— Почему ты не ушёл по Времени, Тёма?!.. Я идиот! Я должен был объяснить тебе! Приказать!
Дмитрий взвыл от бешенства, и в угасающих голубых глазах запылал холодный белый свет. Он вырвался из глазниц, сияющим коконом окутал мага, и сломанные кости стали медленно срастаться, а жуткие раны — затягиваться.
Почувствовав возрождение Смерти, высшие маги забыли об Артёме и обратили свои взоры в Керон. Федор хищно вытянул шею. Корней и Михаил побледнели. Витус стал что-то быстро записывать в маленький потёртый блокнот. Марфа улыбнулась, а малая толика сожаления Арсения и Роксаны сменилась сдержанным удивлением.
Губы Смерти растянулись в холодной улыбке, а снежно-белые глаза заскользили по испачканным кровью стенам. Миг — и маг уже стоит на ногах, разглядывая тёмную лужу под ногами и свою рваную, заляпанную одежду. Крылья правильного носа затрепетали, и высшие маги невольно вздрогнули — Смерть был голоден. Подобный голод преследовал его в Маре, но тогда он не справился с ним и убивал всех подряд, пока Олефир не остановил Смерть. Однако сейчас он полностью контролировал себя: "Мне не нужен хозяин!" Маг сел прямо в кровавую лужу и уставился на дверь, терпеливо ожидая возвращения теперь уже бывшего хозяина.
В коридоре послышались шаги, дверь королевских покоев отворилась, и Смерть моментально оказался на ногах. Он широко улыбнулся и раскрыл объятья:
— Рад видеть вас, мама и папа. А вы?
Олефир улыбнулся в ответ:
— Молодец. Остался последний шаг — убей меня!
Улыбка сползла с губ Смерти, и он в ужасе уставился на учителя:
— Очередная проверка?
— Убей меня, иначе твоё обучение так и останется незаконченным!
— Не смей мне приказывать!
Смерть тихо рыкнул, и Алинор испуганно вскрикнула. "Бежать!" — пронеслось в голове, но королева не тронулась с места, продолжая оторопело смотреть то на приёмного сына, то на мужа.
— Почему ты медлишь, мальчик мой? Не хочешь становиться свободным?
— Я уже свободен. Твоя смерть ничего не изменит!
— Ты так ничего и не понял.
Олефир с досадой качнул головой, одарил ученика насмешливой улыбкой и исчез. Смерть и Алинор остались одни. Лицо королевы исказило отчаяние. В своей жизни она любила дважды, и оба возлюбленных предали её. Ради Фёдора она пожертвовала инмарским престолом, а Олефиру почти тридцать лет была верной женой, закрывая глаза на его частые исчезновения неизвестно куда и многочисленные интрижки. Алинор любила и мечтала быть любимой. До сегодняшнего дня она верила, что, несмотря ни на что, Олефир любит её, а он бросил жену на растерзание Смерти.
— Как Вам не повезло, моя королева! — с напускным сочувствием произнёс Смерть и дико расхохотался.
В пылу ярости маг не понял, что Олефир специально оставил ему жену, и, убивая Алинор, он выполняет приказ хозяина. Смерть смотрел на приёмную мать, втягивал ноздрями аромат её духов, страха и упивался предвкушением убийственного действа.
— Ублюдок! — крикнула королева и бросилась прочь.
Смерть пошёл за ней. Словно играя, он метал огненные шары и молнии. Под ноги летели камни. На стенах вспыхивали картины и гобелены. Жалобно хлопали обуглившиеся двери. Алинор едва держалась на ногах, но продолжала идти, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь. Слуги разбегались, завидев ошалевшую королеву и невменяемого наследника, и крыло замка, по которому они шли, быстро пустело.
Едва последний керонец покинул опасное место, Смерть остановился, и резким взмахом руки обрушил на голову Алинор каменную плиту. Время замедлило ход — маг видел каждую трещинку в плавно опускающейся глыбе, а когда она почти коснулась волос королевы, безразлично произнёс:
— Прощай, мама!
Холодный белый свет в глазах Смерти угас. Дима почувствовал предсмертную агонию матери, понял, что натворил, и ужаснулся:
— Прости...
Маг стоял возле каменной плиты, ставшей надгробьем Алинор, и горькие слёзы текли по его щекам. Он больше не чувствовал радости от свободы...
Артём и Валечка облегчённо выдохнули, а Ричард отпустил Стасю, и она забилась в угол, затравленно глядя на "гвардейца".
— Тёма! — Провидица бросилась к сыну и порывисто обняла его. — Мальчик мой! Ты вернулся!
— Здравствуй, — прошептал временной маг, обнял мать и взглянул на появившегося в комнате отца. — Привет, па.
Арсений улыбнулся сыну, подошёл к инмарскому принцу и крепко пожал ему руку:
— Я счастлив, что вы с нами. И спасибо тебе за Тёму!
— Дима умирает в Кероне! — встрепенулся временной маг, но отец лёгким магическим воздействием успокоил его и заверил: — Он не умрёт, сынок.
Артём покладисто кивнул, а Ричард озабоченно потёр лоб, размышляя, доверять словам высшего мага или нет, и склонился над Хранительницей:
— Не бойся, Стася. Мы в Белолесье. Вставай.
Но женщина лишь сильнее вжалась в стену и завизжала:
— Не трогай меня! Не надо!
— Отойди, Ричард! — крикнула Марфа. — Отойди, — чуть мягче повторила она, опустилась на пол и осторожно обняла дрожащую как в лихорадке принцессу.
Стася прижалась к провидице, уткнулась в её плечо и замерла, подрагивая всем телом, а Валечка с горечью посмотрел на бывшую жену и ринулся к буфету. Распахнув резные дверцы, он схватил первую попавшуюся бутылку и жадно приник к горлышку: шут короля Олефира хотел забыть свою службу в Кероне и знал, что не забудет её никогда.
Ричард устало опустился в кресло: он прекрасно понимал, чем вызвана истерика Хранительницы, и если б в этот момент ему подвернулся Олефир, то убил бы его не раздумывая, или, по крайней мере, попытался. Мрачный как ноябрьский дуб, инмарец сидел в кресле и буравил глазами Арсения — он хотел попросить помощи у высшего мага, но почему-то медлил. Артём же тянуть не стал, сглотнул подступившие к горлу слёзы и жалобно протянул:
— Помоги ей, папа, пожалуйста...
Марфа гладила Хранительницу по волосам, шептала на ухо слова утешения и тоже смотрела на Арсения: "Она безумна. Она не понимает, где находится. Она всё ещё там".
— Надо звать Витуса, — вздохнул наблюдатель, и в комнату тотчас вошёл пожилой гном, словно всё это время он стоял за дверью и ждал приглашения.
— Поспешим. Смерть скоро придёт. Нужно привести Хранительницу в чувство, чтобы она могла остановить его.
Витус начал шептать заклинание, но прикосновение магии привело Станиславу в ярость.
— Нет! — заорала она, оттолкнула Марфу и, вскочив, выставила перед собой руки, создавая щит из собственного безумия.
Огромный костёр объял Хранительницу. Прозрачные языки пламени лизали одежду, а бесцветные искры разлетались по комнате, точно отыскивая себе жертв. Высшие маги попятились и тревожно переглянулись — прикосновение к щиту несло сумасшествие и смерть.
— Но как? — ошеломлённо выдавил Арсений. — Он ничему не учил её!
— Артём! Ричард! Марш отсюда! — приказал Витус, но инмарец упрямо покачал головой:
— Нет!
— Здесь опасно! Вам нужно уйти. Вы не сможете себя защитить.
— Я не оставлю её!
— И я! — пискнул Артём, прячась за кресло, в котором сидел друг.
— Как хотите! — безразлично пожал плечами гном и повернулся к Хранительнице.
В его руках появился посох, и, взмахнув им, Витус громко произнёс магические слова. Прогремел гром. Щит остался на месте. Гном побледнел. Он вновь взмахнул посохом, и на этот раз голос его прозвучал вкрадчиво. Стены содрогнулись. Щит не шелохнулся.
Валечка мутным взглядом посмотрел на бывшую жену и вытащил из буфета следующую бутылку. Артём в ужасе вжался в стену, а Ричард выхватил из ножен меч и положил его на колени.
— Пусти нас, девочка, мы поможем тебе, — шептала Марфа, но Стася ничего и никого не слышала: после пережитого в Керонском замке маги казались ей воплощением зла, а магия мерзким, дьявольским инструментом, разрушающим людские судьбы. И Хранительница твёрдо решила, что не даст этой мерзости приблизится к себе.
Витус что-то тихо сказал Арсению, и, подняв руки вверх, они одновременно попытались потушить призрачный костёр. Щит выстоял. В глазах целителя мелькнуло удивление.
— Все сюда! Быстро! — решительно произнёс он, и в комнате появились остальные высшие маги.
Соединив усилия, они попытались погасить костёр безумия. Шесть высших магов и Арсений силились пробить оборону Хранительницы, но щит держался. Тогда маги опустили руки и стали ждать. Было тихо, лишь Валечка, время от времени, звенел стеклом о стекло.
Вспышка ослепила усталые лица магов. Дмитрий шальным взглядом обвёл комнату, ринулся сквозь призрачное пламя, и едва он обнял Станиславу, щит исчез.
— Дима...
— Я здесь, девочка моя, — тихо произнёс маг и зашептал заклинание, исцеляя возлюбленную.
— Невероятно... — выдохнул Арсений.
— Если он может такое сейчас, что же будет, если...
Михаил осёкся и задрожал. Высшие маги опасливо переглянулись, прикидывая — бежать или не бежать, и только Ричард и Артём не сводили глаз с Димы. Рваная одежда друга была в пыли и крови, на лице отчётливо проступали следы слёз, но голубые глаза с любовью и состраданием взирали на Хранительницу. Инмарец отвёл взгляд, а временной маг вдруг поймал себя на мысли, что не согласен делить друга ни с кем. Правда, за эгоистичные мысли тут же стало стыдно, и Тёма постарался задавить их на корню, но не особо успешно. Уныло вздохнув, он подошёл к Валентину, взял из его рук бутылку и припал к горлышку...
— Дима...
— Я здесь, девочка моя.
— Ты пришёл...
— Ты всё, что у меня есть.
Дмитрий слабо улыбнулся и коснулся губами её виска. Стася склонила голову на плечо возлюбленного, и затуманенный счастьем взгляд бессмысленно заскользил по комнате.
— Папа?!!
Хранительница кинулась к нему, но экспериментатор не выказал радости от встречи: поморщился, отшатнулся, и Станислава обняла руками воздух. Она растерянно посмотрела на то место, где секунду назад стоял отец, обернулась и с недоумением уставилась на Дмитрия:
— Почему он ушёл?
Маг с грустью смотрел на возлюбленную: она не помнила Совета в Белолесье, на котором Легенда Лайфгарма предложил убить дочь, и Фёдор всё ещё оставался для неё заботливым и любящим отцом.
— Он такой же, как все высшие маги, — хмуро произнёс Дима, обнял Стасю за плечи и усадил в кресло: — Мы ещё встретимся с ним, и ты поймёшь.
Хранительница оторопело кивнула, а Дмитрий повернулся к членам Совета и с ненавистью всмотрелся в их непроницаемые лица:
— Я не убью вас только потому, что не хочу марать руки вашей ядовитой кровью! Но я никогда — слышите?! — никогда не прощу вам того, что вы сделали с Артёмом! Зарубите себе на носу: временной маг под моей защитой! И остальные тоже! Только попробуйте прикоснуться к ним! Вы знаете, на что я способен!.. И не ждите, что я убью Олефира! Не дождётесь!
— Ты не можешь отступить! — вскричал Корней. — Вспомни, как он обошёлся с Хранительницей! Он должен умереть!
Дмитрий пожал плечами, повернулся к высшим магам спиной и с отчаянием взглянул в глаза Станиславы:
— Я убил Алинор.
— Я рада, что этой стервы больше нет! — Изумрудные глаза полыхнули удовлетворением. — Остался Олефир!
— Ты не слышишь? Я не убью его! Нужно бросить всё и уйти... Пока не поздно!
— Нет! Он должен умереть! Я не могу простить! Я сама убью его!
— Послушай меня... Поверь... Месть не так сладка, как кажется...
— Мне всё равно!
— А мне нет! Я не хочу, чтобы ты страдала!
— Ты не понимаешь! Я чувствую себя грязной! И эту грязь я смою кровью Олефира!
— Кажется, мы остались одни, — громко произнёс Ричард.
Дима обернулся. В комнате никого не было, а на столе одиноко блестел серебряный перстень. Маг надел его на палец и задумчиво посмотрел на алую букву "Д", светящуюся в глубине молочно-белого камня.
— У них были очень довольные лица... — пьяно пробормотал Валентин. Он стоял в обнимку с Артёмом, и кто кого поддерживал, было непонятно — раскачивались оба.
— Совет продолжает надеяться, что я убью Олефира, — пробормотал Дмитрий, повернулся к Ричарду и, наконец, избавил его от личины гвардейца.
— Эй, господин Смерть, ты ведёшь себя странно! — развязно крикнул Артём.
Дима вздрогнул и настороженно посмотрел на него:
— О чём ты?
— Перестань лить слёзы, Смерть! Разве ты не понимаешь? Олефир ни за что не оставит нас в покое! Так иди и убей его!
— Ты пьян, Тёма.
— Да, я пьян, — мотнул головой временной маг, — но даже пьяный, я соображаю лучше тебя! Олефир должен умереть!
— Ты не понимаешь...
— Это ты не понимаешь! Пока твой хозяин жив, мы со Стасей не сможем спать спокойно! Убей его! Я видел, как он обращался с тобой! Если бы я мог, я бы сам убил его! Но ты не хочешь научить меня! А ведь ты обещал!
— Я обещал научить тебя защищаться. Но я не хочу, чтобы ты убивал.
— Какая трогательная забота! Ты всю жизнь собираешься водить меня за руку? — ядовито расхохотался временной маг. — Ты, также как Совет, хочешь, чтобы я продолжал играть и веселиться? Ты не знаешь, каково это — смеяться и бояться одновременно! Уж лучше стать Смертью!
— А ты не знаешь, каково быть Смертью, — хладнокровно произнёс Дмитрий и тихо добавил: — И лучше б тебе не знать этого никогда.
— Значит, ты не будешь меня учить? Хорошо! Тогда я сам! — Артём вытянул руку, и на его ладони появился ежедневник Фёдора. — Надеюсь, здесь есть все необходимые заклинания! Итак...
Дима метнулся к другу и выхватил из его рук блокнот:
— Сначала проспись!
— Ну, вот, я лишился единственного учебника магии. Теперь меня точно убьют! — нервно расхохотался временной маг и повис на шее Валентина: — Давай хоть выпьем напоследок!
Солнечный друг согласно угукнул, потянул друга к буфету и, опасно раскачиваясь, сдёрнул с полки бутылку.
— Как дети, — пробормотал Дима, открыл блокнот и уставился на дарственную надпись, которую не видели ни Артём, ни Стася, потому что эти слова предназначались лично ему...
— Что с тобой? — испуганно спросила Хранительница, глядя, как бледнеет лицо возлюбленного.
— Нам всем нужно отдохнуть, — устало произнёс Дима, захлопнул тетрадь и сунул её подмышку.
— А как же Олефир? — встрял временной маг.
— Я решу эту проблему, Тёма. Хочешь увидеть смерть Олефира? Она перед тобой! — не глядя на друга, выдавил Дмитрий и побрёл к дверям.
Ричард неодобрительно покачал головой:
— Зря ты так, побратим, мы не собираемся заставлять тебя убивать учителя.
Маг резко обернулся, и принца ошарашил его мертвенный взгляд. Ричард открыл рот, чтобы задать вопрос, но, пробормотав: "Мне надо отдохнуть", Дмитрий исчез.
— Дима... — разочарованно протянула Хранительница, и её голос заставил инмарца очнуться.
Он глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок, и успокаивающе погладил принцессу по плечу:
— Дай ему прийти в себя, Стася. Он отдохнёт и вернётся к тебе. Пойдём, я провожу тебя. Ты тоже должна поспать. — Он укоризненно посмотрел на Артёма и Валечку: — Сейчас не время напиваться!
— Отстань, зануда! — фыркнул временной маг и демонстративно хлебнул вина из бутылки. — Мы больше не в Кероне, Ричи! Я уволился со службы и могу делать всё, что захочу!
