— Артём!
Марфа бросилась к сыну, чтобы обнять, но тот исчез и возник в противоположном углу зала:
— Ку-ку! Я здесь!
— Прекрати! — громко сказал Дмитрий.
— А что ты сделаешь? Драться будешь? Ай-ай-ай, как не красиво! Драться это плохо! — погрозил пальцем временной маг. — Правда, папа? — Он уже стоял перед Арсением. — Что ты молчишь? Сядешь рядом с этими занудами и станешь обдумывать, как помочь мне? А не хочешь спросить, нужна ли мне помощь? Не нужна! Ясно?! Мне плевать на Вас всех! У меня есть приказ магистра, и я буду выполнять его, пока не умру!
На непроницаемом лице наблюдателя не дрогнул ни один мускул. Он демонстративно повернулся к сыну спиной и посмотрел на Диму:
— Ты можешь вылечить его?
— Я постараюсь.
— Спасибо. Мы в вечном долгу перед тобой.
— Тёма мой друг, и...
— Хватит говорить обо мне, словно меня нет! Это, конечно, приятно, но невежливо. Правда, мама?
Марфа молчала, глядя на сына блестящими от слёз глазами. Она едва сдерживала рыдания, однако Артём делал вид, что ничего не замечает. Более того, ему хотелось, чтобы мать поскорее заплакала. И он решил поторопить события. Перенёсся к провидице, ласково посмотрел ей в глаза и доверительно прошептал:
— Мне нравится убивать, мама. Особенно приятно было убить Олефира. Дима так хотел этого! — Артём дико расхохотался, но вдруг оборвал смех, повернулся к Дмитрию и хищно оскалился: — Никогда не забуду, что ты заставил меня убить магистра! — И в тот же миг шоколадные глаза потеплели, губы озарила нежная улыбка, голос понизился до сладострастного шёпота: — Я люблю тебя, Дима. — А в следующую секунду маг кровожадно смотрел на мать: — Если бы ты только видела эту красоту! Мои маленькие зверушки в кровь раздирали лицо великого Олефира. Кровь была повсюду... Горячая, сладкая...
— Заткнись! — заорал Дмитрий, чувствуя, как жадно внимает словам Артёма Смерть.
— А что я такого сказал? Я не так малодушен, как ты, и не боюсь убивать своих учителей. Я их всех убил! А Корнея — дважды! — гордо заявил временной маг и тоненьким голоском пропищал: — Я больше не буду... — Он хохотнул и подмигнул матери: — ...учиться!
Не в силах сдерживаться, Марфа зарыдала в голос, и Артём радостно захлопал в ладоши:
— Получилось! Получилось!
Арсений бросил печальный взгляд на сына и подошёл к провидице:
— Не плачь, дорогая, Тёма поправится...
— Не порти веселье, Сеня! Не смей успокаивать её! Пусть ревёт! — истерично проорал Артём, и с его пальцев посыпались разноцветные искры.
— Ты так и нарываешься на драку. — Дмитрий мгновенно оказался рядом с другом и гневно взглянул в сияющие ледяные глаза: — Начнём?! У нас здорово получается!
— Ты... ты...
Временной маг подобрался, стал отступать, и с каждым шагом злость уступала место веселью. Он наклонял голову то к правому, то к левому плечу, щурил глаза и вдруг рассмеялся, прижал руки к груди и стал кланяться, как китайский болванчик.
— Я не буду драться с тобой, о, могучий маг! Я не могу пулять в тебя шарами и молниями, ведь ты тоже Смерть.
— Ты прав, чародей. Мы не будем драться. Потому что я не люблю убивать шутов.
— Это ещё вопрос — кто кого! — Артём метнулся к другу и, оскалившись, вьюном завертелся вокруг него: — Вот скольких ты убил, Дима, а? Может, сядем и посчитаем, кто больше?
Дмитрий растянул губы в жесткой улыбке и плотоядно сверкнул бело-голубыми глазами:
— А может, всё же подерёмся?
Артём остановился, и Смерти уставились друг на друга, как в зеркало. За плечами обоих была школа великого учителя Олефира, навсегда сроднившая их. Горечь утраты захлестнула магов, и слёзы потушили холодное пламя в их глазах. На этот раз Дмитрий отвернулся первым. Он добрёл до трона и бессильно опустился на него, а временной маг растерянно моргнул и, зарыдав в голос, исчез.
— Зачем ты отпустил его, Дима? — вскричала провидица.
— Он вернётся. — Дмитрий прикрыл глаза рукой. — Я мог бы удержать его, но к чему?.. Он озлобился бы ещё сильнее. Тёма в Белолесье. Не ходите туда. Он должен побыть один. — Маг опустил руку и посмотрел на землянина: — Пожалуй, я не откажусь от бокала вина...
Артём нёсся по волшебному лесу, не разбирая дороги. Ветки больно хлестали по лицу. Птицы с испуганными криками взмывали в небо. Мелкие зверушки в ужасе прятались в норы. Но временной маг ничего не замечал. Вылетел на поляну, упал на мягкую изумрудную траву и кубарем покатился по ней, крича:
— Помоги мне, Белолесье! Я больше не могу! Помоги!
Волшебный лес напряжённо замер, точно собираясь с мыслями, а потом из глубины чащи вырвался рёв и могучей волной покатился между деревьями. Артём зажмурился, распахнул сознание навстречу спасительной боли, и из его груди вырвался звериный вой.
"Я хочу стать прежним, лес!"
"Ты никогда не станешь прежним, Тёма. Но я люблю тебя и таким".
"Я не хочу быть Смертью!"
"Ты уже Смерть".
"Я помню, каким был! Я знаю, каким стал! Но я не знаю, кто я?"
"Я покажу" — прошелестело Белолесье, и мага поглотила изумрудно-чёрная тишина...
Весть о том, что в Керон вернулся Дмитрий, мгновенно облетела замок, и, несмотря на поздний вечер, придворные толпились у дверей тронного зала, ожидая, что принц выйдет к ним и объяснит, что произошло и как им жить дальше. Но золочёные двери оставались закрытыми. Сначала из-за них доносились крики и чей-то истеричный смех, а потом и вовсе наступила тишина. Не зная, что и подумать, взволнованные керонцы в полголоса перешёптывались и ждали, сами не понимая чего.
Около полуночи в коридоре появился капитан замковой стражи, и придворные с надеждой воззрились на него. Донат с интересом оглядел пёструю взбудораженную толпу, подошёл к караульным и что-то шепнул им. Гвардейцы закивали, и офицер нахмурился, что привело керонцев в ещё большее замешательство. И тогда маршал Виннер, на правах старшего по званию, решил прояснить непростую ситуацию. Он кашлянул, привлекая внимание подчинённого и строго потребовал:
— Доложите обстановку, капитан Донат!
— Мы задержали шпионку высшего мага, господин маршал.
— Шпионку? — Лицо Виннера просветлело: — В таком случае, капитан, у Вас есть прекрасный повод войти в тронный зал. Действуйте!
Офицер щёлкнул каблуками, подошёл к дверям и громко постучал.
— Войдите! — раздался голос принца, и позолоченные створки приоткрылись.
"Иди!" — мысленно пнул себя Донат и шмыгнул в зал. Придворные встали на цыпочки, пытаясь высмотреть, чем же занимается наследник Олефира, но двери захлопнулись, и магический щит вернулся на место.
Капитан скользнул взглядом по пьяным лицам принцев и любимого шута Олефира и, стараясь не выдать изумления, приблизился к трону.
— В чём дело? — с трудом ворочая языком, поинтересовался Дима. — Какого чёрта ты припёрся, Донат? Не мог подождать до утра?
— Простите, Ваше высочество...
— Величество, — строго поправил его Валечка. — Король умер! Да здравствует король! — провозгласил он, отсалютовал другу и, выпив вино, разбил бокал о ступени.
Лицо капитана вытянулось, и он вопросительно взглянул в глаза годарскому принцу.
— Олефир умер, — хрипло произнёс Дмитрий, залпом опустошил бокал и мрачно повторил: — Так какого чёрта ты припёрся, Донат?
— Мы... — Капитан сглотнул подступивший к горлу комок и громко доложил: — Мы задержали приспешницу высшего мага Фёдора, ...Ваше величество.
Глаза Дмитрия полыхнули холодным белым светом:
— Где она?
— В Северной башне, Ваше... — начал капитан, но короля уже не было.
— Ты пришёл вовремя, Дон, — пьяно ухмыльнулся Ричард. — Сейчас моему побратиму жизненно необходимо кого-нибудь прибить. Не завидую я этой дамочке.
— И я, — хихикнул Валечка, наполнил оставленный Димой бокал вином и протянул его капитану: — Выпей за нового короля Годара, служивый!
Донат благоговейно принял бокал короля и пригубил вино.
— До дна!
Капитан повиновался. А потом вернул опустевший бокал шуту, поклонился и попятился к двери:
— Простите, господа, меня ждёт служба.
— Солдат пьёт — служба идёт! — хихикнул Солнечный Друг и вновь наполнил бокалы. — Или ты хочешь умереть, проходя сквозь щит Смерти?
Донат поёжился: он не был магом, и шут фактически спас ему жизнь, предупредив об опасности. "Но, что будет, когда вернётся король?" — испуганно подумал капитан, поднося ко рту королевский бокал с терпким лирийским вином...
Прислонившись спиной к прохладной стене, Маруся сидела на деревянных нарах и беспомощно вглядывалась в темноту, ожидая скрипа двери и появления гвардейцев, которые отведут её к Дмитрию. Минуты, казавшиеся бесконечными и вязкими, медленно ползли в небытие, но ничего не менялось. Тишина, мрак и редкие приглушённые шорохи, скорее всего, возня каких-то грызунов. Маша очень надеялась, что это не крысы. "Мыши, мыши, мыши", — как молитву повторяла она и тщетно вглядывалась в кромешную тьму.
Внезапно перед лицом полыхнули два белых огонька, и какая-то сила сдёрнула девушку с нар и швырнула на каменный пол. Раздался неприятный хруст, адская боль пронзила правое плечо, и Маша закричала. В ответ на её крик камеру огласил безудержный хохот. Не понимая, что происходит, девушка попыталась встать, и всё та же неведомая сила "помогла" пленнице — приподняла над полом и впечатала в стену. Маруся охнула от резкой боли в пояснице, сползла на пол и с ужасом осознала, что не чувствует ног.
— Это только начало, — любезно сообщил хриплый мужской баритон.
— Кто Вы?
— Смерть.
Невидимый вихрь приподнял пленницу и стал швырять от стены к стене, словно мячик. В ушах стоял хруст собственных костей. Маруся выла от боли, но сознание почему-то не теряла. Неожиданно вихрь распластал её на стене и исчез, а из непроглядной тьмы приблизились два белых огня. Смерть подошёл вплотную к девушке и погладил её по щеке:
— Ты хорошо держишься, деточка. Я буду долго веселиться с тобой.
— Я... подруга... Стаси... — срывающимся от боли голосом прохрипела Маруся, понимая, что-то вот-вот перестанет соображать.
— Стася... — Смерть задумчиво водил рукой по щеке девушки, вспоминая сестру. — Рыжие волосы... Зелёные глаза... Нежное тело... — Рука мага скользнула по шее пленницы, ключицам и замерла на груди. — Я помню Стасю. Она моя сестра. А ты?
— Я... её... подруга... — Прикосновения Смерти причиняли жуткую боль, каждое слово давалось с трудом, но Маруся упрямо продолжала: — Помогите ей... Фёдор... околдовал её...
Неожиданно пленница закашлялась, и изо рта хлынула кровь. Нахмурившись, Смерть шевельнул рукой, и кровотечение прекратилось.
— Продолжай!
Девушку мутило от стального привкуса во рту, в голове шумело, но она не могла позволить себе потерять сознание:
— Фёдор... выкинул меня...
— Странно. Чем ты могла помешать высшему магу? — ухмыльнулся Смерть и легонько надавил на грудь пленницы, заставив взвыть от боли. — Ты обычная. Не маг, не воин... Ты — никто!
"Стася победила! Дима убьёт меня, как она и хотела!" — подумал Маруся, и её сознание стало угасать.
Но когда могильный холод, казалось, полностью затопил тело, сильные, обжигающе горячие руки вырвали девушку из-за грани, и она почувствовала, что куда-то летит.
— Я сестре не слуга! Ты будешь жить! — прозвучал твёрдый мужской голос, и боль исчезла...
Маруся открыла глаза и зажмурилась от яркого света магических факелов. Она потёрла руками слезящиеся глаза, снова открыла их и обнаружила, что лежит на широкой кровати, задрапированной розоватым газовым балдахином. К телу приятно льнула тонкая шёлковая сорочка, волосы были чисто вымыты. Девушка чувствовала себя так, словно только что приняла ароматную ванну. "Кто меня искупал? Неужели Смерть?" Раздался тихий смешок. Маруся повернула голову: рядом, опираясь на локоть, лежал Дмитрий. Он был полностью одет: чёрный плащ с багровым подбоем, белая батистовая рубашка, чёрные брюки... Девушка растерянно уставилась на высокие чёрные сапоги, но, спохватившись, перевела взгляд на лицо мага. Дима насмешливо улыбался, и глаза его были голубыми, как весеннее небо.
— Ты будешь жить, Маша. Ты рада?
Маруся поспешно кивнула и подумала: "Какой же он сильный и красивый... Ну и что, что брат! Я бы ни секунды не сомневалась..."
— В самом деле? — усмехнулся маг, и девушка покраснела. — Ты странная, Маша. — Дмитрий протянул руку и погладил короткие тёмно-русые волосы. — Я почти убил тебя, а ты восхищаешься мной и хочешь...
Он чуть помедлил, а потом склонился к девушке и нежно поцеловал в губы. Маруся затрепетала, но поцелуй оказался мимолётным. Дмитрий отстранился и с затаённой грустью посмотрел в серые, как буланая сталь, глаза:
— Ты не испугалась Смерти. Ты боролась до конца. И поэтому, я позволю тебе то, чего не позволял ни одной из своих любовниц: ты можешь отказать Смерти в близости.
— Я не отказываюсь от подарков судьбы, — тихо сказала Маша и улыбнулась.
— Я принимаю твоё решение.
Дмитрий накрыл комнату щитом, сорвал с девушки одеяло, притянул к себе и впился в губы долгим страстным поцелуем. Вихрь наслаждения закружил Марусю, наполняя каждую клеточку тела невероятной лёгкостью и абсолютным счастьем, и в блаженной истоме она подумала: "Смерть любит так же идеально, как и убивает..."
На рассвете Дмитрий вернулся в тронный зал и с сытой улыбкой взглянул на осоловелых от пьянки друзей и капитана Доната.
— Где ты шлялся всю ночь? — придирчиво поинтересовался Валентин. Голова землянина болталась, как на шарнирах, но он старался выглядеть трезвым и грозным. — Хоть бы шит убрал! Несчастный Дон бросил своих гвардейцев на произвол судьбы! Из-за тебя он не вышел на работу! Кто будет отвечать за его прогул?
— Ты убил её? — икнув, поинтересовался Ричард. — Тебе полегчало?
— Мне полегчало, — кивнул маг, продолжая улыбаться, и убрал щит. — А вам троим не мешало бы проспаться.
— Сам спи! — огрызнулся Валя. — Я никуда не пойду, пока ты не увеличишь жалование Донату. Хотя бы на двести процентов! Он обязан получить материальную компенсацию. А в качестве моральной — вынесешь ему благодарность и дашь майора!
— В Годаре нет такого звания.
— Тогда генерала!
— Вот-вот, — поддакнул Ричард и удобно устроил голову на плече вусмерть пьяного капитана.
— Можете идти, Донат, — доброжелательно произнёс Дима и, протрезвив офицера, вручил ему увесистый кошель. — Надеюсь, Вы умный человек и не станете распространяться о моральном облике принца Инмара.
— Буду нем, как рыба!
Донат осторожно уложил Ричарда на ступени, отсалютовал королю и вышел из зала, а Валя возмущённо посмотрел на Дмитрия:
— А моральная компенсация?!
— Спать! — шикнул на него маг, и землянин исчез.
Взглянув на мирно посапывающего инмарца, Дима хихикнул и перенёс его в покои для гостей. Уложил друга в постель, заботливо укрыл одеялом и отправился к себе. Он чертовски устал, но чувствовал себя гораздо лучше, чем накануне: странная земная девушка приглушила скорбь Смерти.
Оказавшись в спальне, Дмитрий скинул на пол одежду, нырнул под одеяло и с интересом посмотрел на любовницу: Маруся крепко спала и видела его во сне. Это выглядело непривычно и... правильно. "И что мне со всем этим делать? Я совершенно не готов к новым серьёзным отношениям. Да и какие могут быть отношения? Я люблю Стасю!"
