Короткая, заросшая травой полоска земли через несколько шагов обрывалась, врезаясь в испещренную трещинами серую скалу. Десятью метрами ниже шумело Серединное море. Шумели, вяло переворачиваясь, тяжелые волны, шумели парящие над блестящими водами в поисках добычи белые чайки, шумел, шевеля листочками, крылышками и ножками серо-зеленый берег, шумел и жил весь мир. Море было точно таким, каким Кира читала о нем в книгах. Было прекрасным.
— Мы до Аана будем вплавь добираться? — у Киры тоже прорезалось шутливое настроение.
— Только если тебе очень захочется... Аккуттуран! Рад тебя видеть, старое земноводное!
Кира резко обернулась. В нескольких метрах от них стоял... сикорец. Да, рисунок, виденный ею в книге, от оригинала отличался значительно, но перепутать все же было нельзя. Что уж говорить, внешность была специфической.
— Папа! — вскричали двойняшки, мигом избавляясь от всякой сонливости. — Папа, смотри какая большая лягушка!
Нет, тут Кира больше была согласна с отцом. Сикорец был похож именно на ящерицу. Хвоста у него не было, зато были покрывающие все тело мелкие чешуйки мягкого зеленовато-сероватого цвета, острый гребень на вытянутой кверху овальной голове, два широких глаза без радужки, длинные перепончатые пальцы и два метра роста, делающие хлипковатую на вид фигуру довольно комичной. Одежда — хоть и смотрелась на нем странновато, казалась вполне обычной, только было ее не очень много. Ничего общего с лягушкой.
— Тебе, человек, следовало бы научить своих детенышей уважительному уважению к старшим, — Кира не сразу поняла, что это говорил сикорец. Звук вырывался у него откуда-то из глубины глотки, в то время как лицо и чуть приоткрытый рот оставались неподвижны. — Они ведь могут вырасти похожими на тебя.
— Ну, ты должен признать, что это намного лучше, чем быть точной копией всех своих сородичей.
— Я бы объяснил тебе, что пигментация чешуйчатого покрова любого сикорианина абсолютно неповторима, но ты же и так знаешь... а нам лучше поторопиться.
Развернувшись, он зашагал вниз по скале.
— Пап, — в полголоса произнесла Кира, — ты не говорил, что у тебя в друзьях нелюди.
— За пределами Термилиона это ни у кого не вызывает подозрения, а в Аане вообще в порядке вещей. Кстати, будет лучше, если ты не станешь употреблять это слово — 'нелюди'. Оно особой популярностью не пользуется, а с сикорцами, как и со многими другими представителями других рас, тебе придется встречаться многократно. Да и что мне говорить? Ты ведь об этом и так кучу книг прочитала.
— Прочитать и увидеть собственными глазами — это две большие разницы.
— Вот я и говорю: лучше сразу привыкай.
Следуя за сикорцем, они шли по побережью немногим менее часа. Потом перед ними открылся великолепный пейзаж. В полусотне метров от берега их ждал Корабль. Ничего подобного Кира не видела раньше.
— Сикорский 'Морской еж' — не 'Красная черепаха', конечно, однако... — улыбнувшись, отец махнул рукой в сторону моря, — все равно внушает, не правда ли?
Корабль, конечно, внушал. Странной полуовальной формы, он поначалу представлялся скорее громадной рыбацкой лодкой, нежели военно-морским судном, но подобное впечатление быстро рассеивалось. Кира видела корабли и раньше, и этот, безусловно, был именно военным, но понимание этого факта только усиливало создаваемое судном ощущение его крайней непохожести на корабли людей.
Прежде всего необычна была окраска, причем Кира была уверена, что своим грязновато-серым цветом корабль был обязан не какой-нибудь экзотической краске, а самому материалу, из которого был изготовлен. Уникален был корпус. Покрытый по всей площади непонятного происхождения пупырышками диаметром около метра — Кира заметила, — он имел плоское дно, притом практически не притопленное, но странным образом прилипшее к воде: оно совершенно не обращало внимания на волны. Корабль был так же неподвижен, как если бы лежал в песке. К носу, сильно задранному вверх, корпус крайне резко сужался — совсем не так, как у человеческих судов. Возникающее в результате такой особенности значительное пространство в лицевой части становилось отличной мишенью как для волн, так и для удара тарана, но все это с лихвой компенсировалось двумя десятками мощных пятиметровых шипов ровного черного цвета, казавшихся неотделимыми элементами корпуса. Свободен от шипов был только самый центр площадки, оттуда на море взирало два красных глаза со зрачками в виде неаккуратных черных брызг.
Борта корабля были очень высокие, испещренные большим количеством окошек-бойниц, надпалубные постройки не были видны. Мачт, как и любых других приспособлений для поддержания парусов, не имелось. Двигаться судно должно было при помощи магии. Человеческие корабли в большинстве случаев также оснащались магическими движителями, но и мачтами кораблестроители, как правило, не брезговали. Вольный морской ветер, в отличие от услуг мага, не стоит ничего.
— Он не из дерева? — спросила Кира.
— Точно, — подтвердил отец. — Из панциря шипастого кита, причем не скроенного по кусочкам, а целого. И он намного прочнее и легче дерева, так что скорость эта посудина может развивать весьма и весьма впечатляющую.
— Но ведь кит с таким панцирем весил никак не меньше двух сотен тонн! И шипастые киты очень любят нападать на корабли. Как они сумели поймать эту зверюгу?
— Как только это узнаешь, обещай, что первому расскажешь мне, — произнес отец. — Думаю, мы сможем неплохо на этом заработать.
Аккуттуран оказался первым, но далеко не единственным встреченным ими сикорцем или, как они предпочитали называть себя сами, 'сикорианином'. Когда она вместе с остальными оказалась на корабле, их стало так много, что у Киры зарябило в глазах.
Чешуя у сикорцев действительно была самой разнообразной окраски. Начиная со светлых особей — таких, как Аккуттуран, и заканчивая практически черными 'ящерицами'. Одновременно на палубе могло находиться до десятка сикорцев, но они постоянно менялись, и хотя кожный рисунок у каждого из них был неповторим, различия зачастую были едва заметны, и определить точное число особей на корабле было нельзя. Особенно учитывая то, что 'под палубу' их не пускали вообще, а для их ночлега было собрано что-то среднее между шалашом и маленькой хижиной — явно временного свойства.
— Сикорцы не любят подолгу находиться под открытым солнцем, — рассказывал отец, когда шел уже третий день их морского путешествия, — даже несмотря на то, что сейчас не жарко. Да и общество людей им не слишком нравится: если бы не их союз с Ааном, нас бы, конечно, не повезли. А вниз не пускают — потому что не хотят выдавать секретов. Ты ведь заметила, как быстро мы движемся? Дело не только в легком корпусе: у них еще и движитель какой-то особенный.
— Я думала, Аккуттуран тебе доверяет, — сказала Кира.
— Доверяет, — согласился отец, — но только до той степени, до которой он может довериться человеку. Да и нет смысла рисковать.
Переводя взгляд на зеленые лица своих любимых сестренок, ни на мгновение не покидающих одну из многочисленных бойниц, Кира не могла сдержать улыбки. Она нисколько не сомневалась, что морская прогулка идет им на пользу. Может быть, активное 'очищение' организма заодно сделает их невыносимый характер чуть более сносным... Кира вздохнула: надежды было мало.
— Пап, ты помнишь того парня, который тогда... помог нам, дома еще? Как ты думаешь, что с ним случилось? — вопрос вырвался у Киры внезапно, но сама мысль не давала покоя давно. Свободного времени было слишком много. Главным воспоминанием о недавних событиях было лицо парня, которого она так и не увидела. Хотя вспоминать что-то, чего видеть не приходилось... странно.
Он ответил, только глубоко вдохнув — спустя несколько секунд:
— Наверное, можно было бы сказать, что все бывает, — издалека начал он, — и это было бы правдой, но... — покачал он головой, — мало шансов. Скорее их нет совсем. То, что он сумел уйти на своих ногах, значит только, что он умеет сопротивляться боли. Яд все равно никуда не денется...
Какое-то время отец стоял, молча вглядываясь в играющее за бортом море, потом опять заговорил — тоном чуть менее грустным:
— Знаешь, тебе это может показаться неправильным, но... будет лучше, если ты забудешь и тот вечер, и все, что с ним связано. Я знаю: он, кем бы он ни был, помог нам, и твое чувство вины понятно. Понятно, но совершенно бессмысленно. Мы его больше никогда не увидим и ничем помочь не сможем. Не мучайся зря, — ни к чему хорошему это не приведет.
Кира не стала спорить. Отец хотел успокоить ее ... Она поняла, что сам он, хоть и был благодарен... ему, но о причинах думать не стал, предпочел оставить все в прошлом. Нельзя приказать себе думать или не думать о чем-то. Наверное, со временем все изменится, и она скорей всего тоже сможет забыть... Сейчас в это совсем не верилось.
— Кстати, а вот это сможет помочь тебе отвлечься... — неожиданно произнес отец. И, в ответ на вопросительный взгляд Киры, указал рукой прямо по курсу. Она тоже посмотрела туда. Ей пришлось порядком высунуться из бортовой бойницы. Спустя несколько мгновений удалось различить несколько далеких точек. Всего через минуту она различила очертания трех кораблей.
— И кто это? — спросила она.
— Пираты, — просто ответил отец.
— Пираты?! Э-э... может, надо сказать кому-нибудь из твоих друзей?
— Уверен, они уже давно в курсе. У них есть намного более надежные способы узнавания новостей в открытом море.
— Я вижу, ты не слишком беспокоишься, — заметила Кира, сама поневоле расслабляясь, — неужели один 'еж' может справиться с тремя кораблями, превосходящими его по размерам?
Отец ухмыльнулся, явно не собираясь сразу раскрывать карты, а известно ему, конечно же, было больше, чем ей. Кира подумала, что эти попытки пробудить ее к более радостным эмоциям, без сомнения, вызванные благими побуждениями, грозят затянуться очень надолго. Но тут уж ничего не поделаешь. По крайней мере, спрашивать второй раз она точно не собиралась.
— Может или нет?! — она все же спросила.
— Нет, конечно, — ответил он, — все-таки 'морской еж' — сравнительно легкое судно, предназначенное больше для разведки и перевозки важных грузов. Они, конечно, и в военных целях могут немало, особенно по сравнению с человеческими кораблями, но сами сикорцы их так редко используют. И три 'пирата' с нами, разумеется, справились бы... Но, во-первых, в открытом море им 'еж' не догнать...
— Насколько я поняла, мы и не убегаем.
— ...во-вторых, они не знают, что на корабле К'корикко.
— Я тоже не знаю, — призналась Кира, — э-э... а кто это?
— Маг. Первый ученик силура Сикории.
— Силур — это верховный маг? — это слово Кира уже слышала
— Да, а К'корикко его лучший ученик.
— Ясно...
Кира стала оглядывать палубу в поисках лучшего ученика, но ни его, ни какой-либо суеты вообще не заметила. Десять сикорцев — как стояли каждый у своего поста, так и оставались стоять на своих местах.
— Ты уверен, что они знают? — спросила Кира. — И который из них маг?
— Маг не станет подниматься на палубу: так он только удалится от воды. Сикорцы чувствуют море так же, как мы с тобой собственную голову, а маги в сотню раз сильнее. К'корикко, скорей всего, сейчас сидит или даже лежит на днище. И, как только корабли подойдут поближе... посмотрим.
Пираты приближались быстро, и скоро Кира уже могла подробно их рассмотреть. Это были весьма немаленькие суда с командами примерно по полсотни человек. Паруса в данный момент были сложены. Значит, движителями налетчики были оснащены, и их намерения были более чем прозрачны.
Пираты набирали ход с каждой секундой, явно не беспокоясь ни о каких 'учениках великих магов'. Когда расстояние между ними и вражескими судами сократилось до каких-то двух сотен метров и Кира уже было твердо решила начать беспокоиться... К'корикко заставил уважительно относиться к его способностям.
Практически летевшие над кромкой синего зеркала морские скакуны, несущие на своих спинах по пятьдесят человек каждый, дружно подпрыгнули на очередной волне... и в следующее мгновение без шума и лишних брызг рухнули в толщу воды, как в бездонную пропасть. Ни человеческих тел, ни обломков судов, ни кругов на поверхности. Кира всерьез задумалась: а не померещились ли ей.
— И все? — вырвалось у нее.
— Если честно, — голос отца звучал не менее удивленно, чем ее собственный, — ТАКОГО я раньше не видел.
То ли еще будет? — подумалось Кире. Мысль была и чарующая, и пугающая, но все же больше чарующая.
Глава 11
1115 г. Термилион. Несколько километров от Туалона.
25 день 2-го месяца.
Дыхание
Черное, накрывающее меня пятно медленно рассеивалось. Появлялись ощущения. Стягивало затекшие мышцы, впивалась в спину неведомая постель, черное пятно превращалось в белое, начинало резать глаза. Пришлось зажмуриться... и я очнулся.
Какие-то кусты. Сбоку, справа, слева, сверху и подо мной — тоже. Было довольно прохладно, но не холодно. Как я мог здесь оказаться, я не имел не малейшего понятия. И, что самое обидное, даже спросить было не у кого. Не у кого?..
Алиса... ее все-таки нашли. Она могла быть уже мертва... Нет, — я оборвал сам себя. Если она так нужна им, то ведь не просто для того, чтобы убить ее. Это ведь можно было сделать сразу. Хотя она могла потребоваться для какого-нибудь жертвоприношения... Нет, Алиса должна быть жива. Мне так казалось... Нет, я был уверен в этом! Но Черная Земля... Да, она должна уже быть там. Сколько бы времени ни прошло. Накхи не ходят пешком и не ездят на лошадях. У них ведь есть драконы...
Черная Земля... До нее просто так не добраться. Полуостров окружен со всех сторон. Путь туда займет не одну неделю... Да и кому такое в голову придет? Это же бред — по собственной воле соваться в логово накхов. Это всем известно... И ведь, в конечном счете, все может оказаться зря...
Но я не могу не попробовать! Я должен! И что делать?..
А где, интересно, Мик? Неужели... Нет. Это было бы как-то неправильно. Да и не чувствуется ничего такого. А вот есть хочется просто ужасно... Хм, под головой лежит что-то мягкое, значит, меня сюда все-таки притащили, а потом... видимо, бросили. В кусты. Да, мир несправедлив.
Зашелестели ветки, я сделал попытку притвориться мертвым — тело слишком затекло, чтобы вскакивать мгновенно, — однако опоздал.
— Эй, не смей притворяться, я все видел и на собственном горбу больше тебя таскать не намерен! — произнес знакомый голос. Принадлежал он, конечно Мику. Плечо у него было туго замотано, а так — он выглядел как обычно.
— И какой ты друг после этого? — вопросил я, стараясь отыскать для спины какую-нибудь опору. В конце концов, что-то получилось, и я принял сидячее положение, хотя удобно было не очень.
— Что?!! И это после недели со мной в качестве лошади? Ты мог бы выказать больше признательности...
— Конечно, конечно. БОЛЬШОЕ тебе спасибо, друг, — послушно проговорил я. — У тебя случайно пожрать ничего нет?
