— Почему? — искренне удивилась Вереника. — Там тоже красиво. Мы с Артёмом очень-очень старались сделать тебе приятное.
— Этого-то я и боюсь...
— А ты не бойся, — хихикнул временной маг и подмигнул другу: — Всё на месте.
— Откуда ты взялся на мою голову?! — простонал Дима, поставил бокал на землю и с убийственной лаской добавил: — Ладно, потерплю, но пообещай мне, Тёма, что оставшуюся часть Годара ты не тронешь!
— Ты бы переоделся, — ехидно заметил временной маг, не обратив внимания на прозвучавшую в словах друга угрозу. — Твой траурный костюмчик не соответствует образу владельца этого прекрасного дома!
Артём поднял руку, но Дмитрий перехватил её:
— Нет! Я сам!
— Что ты орёшь? Сам так сам.
Дима переоделся в лирийский костюм, но без кожаной жилетки, растянулся в шезлонге и закурил.
— Как Стася? — минуту спустя поинтересовался Ричард.
— Без изменений.
Маг резко поднялся: он не хотел говорить о сестре.
— Что-то не так? — прищурился Артём.
— Всё нормально, Тёма, — улыбнулся ему Дмитрий и зашагал к дворцу.
— Нормально? — нахмурился временной маг и, прикрыв глаза, посмотрел на Стасю. — Значит, это, по-твоему, нормально... — пробормотал он и лучезарно улыбнулся Веренике: — Искупаемся?
— Конечно, Тёма! — Девочка вскочила и с разбега прыгнула в воду. — Иди сюда! Все идите!
Ричард и Артём нырнули в бассейн, а Валечка потёрся носом о край бокала и пробурчал:
— Развели тут тайны Керонского двора. Не нравится мне всё это...
Маруся полулежала на изящной кушетке с витыми, изогнутыми ножками и с растерянной улыбкой созерцала огромную круглую кровать и зеркальный потолок над ней. В тот момент, когда Артём и Вереника приступили к перестройке замка, девушка завтракала. Она помнила, что сделала глоток кофе, поставила чашку на блюдце... и всё вокруг изменилось. Строгая спальня преобразилась в роскошный будуар. Стены затянул нежный шёлк голубоватых пастельных тонов, массивная мебель стала изысканно-лёгкой, а на полу появился бледно-серый пушистый ковёр. И море цветов в чудесных вазах. Цветы стояли всюду: на полках и подоконниках, на столиках и вокруг кровати.
Марусин бархатный халат, единственная одежда, которую сделал для неё любовник, сменился длинным платьем из флёра, в котором девушка чувствовала себя раздетой. "Это не Дима, — подумала она и усмехнулась. — Любопытное ты создание, временной маг. И опасное... Хорошо, что ты не видишь во мне соперницы. Иначе... Даже страшно представить, что бы ты сделал со мной. И, как ни печально это признавать, Дима простил бы тебе мою смерть... Интересно, как ты относишься к Стасе? Тоже считаешь её игрушкой?.."
— Так и знал, что Тёма не преминет сделать мне приятное, — вздохнул маг, оглядывая будуар и прозрачное платье любовницы,
— У него очень хороший вкус, — осторожно заметила Маруся. — Он обустраивал эти покои с любовью.
— Вижу. — Дима притянул девушку к себе и с удовольствием погладил едва прикрытое тонкой, невесомой тканью бедро. — Я соскучился. — Он потёрся носом о висок любовницы. — С тобой мне спокойно, Маша. Временами, я даже забываю, что я Смерть.
Маруся приподнялась на цыпочки и нежно коснулась губами его губ. Дмитрий стиснул девушку в объятиях, превратив лёгкое прикосновение в долгий поцелуй, а потом прошептал:
— Мне будет тяжело расстаться с тобой...
Прозрачное платье исчезло.
— Ты справишься, — сквозь слёзы улыбнулась Маруся.
— Как всегда, — кивнул маг, и они оказались в постели...
Глава 5.
Порочный круг.
Михаил провалил задание императора: Леонид Степенный наотрез отказался женить сына на принцессе Маргарет, мотивируя своё решение тем, что по обычаям Инмара наследник престола сам выбирает себе спутницу жизни. Целую неделю миротворец пытался уломать наместника, но тот остался непреклонен:
— Пусть я больше не король, но законы Инмара никто не отменял!
— В Лайфгарме теперь единые законы! — возражал Михаил, и они пускались в бесконечные правовые диспуты: в отличие от сына, Леонид был искусным дипломатом и оратором, и как ни старался высший маг, ему не удалось переубедить бывшего короля Инмара.
В конце концов, миротворец сдался. Злясь и трепеща от ужаса, он явился в Литту, передал отказ наместника императору, но Фёдор лишь рассмеялся и, отправив Михаила отдыхать, перенёсся в покои дочери, где его глазам предстала уже привычная идиллическая картина: принцесса, сверкая горящими глазами, азартно живописала придворным дамам процесс приготовления утки с мандаринами. Скользнув по мыслям аристократок, маг хихикнул: лирийки с ужасом ждали, когда принцесса закончит рассказ, и они все вместе отправятся в душную, жаркую кухню готовить эту треклятую птицу.
"Я спасу вас, девочки!" — весело подумал император и громко произнёс:
— Оставьте нас!
Лириек как ветром сдуло, и Фёдор расхохотался.
— Почему ты смеёшься, папа? Ты прервал нас на самом ответственном месте!
— Ничего, дорогая, у тебя ещё будет время познакомить лирийских дам с земной кухней. Да и не только лирийских.
Фёдор лукаво подмигнул дочери, и Стася радостно взвизгнула:
— Уже? Михаил договорился с Леонидом?
— Миротворец глуп. Я сосватаю тебя сам. — Император протянул дочери руку. — Идём, родная. Познакомишься с новыми родственниками!
Маг крепко сжал Стасину ладонь, и они оказались в трапезном зале Зарийского дворца. Леонид и Прасковья обедали. Пахло кислыми щами и горячими пирогами. Массивный дубовый стол покрывала белая льняная скатерть, расшитая красными петухами и ёлочками. В центре, точно судно, попавшее в штиль, замерла расписная овальная супница с половником-мачтой, а вокруг — деревянные миски-баркасы с квашеной капустой, пирогами, солёными грибами и огурцами. Серебряная тарелка с тонко нарезанным варёным мясом и кровяной колбасой да золотой кувшин с вином выглядели на их фоне изящными каравеллами, занесёнными штормом в гущу рыбацких судов.
— Приятного аппетита, — благодушно произнёс Фёдор, а про себя подумал: "Был ты Лёня фермером — фермером и помрёшь!"
Маг усадил дочь за стол и широко улыбнулся, ожидая ответа, но наместники Инмара молчали: визит императора не сулил ничего хорошего, и любезничать с ним ни Леониду, ни Прасковье не хотелось.
— Добрый день, Ваше величество. Прошу к столу, — после неприлично долгой паузы произнёс Леонид и кивком отправил слугу за тарелками для нежданных гостей.
Фёдор уселся на монументальный деревянный стул, бесцеремонно взял пирог, надкусил его и, прожевав, рассыпался в комплиментах:
— Упоительный вкус и аромат! Божественно! Вы, Прасковья, виртуоз в кулинарном искусстве. У вас будет, о чём поговорить со снохой! — С блаженным выражением лица маг доел пирог и объявил: — Свадьба наших детей завтра!
— Сначала нужно получить согласие Ричарда, — нахмурился Леонид, — а его нет в Заре.
— Я в курсе. Но что мешает позвать его? — Фёдор подмигнул Прасковье, махнул рукой, и в зале появился Ричард. — А вот и жених! Выбирай, сынок: свадьба с принцессой Лайфгарма или гражданская война?
— Война? — ужаснулся Леонид. — Мы не будем воевать с Вами!
— Значит, породнимся!
— Нет! — гаркнул Ричард и, выхватив меч, шагнул к Фёдору.
В то же мгновение в трапезном зале возник Дмитрий. Стася с жестокой, ехидной ухмылкой уставилась на брата, но он даже не взглянул в её сторону.
— Стой, Ричи!
Инмарец посмотрел на побратима, нехотя убрал меч в ножны и скрестил руки на груди, а Дима подошёл к столу и хмуро взглянул на отца:
— Пытаешься играть за моей спиной? Не советую.
— Что ты, что ты, сынок! — В притворном негодовании Фёдор замотал головой. — Какие могут быть игры?! У меня очень серьёзные намерения. Я выдаю дочь замуж. Как тебе мой выбор? — Маг указал на Ричарда. — С ним она будет счастлива.
— Дима, не соглашайся! Лучше — воевать!
— Войны не будет! Нам надо поговорить, Ричи! — Дмитрий шагнул к побратиму, хлопнул его по плечу, и они оказались в Керонском замке.
Накрыв тронный зал щитом, маг опустился на ступени перед троном и закурил. Ричард же, закусив губу от досады, потоптался на месте, а потом пристроился рядом с другом и спросил:
— Почему ты сдаёшься, Дима? Зачем тебе этот нелепый брак?
— Заклятие Фёдора растворилось в сознании моей сестры. Теперь она всегда будет ненавидеть меня, Ричи. Я знаю, как развернуть заклятье и заставить Стасю полюбить меня вновь, но проблема в том, что любое прикосновение к заклятью принесёт ей смерть. Лайфгарм убьёт мою сестру... — Маг помолчал и понуро продолжил: — Но даже если я найду способ обмануть Лайфгарм, я всю жизнь буду сомневаться в истинности её любви... Ты — другое дело. Стася всегда нравилась тебе. Ты добьёшься её любви, и вы будете счастливы. Без всякой магии! Женись на ней, Ричи! Скажу больше, этим браком ты спасёшь моей сестре жизнь!
— Почему бы тебе просто не убить Фёдора?
— Лайфгарм контролирует и Фёдора, и Стасю. Мир намертво связал их жизни. Я не знаю, как разорвать эту связь, а помощи просить не у кого.
— Значит, Фёдор будет править вечно?
— Он не бессмертен.
— Но маги живут долго. Будешь ждать, пока наш драгоценный император умрёт своей смертью?
— Я ищу выход, Ричи. Поверь мне, ищу! — Дмитрий положил руку на плечо побратима и настойчиво произнёс: — Женись, на ней!
Инмарец помолчал и, скрепя сердце, вымолвил:
— Я сделаю, как ты просишь, Дима. Я женюсь на Стасе, но, клянусь, спать с ней не буду! Она твоя!
— Не надо клятв, Ричи. Действуй по обстоятельствам. Пошли!
Дмитрий сжал плечо друга и вернулся в Зару.
— Как прошли переговоры?
Фёдор вытер рот белоснежной льняной салфеткой и подмигнул лучащейся самодовольством дочери.
— Я согласен! — громко объявил Ричард и, не удержавшись, с обидой покосился на побратима.
Дима отвернулся, и его опасно посветлевшие глаза впились в Легенду Лайфгарма. Несколько секунд отец и сын смотрели друг на друга, и эти секунды показались Ричарду часами. У него даже мелькнула отчаянная мысль, что Дмитрий нашёл выход, но, увы...
— Я буду присматривать за тобой, Федя, — тихо произнёс побратим и исчез.
— Да ради Бога. — Император равнодушно пожал плечами, поднялся и взял дочь за руку: — Пора!
Мгновенье, и Леонид с Прасковьей остались одни...
Из трапезного зала Зарийского дворца Дмитрий перенёсся в покои любовницы. Он молча обнял Марусю и замер, наслаждаясь теплом её тела.
— Ты пришёл прощаться, — едва слышно прошептала девушка и уткнулась в грудь возлюбленного.
— Так надо, Маша. Я не хочу рисковать тобой.
Прозрачное платье лёгким облачком стекло на пол, и руки мага заскользили по гладкой атласной коже... Любовники опустились на бледно-серый ковёр и сплелись в сладострастных объятьях. Они неистово любили друг друга среди цветов, заботливо расставленных временным магом, стараясь навечно запомнить каждое прикосновение, каждый стон, каждый поцелуй.
Усталые и изнеможённые они замерли в нежных объятьях, оттягивая момент расставания. Сердца бешено колотились, отсчитывая последние мгновения счастья, и вдруг Дима понял: ещё миг, и он не сможет отпустить её.
— Пора, — прошептал маг и отстранился от любовницы.
На глаза девушки навернулись слёзы. Она медленно поднялась, потянулась к прозрачному платью, но Дмитрий щёлкнул пальцами, и на Марусе появилась земная одежда: водолазка, джинсы, кроссовки.
— Ты особенная, Маша, и я поступлю с тобой по-особенному.
Маг вскочил, оделся, схватил любовницу за руку, и они оказались в подмосковном особняке Хранительницы. Маруся безразлично оглядела знакомый кабинет, уже зная, что сделает возлюбленный.
Дима на мгновение прикрыл глаза, а потом заговорил:
— Особняк и фирма твои, Маша. Документы и деньги в сейфе. Комбинацию ты уже знаешь. Вопросов не возникнет. Ни у кого. Ты свободна, Маша!
— Я всегда буду любить тебя...
— Нет.
— Только не так! Пожалуйста, Дима! Забери всё, но оставь воспоминания!
В безнадёжном, молящем порыве Маруся протянула руки к возлюбленному, но маг лишь покачал головой.
— Не могу... — прошептал он и туманной утренней дымкой растворился в воздухе.
Девушка пошатнулась и, чувствуя, как подкашиваются ноги, рухнула на широкий кожаный диван. Потухший, бессмысленный взгляд скользнул по светлым стенам, чёрному письменному столу и наткнулся на спикерфон. В голове что-то щёлкнуло, и сознание прояснилось.
— Что-то я совсем заработалась. — Маруся тяжело поднялась, добрела до стола и нажала кнопку спикерфона: — Костя, принеси мне крепкого чая с лимоном...
Дмитрий не понимал, что с ним происходит. Разум твердил, что, отправив Машу на Землю, он поступил правильно, а душа требовала вернуть девушку обратно.
— Я должен забыть!
Маг бросился в покои любовницы, намереваясь уничтожить следы её пребывания в Керонском замке, и растерянно застыл в дверях: на кровати, среди шёлковых одеял и подушек, возлежал временной маг. Он манерным жестом подносил к губам длинную коричневую сигарету, самозабвенно любуясь собой в зеркальном потолке.
— Зачем ты отослал её, Дима? — не отрывая взгляда от своего отражения, насмешливо поинтересовался Артём. — Кто теперь будет успокаивать тебя? Я? — Он повернул голову и, сложив губы в похотливо-игривую улыбку, мурлыкнул: — Я готов, мой милый хозяин.
— У меня другое задание для тебя, Тёма!
Коричневая сигарета пропала, кровать опустела — Артём навытяжку стоял перед другом и напряжённо смотрел ему в глаза:
— Приказывай, магистр!..
Дом Витуса в Северных горах, уютное логово старого холостяка, ожил, когда в нём поселилась Розалия. Мама Валечки обладала удивительным свойством: появляясь в том или ином месте, она мгновенно становилась его хозяйкой. И, что особенно интересно, возражений ни у кого не возникало. Впрочем, в данном случае, возражать было некому. Кроме Витуса в доме никто не жил. А гости... Совершив небольшую прогулку, землянка обнаружила, что убежище целителя прекрасно защищено от неожиданных визитёров: с одной стороны — отвесными скалами, с другой — глубоким каньоном. Магической защиты Розалия не видела, но интуитивно чувствовала, что она есть. "Хорошо бы забрать сюда Валю", — наверное, в сотый раз подумала женщина и с досадой поморщилась: всякий раз, когда Витус создавал "экран", сын неизменно возникал с бокалом в руке. И, чтобы не думать о спивающемся отпрыске, Розалия занялась холостяцким домом целителя и маленьким, давным-давно заброшенным садом камней.
Сначала Витус с сомнением отнёсся к хозяйственной деятельности землянки, но когда та сунула ему в руки влажную тряпку и красноречивым кивком указала на пыльные статуэтки, украшающие камин, понял: дело пахнет керосином. Гном с минуту пристально смотрел на Розалию, надеясь, что выразительный, строгий взгляд заставит гостью одуматься и избавить его, высшего мага, от мелких хозяйственных дел, но зря старался. Вместо того чтобы образумиться, Розалия гордо вскинула голову и подробно описала, как должен выглядеть дом медицинского работника. Когда женщина замолчала, потрясённый до глубины души гном шагнул к камину и начал тщательно тереть статуэтку. Тряпка сейчас же обросла слоем пыли, Витус машинально уничтожил серые разводы, протянул руку к следующей фигурке и замер.
