"Убей их!"
"Этот приказ я уже слышал. Сначала Олефир".
"Тебе всё равно придётся убить их! К чему оттягивать сей трогательный момент?"
"Сначала Олефир!"
"Но они ближе!"
"Смерть не отвлекается по пустякам".
"Ты забыл добавить "господин"!"
"Ты влез в моё сознание, но ты не будешь хозяином Смерти. Я справлюсь с тобой".
"Ты мой! Другого хозяина у тебя не будет!"
"Друзья идут за мной. Если я проиграю — они умрут. Я не хочу, чтобы они погибли. Я избавлюсь от твоей власти".
"Скорее ты сдохнешь!"
"Посмотрим. — Смерть брёл по дороге, и каждый шаг пронизывающей болью отдавался в его голове. Но битва с хозяином не прекращалась ни на минуту. Он не мог отступить. — Я справлюсь! Смерть не будет рабом!"
Маг чувствовал, что находится в шаге от сумасшествия, однако когда оно почти захлёстывало его, Фёдор приглушал боль, безумие отступало, и всё начиналось сначала. Смерть почти ничего не видел, но упорно продвигался вперёд, не замечая ни всадников, ни повозок, громыхающих по мощёной дороге. Лошади в страхе шарахались от него, и возчики едва справлялись с взбесившимися животными. Люди открывали рты, чтобы отругать безумца, лезущего под копыта, но, увидев холодные белые глаза, замирали. Они осторожно объезжали Смерть, а потом останавливались и долго смотрели ему вслед. "Смерть вернулся. Не к добру", — перешёптывались лирийцы и вновь замирали, напуганные собственными словами.
Стражники у городских ворот Илиса издали заметили странную фигуру и предусмотрительно сдвинули пики. Смерть наткнулся на препятствие, встал, как вкопанный, и голос Фёдора стих.
"Учитель! Помоги!" — в отчаянии воззвал маг, чувствуя, что ещё немного, и он сорвётся.
"Ты отрёкся от меня, Дима, — мрачно отозвался Олефир. — Ты свободен, так что, защищай себя сам!"
"Я остался один, — отрешённо подумал Смерть, спиной ощущая пристальные взгляды друзей. — Они погибнут, если останутся со мной, Я должен уйти. — Он сфокусировал взгляд на стражниках: — Вот и решение. Я же в Лирии".
— Я пришёл умереть, — устало сказал маг и начал поднимать руки, желая показать, что сдаётся, но илисцы совсем иначе восприняли этот жест, и их захлестнула паника. Бросив пики, стражники рванули в город, вопя во всю мощь лёгких:
— Смерть! Смерть напал на Илис!
— Жаль, — обронил маг, опустил руки и побрёл вперёд, каждую секунду ожидая нового приступа боли...
Илис, самый большой порт Лирии, был пропитан морем, его запахами, лёгким шепотком волн и мягким зелёно-голубым светом, пролившимся на здания. Здесь присутствовали все оттенки морской волны: сине-серые стены домов и особняков, зеленоватая булыжная мостовая узких улочек и проспектов, напоенных свежестью вольных просторов.
"Море — великий фетиш Илиса", — говорили в Лайфгарме. И проявлялось это даже в мелочах: каждый кабачок, таверна, лавочка, магазин содержали в своём названии что-то связанное с морем, будь то название рыбы, упоминание знаменитых кораблей или банальное — "звезда морей", "королева ветров", "жемчужина глубин"...
Илисцы слыли важными, заносчивыми и в тоже время несколько суетливыми людьми, а их вошедшая в поговорки расчётливость, необъяснимым образом уживалась с авантюризмом. Когда почти двадцать лет назад в Лайфгарме началась война, именно уроженцы Илиса бросились первыми записываться в ополчение — жажда приключений толкала их на подвиги. И в то время как весь остальной мир считал десятилетнюю бойню фатальной ошибкой, илисцы гордились военным прошлым и создавали музеи, панорамы и монументы, посвящённые инмаро-лирийской войне.
Но всё это была не более чем игра, которая скрашивала трудовые будни и давала лишний повод собраться вместе друзьям, соседям, родственникам. Судьба хранила город: во время войны здесь не проходило военных действий, не лилась кровь, ни один камень не упал со стен. И вот теперь, словно компенсируя спокойные, мирный годы, в Илис пришёл Смерть — безжалостное кровожадное чудовище с горящими глазами, а за ним, словно свидетели наступившего конца света, шагали сумасшедшая Хранительница и давно оплаканные лайфгармцами инмарский принц и сын провидицы.
Паника смыла спокойствие с Илиса, как ливень смывает грим с лица комедианта. Воздух наполнили истеричные вопли, люди метались, хватая лишь самое необходимое и спеша убраться из обреченного, по их мнению, города. Но, в противовес всеобщему хаосу, улицы, по которым шагал Смерть были мертвенно пусты. Правда, будь они до краёв заполнены людьми, маг вряд ли бы это заметил — в его сознании вновь разгорелась борьба.
"Чего ты добиваешься, Смерть? — орал Фёдор. — Хочешь сдохнуть?"
"Нет, я справлюсь. Я буду свободен!"
"Ты мой раб и должен выполнять приказы! Убей временного мага!"
"Нет! Я поклялся, что не трону его! И потом, у меня уже есть приказ — убить Олефира!"
"Идиот! Ты должен идти один! Не хочешь убивать — брось этих недотёп в Илисе!"
"Я предлагал им уйти! Они остались! Они помогут мне справиться с тобой!"
"Не помогут! Я с тобой навсегда! И на твоём месте, я бы пожалел ребятишек и прибил их сам, не оставив на растерзание высшим магам!"
"Ты не знаешь их! Они сильные!"
"Глупец! Они обречены!"
"Нет! Я вырвусь и сумею их защитить! Твоя власть не будет вечной, Фёдор! Клянусь!"
"Ты..."
Голос экспериментатора неожиданно смолк. Смерть прислушался к себе и посмотрел на перстень: буква "Ф" потеряла наконец чёткость очертаний. Маг обернулся, посмотрел на друзей, и те ответили ему бесконечно усталыми взглядами.
— Держитесь... — прошептал Смерть и схватился за голову: в сознании кузнечным молотом загрохотал ненавистный голос:
"Я — твой господин! Ты никогда не освободишься от моей власти!"
"Освобожусь", — упрямо повторил маг, отвернулся и зашагал дальше, время от времени поглядывая на перстень.
Сколько продолжалась "прогулка" по городу Смерть не знал, но в какой-то момент дома остались позади, и кроваво-белым глазам открылась огромная, безлюдная гавань: брошенные товары, рассыпанный багаж, сиротливо качающиеся на волнах корабли. У одного из причала била копытом серая лошадь, запряжённая в лёгкую коляску. Она прядала ушами и недоумённо фыркала, не понимая, куда подевался её возница...
Булыжная мостовая закончилась, под ногами заскрипел деревянный настил пирса. Смерть дошёл до самого конца, остановился, посмотрел на расстилающееся перед ним море и сел, словно поставив точку в их путешествии.
Артём, Ричард и Стася буквально повалились на пирс в нескольких метрах от друга, и временной маг с надеждой посмотрел по сторонам: вдруг кто-то обронил фляжку или оставил в спешке корзинку с едой.
— Терпи, Тёма, — тихо сказал инмарец.
— Я терплю.
Временной маг перевернулся на спину и уставился в синее, безоблачное небо, а принц скинул плащ, свернул его в трубочку и бережно подложил под голову задремавшей Хранительнице.
"Вставай и иди!" — завопил Фёдор, срываясь на визг от бессилия.
"Я не пойду по воде! Подожду, пока илисцы придут в себя, и зафрахтую корабль".
"К чёрту корабль! Перенесись на остров и убей Олефира!
"Не могу. Я устал. Да и на острове пусто. Хозяин ещё..."
"Я твой хозяин!"
"Нет! Ты захватчик, шантажом пробравшийся в моё сознание! И я не смирюсь..."
"Тогда ты сдохнешь!"
"Возможно. Но, так или иначе, я освобожусь от тебя", — бесстрастно сказал Смерть и опустил взгляд на перстень: "Ф" дрожала и извивалась, как пойманная за хвост змея...
Прохладный утренний ветерок скользнул по лицу, попытался забраться за ворот рубашки, и временной маг плотнее закутался в одеяло. Спать уже не хотелось, но как же приятно было чувствовать мягкий шёлк под щекой и уютное тепло нагретой за ночь постели. Артёму даже мурлыкнуть захотелось, но он не успел: ноздри уловили сказочный, божественный аромат жареного мяса.
— Еда... — заворожено прошептал маг, открыл глаза и едва не разрыдался от счастья: прямо перед ним в воздухе застыла большая, глубокая тарелка жаркого.
Артём поднял голову, наткнулся на ласковый и чуть-чуть насмешливый взгляд голубых глаз и... вспомнил. Фёдор, раненный отец, страшное и бесконечное путешествие в Илис и этот чёртов пирс, на котором им пришлось ночевать, пока Смерть разбирался с экспериментатором...
Временной маг, вскочил и ни слова не говоря, бросился в объятия друга.
— Всё хорошо, Тёма.
— Дима?!
Хранительница отпихнула Артёма, прижалась к Дмитрию и осыпала его лицо поцелуями. Обиженно вздохнув, временной маг схватил покачивающуюся в воздухе тарелку, устроился на своей импровизированной кровати, с удовольствием отметив, что шёлк пододеяльника заткан розочками и зелёными листочками, а на подушке красуется портрет Вереники, и отправил кусок мяса в рот.
— Я так боялась тебя потерять, — шептала Станислава, всем телом вжимаясь в возлюбленного.
— Ты всё для меня.
Маг улыбнулся, нежно погладил рыжие шелковистые волосы и подумал о том, что не представляет, как будет жить без неё. Они были неразрывно связанны, дышали в едином ритме, жили друг другом. И должны были расстаться.
Тёплые волны с тихим плеском накатывали на пирс. Чайки пронзительно кричали над водой. Море дышало спокойствием и безмятежностью. Жизнь почему-то продолжалась...
Дмитрий прижал возлюбленную к груди и посмотрел на инмарского принца, который задумчиво поглаживал рукоять меча.
— Всё в порядке, Ричи, я справился. И со всем остальным как-нибудь разберусь.
— Знаю.
Инмарец кивнул на перстень мага. Дима перехватил его взгляд, и побратимы улыбнулись друг другу — "Д" в синей глубине камня сияла пронзительно-зелёным светом.
— Снимаю шляпу! — раздался над ними громкий голос Легенды Лайфгарма.
Артём хотел вскочить, но Дмитрий схватил его за руку.
— Не вмешивайся, Тёма. — Маг посмотрел на Фёдора и ровным тоном сообщил: — Хорошо, что ты пришёл, я убью тебя прямо сейчас.
Стася всхлипнула, отстранилась и скомкала пальцами мягкую ткань платья: что возразить она не знала, но Фёдор оставался её отцом и смотреть на то, как Дима расправляется с ним, было выше всяких сил.
Экспериментатор кинул насмешливый взгляд на дочь и вновь посмотрел на своего несостоявшегося раба:
— Не спеши. Ваш Солнечный Дружок совсем плох. Идём к Источнику, нас ждут.
— Пойдём, — безразлично кивнул Дима. — И я узнаю, кто из вас больший мерзавец. — Он поднялся и в упор взглянул на высшего мага: — Зачем?
— Я люблю свой мир.
— Чушь! Ты просто мстил. Алинор полюбила другого, и ты не простил. Ни ей, ни ему. Лайфгарм здесь ни при чём.
— Прямолинеен, как всегда. Ты ничему не учишься, Смерть.
— Юлить — прерогатива Совета.
— Ах да, ты же у нас супер боевой маг! Зачем тебе интриги и... мозги?! Кулак всегда прав? Теперь я вижу, что Ричи не зря выбрал тебя побратимом. Ладно, оставим беседы на потом, пора спасать вашего друга-алкоголика. Ты готов, Смерть?
— Да.
— Мы готовы! — твёрдо сказал Артём, поднимаясь на ноги.
— Конечно, Тёма, куда мы без тебя, — рассмеялся Фёдор, взмахнул рукой, и на секунду мир померк.
— Наконец-то! Привет, брат! — весело воскликнул Олефир.
— Здравствуй, братик, — усмехнулся Фёдор. — Давненько не виделись.
— Даже так?! Как мило! Какие высокие родственные отношения! — презрительно произнёс Дима и огляделся.
На площадке, выложенной красными плитами, пламенела массивная купель, инкрустированная крупными, идеально-круглыми рубинами, а из её нутра, переливаясь всеми оттенками красного, бил фонтан. Казалось, посреди чаши вздымается факел, но вместо огня в нём пылала вода. Рядом с Источником, прямо из плит росли мечи, над которыми, почти касаясь острых кончиков, висел Валечка. Он с тоской посмотрел на друзей, и сердце мага болезненно сжалось: малейшее магическое воздействие, и Солнечный Друг упадёт на клинки. Дмитрий мог просто подойти и снять друга, но путь преграждал Олефир, и ему хватило бы сотой доли секунды, чтобы убить землянина.
"Ничего не бойся, Валя. Я помогу", — сказал Дима и скрестил руки на груди.
Стася, Ричард и Артём ошеломлено смотрели то на Валечку, то на скалившихся друг другу высших магов.
— Убей Олефира, Смерть! — приказал Легенда Лайфгарма.
— Нет!
— Ты должен сделать это! Не распускай нюни! Убей его!
— Какой практичный отец! — зло расхохотался путешественник. — Как ты заботишься о том, чтобы дети не сидели без дела! Отличная идея — сделать их рабами, во имя великой любви к Лайфгарму! Или это любовь к себе? Так или иначе, ты принёс в жертву дочь и отрёкся от сына!
Дмитрий опустил глаза, и его плотно сжатые губы побелели от напряжения. Олефир посмотрел на него и сокрушённо покачал головой:
— Не переживай так, мальчик. Тебе повезло гораздо больше, чем сестре. Твоим воспитанием занимался я. Представляешь, что было бы, если б за дело взялся любящий папаша?!
— Ты мой родной брат... — запоздало выдохнула Стася, с ужасом глядя на возлюбленного.
— А ну, домой! Быстро! — гаркнул Фёдор, и Хранительница исчезла.
Дима невольно подался вперёд:
— Стася... — И голубые глаза затопил холодный белый свет.
Артём тотчас придвинулся ближе к Смерти, а Ричард выхватил меч и прорычал:
— Уроды! Вы заигрались! Один издевался, другой — смотрел. Вам обоим было хорошо, потому что ему было плохо! Забирай Валечку, побратим, и прочь отсюда! Пусть сами разгребают своё дерьмо!
— Стоять! — проревел Фёдор, и дикая злоба исказила его красивое лицо. — Смерть должен убить Олефира!
— Он никому ничего не должен, особенно тебе!
— Он мой сын!
— Ну, ты даёшь! — Олефир постучал пальцем по виску. — Как у тебя язык-то повернулся назвать его сыном? Ты бросил его на произвол судьбы! Я вырастил его. Дима — мой сын!
— Заткнись, Фира!
— Почему? Я сказал что-то не так?
— Он должен был стать рабом, а ты воспитал его принцем!
— Хорошо говоришь, Федя!
— Да! Он — оружие! И я воспользуюсь им, чтобы избавить мой любимый мир от тебя!
— Ах, да! — Олефир картинно хлопнул себя по лбу: — Совсем забыл! Ты же пламенный защитник Лайфгарма! — Лицо путешественника стало серьёзным, а голос зазвенел сталью. — Я не прощу тебе Алинор! Ты подослал в Керон свою тупую дочь, и моя жена сошла с ума! Мне пришлось убить её!..
— Переживёшь! Я пережил, и ты переживёшь.
— Ты не пережил. Ты до сих пор мстишь мне. Алинор полюбила меня, потому что поняла, какой ты трус и подлец! Ты же никогда не любил её! Ты просто решил заполучить самую красивую женщину Лайфгарма и наложил на неё заклятье!
— А сам-то?! Ты воспользовался этим заклятьем, чтобы отобрать у меня мою женщину!
— Я сделал это открыто! И ты даже не попытался противостоять мне! Ты трусливо бежал на Землю, украв Ключ и девочку, которая могла его носить! Ты сломал жизнь сначала матери, а потом дочери! И ради чего, Федя?
— Можно подумать, ты ангел! Ты внушил Алинор, что она потеряла ребёнка! Бедная мать! Она не помнила родов и не знала, что сына жив! Она унижала его, думая, что плебей занимает место её сына! А Дима? Он считал тебя своим благодетелем, не подозревая, что крестьянская семья, которую он помнит — всего лишь иллюзия, подаренная любящим дядюшкой! — Экспериментатор посмотрел на Дмитрия и язвительно сообщил: — Ты родился в Керонском замке и никогда не покидал его! А, знаешь, для чего Фире понадобилась комедия с крестьянской семьёй? Он хотел, чтобы ты был вечно благодарен ему и лизал руки, не думая о том, что он лепит из тебя. А лепил он бессловесную тварь, покорно выполняющую приказы! Уж не знаю, что за бешеная муха его укусила, когда он вдруг возвысил тебя!.. — Фёдор снова посмотрел на брата и в бешенстве заорал: — Ты всегда завидовал мне! Мышь серая! Посредственность! Ты стал высшим магом только потому, что этот уродский мир позволил тебе!
