— У меня есть предложение по этому поводу.
— Отлично. Эти помощники администрации станут кулаками ведущих учёт мальчишек. Задача же охраны следить за общим порядком во избежание бунта.
— Павел Петрович, а как мальчишки, есть от них толк в обучении?
— О, да. Могу только хвалить их. Не знаю, чтобы я делал без этих зорких глаз и шустрых ног. Пятеро из них настолько сообразительны, что способны следить за ходом строительства моста или платформ, проверяя качество полученного результата.
— Прекрасно, Может попросить больше воспитанников у сельского дома?
— Было бы прекрасно. Я готов принять под свою руку ещё дюжину.
— Я распоряжусь. Пётр Порфирьевич, а что с детьми арестантами? Сельский дом их принял?
— Пока нет. И я полагаю, что они побегут.
— И что делать?
— Я предлагаю оставить их в арестантских бараках.
— Это не хорошо. Если мы их оставим там, никого кроме воров из них не вырастет. Их нужно отдавать в сельский дом. Пусть даже на особом надзоре, но из бараков их надо забирать. Кстати, Пётр Порфирьевич, мои мальчишки на еду в сельском доме не жаловались?
— Нет, ваше высочество. В последнее время их кормят весьма неплохо. Старые времена им кажутся прошедшими.
— Насколько вы уверены в источниках?
— Я подобрал ключи к нескольким ребятишкам. Полагаю сведения достаточно верными.
— Надеюсь, завтра вы представите мне человека на время своего отсутствия. А как идут дела у Овцына?
— Печь будет готова через четыре дня, — ответил Мельников. — Прессовальный цех уже готов, но сами прессы будут через неделю. Тогда можно будет опробовать печь, не дожидаясь пока всё отстроится.
— Прекрасно, а подвод хватает на строительстве?
— Их достаточно, но сожалею о вашем решении забрать полевые кухни, без них будет тяжело.
— Я знаю, но они нужны в армии. Постарайтесь придумать что-то, пока Кларк не сделает новые. Может просто поставить временные печи посреди пути и готовить на них.
— Не думаю, что это поможет. Мы с самого начала собирались отстраивать до конца бараки в Мариенбурге и на торфяном предприятии. Нужно это делать быстрее. И поставить там полноценные кухни. Для этого полагаю снять половину людей с дороги.
— Это что получится? — поинтересовался великий князь.
— Не ослабным будет строительство моста и подъезда к нему, в прежней силе будет заготовка шпал и леса, а строительство насыпи придётся временно прекратить.
— На сколько?
— На неделю точно, потом часть людей можно будет вернуть.
— Делайте, всё одно это нужно.
28 апреля 1828, Гатчина
* * *
Начав осмотр строительства с торфяников, только к обеду великий князь добрался до стекольного завода. Управляющий заводом арендатор, Карл Генрихович Веддер, встретил великого князя радушно, но с видимой настороженностью.
— Надеюсь, Ваше Императорское Высочество отобедает у нас? — поинтересовался управляющий, слегка наклонив голову влево.
— С радостью, — кивнул великий князь, — я и мои люди с самого утра в разъездах и изрядно голодны. Вы распорядитесь, чтобы моих гусар накормили?
— Непременно. А вас и Семёна Алексеевича, я буду рад видеть за моим столом. Обед будет подан через тридцать минут. Сейчас предлагаю пройти в мой кабинет, где мы сможем скоротать время за беседой.
— Хорошо, тем более нам есть о чём поговорить.
Веддер провёл гостей в свой кабинет. Стоило всем сесть, как великий князь приступил к делу:
— Насколько мне известно, основным товаром, изготавливаемым на заводе, являются садовые горшки для Павловского дворца. Также вы делаете детали по моему заказу. Довольно много торгуете простой глиняной посудой. Изготавливаете немного стеклянной и бисера, но они продаются плохо. Я не ошибаюсь?
— Вы хорошо осведомлены, — натянул улыбку Веддер.
— Таким образом, вы взяли в аренду у императрицы стекольный завод и превратили его в гончарную мастерскую.
— Кх, — управляющий шумно выдохнул, — Я бы сказал, что фаянс находит значительно больший спрос, чем стекло, потому я посчитал к обоюдной выгоде, дабы своевременно выплачивать аренду...
— Ах, оставьте, — оборвал его великий князь. — Я, как новый владелец завода, не выказываю никакого неудовольствия. Я лишь отмечаю, что наш завод стекольный. И я хотел бы дать вам заказы на изготовление стекла. Вы можете взять их?
— Что Ваше Императорское высочество намерено заказать?
— Я намерен поставить в Гатчине мастерскую по сборке зрительных труб. Я хочу заказать у вас стёкла. А ещё нужно много листового стекла для окон и тысяч семь фляг. Возможны и другие мелкие заказы.
— Цех очень мал. Остался всего один стеклодув. Фляги или бутылки он может сделать, но не больше двух сотен в месяц. Для листового стекла у меня нет потребной печи. А стёкла для труб никто здесь не изготавливал, и я даже не могу предположить каким качеством они должны обладать.
— Это же замечательно. У вас, Карл Генрихович, есть все условия для того, чтобы показать себя по-настоящему дельным человеком. Вам предстоит найти или научить мастеров, купить новые инструменты, наконец, произвести необходимые опыты и получить требуемые стёкла. Это настоящая работа. Она потребует от вас больших усилий, но и наградит вас.
— Но для этого помимо усилий потребуется изрядное количество денег и времени.
— Я подожду, — улыбнулся великий князь. — А деньги... я готов их дать вам, нужно лишь оговорить условия.
— И каковы ваши условия, — лицо Веддера сморщилась, будто он жевал лимон.
— Я могу предложить самые разные, из которых вы выберете наиболее удобные для вас. Возможно так же, что ваши предложения будут мною приняты. Итак, что нужно определить с самого начала. Имея стекольный завод, я намерен удовлетворять свои надобности за счёт его работы. Если вы не готовы развивать производство, я, в самом неудобном для меня случае, поставлю в Гатчине другой стекольный завод, и ваши дела станут совсем плохи. Я предлагаю вам расширить завод. Я могу дать вам деньги заимообразно, если вы готовы дать соответствующий залог. Я не против того, чтобы вложить деньги в усовершенствования, если мы подпишем соглашение о дальнейшем разделении прибытков. Я готов войти с вами в товарищество и внести в него сам завод и деньги, освободив вас от аренды и обещая вам долю с прибытков. Могу же просто освободить вас от аренды и сделать своим управляющем на заводе. Тогда я буду выплачивать вам не только уговорённую сумму вознаграждения, но и процент от прибытка. Что вам нравится?
— Вы не назвали цифр, без этого выбор невозможен.
— Вы правы. Цифры нам с вами предстоит определить отдельно. И начать нужно с расчёта потребных вам денежных сумм и времени. Когда вы готовы будете доложить мне об этом?
— Мне потребуется две недели.
— Хорошо, примерно двадцатого числа я намерен вернуться из столицы, к этому времени прошу вас тщательно обдумать все потребное для расширения завода.
— Я успею, — кивнул Веддер. На секунду он прислушался к стуку, раздавшемуся за дверью, -мы можем продолжить разговор за обедом, стол уже накрыли. Прошу.
Гости встали и направились вслед за хозяином. Обед был достаточно прост. Вкусный и сытный фасолевый суп. Жареная курица с каким-то сложным гарниром из грибов и зерновой каши. Пирожки с разнообразной начинкой, марципаны и чай. Утолив голод, великий князь осмотрел дом управляющего и поспешил во дворец. Надлежало подготовиться к намеченной на семь часов вербовке старшего капо.
Стол для великого князя установили в подземном ходе, ведущем из дворца к пристани, сразу за дверьми подвала. Установили масляные фонари. Пришлось поддеть тёплое бельё, поскольку несло сыростью, и подземный ход обеспечивал постоянный сквозняк. Наконец, в назначенное время к столу подвели арестанта. Великий князь припомнил, как он выглядел на Сенной, когда стрелки его вязали, и пришёл к выводу, что работы не сильно сказались на арестованном. Перед ним стоял всё тот бодрый человек с проворным ощупывающим окружающих взглядом. Его лицо не выдавало возможного беспокойства.
-Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество, — неспешно выговаривая слова, произнёс арестант.
— И тебе здоровья, Дмитрий. Как работа идёт?
— Так ведь, идёт понемногу.
— Вот и господин Мельников говорит, что работы очень медленно идут. Не стараются люди.
— Так, известное дело.
— А надо чтобы старались. Надо чтобы и ты старался. Пороть, очевидно, надо.
— Эх, — вздохнул Дмитрий, — на то ваша воля.
— Вот видишь и ты согласен. Голова у тебя соображает. Мне такие люди нужны. Ни к чему тебе киркой махать. Хочу, чтоб ты следил за тем, чтобы работы шли справно. Будешь господам Мельникову, Евдокимову и Овцыну помогать, смотреть за работниками.
— Надсмотрщиком, значит, хотите сделать. Кулаки мои нужны, — усмехнулся Дмитрий.
— Так, да не так. Надсмотрщик службу несёт ни из страха или корысти, а из совести. Ты же под арестом состоишь на работах. Воли твоей нет, на службу присягнуть. Пока нет. Но и для арестантов есть разные работы. Кто в торфяных болотах гниёт, кто землю таскает, кто при кухне. А я тебе работу даю чистую, и оплата по ней будет хорошая. Забота твоя в том состоит, чтобы на стройках дела шли споро. А это не просто. Одних кулаков здесь не хватит, голова нужна светлая. Забить людей палками не мудрено, на такое многие способны. Хочешь бей их или кашей корми, а главное одно, чтоб работы шли споро. Встанут работы с тебя спрос.
— А если я не захочу?
— А я спрашивал твоё желание?! Я, тебя, Дмитрий Пантелеевич Грудов, ставлю на эту работу, и спрошу за её выполнение! И чтоб ты понял... дайте ему десяток! — стоило великому князю повысить голос, как эхо, гуляющее по тоннелю стало вторить ему.
Три гренадёра схватили арестанта, распластали его на лавке, предусмотрительно поставленной в подвале. Пока двое держали, третий прошёлся по видавшей и не такое спине гибким рябиновым прутом. Грудов перенёс удары молча. Его поставили на ноги и подвели к столу.
— Это чтобы понятно было, — сказал великий князь. — А если что, забьют насмерть.
— Понятно, — кивнул арестант, — На трёх стройках один не управлюсь, подручные нужны.
— Будут. Конвойных солдат не отвлекай. Их дело побеги пресекать, да чтоб бунтов не было. А сам порядок твоя забота. Сам решай, кого кормить, а кого наказывать. Мои мальчишки тебе помогут. Их дело глазами и ушами быть. Они всему учёт ведут, кто отлынивает или трудится прилежно они заметят и тебе скажут.
— Я обязан их слушать?
— Нет, но всё тоже они расскажут господину Мельникову и мне. И если выйдет так, что нам покажется, будто дело пострадало от твоей нерадивости, быть тебе битым.
— А сколько в оплату мне будет положено?
— Полное содержание и десять рублей за полный месяц, но деньги получишь, когда из арестантов выйдешь.
— И когда я выйду?
— Это одному богу известно. Я слово нарушать не хочу, а потому обещать тебе не буду. Может так дела пойдут, что и через два месяца выйдешь.
— Подручных сам смогу выбрать?
— Нет, но предложить можешь.
— И всё же, есть у нас мужики кручёные, если кулаками не получится?
— А голова тебе на что. Придумай что-нибудь. Одни из страха палки работают, другие из мечты заработать кусок посытнее. Третьим бывает стыдно за плохой труд. Четвёртые бояться подвести товарищей по артели. А пятые мечтают выйти из простых работников в начальные люди. Много есть ещё причин побуждающих к хорошему труду. Думай. Кулаками махать многие способны. Думать единицы.
1 мая 1828, Батово
* * *
Великий князь в сопровождении управляющего выехал на небольшую конную прогулку по своему имению. Эдвард Тис, стараясь предупредить вопросы, рассказывал о хозяйстве:
— Не смотря на то, что кура представляется достаточно выгодной, как вы и указывали, сейчас я пробую разные направления. Полагаю, что разведение коров будет самым выгодным. Для них я устраиваю несколько силосных рвов. Надеюсь, корма с избытком хватит для скота. И я собираюсь докупить несколько тёлок... А здесь, — Тис указал рукой на размеченные кольями поля, — засеянная ранее озимая рожь. Фома размечает и описывает полосы. Хочу знать у какого хозяина, что выросло. А там, далее, виднеется распаханное поле. Оно уже отсеяно овсом. Сейчас проедем дальше и увидим сев и запашку ячменя.
— Как крестьяне работают?
— Фома здесь основной учётчик. Обмеряет вспаханное, засеянное. Это заставляет крестьян трудиться, но они привыкли к барщине. Работать могли бы лучше.
— Больше ставьте урока не на конкретного работника, а на небольшую артель в три-четыре человека. И кладите на них круговую поруку. Фома учётчик, но они должны привыкнуть сами друг друга заставлять трудится. И не забывайте перебирать людей.
— Несомненно. Должен отметить, что посевная машина весьма правильная по своей идее вещь, но очевидно нуждается в доделке. Настроить её под определённое зерно сложно, и от тряски настройка постоянно сбивается. По этой причине сам сев проходит пусть и не быстрее, но лучше. Закрытие зерна землёй происходит сразу, что не даёт птицам жиру.
Они проехали вперёд, и великий князь увидел достаточно большое поле, по которому с двух сторон навстречу друг другу шли сеялки. В каждую была впряжена пара лошадок. Один мальчишка вёл их под уздцы, другой ехал на сеялке, наблюдая за работой механизма. Дело выглядело нехитрым. Сеялка сама делает борозды, отсыпает в них зёрна и закрывает их землёй. Только следи, чтобы семяпровод не забивался или не начал сыпать помногу из-за сбившейся регулировки. Сев шёл достаточно быстро. Несмотря на то, что остановки были не так уж и редки, но проходя разом полосу в две сажени, сеялки достаточно быстро сближались.
К полю на двуколке подъехал Фома. Деловито достал землемерный циркуль, перекинул через плечо ремень планшета, взял лопату и вышел на поле. Промерил пройденный первой сеялкой участок. Достал из кармана часы и что-то записал в закреплённый на планшете лист.
— Я ему выдал часы, — пояснил Тис, — Так зная время работы каждого, полагаю возможным высчитать среднюю продолжительность всякого вида труда.
Тем временем Фома раскопал в одном месте посев. Затем в другом. Ему что-то не понравилось, и он стал разрывать весь ряд вдоль по борозде.
— Стой!— Закричал Фома.
Работники подошли к нему. Фома стал им что-то выговаривать, указывая на раскопанную землю.
— Поймал на лени, — пояснил Тис, — видимо семяпровод засорился, и зерно не сыпалось. А работник не уследил или поленился останавливаться. Хотя частенько достаточно просто палкой стукнуть, чтобы устранить засор. Без учётчика никак, норовят побыстрее отработать.
— Ничего страшного. Учётчик нужен всегда. Но понимание того, что это их урожай придёт с первым голодом, — усмехнулся великий князь. — Пусть даже небольшим. Едем дальше.
Они тронули коней вперёд, а управляющий продолжил рассказывать:
— Завтра начнём распашку под яровую рожь, картофель, репу и горох. Я также выбрал небольшое поле под засев травой. Остальное пока под паром. Рожь тоже посеем в незначительном числе. В основном, хочу оставить рожь под зиму.
