— Здрасте... мадам, — мотнул головой Ричард. — Привет..ствую Вас здесь!
— Как Вам не стыдно спаивать моего сына?!
— Мама...
Валечка попытался подняться, но не смог. Спасая ситуацию, Дима хотел протрезвить друга, вскинул руку и что-то пробормотал, однако заплетающийся язык дал сбой, и на голове у землянина выросла алая роза.
— Хулиганы!
— Они хорошие, мама. — Валечка провёл рукой по волосам, сорвал цветок и протянул его матери. — Они мои друзья.
— Вижу, — язвительно произнесла Розалия. — Алкаши проклятые! Так вот, чем ты занимался три года, Валентин!
— Мамочка...
— Молчи уж! — Землянка повернулась к Ричарду и в упор спросила: — Ты кто?
— Принц, ...то есть уже король.
— Король чего?
— Король Инмара Ричард, — на одном дыхании выдал инмарец.
— Понятно! А ты?
Розалия ткнула пальцем в Диму.
— Я — Смерть, — сказал маг и поспешно добавил: — Добрый день.
— Дима? — уточнила землянка.
Король Годара кивнул. Розалия с любопытством оглядела пьяного мага, а потом подошла к сыну и взяла его за шиворот.
— Вставай, забулдыга! Мы отправляемся на Землю!
— Я не могу, там Фёдор.
— Ну и что?
— Я его боюсь!
— Он не опасен! — категорично заявила Розалия.
— Знаете... Вы это... сами... — Дима встал — сначала на четвереньки, потом с трудом выпрямился. — Ричи... ты это... больше не наливай... ему... У тебя... того... гости... я туда... в ... домой... Пока...
Маг взмахнул руками, не удержал равновесие и... рухнул на пол своего кабинета. Полежав минуту-другую, он поднялся на четвереньки, дополз до стола и опрокинул на себя кувшин воды. Стало легче. Дмитрий сосредоточился и протрезвел.
— Больше никогда... — прошептал он, перенёсся в спальню и, рухнув на кровать, заснул беспокойным, тревожным сном.
Глава 5.
Стасина любовь.
В комнате было холодно и сыро, но топить покосившуюся, щербатую печку Сергей не решился. Поставил литровую бутылку водки на стол, разложил на газете неровно нарезанные куски колбасы, солёные огурцы и полбуханки чёрного хлеба, уселся на колченогий стул и привалился спиной к тёмным, местами вздувшимся обоям. Последние три недели выдались жутко нервными и суматошными, и так приятно было оказаться в тишине, далеко от клокочущего в вечном оргазме мегаполиса. Однако бывший бизнесмен и хакер-любитель Сергей Костров не испытывал иллюзий — жить ему осталось от силы день-два. Все друзья-подельники уже пребывали в лучшем из миров, а его, хранителя украденной суммы, оставили на сладкое. Сергей понимал это, но бороться и скрываться не осталось сил. И, забравшись в старый тёткин дом в глухой умирающей деревушке, Костров ждал, когда за ним приедут.
Услышав далёкий шум мотора, он влил в себя стакан водки, закурил и вышел на крыльцо. Из-за поворота выполз тяжёлый чёрный джип с тонированными стёклами. "Вот и всё!" — Сергей отбросил сигарету и приготовился умереть. Он ждал, что боковое стекло опустится и из окна высунется дуло автомата, но вместо этого распахнулась дверца, и из машины вышел молодой светловолосый мужчина. Тёмный длинный плащ, дорогой костюм, руки затянуты в тонкие кожаные перчатки. "Пижон, а не киллер", — растерянно подумал Костров и скрестил руки на груди, подсознательно ожидая какого-то подвоха.
Тем временем незнакомец брезгливо посмотрел на грязь под ногами, на покосившийся дом и вперил в Сергея неожиданно холодный и цепкий взгляд:
— Здравствуйте, господин Костров.
— Не тяни, сволочь! Стреляй или катись к дьяволу!
Светловолосый мужчина красиво изогнул бровь, выражая недоумение, а потом широко улыбнулся и представился:
— Артём.
Костров стушевался и машинально пожал протянутую ему руку, с удивлением ощутив ледяной холод, исходящий от перчатки незнакомца:
— Сергей.
— Вот и познакомились! Может, в гости пригласишь, Сергей?
— Заходи.
Артём толкнул дверь острым мыском сапога, прошёл через сени и остановился на пороге комнаты.
— Свинарник... — с отвращением прошипел он, и Сергей едва не свалился в обморок, глядя, как убогая тёткина кухня преображается в роскошную гостиную. Зеркала, канделябры, хрустальная люстра, изящная, позолоченная мебель. Артём удовлетворённо кивнул, прошёлся по пушистому белоснежному ковру и устроился в кресле у камина. — А Вы что стоите, Сергей? — не оборачиваясь, спросил он, и дрова в камине вспыхнули.
Костров взглянул на свои грязные кирзовые сапоги, разулся и прошлёпал к креслу. Едва он сел, между креслами появился низкий столик, а на нём — пузатая бутылка французского коньяка, блюдечко с тонкими ломтиками лимона и широкие рюмки. Артём стянул перчатки, небрежно кинул их на столик и плеснул в рюмки коньяка:
— Угощайтесь, Сергей.
— Вы гипнотизёр?
— Я маг.
— Значит, гипнотизёр.
Артём насмешливо прищурился:
— Ну, раз Вам так привычнее, пусть будет гипнотизёр. Пейте коньяк, Сергей.
Костров взял рюмку, с опаской глотнул ароматный напиток, оказавшийся божественно вкусным, и уже более спокойно поинтересовался:
— Что Вам надо?
— Хочу предложить Вам работу.
Сергей нервно рассмеялся:
— Вы опоздали. Я уже недели три, как покойник. Недобитый пока.
— Если Вы согласитесь работать на меня, то доживёте до глубокой старости.
— Кто Вы?
— Маг.
— А серьёзно?
— Вы утомляете меня, Сергей, — недовольно произнёс Артём, и в его пальцах задымилась длинная коричневая сигарета. — Мне плевать, кем Вы будете меня считать, но если Вы откажетесь на меня работать, через пару часов здесь будет господин Травкин со товарищами. Он хочет лично задушить последнего авантюриста из Вашей дружной компании. Не обидно умирать из-за жалких ста тысяч баксов? Ведь так и останутся гнить под половицей.
Временной маг щёлкнул пальцами, и на его коленях появился белый полиэтиленовый пакет, перетянутый скотчем. Костров жадно потянулся за деньгами.
— Да, пожалуйста, — ухмыльнулся Артём и бросил ему пакет. — Собираешься умереть с ними в обнимку?
Сергей налил себе полную рюмку коньяка, выпил её и хрипло спросил:
— Что я должен сделать?
— Жениться.
— Что?
— Вы прекрасно слышали.
— На какой-нибудь старухе? Или сумасшедшей?
Временной маг деланно оскорбился:
— Что Вы! Стал бы я предлагать залежалый товар! Она умница и красавица.
— Тогда женитесь на ней сами!
— Не могу, — развёл руками маг. — Она отказала мне. Вообще-то она любила моего друга, и мне пришлось устранить его, но она всё равно отказала мне.
— А мне она не откажет? — ехидно спросил Костров.
— Конечно, нет. Вы станете его двойником.
— Стану?
— Ну да, пара пластических операций и дело в шляпе. — Артём понюхал коньяк, сделал маленький глоток и взял с блюдечка кружок лимона. — Не понимаю, зачем закусывать коньяк лимоном?.. Так Вы согласны? — Он взглянул на часы. — Скоро они будут здесь.
— Сколько?
Артём восторженно посмотрел на собеседника:
— Браво! Вы стоите одной ногой в могиле, и, тем не менее, торгуетесь? Вы настоящий мерзавец!
— Насколько я понимаю, я идеально подхожу на роль Вашего покойного друга. Так сколько Вы готовы выложить за осуществление своей мести?
— Вы нравитесь мне всё больше и больше, Сергей! И я заплачу вам столько, сколько Вы попросите.
— А...
— Всего лишь миллион? По рукам!
Костров испуганно вцепился в пакет с деньгами: стены тёткиного дома пропали, и он оказался в просторной светлой комнате. За окном шумело море, пенные волны лизали золотистый песок, стремясь добраться до коричневых пальм с разлапистыми листьями-перьями.
— Где я? — хрипло спросил Сергей.
— На курорте, господин Ковров, на курорте. — Артём насмешливо взглянул на бледного от ужаса землянина и бросил ему на колени фотографию: — Так Вы будете выглядеть, а пока отдыхайте, набирайтесь сил. И не робейте, я всегда держу слово!
Утро выдалось жарким и душным, но, благодаря кондиционеру, в салоне автомобиля было прохладно. Тихо напевая себе под нос, Станислава постукивала ноготками по кожаной обшивке руля и нетерпеливо поглядывала то на тусклый кружок светофора, ожидая, когда он загорится зелёным, то на Марусю, которая сосредоточенно просматривала бумаги. Женщины спешили на встречу в медиа-агенство, взглянуть на отснятый рекламный ролик. Режиссёр обещал нечто особенное, и Стася надеялась, что это не пустые слова. Сейчас, когда она собиралась вывести фирму на международный уровень, хорошая реклама была жизненно необходима.
Красный кружок потух, и, едва загорелся жёлтый, Станислава вдавила педаль газа в пол. Хранительница не утруждала себя заботой о безопасности. Зная, что рядом всегда незримо присутствует брат, она водила машину, как хотела, не опасаясь погибнуть. "Тойота" плавно вписалась в поворот и выскочила на проспект, на удивление, оказавшийся свободным. Справа пристроился красный спортивный автомобиль, и, забыв о бумагах, Маруся уставилась в окно:
— Ух, ты! Никогда такого не видела.
Станислава повернула голову и натолкнулась на злорадный взгляд шоколадных глаз.
— Артём?
Неприкрытая ненависть, с которой временной маг смотрел на неё, так поразили Хранительницу, что она ударила по тормозам. Машину тряхнуло, но женщин лишь слегка качнуло вперёд: магия Смерти надёжно оберегала их жизни. Стася проводила взглядом красный спортивный автомобиль, чертыхнулась и вылезла из машины. Позади "Тойоты" стоял чёрный "Опель" с помятым бампером. "Это дело для адвоката!" — подумала Станислава и полезла было в сумочку за телефоном, но тут дверь "Опеля" распахнулась, и она увидела Диму.
— Ты?
— Вы слишком резко затормозили. Я не успел...
Станислава зачаровано смотрела на незнакомца. Она уже поняла, что это не Дима, но сходство было поразительным: высокая худощавая фигура, тёмные волосы до плеч, внимательные голубые глаза, длинные тонкие пальцы... Мужчина что-то говорил ей, но Стася не слышала слов.
— Кто Вы? — невпопад спросила она.
Водитель "Опеля" замолчал и, помедлив, ответил:
— Дмитрий.
— Дима...
— С Вами всё в порядке?
— Да. Просто странно. Вы — Дима, — пролепетала Хранительница, пожирая глазами любимый облик.
Маруся посмотрела на часы и выбралась из "Тойоты":
— Нас ждут, Станислава Михеевна.
— Подождут!
Сергей Костров с интересом посмотрел на взволнованную женщину и вежливо осведомился:
— Могу я пригласить Вас на обед? Мне бы хотелось загладить этот неприятный инцидент.
— И немедленно! — категорично заявила Станислава и обернулась к подруге: — Поезжай одна, Маша, ты знаешь, что делать!
Маруся с сомнением оглядела темноволосого красавца и, сев на водительское сидение, помчалась на встречу с рекламщиками. Сергей и Стася остались одни. Несколько секунд Хранительница смотрела в щемяще знакомые глаза, а потом взяла "возлюбленного" за руку и твёрдо сказала:
— Ты станешь моим мужем! Я больше ни на минуту не расстанусь с тобой!
— Вы удивительная женщина, — мягко произнёс Сергей, привлёк Станиславу к груди и поцеловал в губы...
— Откуда он взялся? — Король Годара скрипнул зубами, и глаза его захлестнуло холодное белое пламя. — Убью... — Смерть встал и... сел. На лице сестры сияла счастливая улыбка. Она давно так не улыбалась, и маг не посмел вмешаться. Он заглянул в сознание своего двойника, пытаясь найти в нём магию или следы магического воздействия, и дрожащей рукой провёл по лбу: — Тёма...
Сергей и Стася целовались возле разбитого "Опеля", а мимо пролетали машины. Водители сигналили влюблённым, что-то кричали из окон, но Хранительница ничего не замечала, ей казалось, что она стоит на аллее керонского парка и вдыхает пьянящий аромат любви.
— Поедем ко мне, Дима...
Они поймали такси и поехали в особняк. Всю дорогу Сергей и Стася целовались, а, войдя в дом, стали срывать друг с друга одежду. Краем сознания Хранительница понимала, что причиняет брату боль, но ей невыносимо хотелось смотреть в пронзительно голубые глаза, касаться тёмных, чуть вьющихся волос и шептать любимое имя...
Смерть смотрел, как сестра с блаженной улыбкой отдаётся его двойнику, и сгорал от ревности. Лёгким движением пальцев он мог бы стереть соперника в порошок, но держался: Стася остервенело цеплялась за своё суррогатное счастье.
Маг выудил из воздуха дымящуюся сигарету, затянулся и посмотрел на дверь.
— Заходи, дядя, — тихо сказал он, и белыми, как снег, глазами уставился на Олефира.
— Здравствуй, мой мальчик.
— А Тёму за дверью оставишь?
— Артём! — позвал Олефир и уселся в кресло.
В кабинет заглянул временной маг:
— Привет, дружище! А ты неплохо устроился. — Он подмигнул королю Годара, переместился в кресло и закинул ногу на ногу: — Что же ты не здороваешься? Это невежливо.
— Здравствуй, Тёма, — мрачно сказал Смерть, вдыхая едва уловимый аромат безумия.
Помешательство лёгким саваном окутывало Артёма — на Лайфгарм пришёл сумасшедший временной маг.
— Что за похоронный вид, Дима? Кто-то умер?
— Ты хорошо выглядишь, Тёма, — невозмутимо заметил Смерть, и глаза его стали пронзительно голубыми.
— Ещё бы! Магистр прекрасно заботится обо мне! Я многому научился, приятель, а для тебя настало время платить по счетам.
Олефир сложил руки на животе, благодушно взирая на своих учеников.
— Чего ты хочешь, Тёма? — тяжело вздохнул Дмитрий.
— Немного. Ты отдашь мне Лирию!
— Решил стать царём?
— Не-а, зачем? Хочу отблагодарить магистра за обучение. Он позаботился обо мне, когда вы меня бросили, — презрительно улыбнулся временной маг.
— Я искал тебя...
— Да, что теперь об этом говорить! Всё сложилось лучше некуда! Я стал магом, как ты и хотел. Теперь я хочу Лирию!
Дмитрий перевёл взгляд на дядю и выплюнул:
— Сволочь!
— Почему? Я сделал его магом, настоящим магом, как ты и мечтал, Дима. Тебя что-то не устраивает?
— Убью... — прошипел Дима, и глаза его вновь полыхнули холодным белым светом.
— Но-но! — Артём сверкнул ледяными серебряными глазами. — Не делай резких движений! Хочешь подраться — только скажи, я с удовольствием приму вызов. Кстати, у меня припасена пара таких штучек — закачаешься!
— Я не буду драться с тобой, Тёма! Ты — мой друг.
— И ты туда же! Какая жалость! Никто не хочет играть со мной! — капризно насупился временной маг. — Все меня боятся. Как это банально и скучно!
Дима с угрозой взглянул на Олефира:
— Чего ты хочешь на самом деле?
— Мира.
— Мира?
— Да, мира. Я вернулся за своей долей Лайфгарма, Дима! Давай договоримся по-родственному.
Олефир испытывающе посмотрел в глаза племяннику, но ответный взгляд был непроницаем.
— Хорошо, путешественник. Забирай Лирию, но Годар и Инмар — мои!
— Ха! Ты многому научился за два года, мальчик! Ты стал таким, как я мечтал. Почти.
— Лирия твоя. Убирайся!
Высший маг поднялся и направился к двери. Артём же остался сидеть. Он улыбнулся Диме, вытянул руку, и на раскрытой ладони появился миниатюрный Источник, переливающийся всеми оттенками красного. Дмитрия захлестнуло чувство вины, и он поспешно отвернулся от друга, а Олефир остановился на пороге, обернулся и победно посмотрел на племянника.
