— На сегодня хватит, магистр! Я не позволю Артёму убить собственных родителей!
— И это говоришь ты? А как же Алинор? Со своей мамочкой ты не церемонился!
— Не смей!
Глаза Дмитрия блеснули холодным белым светом, и Артём, мгновенно вскинув руку, запустил в друга кроваво-красный шар. Но снаряд не достиг цели: Дима гневно взглянул на него, и шар растворился в воздухе.
— Ах ты, гад! — завопил временной маг и сотворил новый шар, слепяще-алого цвета.
— Знакомые штучки, — заметил Дмитрий и угрожающе улыбнулся Олефиру: — Останови его, иначе, я остановлю вас обоих!
— Достаточно, чародей! — приказал путешественник и притворно-ласково обратился к племяннику: — Прости моего ученика, племянничек, он не понимает, с кем имеет дело. Вот что, Дима, я хочу загладить это недоразумение. Приходи завтра утром в Литту. Мне будет приятно увидеть родное лицо на коронации. Обещаю, ты будешь в восторге!
"У тебя на роже написано, что в восторге я не буду", — зло подумал Дмитрий, а вслух произнёс:
— Я приду, дядя.
— В десять. И прихвати с собой короля Инмара, — улыбнулся путешественник и исчез вместе с Артёмом.
— Я убью его, — прошептала провидица. — Мальчик мой, что он с тобой сделал?
— Ты что-нибудь видишь? — осторожно спросил наблюдатель.
— Да, но... Какая-то путаница...
— Пойдём! Тебе нужно отдохнуть.
— Мой мальчик...
Король Годара с сочувствием смотрел на родителей Артёма и молчал.
— Мы возвращаемся в Белолесье, — сказал ему Арсений.
— Нет. Белолесье на стороне временного мага, — покачал головой Дмитрий. — Олефир не успокоится, пока не убьёт вас, потому что Смерть не должен иметь слабых мест. Вы будете жить в Керонском замке. Там я смогу защитить вас.
— Защитить от собственного сына! — ужаснулась провидица.
Арсений обнял возлюбленную и твёрдо посмотрел в глаза Диме:
— Мы доверяем тебе и сделаем так, как ты хочешь. Потому что, только ты можешь спасти нашего сына!..
Дмитрий явился в Зару глубокой ночью. Но будить друзей не пришлось: король Инмара сидел на ступеньках перед троном и мутным взглядом таращился на Солнечного Друга, а тот, размахивая руками, громко, темпераментно и бессвязно вещал какую-то историю из своего многочисленного арсенала. Оба собутыльника были пьяны вусмерть, и не сразу заметили мага, а когда Дима подошёл поближе, засияли, как два начищенных медных чайника.
— Присоединяйся, дружище! — завопил Ричард. — Мы празднуем моё восхождение на престол! Правда, король я липовый. В Инмаре правит мама Солнечного Друга. Представляешь, её зовут Розалия. Ну и женщина! Она поставила на уши весь мой двор. Ей всё не так! Оказывается, в покоях Валентина гуляют сквозняки. Как она с ними боролась!.. А когда победила, принялась за нас. Ну, ты и учудил, побратим! Смотри, Валечка до сих пор в шоке — то ли от счастья, то ли от горя!
Маг накрыл зал защитным полем, щёлкнул пальцами, и Ричард с Валечкой протрезвели.
— Какого чёрта, Ричи? Ты в своём уме? Ты — король, а ведёшь себя, как мальчишка! Ты должен заботиться о своём народе, а не хлестать вино. Алкоголик! Ты позволяешь иноземной женщине править страной, вместо того, чтобы самому заниматься делами! Прости, Валентин, но твоя мать не должна вмешиваться в дела Инмара!
— Я ей об этом говорил, но она слушает, — горестно вздохнул Солнечный Друг.
— Что вы творите? — Дмитрий схватился за голову. — Кому я доверил страну!
— Я, между прочим, не хотел быть королём, — напомнил ему Ричард.
— А что было делать? Воевать? Ричи, возьми себя в руки и правь! Я не могу уследить за всем, что происходит в Лайфгарме!
Инмарец внимательно посмотрел на побратима и нахмурился:
— А ну выкладывай: что случилось?
— Тёма вернулся.
Король Инмара вскочил:
— Где он?
— В Литте. Он стал Смертью и служит Олефиру. Я не могу помочь ему. Пока. — Дима отвёл глаза. — Я отдал Артёму Лирию!
— Ты рехнулся? — Ричард смотрел на друга, как на прокажённого. — Ты понимаешь, что наделал?
— Лучше, чем кто-либо, Ричи. Геласий и Павлина убиты. Мне пришлось жениться на Веренике, чтобы спасти ей жизнь. Совет высших магов прекратил своё существование. И это только начало!.. Я могу убить Артёма, но не буду этого делать. Пока он жив, у него есть шанс...
Ричард тяжело опустился на ступени и обхватил голову руками:
— Только не Тёма...
— Я помогу ему, но нужно время.
— А пока он будет убивать лирийцев?
— Пусть делает, что хочет! — отрезал Дима, и глаза его сверкнули холодным белым светом.
— Погибнут люди... — прошептал Валечка.
— Мне всё равно. Я Смерть.
— Ты — великий обманщик! — выпалил Солнечный Друг. — Ты уже отдал Лирию. Скоро Артём попросит Инмар, а потом и Годар. И ты отдашь их ему! До сих пор ты заботился о годарцах, а теперь готов принести их в жертву Олефиру, чтобы угодить Тёме? Не слишком ли велика цена за жизнь временного мага?
— По-твоему, я должен убить его? Да как ты можешь, Валя?! Он же и твой друг!
Землянин опустил голову и уставился в пустой бокал:
— Я не знаю. Я люблю Тёму, но это... неправильно.
— А если я скажу, что он готов очнуться и нужно лишь немного подождать? — шёпотом произнёс маг.
— Ты уверен? — вскинул голову Ричард, но Дима оставил его вопрос без ответа.
— Завтра коронация Олефира. Я зайду за вами около десяти, — сообщил он и исчез.
— Дима прав, — вздохнул инмарец. — Мы должны дать Артёму шанс.
— А как же люди?
— А что люди? Им безразлично, что станет с Артёмом. Так почему нам должно быть не всё равно, что станет с ними?
— Неужели люди ничего не значат для вас?
— Почему? Мне жаль их, но друг дороже! Когда Тёма очнётся, и я, и Дима вновь будем заботиться о наших подданных, но сейчас главное — Артём.
Землянин выудил из-под трона пыльную бутылку, вытер её рукавом и, ловко выбив пробку, разлил вино по бокалам:
— Тогда выпьем за то, чтобы жертв нашей дружбы было как можно меньше.
— Выпьем, — кивнул король Инмара и потянулся за бокалом.
Глава 7.
Королевские забавы.
Временной маг ужасно волновался, всё-таки задание было не шуточным. Он ещё никогда не изменял прошлого, точнее не продлевал жизнь человека, минуя его смерть. Но хозяин ждал, и, сосредоточившись, Артём взялся за дело. Скользнув по Времени, он отыскал обрыв в судьбе Алинор, нырнул под плиту и вытянул женщину в Литту. И едва не оглох, ибо ожившая королева взвыла, как стая пещерных львов:
— Мерзавец! Как ты посмел сбежать? Он почти убил меня!
Сжав кулаки, Алинор бросилась на мужа, но Олефир перехватил её руки и спокойно сообщил:
— Дима убил тебя, дорогая.
— Я живая!
— Только благодаря мне! Но если ты не уймёшься, я прикажу чародею вернуть тебя обратно! Хочешь, чтобы твоё холёное тело жрали черви?
Алинор замерла, растерянно хлопая глазами. Лохматая, в грязном рваном платье, с ободранными локтями и коленями, она выглядела побирушкой, но Олефира это не волновало. Он извлёк жену из небытия не ради её прелестей. "Хотя, отдать должное этим прелестям..." Высший маг отпустил руки Алинор, привёл в порядок её тело и одежду и мягко спросил:
— Так что ты предпочитаешь, дорогая, смерть или корону Лирии?
— Лирии? А Годар?
— Годар достался нашему сыну.
— Этот ублюдок — король?
— Чему ты удивляешься? — картинно изумился Олефир. — Был принцем — стал королём. Логично.
— Почему ты позволил ему?
— В отличие от тебя, я люблю Диму! И хватит об этом! Поговорим о тебе, радость моя. Что ты выбираешь?
Алинор поджала губы: что-что, а умирать она точно не собиралась.
— Я буду твоей царицей!
— Вот и славно. — Олефир схватил жену за руку, перенёсся в спальню и подтолкнул к постели: — Раздевайся!
— А он?
Алинор указала на Артёма. Путешественник посмотрел на скучающего у стены ученика и хотел отправить его восвояси, но передумал.
— Тёма нам не помешает. Пока ты была мертва, он стал моим верным слугой, так что, привыкай, он всё время будет рядом, — сладкозвучным голосом произнёс маг, и платье королевы пропало.
Алинор вскрикнула, проворно юркнула в постель и натянула на себя одеяло:
— Зачем ты унижаешь меня, Фира? Я же любила тебя!
— Я тоже, — пожал плечами Олефир, не спеша снимая одежду. — Но за последний год жизни ты основательно достала меня своими плебейскими истериками. А уж когда ты свихнулась на мести собственным детям...
— Тогда зачем ты вытащил меня?
— Хочу порадовать Диму. Всё-таки ты его мать. Он даже плакал над твоей могилой.
— Слышать не хочу об этом выродке!
— Как же я понимаю Смерть. Я бы тоже прибил такую мамашку. — Путешественник сдёрнул с жены одеяло и глумливо рассмеялся: — Ну, раз уж ты здесь, грех не потискать тебя, дорогая. Артём! Смотри внимательно! Перед тобой самая красивая женщина Лайфгарма! Тебе нравится её тело?
— Оно совершенно, магистр, — встрепенулся временной маг и с затаённой надеждой взглянул на хозяина.
Алинор закрыла глаза и закусила губу, чувствуя себя продажной девкой.
— Тебе стоит гордиться собой, родная. Ни одной проститутке не предлагали за услуги корону Лирии! — расхохотался Олефира и стиснул жену в объятьях.
Артём с интересом и лёгким сожалением следил за совокуплением супругов. Он и сам был не прочь проиграться с красивым ухоженным телом будущей царицы. Ему грезились восхитительные кровавые струйки, стекающие по её нежной белой коже, затуманенный от боли взгляд, умоляющий о пощаде, искривлённый мукой чувственный рот. Шоколадные глаза подёрнулись ледяной серебряной дымкой, на губах заиграла плотоядная улыбка. Временной маг уже ощущал вкус крови прекрасной Алинор, когда раздался сладострастный крик хозяина.
Олефир оторвался от жены и насмешливо посмотрел на Артёма:
— Возможно, когда-нибудь твои мечты станут явью, чародей. — Он откинулся на подушки и, лениво лаская грудь жены, стал с упоением расхваливать нового ученика: — Посмотри на него, дорогая. Он идеален. Всего за два года я сделал из неумёхи и разгильдяя Смерть, и теперь он предан мне, как пёс, ибо я научил его всему, что он знает. Друзья и родители бросили Тёму, Совет вынес смертный приговор, а я спас его и помог отомстить. На сегодняшний день почти все его обидчики мертвы. А с оставшимися мы очень скоро разберёмся, правда, чародей?
— Правда, магистр, — ответил временной маг, с восхищением и преданностью глядя на хозяина.
Алинор поспешно оторвала взгляд от подёрнутых инеем шоколадных глаз и уткнулась в плечо мужа. Олефир ласкал её нагое тело, ничуть не смущаясь присутствием ученика, однако королева более ни единым жестом не выказала протеста. Но она точно знала, что отомстит и убьёт оскорбивших её магов — жестоко и очень медленно...
Пол тронного зала Литтийского дворца устилали лепестки багровых роз. На возвышении, под тяжёлым тёмно-зелёным балдахином, стояли два белых резных трона, и, глядя на них, разодетые в пух и прах лайфгармцы тихо перешёптывались, гадая, кто же станет царицей Лирии. Но ещё больше их волновал вопрос: какая роль в предстоящем действе отведена странной четвёрке, мрачно застывшей неподалёку от возвышения: королям-побратимам, беглой лирийской принцессе в серебряном венце королевы Алинор и рыжеволосому Солнечному Другу без полагающейся ему Хранительницы.
И вот, под торжественный рёв труб, на возвышении появился Олефир.
— Рад приветствовать Вас, король Годара (кивок Диме), король Инмара (улыбка Ричарду) и Вас, уважаемый Вин ван Гоген. — Путешественник махнул рукой главному гному. — Доброе утро, мои дорогие гости и подданные. Вы постарались на славу. Я доволен. Смерть сегодня отдыхает. Мне не к чему придраться. — Маг расправил складки золотых одежд и сел на трон. — Приступайте!.. Ах, да... Моя царица! — Он насмешливо взглянул в глаза племяннику.
Высокие золочёные двери распахнулись, и, опираясь на руку временного мага, в зал вступила Алинор. Живая, здоровая, с гордо поднятой головой.
— Даже так... — глухо пробормотал Дима и скрипнул зубами.
— Для короля ты слишком эмоционален, — шепнул ему Валечка.
— Это переходит все границы.
— Наплюй. Главное — Тёма. Ты же сам говорил!
— Да, — кивнул Дима и бережно погладил руку дрожащей Вереники: "Не бойся. Я рядом. Не позволяй им думать, что они победили".
Юная королева Годара благодарно улыбнулась мужу, расправила плечи и свысока посмотрела на временного мага. "Ты прелесть, малышка!" — проходя мимо, мысленно сообщил ей Артём и лукаво подмигнул, но сразу отвернулся, с важным видом провёл Алинор на возвышение, усадил в кресло и, раскинув руки, провозгласил:
— Повелитель Камии, по праву, данному ему королём Годара, готов стать царём Лирии. Говорите, кому есть что сказать!
— Давай, Ника!
Дмитрий осторожно сжал пальчики Вереники, и она выступила вперёд.
— Я, королева Годара, принцесса Лирии отказываюсь от своих прав на лирийский престол в пользу повелителя Камии!
— Браво!
Артём послал девочке воздушный поцелуй. Вереника благосклонно кивнула ему, отступила, и Дима, склонившись, поцеловал её руку.
— Ты восхитительна, моя королева, — церемонно произнёс он и повернулся к временному магу: — Что дальше, чародей?
— Совет высших магов прекратил своё существование, и я, будучи церемониймейстером сегодняшнего праздника, заявляю: честь венчать на царство правителя Камии и его прекрасную супругу предоставляется королю Годара!
— Фарс, — одними губами прошептал Ричард.
Дмитрий бросил на инмарца предостерегающий взгляд, подошёл к Артёму и дружески похлопал его по плечу:
— Отличный выбор, Тёма. Давай короны.
Временной маг широко улыбнулся, и в его руках появились венки из золотых листьев — символ богатства и плодородия лирийских земель. Дима взял один из них, возложил на голову Олефира и, склонившись к его уху, шепнул:
— Береги себя, дядя.
— Не дождёшься, племянничек!
Алинор же с плохо скрываемой ненавистью смотрела на сына. Дмитрий опустил венок на её роскошные рыжие волосы и печально улыбнулся:
— С воскрешением, мама. Поверь, твоя смерть не доставила мне удовольствия. Я...
— Свершилось! — отодвинув друга в сторону, ликующе завопил Артём и пал на колени перед царём и царицей Лирии.
Дмитрий скептически оглядел временного мага, перевёл взгляд на Олефира и, бросив: "Твой чародей переигрывает!", вернулся к Веренике.
— Не обращай внимания, Тёма, — беспечно заявил новоиспечённый царь, потрепал обиженно сопящего ученика по щеке и поднялся: — Бал!!!
Грянула музыка, и, по древнему обычаю Лайфгарма, Олефир и Алинор рука об руку спустились в зал и закружились в танце. Маг-путешественник ощущал на себе восхищённо-завистливые взгляды лайфгармцев и мысленно соглашался с ними: новая царица Лирии была прекрасна, многие мужчины отдали бы жизнь за право обладать ею. Но Олефира присутствие жены лишь угнетало. Он обнимал тонкую талию, сжимал изящное запястье и раздражённо думал о неприятностях, которые ещё доставит ему эта женщина. Он уже жалел, что, желая вывести Диму из равновесия, оживил её...
