— Роза! — воскликнул он и повернулся к землянке. — Я же маг, Роза!
— Конечно, маг. — Женщина полюбовалась до блеска вычищенным серебряным ножом и пожала плечами. — Разве я спорю?
— Так что же я с тряпками-то вожусь!?
Гном прикрыл глаза, сосредоточился, вспоминая требования гостьи, и в голове само собой сложилось заклинание.
— Прекрасно! Давно бы так!
Голос землянки был довольным, и Витус открыл глаза. Гостиная сияла чистотой, каждая вещь стояла или лежала на своём месте, а в центре овального стола из чёрного морёного дерева сверкала хрустальная ваза с букетом алых роз. Всё ещё держа в руках тряпку, гном подошёл к Розалии.
— Я... — начал было он, но внезапно осёкся, подскочил к камину, швырнул на едва тлеющие поленья тряпку, и Розалия услышала:
— Я согласен.
На магическом экране появился инмарский принц. Лицо — решительное и несчастное, в глазах — тоска, губы сжаты в тонкую, упрямую полоску. Ричард повернул голову, и его взгляд, словно превратившись в волшебную камеру, отразил на экране Смерть и императора.
Витус и Розалия застыли в ожидании поединка, но Дима обманул их надежды...
— Присматривать он будет! — возмутился гном и развалился в кресле перед камином. — Присоединяйся, Роза. Кино будем смотреть. Трагикомедию!
— Он не должен был отдавать сестру Ричарду.
Розалия уселась в соседнее кресло, и рядом с ней тотчас возник миниатюрный деревянный столик. На сияющей лаком поверхности белела тонкая фарфоровая чашка с блюдцем, сахарница, молочник, покоился пузатый, как откормленный щенок, чайник, а также вазочки с вишнёвым вареньем, конфетами и печеньем. В руке у гнома появилась чёрная чаша с тягучим фиолетовым напитком.
— Это хноц, — пояснил маг, заметив недоумение в глазах Розалии.
— Ликёр?
— Строго, говоря, нет. — Витус хлебнул вязкого напитка и блаженно зажмурился. — Это... э... выражаясь земным языком, пищевая добавка.
Розалия Степановна собралась уточнить состав странного питья, но в этот момент экран погас, и гном недовольно хмыкнул.
— Похоже, наш Смерть ушёл из Лайфгарма.
— Неужели окончательно струсил?
— Не думаю. Скорее всего, он что-то замышляет, и, боюсь, я знаю что.
— То есть, совершив одну глупость, он уже обдумывает другую? Что он, по-твоему, собирается сделать, Витус?
Маг сделал ещё один глоток хноца, облизал губы и задумчиво протянул:
— Увидишь...
По лицу Розалии пробежала тень недовольства, и Витус с неохотой проговорил:
— Некоторые вещи опасно произносить вслух, Роза. Слова, изречённые магом, могут стать роковыми. Скажу только, что маленькая надежда на благоразумие Смерти у нас всё ещё остаётся. Слишком далеко зашёл Фёдор! Мне очень хочется верить, что Дима наконец-то найдёт в себе силы и убьёт его.
— Вряд ли. Дима не допустит смерти сестры. Как уж на сковородке крутиться будет, но Стасю пальцем не тронет, да и другим не позволит.
— Тогда, будь готова ко всему, Роза. Возможно, очень скоро нам придётся забрать Валентина и бежать с Лайфгарма...
Шоколадные глаза Тёмы отливали серебром, на щеках играл лёгкий румянец, а чуть приоткрытые губы едва заметно подрагивали. Артём ждал приказа убить Фёдора, и Дима с трудом сдержался, чтобы не отдать такой приказ. Вместо этого он с нажимом произнёс:
— Сегодня у Ричарда последний холостяцкий вечер. А в Инмаре принято проводить его с близкими друзьями. Я, как ты понимаешь, не могу пойти в Литту, а вот ты — запросто.
Временной маг моргнул, серебряные блики в глазах исчезли, уголки губ опустились, точно он собирался заплакать. Несколько секунд Артём молчал, вглядываясь в чересчур безмятежное лицо друга, а потом хмуро спросил:
— Ты на самом деле собираешься выдать Стасю замуж? Ты уже разлюбил её? Или сыновние чувства проснулись? С какой стати ты жалеешь Фёдора? Убей его! А Стасю я тебе верну. Только прикажи!
— Нет! — Голос Димы обрушился на временного мага, как молот на наковальню. — Ты сейчас же отправишься в Литту и организуешь Ричарду вечеринку. Я разрешаю, нет, я приказываю тебе, играть! Можешь поставить на уши весь дворец, да хоть весь город, Тёма, но коснуться Времени, я тебе не позволю!
— Почему это? — сверкая ледяными глазами, осведомился Смерть. — Я и Время...
— Молчать!
Смерть невольно съёжился и сдавлено вскрикнул — Дмитрий ворвался в его сознание. Перед глазами возникло гневное лицо магистра, а в ушах прозвучало: "Как ты мог позволить безумному временному магу играть со Временем?.." К небу взметнулись языки рубинового пламени, магистр исчез, и Смерть заплакал. Слёзы затушили ледяной пожар в глазах, Артём сник, став похожим на побитую бездомную собаку.
— Мой магистр... — прошептал он, и Дима не выдержал: обнял друга и прижал к себе.
— Учитель умер, потому что хотел, чтобы мы жили, Тёма.
Но хриплый от подступивших к горлу слёз голос, лишь подлил масла в огонь: Артём истерично всхлипнул и зарыдал, как рыдает жена по любимому, внезапно умершему мужу. Однако Дмитрий не позволил скорби поглотить друга: разжал объятья, глубоко вздохнул, и в уши временного мага ударил голос Олефира:
— В Литту, чародей! Ричард ждёт!
Плач стих. Артём вытер слезы кулаком. Одежда его потемнела, став антрацитово-черной, на плечи лёг радужный плащ.
— Как скажете, магистр, — глядя в глаза другу, произнёс он и переместился в Лирию.
В покоях остался витать удушливый аромат безумия. Дмитрий с тоской осмотрел пустую спальню, точно надеясь увидеть Марусю, которая, как никто, умела успокоить его, и без сил опустился на кровать. В дрожащих пальцах задымилась сигарета. "Куда ни кинь — всюду клин", — всплыла в голове одна из Валечкиных поговорок, и маг горько усмехнулся.
— Точнее не скажешь. Спасая Стасю, я теряю Тёму, а спасая Тёму — Стасю. Но, в любом случае, Артёму нельзя использовать свои способности. Олефир прав: сумасшедший временной маг запросто уничтожит и себя, и мир... — Дима содрогнулся. — А он должен жить, и Стася тоже! Тогда почему же мне кажется, что, как бы я сейчас ни поступил — всё равно проиграю?!
Дмитрий уничтожил потухшую сигарету и взглянул на друга: Артём старательно выполнял задание. "Пусть играет!" Маг махнул рукой и снова закурил. Тонкая струйка дыма обвила горделивую орхидею в высокой стеклянной вазе, и Диме вдруг подумалось: "А если оставить всё как есть? Отдать Стасю Ричарду, вернуть Марусю и... Нет!" Он стремительно поднялся и шагнул на красные каменные плиты...
Ричард сидел в кресле и с кислым видом рассматривал затейливую роспись на потолке: на голубом фоне в застывшем танце сплетались зелёно-золотые ветви. Взгляд инмарца скользил по запутанным линиям, замирал на рифлёных листьях и вновь пускался в путь, словно отыскивая выход из древесного лабиринта.
Сидевшая в соседнем кресле Хранительница недовольно поглядывала на жениха. Она помнила, какими глазами смотрел на неё инмарский принц на Земле, и могла дать руку на отсечение, что Ричард мечтал о близости с ней. Да и потом, в Лайфгарме, Станислава нет-нет, да и ловила на себе его восхищённые взгляды. "Это всё ты, Дима! — мысленно шипела Хранительница, а в душе клокотала ядовитая ненависть. — Ты целью задался отравить моё существование! Не позволю! Я буду счастлива, чёрт тебя раздери! А ты... ты... Если б я могла, я бы день за днём убивала тебя! И я смогу!" На губах Станиславы расцвела мечтательная улыбка, а большие зелёные глаза, устремлённые на инмарца, потеплели.
— Смогу, — прошептала она и, гордо встряхнув волосами, перевела взгляд на отца, который вот уже битый час обсуждал её свадьбу с Роксаной, Михаилом и Корнем. — Папа!
Фёдор обернулся:
— Не сейчас, дорогая.
— Но уже поздно, папа. Нужно распорядиться насчёт ужина.
— Так распорядись.
Экспериментатор вновь повернулся к коллегам, а Хранительница поднялась из кресла и направилась к дверям: она предпочитала лично убедиться, что на кухне всё в порядке, а не устраивать разборки с поварами в трапезном зале. Стася была в нескольких шагах от дверей, когда яркая вспышка заставила её остановиться.
— Э-ге-ге-гей! — раздался жизнерадостный голос.
Хранительница проморгалась и вперила недовольный взгляд в Артёма:
— Чего тебе?
Взмахнув полами радужно-чёрного плаща, временной маг церемонно раскланялся, выудил из воздуха кроваво-красную розу и протянул Станиславе.
— Мои поздравления, принцесса.
— Оставь их при себе и убирайся к хозяину!
— Как грубо, мадам, — скривился маг, и роза пропала. — Впрочем, какая разница. Вы собирались куда-то идти? Не смею Вас задерживать! — Артём с любезной улыбкой распахнул двери перед Хранительницей и направился к инмарцу: — Ричи! Здорово! Хватит таращиться на потолок! Ты же не сумасшедший, право слово!
— Не уверен, — буркнул Ричард и посмотрел на друга: — Гуляешь?
Артём не успел ответить. Император, ошеломлённый бесцеремонным явлением временного мага, очнулся и взревел, как боевой слон:
— Ты что себе позволяешь, кретин?!
Корней, Роксана и Михаил поспешно отступили к стене, всем своим видом показывая, что они здесь ни при чём, а временной маг развернулся на каблуках и обиженно сдвинул брови:
— В Литте теперь мода такая — гостей оскорблять?
— Ты не гость!
Артём набычился, и на его щеках заходили желваки:
— Это почему же?
— Я тебя не приглашал! — рявкнул Фёдор, а Стася поспешно захлопнула двери: назревал скандал, и знать об этом всем и каждому во дворце не следовало.
Между тем временной маг обдумал слова экспериментатора и согласно кивнул:
— Верно, Ваше императорство. Но я здесь, и тут уж ничего не попишешь. — Артём расправил плечи, улыбнулся, и в шоколадных глазах заплясали насмешливые искорки. — Сегодня большой день, Федя. Мы, видишь ли, друга женим.
— Спасибо, что сообщил. Только ты ошибся — большой день у Ричарда завтра.
— Ой, как ты не прав, Ваше императорство. — Артём переместился за спину инмарца и положил руки на спинку кресла. — Завтра у Ричи свадьба, так? А для мужчины свадьба — катастрофа. Добровольное водружение ярма на шею! — Временной маг сдвинулся в сторону, изогнулся и заглянул другу в лицо: — Бедный, бедный Ричи. В твоём распоряжении остался последний вечер свободы. И этот вечер ты должен провести так, чтобы было о чём вспомнить нудными семейными вечерами.
— Мерзавец! — прорычала Хранительница. — Немедленно убирайся прочь!
— Суровыми семейными вечерами, — поправился временной маг, сочувственно глядя на Ричарда, и обернулся: — Ты куда-то шла, принцесса? Так иди. Не лезь в мужской разговор! Кстати, разве тебе не положено вертеться у зеркала в свадебном платье?
Станислава злобно рыкнула и посмотрела на отца:
— Папа! Почему ты позволяешь ему так себя вести?!
— Потому что он прав, дочка, — неожиданно улыбнулся Фёдор. — Жениху полагается холостяцкая вечеринка. Мы не вправе отказывать ему. Ты же хочешь немного повеселиться с друзьями, Ричи?
— Хочет, хочет! — закивал Артём и показал инмарцу кулак: — Не смей лишать меня развлечения, слышишь?
Ричард хмуро кивнул:
— Не буду.
— Вот и отлично! — Временной маг притопнул каблуками. — Дамы — на выход!
Если б Станислава могла, то испепелила бы нахала взглядом. "Ничего! Ты у меня ещё наплачешься, Тёма! Обещаю!"
"Я уже плачу, разве не видишь?" — ехидно отозвался Артём.
— Паяц! — выплюнула Хранительница и, надменно вскинув голову, оставила гостиную.
— Ты тоже иди, Роксана, — буркнул Фёдор.
Воительница поклонилась и исчезла, а император вместе с Корнеем и Михаилом приблизился к временному магу.
Усталое оранжевое солнце медленно опускалось в величаво-спокойное Южное море. Тонкие, ослабевшие за день лучи проползали по каменным плитам цвета свежей крови, соскальзывали в воду и неслись к горизонту, точно боясь опоздать ко сну. Ветер, весь день усердно гонявшийся за сине-зелёными волнами, выбился из сил, и поверхность моря разгладилась, став похожей на отутюженное полотно. По неподвижной, блестящей глади к острову подобрался холодный колючий сумрак. Прижавшись к рубиновой чаше, он замер, ожидая, когда мир поглотит ночь и настанет его время, его короткая тёмная эпоха.
Дима вдохнул свежий морской воздух, подошёл к Источнику и застыл, вглядываясь в толщу хрустально-чистой воды. "Ну, почему я не временной маг?" — мысленно простонал он, и в потемневшее небо ударил бурный, пенистый фонтан.
"Не желаю видеть тебя, Смерть! — раздался в голове мрачный, глухой голос. — Зачем ты побеспокоил меня?"
— Пришёл заключать сделку, Лайфгарм.
Фонтан рванулся вверх бурной струёй, опал и снова взмыл в небо, будто желая коснуться бледных, едва проснувшихся звёзд.
"Ты разрушил мой Источник, маг, а теперь пришёл договариваться? Думаешь, я буду слушать тебя?"
— Я предлагаю тебе Смерть, Лайфгарм. Взамен ты освободишь Хранительницу и убьёшь Фёдора.
"Смотрите-ка! Он ещё и торгуется! — Пенные струи запылали алым огнём, а в голове Димы насмешливо зазвенело: — Хочешь стать высшим магом — пожалуйста! Глоток моей воды, и готово!"
Фонтан исчез, словно его и не было — вода в рубиновой чаше застыла серебряным зеркалом.
"Пей!"
— Сначала договоримся. Ты избавляешь Хранительницу от заклятия и убиваешь Фёдора, а я присягаю тебе на верность.
"А не слишком ли много ты хочешь? За один глоток — целых две услуги!"
— Так и быть — выпью два.
Над островом разлилась тишина. Ни плеска рыб, ни шуршания волн, ни малейшего движения воздуха. Море и ветер замерли, словно боялись пропустить ответ мира.
"Согласен! — после долгого ожидания прогрохотало в голове мага. — Пей!"
И Дмитрий опустил руки в Источник...
— Ну что, начнём? — потирая руки, сказал временной маг. — Вино, девочки, азартные игры? Ричи, что ты предпочитаешь? Только не говори, что яд — не получишь. Жить тебе ещё долго и счастливо.
— Погоди! — нахмурился Фёдор. — Если Ричи устраивает холостяцкую вечеринку, нужно позвать всех его друзей.
Артём беззаботно улыбнулся, присел на подлокотник кресла и поднёс к губам длинную коричневую сигарету.
— Зачем? Одного меня для веселья вполне достаточно!
— Позови Дмитрия и Валентина!
— Соскучился, да? Понимаю. Но, увы, не получится. Дима готовит утренний доклад, а Валя убаюкивает Веренику. И то, и другое, крайне важно для спокойствия Лайфгарма, ты не находишь?
— Бедняжка Ричи! — желчно оскалился император. — Последний холостяцкий вечер ты проведёшь в обществе полудурка.
Инмарец оторвался от созерцания потолка и красными от гнева глазами взглянул на императора:
— Не смейте оскорблять Тёму!
— Вот-вот! — поддакнул временной маг. — Лучше выпьем и повеселимся. Девочек приглашать? Или Корней с Михаилом нам сами станцуют?
Ричард хмыкнул:
— Пожалуй, это слишком!
Высшие маги наградили инмарца благодарными взглядами, а Тёма пожал плечами и хлопнул в ладоши. Посреди гостиной появились семь юных смуглокожих красавиц в блестящих полупрозрачных одеяниях. При виде Артёма глаза девушек округлились.
— Ваше высочество, — нестройным хором пискнули они, попадали на колени и простёрли к принцу руки, унизанные золотыми браслетами.
