На пирсе великого князя встретил Биркин, одетый в свежую форму прапорщика легиона второго ранга, и капитан Марниц. Великий князь отошёл за какие-то тюки и, не стесняясь окружающих, принялся переодеваться с льняной рубахи и парусиновых штанов юнги в мундир шефа легиона. Когда он закончил, то был готов выслушать доклады от офицеров.
— Ваше Императорское Высочество, для двадцати семи гарнизонов места определены, — бодро начал Биркин. — Помощь Петра Александровича сложно переоценить, уж очень ловко он умеет обращаться с местным народцем. На восемнадцать готовы макеты и чертежи. На пяти начата стройка. Гарнизон в Кивинебе будет готов наверно уже к середине июля. Возможно, в конце июля.
— Прекрасно, тогда в августе поставим там гарнизон. Какие планы на ближайшее время?
— Кх-м, — вступил в разговор Марниц, — Ваше Императорское Высочество, мы уже закончили в окрестностях Або и направимся севернее по побережью. Полагаю, к концу месяца дойдём до шведской границы.
— Замечательно.
— Кх-м, Ваше Императорское Высочество, — Марниц на секунду замолчал, — я прошу вас принять меня на службу в легион.
Марниц достал из своей папочки бумаги.
— Вот мое прошение и биография. Если мне верно сообщали, то могу рассчитывать на сохранение чина.
— Это так. Пётр Александрович, я буду рад видеть вас в форме офицера легиона. Но вы знайте, что у нас можно не только в скорейшее время получить повышение, но и понижение в чинах также возможно. А ещё, дело обустройства поручено Сергею Гавриловичу, а он окажется ниже вас в чинах, не должно пострадать.
— Я приложу все усилия, чтобы Ваше Императорское Высочество было довольно моей службой, — улыбнулся Марниц.
— Что ж, я согласен, вам предстоит обратиться в канцелярию легиона для исполнения формальностей. Это можно сделать письмом. Сейчас доберёмся до почты и я подпишу на ваше прошение. Потом я хотел посмотреть на ближайшее место для гарнизона. Сегодня весь день и ночь в нашем распоряжении. Мы должны успеть.
— Лошади ждут, Ваше Императорское Высочество.
6 июня 1828, Гельсингфорс
* * *
— Итак, Ёнссон, — великий князь, жестом пригласил прапорщика второго ранга сесть, — когда вы передали Ребиндеру моё поручение?
— Второго числа.
— Хорошо. Вам надлежит известить господина Ребиндера, что я прибыл и намерен сам исполнять свои обязанности. Также напомните ему, что десятого я жду отчёт по всем делам, бывшим в моё отсутствие. Предупредите Закревского и Мирена, что я здесь.
— Слушаюсь.
— И ещё, — великий князь обвёл взглядом гостиничную комнату, в которой он остановился, — совершенно очевидно, что в скором времени я поселюсь здесь на долго. Посему прошу вас подыскать для приобретения дом на окраине или значительный участок земли для постройки дома. Это не срочно. Если я и поселюсь здесь, то не раньше следующей весны.
— Сделаю.
— Прекрасно. Сегодня я намерен отдохнуть. А завтра мы с вами осмотрим университет. Более того, я хотел бы, чтобы вы остались в нём учится, вас привлекает обучение праву?
— Я-я, с радостью, — швед немного покраснел, — но плата за обучение слишком высока.
— Вы будете учится бесплатно, это не позволит вам пройти аттестацию, но она и не требуется легиону. Я сам аттестую вас для нужд службы, а знающий здешнее право человек мне необходим. Вы согласны учится?
— Да, Ваше Императорское Высочество! — Ёнссон снова засмущался. — Если Вашему Императорскому Высочеству нужны люди знакомые с местным правом, пусть и не по умным книжкам, а на деле...
— Вы знаете таких? Я готов их принять, если они достойны службы в легионе. А книжной мудрости их обучат в университете, также как и вас.
— Да, Ваше Императорское Высочество, у меня есть хороший знакомый, он констебль в Сиббо. Нынешнее место ему давно опостылело, и он будет рад поменять его.
— Не говорите за других Ёнссон. Когда он сможет быть здесь?
— Я сегодня же сообщу ему. Полагаю, до десятого он будет здесь.
— Хорошо, я буду рад иметь в числе легионеров дельных шведов и финнов. Однако, изучение вами права будет не единственной вашей обязанностью. Пятнадцатого сюда приедет ещё семь человек. Трое будут учиться медицине, двое на историко-филологическом отделении и богословском факультете и двое на физико-математическом отделении. Вы же, как наиболее опытный в здешних делах, будете следить, чтобы им не чинилось никаких препятствий. Также вам будет даны отчётные денежные суммы, которые вам надлежит тратить для нужд особой надобности.
Великий князь встал и подошёл к окну. Он посмотрел на тихий по столичным меркам Александровский проспект. Повернулся к Ёнссону и продолжил:
— Видите ли, у меня есть некоторые затруднения... Канцлер имеет право разрешить всякому посещать занятия в университете. Разумеется, такой человек не может пройти итоговых аттестаций. Мне это и не требуется. Но многими профессорами, очевидно предполагалось, что я буду пользоваться своим правом в исключительных случаях. Я же намерен постоянно направлять на обучение офицеров легиона. Это непременно вызовет недовольство. При этом я не смогу постоянно находится в университете, чтобы затыкать рты недоброжелателям. Мне нужны люди которые постоянно будут находиться здесь. Я не могу уполномочить вас выступать от моего имени, но вполне достаточно будет, если вы соберёте для меня подробные и правдивые сведения о тех людях, что будут противостоять моим решениям и служебной надобности легиона. Это будет не только ваша забота, но и всех учащихся здесь легионеров. Потому вы смело можете собирать с них сведения нужного характера для составления рапортов. Они же будут в курсе тех сумм, что я вам определил на это дело, и помогут вам потратить их с наибольшим толком. Вам понятно.
— Да, Ваше Императорское Высочество.
— Прекрасно, вот подробные инструкции, — великий князь достал заготовленные ещё Григорьевым бумаги и отдал шведу. — А теперь поспешите к генерал-губернатору и к господину Ребиндеру.
7 июня 1828, Гельсингфорс
* * *
Гльсингфорс весьма небольшой городишко. Из номеров, где остановился, Саша по Александровскому проспекту быстро достиг Сенатской площади. Здесь строилось и главное здание университета. Сопровождаемый Ёнссоном великий князь пересёк площадь и с главного крыльца вошёл в здание сената. Возле дверей их встретил молодой адъютант генерал-губернатора:
— Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество, заседание ещё не началось, но все уже собрались. Его высокопревосходительство ожидает вас.
Адъютант слегка склонился рукой приглашая великого князя пройти дальше, и убедившись что гость последовал приглашению поспешил вперёд, указывая путь. Закревский радостно встретил великого князя.
— До начала ещё несколько минут, я даже представить себе не мог что вы решите скрасить моё времяпрепровождение своим присутствием. Право слово, я слишком скверно владею шведским, чтобы понимать на слух все обсуждения. И ни у какого переводчика не хватит сил успевать переводить это.
— И не надо, если они не хотят быть нами услышанными. Их должны слышать те, кто этим занят по долгу службы, — великий князь указал взглядом на Ёнссона. — А нам достаточно русского языка. Надеюсь, мне дадут вступить с приветственной речью.
— Несомненно. У вас есть возможность показать мне готовый текст?
— Да, извольте взглянуть, — великий князь небрежно протянул два листа бумаги.
Закревский бегло пробежал глазами текст и удовлетворённо кивнул.
— Прекрасная воодушевляющая речь, — отметил он, возвращая бумаги.
— А главное что заканчивается правильно, — улыбнулся великий князь.
— Однако, не оскорбит ли государя, столь неполное титулование?
— Я думаю, он будет доволен, в любом случае это лишь моя ошибка... Очевидно, нам уже пора.
Пройдя по второму этажу, они вошли в зал заседания сената. Это было вытянутое помещение размером примерно шесть на двадцать метров. По длинной стене расположились шесть высоких окон, выходящих на площадь. По залу протянулся стол шириной около двух метров, за которым сидело два десятка сенаторов. Вдоль стен были стулья для возможных немногочисленных посетителей или адъютантов. Когда Закревский и великий князь вошли в зал, присутствующие встали, ожидая когда они пройдут во главу стола где под распластавшимся на стене российским орлом находилось кресло генерал-губернатора. Слева от него возле окна располагалось место секретаря, возле которого определил себя великий князь, сев лицом к сенаторам. Рядом с ним встал Ёнссон.
— Господа, — сказал Закревский так и не присев на своё кресло, — Я рад приветствовать вас на нынешнем заседании. Сегодня у нас особый гость, Его Императорское Высочество Наследник и Великий Князь Александр Николаевич!
Присутствующие сдержано похлопали в ладоши.
— Александр Николаевич, — продолжил Закревский, — я прошу вас сказать несколько слов членам Императорского финляндского сената.
— Благодарю вас, Арсений Андреевич, — кивнул великий князь и подошёл к столу встав рядом с генерал-губернатором. — Господа, прошу садиться.
Он подождал пока все сядут и воцарится тишина.
-Господа! Я рад в это прекрасное время быть здесь. Финляндия это прекрасный край населённый добрым и отзывчивым народом, управляемым образованным и благодетельным обществом. Финляндия, настоящее сокровище под рукой нашего государя, Николая Павловича. И сам я надеюсь в скорейшее время поселиться здесь, чтобы наблюдать за делами, вверенными мне государем. Служба короне есть наша общая забота. Мы все должны исполнять свой долг сколь бы трудным нам это не казалось. Я знаю что сенат, исполняя пожелание государя, уже принял несколько решений по поводу размещений Легиона Великого Князя Финляндского на землях княжества. Я, как шеф легиона, рад той помощи, что вы оказываете нашему общему делу. Ваши имена навсегда будут вписаны в историю легиона и всей Финляндии. Однако не все дела окончены, многое ещё ожидает нас на нелёгком пути государевой службы. Я надеюсь, что всегда смогу быть гостем на ваших заседаниях, дабы ещё не раз испытать восторг от своего присутствия при свершении столь значимых для княжества дел, — великий князь с удовольствием отметил скучающие взгляды сенаторов, и решил сократить своё выступление. — Однако, знакомясь ближе с жизнью в княжестве, я не могу не отметить тех нестроений, что пагубны для Финляндии. И первое из них устаревшее шведское законодательство, которое не может впрямую применяться и требует иносказательного толкования. Оное часто порождает недопонимание и ущерб для благодетельных финляндцев. Из него происходит и несовершенство администрирования. А результатом всего является полная финансовая несостоятельность княжества. Богатейшая земля и трудолюбивейший народ, вместо того чтобы приносить доход своему владетелю, постоянно требуют его благотворительности. Не так давно от пожара в Або пострадал университет, и княжество навсегда бы лишилось его. Но император мудр и щедр, его волей наш университет был возрождён и вверен моим заботам. Я надеюсь, что ученые мужи юридического факультета смогут предложить необходимые усовершенствования законов, дабы их неизменность и правильность привела к процветанию княжества. Пока же этого не произошло исключительно вашим благоразумием и трудом будет жить Финляндия. Ваш долг перед этой землёй и народом заключается в постоянном улучшении администрирования не взирая на все несовершенства которые остались с прежних времён.
Среди сенаторов послышалось какое-то покряхтывание. Великий князь продолжил:
— Именно так, через долг и службу, приобретается слава, богатство и добрая память в истории. Исполняя волю государя, вся Финляндия обретёт благоденствие, ибо с отеческой заботой следит он за делами княжества. Государю, Николаю Павловичу, Ур-а-а-а!
Большинство присутствующих быстро вскочили с мест и подхватили: "Ура-а-а-а!". Но были и те кто поднимался будто сбрасывая с себя сон и присоединился чуть позже. Улыбнувшись, великий князь поблагодарил сенаторов за внимание и сел. Он раскрыл припасённую книгу и демонстративно погрузился в чтение. В это время Закревский уже озвучивал первый вопрос заседания:
— Господа, предлагаю удовлетворить пожелание Наследника Престола и решением сената даровать ему право присутствовать на заседаниях. Прошу высказываться.
Переводчик Закревского немедленно перевёл эти слова на шведский. Первый же поднявшийся с места сенатор заговорил на шведском, глядя прямо в лицо генерал-губернатору. Великий князь улыбнулся, украдкой поглядывая на это представление.
"Завидую. Как вы с мужем-то живёте... Не жизнь, а именины сердца." — внезапно вспомнил Саша.
10 июня 1828, Гельсингфорс
* * *
— Итак, господин Ребиндер, — великий князь принимал исполняющего должность канцлера у себя в гостинице. — Вы подготовили отчёт.
— Да, Ваше Императорское Высочество, — Ребиндер протянул папку.
Великий князь взял документы и указал автору на стул:
— Садитесь. Что из упомянутого в отчёте вы полагаете наиболее важным и готовы дополнительно пояснить на словах?
— Главным делом сейчас представляется строительство здания университета. Господин Энгель уже представил проект здания, я утвердил его . И строительство немедля начато. Однако уже в октябре мы хотим начать обучение студентов. Сенат любезно отдал в наше распоряжение восточное крыло своего здания, а также генерал-губернатор распорядился передать нам временно дом на Южной Эспланаде первоначально предназначеный для генерального инспектора финской армии. Поэтому мя сможем начать обучение не дожидаясь окончания строительства.
— Это прекрасно. Надеюсь вы подготовили для меня копию проекта, а главное переведённую на русский язык смету к нему.
— Контроль за исполнением сметы осуществляется консисторией, — улыбнувшись сообщил Ребиндер
— Это просто великолепно. Надеюсь, вы подготовили для меня отчёт о действиях консистории по контролю за исполнением сметы. Ведь вы от моего имени надзираете за их действиями?
— Непременно, он есть в папке.
— Так, — великий князь принялся перебирать листы бумаги, — Не могу понять. Помогите. Где отчёт?
-Ваше Императорское Высочество, исполняя ваше пожелание, я подготовил отчёт о своих делах за прошедший год. Это один единый отчёт. Вопросы строительства отражены в нём на ряду с прочими. Позвольте я найду соответствующий лист?
— Я подожду, — великий князь передал паку с бумагами, добавил: — я одобряю ваше решение сделать отчёт единым для всех дел, главное чтобы он был достаточно подробным, и я мог понять суть происходящего.
— Вот, на этом листе начиная со второго абзаца, — Ребиндер протянул великому князю раскрытую папку.
— Так-так-так, надеюсь, ревизор уверен в своих выводах. Впрочем, никогда не поздно устроить дополнительную проверку. Ну, ладно. Вы говорили, с октября начнёте обучение. Сколько студентов вы полагаете обучать? А сейчас много ли студентов в Гельсингфорсе?
— В этом году около ста человек. Но сейчас слишком рано и никого из них в городе ещё нет.
