Над залом пронёсся испуганный вздох слуг, и они подались к стенам, инстинктивно стремясь оказаться подальше от разгневанного короля. Опытных керонцев не обманула лучезарная улыбка — Олефир был в бешенстве.
Меж тем высший маг приблизился к жене, взял её руку и нежно приник к тонкому запястью.
— Вижу, ты развлекаешься, — лукаво улыбнулась Алинор, не сводя хищных глаз с Дмитрия, безвольно висящего в руках гвардейцев. — Продолжай, я с удовольствием посмотрю!
— Я уже развлёкся, дорогая. Теперь твоя очередь.
Олефир ухмыльнулся, сел за стол, и бледный от ужаса слуга наполнил его кубок вином. Королева Годара оторвала пышущий злорадством взгляд от воспитанника и с благодарностью посмотрела на мужа:
— Обожаю тебя! Только ты способен дать мне то, чего я хочу.
— Я счастлив, что ты довольна, любовь моя. Я знал, что он станет хорошим подарком для тебя.
Олефир с досадой посмотрел на Диму: "Сам виноват. Я предлагал убить её, но ты оказался. Вот и расхлёбывай! Ты упорно продолжаешь играть против меня, да и против себя тоже. С этим надо кончать!" Король махнул гвардейцам рукой, и они, бросив бездыханного Дмитрия возле обеденного стола, отошли к дверям.
— Начнёшь прямо сейчас, любовь моя, или сначала поедим?
— Я не голодна, — очаровательно улыбнулась Алинор.
— Хорошо.
Высший маг прошептал заклинание, и ученик очнулся. Он поднял голову, увидел королеву, и в голубых глазах загорелся холодный белый свет. Дима поспешно уткнулся лицом в пол.
— Встань!
Мысленно чертыхнувшись, Дмитрий поднялся и белыми искрящимися глазами укоризненно посмотрел на хозяина. Олефир насмешливо отсалютовал ему кубком: "Ты больше не любимый королевский воспитанник! И весь Годар должен узнать об этом!" Дима сжал губы и склонил голову: он хотел быть покорным ради Стаси, ради друзей, но холодный белый свет в его глазах помимо воли разгорался всё ярче: маг предпочёл бы многочасовую пытку Витуса за закрытыми дверями, чем публичное унижение.
Алинор медленно обошла жертву и вопросительно посмотрела на мужа — свет Смерти смущал её. Олефир выразительно постучал пальцем по своей шее, и королева радостно улыбнулась. Она вновь обошла вокруг Димы, глумливо взглянула на тонкую, заляпанную кровью полоску ларнита на его шее и едко поинтересовалась:
— Неужели он продолжает любить Хранительницу даже после того, как её поимела вся наша гвардия? Впрочем, чему удивляться?! Он плебей и привык иметь дело с грязью. Это у него в крови! Как ты ни старался, дорогой, тебе не удалось привить ему хороший вкус!
Королева протянула руку и пальцем подняла опущенную голову воспитанника. Их взгляды скрестились.
— Ты предал своего благодетеля, выродок!
— Да, моя королева, — устало согласился Дима, и Алинор побледнела.
— У тебя хватает наглости признаваться в этом?! Ты ещё больший мерзавец, чем я думала! — прошипела она, залепила приёмному сыну пощёчину и отступила, словно любуясь на дело рук своих.
Глаза Смерти полыхнули белым пламенем, и, забыв о ларните, он начал поднимать руку.
— Уймись! — Олефир мгновенно оказался рядом с учеником, сбил его с ног и придавил сапогом шею. — Ты снова поднял руку на мою королеву?! Ещё одна подобная выходка, и Хранительница умрёт! Ясно?
— Да... — хрипло выдохнул Дима, и король убрал ногу:
— Прошу, дорогая, теперь он будет послушным.
Королева глухо рыкнула и обрушила на воспитанника град ударов, стараясь метить роскошной туфелькой по разбитому лицу. Затейливая причёска растрепалась, царственное лицо покраснело и покрылось бисеринками пота, а с правильных аристократических губ посыпалась площадная брань — гордая и высокомерная королева Годара с каждой минутой всё больше напоминала спятившую базарную бабу.
А гвардейцы и слуги непонимающе смотрели на короля: Олефир в расслабленной позе восседал за столом и спокойно потягивал вино, словно не замечая ужасающих перемен в жене. Керонцы не понимали, что происходит, и на всякий случай вперили взгляды в пол, мысленно желая оказаться подальше от замка, лучше всего на другом краю мира.
Высший маг допил вино, обвёл глазами зал и с удивлением обнаружил, что истеричный землянин, как и стоящие рядом с ним Кир и Изот, внимательно наблюдает за беснующейся Алинор. "А у тебя потрясающая выдержка, Солнечный Дружок!", — усмехнулся про себя король и перевёл взгляд на жену, которая исступлённо воя топтала и топтала Диму, как будто собираясь превратить его в кровавое месиво. Зарвавшийся ученик был чуть жив, и Олефир встал.
— Ты устала, любовь моя! — громко произнёс он, но королева не услышала. Маг чертыхнулся, переместился к жене и, схватив её в охапку, оттащил от Димы. Алинор била крупная дрожь, и Олефир прижал её к себе: — Не торопись, дорогая. Он никуда не денется. Мы пообедаем, а потом ты продолжишь.
Всё ещё дрожа, королева села за стол, а маг-путешественник оценивающе посмотрел на ученика и исцелил его внутренние повреждения. Внешне же Дима выглядел ужасно: рваная окровавленная одежда едва прикрывала изуродованное тело, а лицо походило на один сплошной кровоподтёк.
— На колени! — громко произнёс Олефир. Дмитрий повиновался. — Стой прямо и не шевелись! Я хочу, чтобы ты всё время смотрел на меня! — Маг сел рядом с Алинор и поманил к себе Валечку: — Иди сюда, коротышка! Будешь обедать с нами!
Солнечный Друг приблизился к столу, сел на услужливо отодвинутый слугой стул и с опаской посмотрел на Олефира. Король весело подмигнул ему и обратился к жене:
— Познакомься, дорогая, это очень важная в Лайфгарме персона — Солнечный Друг Хранительницы. Я пожаловал ему титул шута.
Перед Валентином появилась тарелка с жареной птицей и кувшин вина, но он не притронулся к еде. Землянин смотрел на Диму, и в душе боролись ненависть и сострадание. С одной стороны, Дмитрий убил его друзей, но то, что Олефир и Алинор делали с ним самим, не укладывалось в голове. За всю жизнь Валечка не видел столько крови, сколько пролилось в Керонском замке за несколько часов.
Олефир проследил за его взглядом и ехидно поинтересовался:
— Тоже хочешь развлечься с ним, шут?
— Я бы с ним выпил! — неожиданно для себя выпалил Валентин. — Он стойкий парень!
— Слышишь, щенок? Шут удостоил тебя чести разделить с ним бокал вина.
Схватив кувшин, Валечка выскочил из-за стола и бросился к другу. Он загородил Диму собой, осторожно поднёс кувшин к его окровавленным губам и заставил глотнуть. Маг застонал, а потом обхватил кувшин ладонями и стал жадно пить. Валентин с сочувствием смотрел на него и вдруг поймал себя на мысли, что завидует Тёме и Ричи. Друзья умерли мгновенно, а их с Димой ожидало долгое и мучительное путешествие к последней черте...
— Хватит! — резко выкрикнула Алинор. — Нечего переводить на ублюдка наше лучшее вино!
Дмитрий приподнял распухшие веки, с благодарностью взглянул на Солнечного Друга, и, моргнув в ответ, Валя повернулся к королю:
— Я доволен! — Олефир расхохотался, и землянин отсалютовал ему кувшином. — Да здравствует король Годара, самый гуманный из королей Вселенной!
Он залпом допил вино, вернулся за стол и, оторвав ножку птицы, вгрызся в сочное мясо. По подбородку потёк жир, Валя вытер его рукавом рубашки, опустошил заботливо наполненный слугой бокал и потребовал:
— Ещё вина!
Король кивнул, и слуга вновь наполнил бокал. Валечка с удовольствием ел и пил, и больше пил, чем ел, а высший маг с интересом наблюдал за ним, ожидая, что шут вот-вот свалится под стол, но ещё в золотые студенческие годы Валентин понял, что его организм перерабатывает алкоголь каким-то особым образом. Субтильный на вид малый мог с лёгкостью перепить крепкого мужика. Олефир лишь диву давался: его новый слуга опустошал бокал за бокалом, весело рассказывал королевской чете истории из своей жизни, а когда ему надоело, прервал очередную байку на полуслове и, развалившись на стуле, затянул:
— В пещере каменной нашли напёрсток водки...
На середине третьего куплета, Дима неожиданно громко икнул и завалился на бок. Шут оборвал пение, схватил кувшин и ринулся ему на помощь.
— Говорил же, закусывать надо! — Он поставил кувшин на пол, помог пьяному другу встать на колени и потянулся за выпивкой. Дмитрий снова начал валиться на бок, и Валентин вновь вцепился в него, помогая удержать равновесие.
— Спасибо, — мотнул головой маг.
— Не за что. Давай выпьем! — громко предложил шут и вновь потянулся к вину. Дима опять стал падать, но на этот раз Валечка ухитрился и друга поддержать, и кувшин подхватить. — За нас! — торжествующе провозгласил он и вручил кувшин магу.
Ученик Олефира сделал большой глоток, рыгнул и вернул кувшин Солнечному Другу.
— За нас! — повторил Валечка и приложился к вину...
А Олефир задумчиво смотрел, как его воспитанник и шут, обнявшись, стоят на коленях посреди трапезного зала и пьют вино, но останавливать их почему-то не спешил.
— Мне нравится Лайфгарм, — хмельно улыбаясь, говорил Валечка. — Это первый мир, который я удостоил своим посещением!
— Ты собираешься путешествовать дальше?
— А как же! Надеюсь, ты присоединишься ко мне? — Землянин смешно сморщил нос и помахал пальцем перед лицом друга. — Но в Вилин больше ни ногой! Вампиры мне не понравились!
— Как скажешь, — мотнул головой Дима и хлебнул вина. — И, правда, зачем нам вампиры?
— И я о том же!— обрадовался Валентин и задушевно предложил: — Поехали к русалкам!
— А кто это?
— Это такое... такое... Я тебе расскажу! Они зелёные, грудастые, хвостастые!
— Кошмар! Не хочу к русалкам.
— Ты ничего не понимаешь в женщинах, Дима! Они мокрые и с чешуёй! А как поют! Давай споём!
— Давай. А что петь будем?
— Ничего!
Олефир взмахнул рукой, и собутыльники протрезвели. Обнаружив себя посредине обеденного зала, в обнимку с кувшином и Валечкой, Дмитрий похолодел. Он вспомнил угрозу хозяина, выронил кувшин и умоляюще прошептал:
— Простите...
— Ну, ничего себе? — возмутился землянин. — Прервали на самом интересном месте! — Он с сожалением посмотрел на пролитое вино и шумно вздохнул: — Такой продукт зря перевели!
— Сядь за стол, шут! — рявкнул король, и Солнечный Друг, пожав плечами, вернулся на своё место.
Дима же, не мигая, смотрел на хозяина и мысленно умолял его пощадить Хранительницу. Безмолвное нытьё привело Олефира в бешенство:
— Ты нарушаешь приказ за приказом! Я устал от твоих ошибок!
— Убей его! — Алинор с ненавистью смотрела на воспитанника. — Он твой главный враг!
— Ерунда! Сейчас он перестанет быть врагом и превратиться в верного друга. Ты ведь хочешь получить Хранительницу, щенок? Отвечай!
— Да, хозяин.
— Тогда меняю твоё сознание на Станиславу! Стася станет свободной, а Дима исчезнет навсегда. Останется только Смерть, покорный моей воле.
Дмитрий побледнел, но не отвёл взгляда от лица хозяина.
— Вы обещаете вернуть Стасю в Керон?
— Клянусь!
— Я согласен!
— Что ж, начнём.
Олефир встал и неспешно направился к ученику. Нервно сглотнув, Дима напряжённо уставился на него: он не мог позволить хозяину копаться в своих мыслях: "Вы не узнаете моих тайн, как бы Вам этого не хотелось!" Услышав его мысль, высший маг едва заметно улыбнулся: "Тогда колдуй сам!" И Дима начал колдовать, не обращая внимания на ошейник из ларнита. Он аккуратно разделил сознание на две половины и, превозмогая страх, произнёс заклятье, расщепив ипостась Димы на мельчайшие частицы и распылив её в ипостаси Смерти.
"Молодец, мальчик мой", — усмехнулся Олефир и заглянул в услужливо распахнутое сознание. В нём не было ничего, кроме магических знаний и беззаветной преданности хозяину.
— Ты превзошёл себя. Никто не сможет заставить тебя вернуть Диму. Ты сделал мне царский подарок, сынок! Снимай ошейник, он больше не нужен!
Смерть послушно расстегнул "кошмар магов" и отдал его хозяину.
— Ты плохо выглядишь, — вскользь заметил Олефир, и следы побоев исчезли, а вместо разорванной одежды появились классические чёрные брюки и ослепительно белая шёлковая рубашка с открытым воротом. — Отличный выбор. Как раз под цвет глаз.
— Это удобная одежда.
— Садись обедать!
Смерть мгновенно оказался за столом. Испуганный слуга дрожащими руками наполнил его тарелку, налил в бокал вина, и маг начал есть.
— Я выполню своё обещание, мальчик, хотя тебе уже всё равно. — Олефир улыбнулся, не в силах отвести глаз от совершенного оружия, а потом взмахнул рукой, и в зале появилась Хранительница. — Смотри! Стася здесь!
Смерть повернул голову, бросил безразличный взгляд на принцессу и продолжил есть.
— Дима, это же Стася! — воскликнул Валечка.
— Стася, — бесстрастно повторил маг. — Я запомню. — Он посмотрел на хозяина и доложил: — Эта сумасшедшая не представляет для Вас опасности.
А Хранительница, глупо улыбаясь, разглядывала королевскую чету.
— Я вас помню! Привет, папа и мама! — Она на одной ноге допрыгала до стола и схватила с блюда пирожное: — Кушать хочется! — И, хихикнув, целиком запихнула лакомство в рот.
— Иди сюда, дочка, — позвал её Олефир.
Громко чавкая, Стася прожевала пирожное, подбежала к королю и забралась к нему на колени. Лицо Алинор ошеломлённо вытянулось, но принцесса ничего не заметила. Она чмокнула мага в щёку и, надув губки, заявила:
— Я скучала. Куда ты делся, папа?
Олефир возложил руки на голову принцессы и попытался вернуть ей рассудок, но оказалось, что безумие целиком поглотило его. Высшего мага не прельщала перспектива держать в замке сумасшедшую Хранительницу, и он требовательно взглянул на ученика:
— Вылечи её!
Смерть поднялся, тщательно вытер руки салфеткой, подошёл к принцессе и пристально посмотрел в наивные изумрудные глаза.
— Можете наказать меня, но я не могу вылечить этот вид безумия. Там, где она побывала, время шло вспять, и женщина впала в детство. Возможно, постепенно она будет взрослеть, если, конечно, захочет. А сейчас ей хорошо, — бесцветным голосом произнёс маг и сел на своё место.
— Зачем меня лечить? — капризно спросила Стася. — У меня ничего не болит! Можно мне конфету?
— Конечно, дитя моё, — благодушно кивнул Олефир, протянул ей леденец и раздражённо подумал: "В моём замке появилась ещё одна сумасшедшая баба!"
Хранительница сунула конфету за щёку, с любовью посмотрела на "папу", и Алинор захлестнула ревность. Она поджала губы и строго произнесла:
— Сядь за стол, как положено воспитанной принцессе!
Стася послушно сползла с колен короля, уселась рядом со Смертью и игриво толкнула его в бок:
— Привет. Ты кто?
Маг посмотрел на Олефира:
"Что я должен ответить?"
"Скажи, что ты её брат".
— Я твой брат, — безликим голосом произнёс Смерть.
— Здорово! — обрадовалась Хранительница, перебралась к нему на колени и погладила по щеке. — Как здорово, что у меня есть брат! Будешь со мной играть?!
Смерть осторожно пересадил принцессу на стул и вновь посмотрел на хозяина:
"Я должен играть с ней?"
"Конечно, она же твоя сестра".
