Двери с грохотом распахнулись, и в покои принцессы ворвались Артём и Ричард. Меч инмарского принца был в крови, а с пальцев временного мага сыпались разноцветные искры.
— Дима! Мы здесь!
К горлу Дмитрия подступил комок. Немыслимым усилием воли он заставил себя обернуться и бесстрастно посмотреть на друзей:
— Я просил вас остаться в Белолесье! Но вы сделали иной выбор!
— Мы не могли иначе. Ты знаешь... ик... — с пьяной бравадой сообщил Валечка, ввалился в комнату и замер, переводя растерянный взгляд с одного друга на другого.
— Зачем? — отрешённо произнёс Дима. — Я же говорил: это моя война.
— Это наша война! Мы друзья! — выпалил Артём, и маг понял, что сейчас он нападёт на Олефира, не имея не единого шанса на успех.
Выбора не было. Дмитрий выразительно посмотрел в глаза Ричарду и накинул на временного мага сеть.
— Дима! Зачем? — завопил тот, отчаянно пытаясь освободиться.
Олефир усмехнулся и затянул сеть потуже.
— Ничего не можешь сделать как следует! — презрительно бросил он ученику и оскалился в улыбке: — Добро пожаловать, ребята! Вы желанные гости в Кероне!
Дима отвёл взгляд от ошарашенного лица Артёма и покаянно склонил голову:
— Я вернулся, чтобы служить Вам, хозяин.
Временной маг вздрогнул, словно получил пощёчину, и сквозь зубы процедил:
— Предатель...
— Стража! — крикнул Олефир, и из потайного хода выбежали Кир и Изот. — Нашим дорогим гостям требуется почётный караул. Не спускайте с них глаз. — Гвардейцы встали рядом с Артёмом и Ричардом, а маг-путешественник скрестил руки на груди и ухмыльнулся: — Сегодня определённо удачный денёк. Вся компания в сборе! Что ж, побеседуем. — Он развернулся к ученику и выжидающе посмотрел на него.
— Простите, хозяин. Я ошибался. Я виноват. Позвольте мне загладить вину. Я не должен был уходить. — Маг замолчал, его руки безвольно повисли, плечи поникли.
Олефир удовлетворённо кивнул и наотмашь ударил ученика по лицу:
— С возвращением, щенок.
— Я Ваш покорное оружие, хозяин.
— Заткнись! Я больше не верю твоим словам! Продажная тварь! Я вырастил тебя! Я сделал тебя магом! Почти принцем! Ты был мне, как сын! И ты предал меня!
— Я искуплю, хозяин...
— На колени!
Чувствовать на себе осуждающие взгляды друзей было обидно и тошно, но от его покорности зависели жизни дорогих людей, и Дмитрий плавно опустился на колени и замер, не смея поднять глаза на учителя.
— Нет! — закричал Валечка и метнулся к магу: — Вставай! Не надо унижаться! Пожалуйста, вставай!
Он вцепился в его плечи и стал трясти, но Дима остался безучастным. Тогда Валечка отпустил друга и бросился на Олефира:
— Ты — маньяк! — в бессилье заорал он, размахивал перед его носом маленьким кулаком. — Ты — гад! Деспот и тиран! Сатрап! Немедленно освободи нас всех!
— Вот, умора! Знаешь, ты только что заработал себе помилование, Солнечный Дружок! Будешь моим шутом!
Олефир благосклонно потрепал оторопевшего Валечку по щеке, сгрёб его за шкирку, отволок в дальний угол гостиной и усадил на стул:
— Сиди тихонько-тихонько. Подвернёшься под горячую руку — покалечу, — ласково предупредил он, и Валя сжался в комок. — Что ж, продолжим, — по-деловому сказал высший маг, подошёл к ученику и достал из его кармана "кошмар магов". — Хорошо, что ты захватил эту безделушку с собой. Редкая вещица, и очень полезная.
— Дмитрий вздрогнул, но просить о милосердии не посмел. Олефир защёлкнул ошейник на его шее и наставительно произнёс:
— Ты сам одел его на себя, мальчик! Твоё предательство — причина всех твоих бед и бед твоих приятелей. Хранительница уже расплачивается за любовь к тебе. А скоро настанет очередь Артёма и Ричарда.
Схватив ученика за волосы, высший маг резким движением развернул его к друзьям, и, потеряв равновесие, Дмитрий упёрся руками в пол.
— Так и стой, тварь! Впрочем, даже тварь для тебя комплимент. Ты станешь бездушным, холодным клинком в моей руке! Я ошибся, позволив тебе расти человеком. Я должен был вырастить тебя рабом. Тогда бы ты не посмел утаить от меня ни одной мысли. Теперь я знаю о тебе всё и больше не испытываю иллюзий на твой счёт!
Дима умоляюще взглянул в глаза хозяину:
— Тёма ничего не знал.
— Тёма... — презрительно скривился Олефир и посмотрел на временного мага.
Артём не слышал Диминых слов: он был слишком занят собой. Бесясь от собственной слабости, он как безумный, рвался из магической сети. Впервые в жизни сын провидицы пожалел, что учился спустя рукава, и на чём свет стоит ругал себя за легкомысленное отношение к магии. Он наконец прозрел, и за своё прозрение должен был благодарить человека, стоящего перед ним на коленях. Предателя, заманившего их в ловушку! Артём взглянул на Диму и ярость захлестнула его: "Он спас меня, чтобы отдать на растерзание Олефиру!" Гнев не позволил Тёме понять, что даже с "кошмаром магов" на шее, друг пытается защитить его.
— Твой обожаемый Тёма — самовлюблённый ублюдок! — припечатал Олефир. — И ради него ты готов умыться собственной кровью?! Ты рехнулся, Дима!
— Отпустите его... Отпустите их всех, и я больше никогда не разочарую Вас, хозяин.
— А если завтра мне понадобиться убить кого-то из них? Что ты будешь делать?
Дмитрий стал белее мела. Он понял, к чему ведёт хозяин, и стал лихорадочно искать способ предотвратить катастрофу. И, словно в насмешку, Олефир дал ему время подумать, а когда ученик зашёл в тупик, саркастически усмехнулся:
— Не вышло? И не могло выйти!
— Прекрати издеваться над ним, путешественник! — гневно воскликнул Ричард. — Хочешь убить нас — убей! Но имей мужество сделать это сам!
Олефир обернулся и с любопытством взглянул на инмарского принца:
— Может, на дуэль меня вызовешь?
Ричард серьёзно кивнул и вытащил из ножен меч:
— Я вызываю тебя на дуэль, маг!
— Глупец! — расхохотался Олефир. — Хочешь подраться с магом? Получай! — Он сорвал с ученика ошейник и рявкнул: — Поиграй с ним, щенок, но пока не убивай.
Дима медленно поднялся на ноги: "Если я не ударю, хозяин сам убьёт его... Значит, буду бить!" И, подняв руку, он метнул в побратима светящийся шар. Ричард отразил удар мечом, и шар врезался в массивный бархатный диван, разломив его пополам. Дмитрий сосредоточенно кивнул, и с его пальцев слетела молния...
Олефир хотел увидеть поединок воина и мага, и "противники" постарались на славу, продемонстрировав ему виртуозный боевой танец, где силы клинка и магии были равны.
— Достаточно! — остановил их высший маг, когда гостиная принцессы Маргарет стала напоминать обгорелые руины, и Артём разочарованно вздохнул: он был готов наблюдать за схваткой бесконечно.
— Красиво!..
В ответ на возглас временного мага Олефир фыркнул и обратился к инмарцу:
— Молодец, принц. Жаль, что ты не служишь мне. — Он перевёл глаза на ученика и скривился: — С какой стати ты пожалел его? На нём ни царапины! — Олефир ударил его кулаком в лицо, и Дмитрий рухнул на ковёр, обливаясь кровью. — Вставай! Поиграли, и хватит! Убей их!
— Я устал, — прошептал Дима. Он знал, что его неповиновение лишь распалит гнев хозяина, и искренне желал, чтобы этот гнев пролился на него и отвлёк Олефира от друзей.
— Какие мы стали нежные, — фыркнул высший маг и пнул его ногой в бок: — Вставай!
— Я, правда, устал. Мы были в Безвременье. Я едва не погиб. Я очнулся только сегодня утром.
— Не прикидывайся! Кто-кто, а уж я знаю, как быстро ты восстанавливаешь силы. Вставай! Если устал, можешь воспользоваться мечом принца! Думаю, он не станет возражать! Он же твой побратим! — язвительно произнёс Олефир, и Дима понял, что ни увильнуть, ни потянуть время не удастся.
— Хорошо. Я убью их, хозяин.
Маг неторопливо поднялся на ноги, расправил плечи, и из его глаз хлынул холодный ослепительно-белый свет, мгновенно затопивший огромную комнату.
Несколько секунд ничего не было видно, а когда свет рассеялся, высший маг увидел, что Смерть трупом лежит на ковре, а вместо Артёма и Ричарда на полу чернеют кучки пепла. Валечка тоже взглянул на то, что осталось от его друзей и, закрыв лицо руками, горько зарыдал, а стражники недоумённо переглянулись — они не могли поверить, что выжили в этом аду.
Глава 20.
Безумие.
— Вставай! — скомандовал Олефир.
Дмитрий честно попробовал подняться, но руки и ноги расползались и подгибались так, словно их разом лишили всех костей. Осознав тщетность усилий, он прекратил попытки выполнить приказ, распластался на полу и закрыл глаза.
— Поднимите его!
Стражники подхватили Диму и, встряхнув, поставили на ноги.
— Молодец. Я рад, что ты убил этих недотёп, — сухо сказал Олефир и защёлкнул на шее ученика ларнит. — Смотри на меня! — Дмитрий послушно взглянул на хозяина. — Так-то лучше. Кстати, мог бы обойтись без внешних эффектов. Или ты понабрался дурацких замашек у Тёмы? А, может, решил потрясти меня своими возможностями? — Глаза путешественника яростно сверкнули. — Возомнил себя сверхмагом?! Забыл своё место?! — И он наотмашь ударил ученика по лицу. — Где твой перстень?
Если бы не гвардейцы, Дмитрий упал. Он почти не чувствовал тела, а сознание плыло и трепетало, как утлое судёнышко в штормовом море.
— Простите, хозяин, я потерял его в Вилине
— Лжец! — раздражённо бросил Олефир и вновь ударил ученика.
— Простите, хозяин, — сплюнув кровь, повторил Дима и постарался собраться, чтобы не упустить нить разговора.
— Продолжаешь издеваться? Я отучу тебя врать, щенок! — Высший маг оскалился, смерил воспитанника цепким, внимательным взглядом и деловым тоном продолжил: — Моим учителем, как ты знаешь, был Витус. А кому как не целителю положено знать о боли больше, чем кому-либо? Он щедро делился со мной знаниями, и я тоже не буду скуп. Я покажу тебе, как доставить человеку максимум страданий и, заметь, без магии! — Он рванул рубашку ученика и стал внимательно рассматривать его грудь. — Я приказал тебе убить Алинор, ты же заставил её страдать. Ей было больно. Вот так!
Маг выбрал точку и медленно надавил на неё пальцем. Раздался тошнотворный треск кожи, по Диминому животу потекла кровь, а потом пришла боль. Ученик дёрнулся, попытался сдержать крик, как всегда требовал Олефир, но не вышло. Чудовищная боль затуманила разум, и Дмитрий истошно заорал. С минуту король Годара слушал надсадные вопли, а затем ослабил давление.
— Так мучилась Алинор, когда ты ранил её. А так страдал я, когда узнал о твоём предательстве!
Олефир слегка повернул палец, и Дима зашёлся в крике, уже не соображая, где и с кем находится.
— Заткнись!
Свободной рукой высший маг ударил воспитанника по губам, но крик не смолк — боль была нечеловеческой. Пытаясь отгородиться от неё, Дима хотел потерять сознание, однако хозяин не позволил ему отключиться. Он заставил ученика мучиться ещё несколько бесконечно долгих минут, прежде чем резко вытащил палец из его тела. Крик оборвался. Дмитрий с великим трудом заставил себя поднять голову и мутными глазами уставился на хозяина.
— Я не доволен, Смерть. Я приказал тебе молчать, а ты орал, как роженица! Придётся повторить урок с начала. Ты должен научиться терпеть эту боль, потому что теперь она будет твоей вечной спутницей. Как и та боль, что испытываю я, думая о твоём предательстве!
— Я научусь терпеть, хозяин...
Олефир согласно кивнул и продолжил пытку. Он вновь и вновь вонзал палец в тело ученика, и каждая новая порция боли была не похожа на предыдущую. Казалось, она дробит и дробит кости, кромсает внутренности, медленно сдирает кожу. Дима орал во всё горло, а в голубых глазах беспрестанно плясали холодные белые искры. Разум то окунался в беспамятство, то выныривал, обретая ясность. Постепенно периоды ясности становились всё длиннее, и неожиданно Дмитрий до крови закусил губу и замолчал. Олефир не смог сдержать восторженной улыбки: его воспитанник опроверг утверждение Витуса, который считал, что никто не в силах терпеть эту пытку молча. "Жаль, что ты этого не видишь, целитель!" — подумал маг, выдернул палец из истерзанного тела и язвительно поинтересовался:
— Тебе понравилось, щенок?
— Нет.
— У меня плохо получилось? — Олефир озабоченно почесал подбородок. — Тогда продолжим. Теперь я хочу, чтобы ты научился наслаждаться болью.
— Как прикажете, хозяин, — безнадёжно произнёс Дмитрий, чувствуя, как дрожат руки поддерживающих его стражников.
Олефир вогнал палец под кожу ученика, потянул на себя и насмешливо поинтересовался:
— Наслаждаешься?
— Да, хозяин, — выдавил Дима и вымученно улыбнулся.
— Опять врёшь! — медовым голосом произнёс высший маг и приказал: — Отпустите его!
Лишившись поддержки, воспитанник рухнул на пол, а Олефир вытащил из кармана платок, тщательно вытер окровавленные пальцы и кивнул гвардейцам:
— Приступайте.
Услышав приказ хозяина, Дмитрий привычно перекатился на бок, поджал ноги и прикрыл голову руками. Но гвардейцы медлили.
— Чего вы ждёте?
— Как бы не помер, — проворчал Кир.
— Его здоровье не ваша забота! Вперёд!
Гвардейцы неторопливо подошли к воспитаннику короля и стали избивать его. Удары кованых сапог резкой болью отзывались в теле, но они были ничто, по сравнению с болью от пытки Витуса. "Неужели хозяин пожалел меня?" — мелькнула на краю сознания нелепая мысль, но маг не рискнул развить её, опасаясь, что Олефир сменит милость на гнев. Очистив разум, он сосредоточился на боли от ударов гвардейцев. Дима мог бы терпеть её часами, но слишком устал, чтобы играть в эти игры. Чуть раздвинув руки, он с молчаливой просьбой посмотрел на Кира, и гвардеец, зажмурившись, ударил его сапогом в лицо. Острая вспышка боли, и маг наконец потерял сознание.
Олефир смерил Кира испытывающим взглядом и недовольно проворчал:
— Чёрте что! Все сегодня какие-то вялые! Вы еле ползаете, а этот, точно баба, всё время норовит в обморок свалиться! — Он пнул бесчувственное тело ногой — Никакого удовольствия... Ладно, пора обедать. Щенок идёт с нами!
Гвардейцы подхватили Диму под руки и потащили к дверям, а высший маг обернулся и посмотрел на Валечку:
— И ты тоже, шут! Пора приступать к своим обязанностям!
Солнечный Друг послушно поднялся и на негнущихся ногах поплёлся за работодателем.
Над Островом Синих Скал господствовал ясный солнечный день, но над трапезным залом Керонского замка он был не властен. Тяжёлые плотные занавеси преграждали живительным лучам путь в царство магических люстр, свечей и фонарей, чей матовый свет таинственными бликами ложился на парадные ливреи многочисленных слуг, золотую посуду, хрустальные графины и выгодно оттенял лицо годарской королевы, делая его моложе и прекрасней. Алинор с гордым, неприступным видом восседала во главе огромного стола и терпеливо ждала мужа, обещавшего ей сюрприз. И вот обшитые золотыми пластинами двери распахнулись, и вместе с ними широко распахнулись прекрасные изумрудные глаза. Крылья правильного носа дрогнули в предвкушении мести, и Алинор царственно поднялась навстречу мужу.
