силен — Хасат и сам, будучи тогда еще молодым инаром, приобрел немалую толику своего нынешнего могущества, но... слишком уж много пришлось в итоге заплатить. Хасату тогда неимоверно повезло. Он был уже достаточно сильным магом, чтобы его стали искать и после окончания войны, но все-таки удалось спрятаться.
Спасибо Голубому Острову и Международному Совету — тогда они ему действительно помогли. Вместо аннексии большей части территории и аанского протектората Термилион отделался всего лишь контрибуцией и миротворческим контингентом. От чего все же можно было оправиться.
Повторять чужие ошибки Хасат не собирался. Он трезво понимал, что никогда даже не приблизится к Серву по уровню могущества. Потому идти напролом, как это делал великий Свирепый Король, Хасат не собирался.
И вот, двенадцать лет назад, откинул копыта старый пьяница Ролиан III. Тут-то Хасат и увидел свой шанс.
Молодой Ролиан обладал всеми задатками, чтобы стать королем одновременно и сильным, и контролируемым: таким, который был необходим. Правда, еще за пару лет до смерти 'третьего' Ролиана будущий Ролиан IV был только третьим в списке наследования, но этот вопрос Хасату удалось решить вовремя. Однако несколько проблем тогда все же возникло.
Ролиан был третьим в списке наследования, и быть королем его просто не готовили. Это отразилось на некоторых его пристрастиях — например, любви к 'развлечениям'... Но, в конце концов, Хасат посчитал за благо и это. Присутствие у человека фантазии, хоть и в несколько необычном направлении, хорошо подготавливало короля к принятию нестандартных решений. Кроме того, как и любая слабость, эта была еще одним рычагом для манипуляций владыкой...
И вот, теперь они получали Данхару. Разумеется, Термилиону эта пустая степь была гораздо нужнее, чем самому Хасату, но за первой войной обязательно последует и вторая. Он уже решил это.
— Я не сильно опоздал? — спросил Хасат, войдя в кабинет.
— Наоборот, я только-только дочитал записку насчет войны.
— Если дочитал, то опоздал я все-таки сильно, — возразил инар, устраиваясь в великолепном кимском кресле. — У твоего военного министра все мозги ушли на красноречие.
— Сегодня всего полторы страницы.
— Да? Удивительно.
— Его, я думаю, мы будем менять после кампании?
— После. Не будем пока обострять отношения с Карсуэ. Всему свое время.
— Ладно, с Кларенсом мы еще разберемся, а пока давай о настоящем плане.
— Хорошо, только сначала вот это... — Хасат вытащил из кармана маленький хрустальный пузырек с прозрачной жидкостью и передал его королю, — выпей сразу.
Ролиан послушно выпил. Поставив пустой пузырек на стол, сильно поморщился.
— Неужели нельзя сделать его безвкусным? — все еще кривясь, вопросил король.
— Если потребуется, я смогу придать ему вкус элитного хиамского вина...
Ролиан удивлено посмотрел на мага:
— Знаешь, я был бы тебе очень признателен...
— ...но тогда оно либо утратит половину своих свойств, либо на его изготовление потребуется две недели драгоценного времени, и в обоих случаях зелье почти наверняка станет ядом. Кстати, думаю, эта порция последняя на ближайшее время.
— Почему? Ты же сам говорил, что можешь полностью устранить токсичность.
— Дело не в токсичности. Слабое или даже среднее по силе зелье на тебя больше не подействует, а сильное мне делать не из чего. И вообще тебе нужно больше тренироваться, и тренироваться упорно, — тогда старым вариантом можно будет еще некоторое время восстанавливать поврежденные потоки.
— Ты сам знаешь, что у меня нет на это времени! — неожиданно вспылил Ролиан. Несколько секунд он нервно дышал. Потом, также неожиданно успокоился: — Я постараюсь немного перекомпоновать расписание, но неужели нельзя отыскать какие-то резервы? В будущем нам могут понадобиться любые крохи.
— Я работаю в этом направлении. Несколько идей у меня есть, в частности, имеются большие планы относительно игов, но это дело дня завтрашнего, а сейчас тебе действительно лучше сделать перерыв. Организм должен усвоить полученное ранее, да и выглядишь ты слишком уж юно. Внешний биологический возраст должен замереть, с твоей наследственностью — годах на тридцати, не раньше, а тебе больше двадцати пяти при всем желании не дашь.
— Ни вижу ничего плохого в том, чтобы выглядеть моложе.
— Это если ты не принимаешь зелья, в этом нет ничего плохого, а если принимаешь, то должен выглядеть так, как должен, то есть на двадцать девять лет. Ты выглядишь моложе, значит, с дозировкой мы переборщили.
