— Привал.
Всадники спешились, и закипела работа. Гвардейцы, тихонько переговариваясь, развели костёр и установили палатки, Валечка "колдовал" над котелком, а Ричард расседлал коней и, внимательно осмотрев поляну, сел возле огня:
— И что у нас на ужин?
— Мясо с перловкой, — отозвался землянин, сосредоточенно помешивая кипящее варево. — Давай в следующем городе... Как его там?
— Варлит.
— Вот-вот. Может, в этом Варлите пива в дорогу прикупим?
— Валя!
— А что Валя? Надоел мне чай! Хоть бы кофе для разнообразия...
— На кофе я согласен, — усмехнулся инмарец и замер: чуткое ухо воина уловило тихий хруст.
Валя с тревогой смотрел на друга. Он знал этот взгляд, видел его в Вилине перед тем, как стаи грязно-серых рубах...
— Прячься, Валя!
Ричард вскочил, выхватил меч, и в тот же миг, оглашая округу дикими криками, на поляну выскочили грязные, оборванные люди с дубинами, вилами и цепами в руках. Гвардейцы попытались сплотиться вокруг короля, но нападавших было слишком много, и они легко разметали солдат.
Вой, крики, стук, лязг — всё смешалось в ужасающей какофонии. Ричард запихнул землянина себе за спину, отчаянно пытаясь не подпустить к нему разбойников, но защитить от всех сразу не мог: раз за разом бандиты прорывались, и Валечке приходилось отбиваться от них руками и ногами, пока меч короля не успокаивал атакующих навсегда. Но толку от землянина было мало. И Ричард с горечью понимал, что не сможет вытащить друга из заварушки: слишком плотным оказалось кольцо разбойников. "Значит, умрём в бою", — отрешённо подумал он, и зарычал от раздражения: Валечка зацепился ногой за валяющуюся на земле хворостину, упал и, видимо, осознавая, что его сейчас затопчут, заорал как резанный.
— Валя!
Крутанувшись волчком и отбросив волну нападавших, король склонился над другом, намереваясь поставить на ноги, и вдруг сам оказался на земле — кто-то навалился на него, прижимая к траве. Инмарец дёрнулся, пытаясь скинуть наглеца, но, услышав голос побратима: "Лежи!" — замер.
И точно короткий залп орудий, над поляной грянул многоголосый вопль ужаса, а за ним накатила тишина. Почувствовав, что побратим ослабил хватку, Ричард осторожно поднял голову и обомлел: среди растерзанных, будто изжёванных гигантским монстром, трупов, широко расставив ноги, стоял Артём. Он лучезарно улыбался, а с его пальцев и чёрно-серебряных одежд капала кровь.
— Тёма...
Дмитрий поднялся на ноги, шагнул к другу, но тот остановил его презрительным, ледяным взглядом:
— Стой, где стоишь! Я пришёл не к тебе!
Временной маг перевёл взгляд, ставший вдруг насмешливым и ироничным, на инмарского короля, фыркнул и направился к землянину.
— Вставай, дружок. Я обещал заботиться о тебе, и держу слово!
Артём протянул руку, и Солнечный Друг схватился за его грязные пальцы. Поднявшись на ноги, Валя оглядел поляну и ужаснулся:
— Ты убил их всех, Тёма? Зачем?
— Они собирались убить тебя и поплатились за это!
Валентин потеряно смотрел на мёртвых гвардейцев.
— А их-то за что? — прошептал он и вырвал ладонь из руки временного мага.
— За компанию!
Ричард осторожно поднялся на ноги и, стараясь не шуметь, приблизился к побратиму:
— Ты понимаешь, что происходит?
— Тёма нарушил приказ Олефира. Ради спасения Валечки он прекратил убивать.
— И что?
— Значит, власть магистра не так уж сильна и мы сможем вернуть Тёму?
— Когда?
— Скоро.
— Надеюсь до того, как Лайфгарм вымрет, — проворчал инмарец и посмотрел на друзей.
Тем временем Валечка вплотную подошёл к временному магу и храбро заглянул в его ледяные серебряные глаза.
— Ты убил их просто так?!
— Да, — довольно закивал Смерть. — Только тебе-то какая разница? Ты жив, вот и радуйся!
— Чему?! — выпалил Солнечный Друг и схватил друга за грудки. — Чему я должен радоваться? Да, лучше бы меня убили! Что ты натворил, Тёма?!
Смерть обескуражено уставился на Валентина:
— Я помог тебе или нет?
— Это, по-твоему, помощь? Ты маг! Почему ты просто не разогнал их?! Зачем было убивать?
— Не понимаю, чем ты не доволен, — зло оскалился Смерть, и, разжав пальцы, Валечка отступил:
— Ты бестолковый мальчишка, Тёма! Ты стал магом, но перестал быть человеком! Ты забыл о сострадании, о боли! Я любил тебя, Тёма. Ты был самым светлым из нас...
Землянин всхлипнул, тяжело опустился на колени и стал руками рыть землю. Несколько секунд Смерть внимательно следил за его странными действиями, а потом не выдержал:
— Что ты делаешь?
— Хочу похоронить их... — еле слышно произнёс Валентин и горько заплакал.
Он разгребал твёрдую землю, сдирая кожу и ломая ногти, а Смерть стоял над ним и, не отрываясь, следил за его грязными, окровавленными пальцами. Внезапно маг почувствовал, как саднят его собственные руки, словно это он разгребает глинистую землю, и истерично взвизгнул:
— Перестань! Я боюсь!
— Уходи, Тёма! Ты уже сделал всё, что мог!
Слова землянина потушили ледяной серебряный свет. Артём схватил Валю за плечи и рывком поставил на ноги:
— Прекрати! Это не правильно! Мне больно!
— Им тоже было больно, Тёма! Но тебе наплевать! Тебе ни до кого нет дела, потому что ты разучился чувствовать!
— Это не так!
— Тогда докажи!
— Хорошо... Я помогу тебе...
Временной маг оттолкнул землянина, обвёл поляну угрюмым, враждебным взглядом и тряхнул пшеничными волосами, точно отгоняя неприятные мысли. Потом сложил ладони и резко развёл их в стороны. Земля под ногами друзей дрогнула, колыхнулась, как разбуженная трясина, и в центре поляны разверзлась глубокая яма. Останки разбойников и гвардейцев взмыли в воздух и с противным хлюпающим звуком осыпались в могилу, после чего Артём вновь сложил ладони, и над могилой вырос остроконечный курган, сверху донизу покрытый нежными, белоснежными цветами.
— Я похоронил их, как ты хотел, Валентин... И всё равно не понимаю... — еле слышно вымолвил временной маг, удручённо качнул головой и пропал.
— Ты совершил невозможное, Солнечный Друг! — воскликнул Дмитрий, с искренней благодарностью глядя на землянина. — Ты заставил Смерть почувствовать чужую боль! Теперь я точно знаю: Тёма уйдёт от Олефира!
Сжав окровавленные пальцы в кулаки, Валечка резко обернулся:
— Не велика ли цена за возрождение нашего друга, Дима?
Но маг не ответил. Он невидящим взглядом смотрел вдаль и улыбался:
— Невероятно! Артём перестал убивать!
Ричард облегчённо вздохнул и, подойдя к землянину, дружески обнял его за плечи:
— Я горжусь тобой, Валя! Вернёмся в Зару — с меня винный погреб!
— Ага, — буркнул Валечка и отвернулся — друзья не услышали его...
Смерть не вернулся в Реймис. Мысль о кровавой игре с лирийцами больше не приносила радости, но и ослушаться приказа магистра он не мог. В голове всё смешалось и перепуталось, желание закончить путешествие нарастало с каждой минутой, и, сам не заметив как, маг оказался перед воротами Илиса. Он сидел в седле, смотрел на застывшую от ужаса городскую стражу и тихо бормотал:
— Не хочу, не понимаю, не хочу...
Смерть жаждал убивать и не мог поднять руку, ибо до зубовного скрежета боялся испытать чужую боль вновь.
"Немедленно возвращайся!" — раздался грозный голос Олефира, и маг очнулся. Он растерянно похлопал длинными ресницами, огляделся, недоумевая, почему оказался в Илисе, и перенёсся к хозяину, бросив белоснежного жеребца посреди дороги. Бедное животное так и осталось стоять перед распахнутыми воротами, потому что никто из илисцев не посмел приблизиться к коню Смерти...
— Что с тобой? — гневно спросил путешественник, когда всклокоченный и оторопелый Артём склонился перед ним в почтительном поклоне. — Почему ты прервал путешествие? Зачем попёрся в Илис? А уж если пришёл, почему не вошёл? Тебе наскучило убивать?
Временной маг молчал, опустив голову: он и сам не знал, почему не выполнил приказ любимого магистра.
— Отвечай, Тёма!
— Не знаю...
— Ты устал играть?
— Не знаю.
— А зачем ты спас короля Инмара и его собутыльника?
— Я обещал Солнечному Другу присматривать за ним, — робко ответил временной маг и задрожал, ужаснувшись собственным словам.
— Ты посмел втайне от меня завести приятеля?
— Он не приятель, я просто присматриваю за ним.
— С какой стати? Ты мой телохранитель, а не его!
Артём поднял голову, заискивающе посмотрел на хозяина и трясущимися губами сообщил:
— Солнечный Друг сказал, что именно благодаря ему, я стал Вашим учеником.
— Я запрещаю тебе заботиться о нём!
— Почему? — машинально спросил временной маг, и Олефир наотмашь ударил его по лицу:
— Заткнись! Неважно, помог он тебе или нет! Ты — Смерть, и должен убивать, а не рассуждать о хитросплетениях судьбы! Ты не должен чувствовать, чародей! Оставь эти глупости своим жертвам!
— И всё-таки я не понимаю...
— Я не разрешал тебе открывать рот! — рявкнул путешественник и снова ударил ученика.
Артём замолчал и, закусив разбитую губу, покорно опустил голову, а магистр уселся в кресло и, хмуря брови, стал пристально разглядывать его: ради спасения алкоголика-землянина, Смерть прервал кровавую забаву, а потом и вовсе перестал убивать. "Всё-таки я поспешил... Два года слишком короткий срок. Эх, Дима, Дима, если бы не твоё упрямство, я мог бы воспитать временного мага куда более ответственным и, несмотря на безумие, разумным Смертью. Ты почти созрел для предательства, Тёма. Но я не отдам тебя. По крайней мере, сейчас!" — подумал Олефир и с издёвкой заметил:
— Харшидские палачи мечтают о встрече с тобой, чародей.
В шоколадных глазах сверкнул дикий, животный ужас, и временной маг рухнул в ноги хозяина:
— Позвольте мне загладить вину! Я сделаю всё, что Вы скажете, только не отправляйте меня в Бэрис!
Олефир выдержал паузу, позволяя ужасу глубже проникнуть в разум ученика, и снисходительно произнёс:
— Хорошо, я дам тебе шанс. Отправляйся к Диме и потребуй Инмар. Но если ты и на этот раз вернёшься ни с чем — будешь гостить в Бэрисе неделю!
Артём вздрогнул, вспомнив фанатичные лица Махмуда и Али, и срывающимся голосом выговорил:
— Вы получите Инмар, хозяин.
— Тогда чего ты ждёшь? Марш в Керон!
Повинуясь приказу, временной маг переместился в кабинет короля Годара, обессилено рухнул в кресло и умоляюще уставился на друга.
— Магистр убьёт меня, если ты не отдашь ему Инмар.
— Оставайся в Кероне, — бесстрастно предложил Дима.
— Ты знаешь, я не могу...
— Потому что ты не чародей. Ты — раб, влюблённый в своего господина, и тебе нравится раз за разом получать по морде.
— Знаешь, как поступит магистр, если ты откажешь мне? — Артём перешёл на шёпот, и в шоколадных глазах заблестели слёзы. — Он снова посадит меня в яму и будет морить голодом, а потом прикажет солдатам бить меня... Отдай Инмар, Дима, прошу тебя!
— Не ломай комедию!
— Комедию?! Смотри!!!
Временной маг подался вперёд, распахнул сознание, и Дима закусил губу, сдерживая крик. Он смотрел, как харшидские палачи пытают Артёма, при этом подробно, менторским тоном объясняя каждое своё действие, и задыхался от ненависти и ярости. Голубые глаза затопил холодный белый свет, и Смерть вырвался из сознания друга.
— Понравилось? — с нервным смешком поинтересовался временной маг.
— Я убью твоего магистра!
— Сначала убей меня!
— Как ты можешь защищать его после всего, что он с тобой делал?
— Он сделал меня настоящим магом! — с гордостью произнёс Артём, и Смерть ужаснулся, увидев безграничное счастье на его разбитом лице. — Я принц Камии и моя жизнь принадлежит моему повелителю!
— Ты болен...
— Заткнись! — Временной маг вскочил, но тут же сел, и на окровавленных губах появилась молящая улыбка: — Отдай ему Инмар, прошу тебя, Дима. Ради нашей дружбы!
— Посылая тебя в Керон, Олефир прекрасно знал, что я не отдам Инмар!..
— Ну, пожалуйста!
— Нет!
— Ты обрекаешь меня на муки. Ты хочешь, чтобы я страдал!
Из глаз временного мага покатились слёзы. Он сполз на пол, встал на колени, и Дмитрий отвёл взгляд. Но голос его остался твёрдым:
— Уходи, Тёма. Инмар и Годар мои. Так и передай любимому магистру.
Слёзы пропали, и Артём вскочил с перекошенным ненавистью лицом.
— Ты обманывал меня! Ты мне не друг! Ты променял меня на инмарского солдафона и алкоголика-землянина! Но ты пожалеешь! Ты, как и я, будешь плакать кровавыми слезами и молить моего магистра о пощаде! Я заберу твою Стасю в Камию, и повелитель сделает её своей рабыней! А они у него долго не живут! — со змеиной улыбкой прошипел он и исчез.
Дима ринулся следом, но временной маг перехитрил друга: он не просто переместился в особняк Хранительницы, а скользнул по Времени и оказался у дверей Стасиной спальни на десять минут раньше. Лёгким движением сменил чёрные одежды Смерти на скромный лирийский наряд, залечил разбитые губы, взлохматил волосы и распахнул двери.
— Стася! — заорал он, простирая руки к Хранительнице. — Твой брат совсем обезумел! Он творит страшные вещи!
Станислава подскочила на постели, растеряно посмотрела на временного мага, а когда до неё дошло, что именно выкрикнул нежданный гость, откинула одеяло и вскочила:
— Что случилось, Тёма? Что с ним?
Артём прижался к хрупкой женщине, уткнулся лицом в её шею, с удовольствием вдыхая аромат страха, и с надрывом произнёс:
— Если бы ты знала, каким он стал! Настоящим извергом! Он изнасиловал лирийскую принцессу и заточил её в своём мрачном замке! Несчастная Вереника! Ей всего одиннадцать! А Ричард и Валечка не могут покинуть Зару! Он не позволяет им! Он пытался убить и меня! — Временной маг сделал трагическую паузу и, шмыгнув носом, продолжил: — Мне чудом удалось спастись, Стася, и я решил предупредить тебя. Ты — его следующая жертва! Ему наплевать, что вы брат и сестра!
В этот момент в спальню осторожно заглянула Маруся. Вчера она весь день не находила себе места от необъяснимой тревоги и напросилась к Стасе ночевать. Каково же было её удивление, когда с утра пораньше особняк огласили чьи-то истеричные вопли. Не мешкая ни секунды, девушка накинула халат, ринулась в спальню подруги и отшатнулась, увидев её в объятьях временного мага.
— Что ты здесь делаешь, Маша? Иди к себе! — прозвучал за спиной голос Стасиного отца.
Маруся кивнула, однако не тронулась с места. Тогда экспериментатор просто отодвинул девушку в сторону, шагнул в спальню дочери и едва не задохнулся от ударившего в ноздри аромата безумия. Он взглянул на совершенно невменяемого Артёма, как дитя рыдающего на груди Станиславы, и ужаснулся. Временного мага Фёдор боялся больше, чем сына. Почти не дыша, он стал отступать к дверям, и забился в путах мощной магической сети.
Стася же не чувствовала ни колдовства, ни тяжёлого запаха сумасшествия, заполнившего комнату. Она ласково перебирала непослушные пшеничные волосы мага и, всем сердцем желая успокоить светлого, наивного сына провидицы, шептала:
