— Танцуйте! — приказал временной маг, и в гостиной зазвучала бойкая зажигательная мелодия.
Девушки мигом оказались на ногах. Колыхнулись невесомые одежды, мелодично звякнули бесчисленные украшения. Стройные изящные тела изогнулись, застыли на мгновение, позволив зрителям полюбоваться их совершенством, и вдруг стремительно закружились, подхваченные хлёстким, задорным ритмом.
Артём лукаво взглянул на раскрасневшегося друга:
— Нравится?
— Откуда они? — хрипло произнёс инмарец, не в силах оторваться от эротичного зрелища.
— Из Камии. Там таких пруд пруди. Хочешь, подарю?
— Не стоит.
— Понимаю, жена, — хихикнул Артём, сотворил бокал вина и протянул его Ричарду. — Выпей и расслабься. Свадьба только завтра.
— Ага.
Инмарец махом выпил вино. Временной маг довольно кивнул, вновь наполнил бокал друга и посмотрел на Корнея, Михаила и Фёдора. Маги пожирали иноземных красоток горящими от вожделения глазами. Хихикнув, Артём чуть шевельнул пальцами, и полупрозрачные одежды танцовщиц упали на пол. Однако нагота не смутила девушек, они продолжали самозабвенно танцевать, ибо в их жизни не было ничего важнее, чем угодить принцу Камии.
Напряжение среди зрителей возрастало. Император подался вперёд, жадно разглядывая обнажённые девичьи тела:
— О-ё...
— Все хороши... — протянул Михаил и нервно облизал губы.
— Как одна... — эхом отозвался Корней.
— Какие же вы, лайфгармцы, закомплексованные! Нравятся девочки, так берите! Они не против! Вперёд! — крикнул Артём, расхохотался, и высшие маги не выдержали.
Издав не то рык, не то хрип, они ринулись к камийкам. Как обезумевшие, они хватали хохочущих девушек, тискали их, но взгляды падали на оставшихся без внимания наложниц, и маги кидались к ним, не в силах сделать выбор. Музыка продолжала играть, но вместо прекрасного танца в центре гостиной царил бедлам.
Ричард хлебнул вина и посмотрел на друга:
— В Камии все женщины такие?
— Ага, — сквозь смех ответил временной маг. — Покорность у камиек в крови. Не хочешь присоединиться к императору?
— Нет, увольте.
— Как знаешь. — Артём перестал смеяться. Он повернулся к камийкам спиной и отсалютовал другу бокалом вина. — За тебя, Ричи. Желаю тебе выдержки. Стася та ещё штучка!
— Как Дима?
— Великолепно! Исполнен праведного мазохизма! Сидит и обдумывает, как ещё усложнить себе жизнь. А, заодно, и всем нам! — раздражённо произнёс маг и сердито посмотрел на Ричарда: — Зачем ты его послушался?
— По-твоему, война лучше?
— Конечно! — Артём ткнул пальцем себе за спину. — Посмотри на них, Ричи! Разве можно позволять им править Лайфгармом? Смотри, что они делают с моими наложницами! А скоро на месте этих девок окажемся все мы! — Глаза мага сверкнули льдом, и музыка зазвучала громче, заглушая игривые повизгивания и похотливые стоны. — Не желаю служить Фёдору!
— Так скажи об этом Диме! Я-то что могу?
Лёд в глазах растворился в густом шоколаде, и Артём улыбнулся:
— Ты прав, Ричи. Но сначала выпьем. Я ещё недостаточно набрался для столь глобального разговора.
Маг залпом выпил вино, критически оглядел свой бокал и увеличил его в размерах.
— Мне кажется, глобальные разговоры лучше вести на трезвую голову, Тёма.
— Не зуди, Ричи. У меня задание — вечеринка. А кто приходит с вечеринки трезвым?
— Так это Димина затея? Вот подлец!
— Не то слово, — согласно кивнул Артём, поднёс к губам бокал и замер, глядя на хрустально-чистые капли, дрожащие на пальцах. — Зачем?.. Дима!.. Не-е-ет!!! — завизжал временной маг и ринулся к Источнику.
— Тёма, куда ты? Что происходит? — запоздало воскликнул инмарец и, отбросив бокал, метнулся к дверям.
— Стоять!
Полуголый Фёдор отпихнул от себя камийку, взмахнул рукой, обездвиживая будущего зятя, и устремил полный ужаса взгляд на крохотный островок в Южном море.
Дмитрий поднёс ладони к губам. Волшебная вода поблёскивала и дрожала, точно предвкушая первый глоток мага.
"Всё решено. Хватит трусить!" — укорил себя Дима и едва не упал: со скоростью выпущенного из катапульты камня в него врезался временной маг.
— Не смей!!!
— Тёма...
— Не смей!!! — прорыдал Артём, оттолкнул друга от рубиновой чаши и заорал так, что у Дмитрия уши заложило: — Ты не получишь его, Лайфгарм! Никогда! Я выполню завет любимого магистра! Я спасу моего хозяина! А если ты хоть дыхнёшь в его сторону, я... я... Я сделаю так, чтобы тебя не было вовсе! Слышишь, Лайфгарм? — Временной маг хрястнул кулаком по хрустальной глади, развернулся к другу и зарыдал пуще прежнего: — Неужели она тебе дороже, чем я?.. Пусть так... Пусть!.. Но я же говорил... Я могу... Почему, Дима?.. И что стало бы со мной?
— Тёма, я...
— Ты снова хотел бросить меня, да?.. Предатель!.. — Артём осёкся, испуганно посмотрел на друга и рухнул на колени. — Прости! Прости! Прости, хозяин! — запричитал он, цепляясь за чёрный плащ. — Я сделаю всё, что скажешь!.. Только не бросай меня снова, Дима!.. Мой магистр! Я буду служить тебе вечно!.. Клянусь!
— Хватит, Тёма!
Маг бросил тоскливый взгляд на Источник, обнял друга, и они оказались в покоях Маруси. Дмитрий усадил Артёма на кровать и провёл ладонью по растрепавшимся пшеничным волосам. Но временной маг уже и сам успокоился: вдали от Источника его хозяин был в безопасности. Слёзы высохли, заплаканное лицо разгладилось. Губы ещё слегка подрагивали, но голос прозвучал ровно, хоть и с обидой.
— Как ты мог, Дима?
— Я хотел, как лучше... — Маг отвёл взгляд. — Другого выхода нет, понимаешь?
— Лайфгармская водичка тоже не вариант!
— И что по этому поводу говорил магистр?
Временной маг сжал пальцами колени:
— Он сказал, что в Лайфгарме не должно остаться Хранительниц.
— Поэтому ты хочешь, чтобы я убил Стасю?
— Да. Я верю магистру. Он никогда и ничего не делал просто так, Дима. Если он сказал, что Хранительница опасна для тебя, значит, так оно и есть. — Артём поднял голову и умоляюще посмотрел на друга: — Обещай, что не станешь пить из Источника. Пожалуйста!
Лицо временного мага жалобно сморщилось, шоколадные глаза наполнились слезами, и Дмитрий поспешно сказал:
— Обещаю.
И вдруг магу стало так легко, точно он сбросил с плеч тяжёлый мешок: "Всё правильно. Олефир предупреждал, чтобы я не пил лайфгармскую водичку. С какой стати я отправился на остров?" Но вслед за волной облегчения накатила тоска. Всё вернулось на круги своя, и Дмитрий вновь оказался у жертвенного алтаря, на котором лежала Стася: "Не могу... Она всё для меня".
Временной маг поджал губы и отвернулся. Молчание затягивалось. Артём угрюмо ковырял брюки на коленях, а Дима задумчиво смотрел на одинокую орхидею, медленно умирающую в стеклянной вазе.
— Возвращайся в Литту, Тёма. Ричарду нужна поддержка.
— Он спрашивал о тебе.
— Скажи, что со мной всё в порядке.
— Ричи не идиот. Он не поверит. Пойдём со мной!
— Нет. Я встречусь с ним... как-нибудь... потом. Иди, Тёма!
— Как прикажешь, хозяин.
Временной маг исчез, а Дмитрий растянулся на кровати, поднёс к губам сигарету и, с горечью прошептав: "Хозяин", глубоко затянулся.
Артём ворвался на вечеринку подобно искрящемуся смерчу.
— Вот и я! — проорал он, и под расписным потолком закружились голые крылатые младенцы с луками в руках.
Амурчики натянули тетиву, выпустили стрелы, и те, взорвавшись в воздухе, осыпали магов и Ричарда розовыми шёлковыми сердечками.
— Наш волчонок вернулся! — сияя, как новенькая монета, воскликнул Фёдор и шаловливо пощекотал камийку, которая сидела у него на коленях.
Девушка довольно захихикала, прижалась к магу и зазывно взглянула ему в глаза.
— Чуть позже, милая. — Экспериментатор ущипнул красотку за щечку и обратился к временному магу: — Похоже, я должен сказать тебе спасибо, мальчик.
Артём безразлично пожал плечами, а Ричард раздражённо стряхнул с волос россыпь сердечек и потребовал:
— Рассказывай, что произошло, Тёма!
— А разве что-то произошло? — Временной маг наивно, точь-в-точь как Вереника, похлопал глазками и смущённо улыбнулся: — А... Ты о моём поспешном исчезновении? Так я погорячился.
— Тёма!
— А что Тёма? — Маг поманил к себе скучающую наложницу, и та с радостью скользнула в его объятья. Отведя густые чёрные волосы, Артём поцеловал девушку в шею, посмотрел на Ричарда и улыбнулся: — К чему столько вопросов, дружище? У тебя завтра свадьба, так что, расслабься и получай удовольствие. Пока можешь.
Инмарец скрестил руки на груди и исподлобья уставился на друга. Артём чертыхнулся, поморщился, и шоколадные глаза сверкнули ледяным серебром:
— Не нравятся банальные развлечения? Хочешь чего-то покруче, Ричи?
Корней и Михаил с опаской уставились на временного мага, а Фёдор, напротив, развеселился.
— Давай, Тёма, покажи, чему научил тебя покойный магистр!
Шоколадные глаза запылали серебристым огнём, губы зажглись лучезарной улыбкой.
— Почему бы и нет, император, — промурлыкал Смерть и дёрнул камийку за волосы.
Девушка вскрикнула, изогнулась дугой, но не сделала попытки вырваться. Маг приложил ладонь к её груди, чуть сжал пальцы, и на смуглой коже заблестели капельки крови.
— Прекрати! — взревел Ричард и в два прыжка оказался возле друга.
Фёдор, Корней и Михаил застыли, когда Смерть, оттолкнув жертву, повернулся к инмарцу и уставился на него полыхающими льдом глазами. На секунду высшим магам показалось, что ничто не спасёт Ричарда, но серебряное пламя погасло, и Артём взглянул на друга грустными шоколадными глазами.
— Я предпочитаю банальное веселье, Тёма!
Временной маг медленно кивнул, и в его руках появились хрустальные бокалы с вином. Ричард взял один из них:
— Как же я рад, что ты пришёл на мою холостяцкую вечеринку, Тёма.
Артём стиснул в руках бокал и вдруг улыбнулся — бешено и отчаянно. Он тряхнул волосами, бросил короткий взгляд на притихших магов и воскликнул:
— К чёрту проблемы, Ричи! Сейчас мы покажем Литте, что значит настоящее веселье!
Грянула музыка. Камийские наложницы закружились в быстром танце. По воздуху поплыли подносы с закусками и винами. Толстощёкие младенцы снова выстрелили из луков, и тёмный дубовый паркет украсился шёлковыми сердечками и цветами.
Фёдор, Корней и Михаил помимо воли вперили взгляды в танцующих красавиц, а временной маг шагнул к Ричарду и шепнул:
— Принц Камии впервые облажался, Ричи. Вряд ли магистра порадовала бы столь бездарная игра. Слишком я мягок и податлив сегодня. Надеюсь, ты не злоупотребишь моей добротой?
— Ни в коем случае, — серьёзно кивнул инмарец.
— Отлично! Тогда пора!
Артём взмахнул рукой, и среди хоровода наложниц возник Валентин с верным бурдюком под мышкой.
— Вот теперь веселье пойдёт, как надо! — уверено заявил временной маг и, размахивая пустым бокалом, бросился к землянину. — Наливай, Валя!
Глава 6.
Бездействие.
В мире господствовала предрассветная тревожная тишина. Замерла листва, умолкли цикады и ночные птицы, и даже говорливые ручьи и речушки, казалось, присмирели, приглушив своё вечное бормотание. Но вот робкие, красноватые всполохи лизнули тёмное небо, заставив звёзды угаснуть, а деревья и травы заплакать росой. И, словно разом выпущенные из ночного плена, сотни звуков взорвали и заполонили мир, вознося хвалу и здравицу оранжевому солнцу, что величественно и важно поднималось из-за горизонта. Бархатные лучи обласкали широкие улицы Керона, затейливые фонтанчики и цветущие кусты волшебного парка, добрались до белоснежной глыбы дворца и юркнули в распахнутые настежь окна, с твёрдым намерением разогнать людские сны и вдохнуть тепло в холодные каменные стены.
Особо смелый и проворный луч проник в спальню годарского наместника, скользнул по широкой кровати, пробежался по ещё сонному лицу мага и быстренько скрылся за плотными шторами, точно испугавшись его гнева. Недовольно скривившись, Дмитрий взмахом руки задёрнул шторы, пресекая наглые попытки апельсиновых лучей пробраться внутрь, и достал из воздуха дымящуюся сигарету. День обещал быть ясным и тёплым, а ему хотелось сумрака и дождя. Конечно, можно было устроить в Кероне ливень, а то и бурю, но это ничего не изменило бы, и маг не двинулся с места. Он лежал в постели и курил, выпуская изо рта серебристые струйки дыма. Рука подрагивала от напряжения, губы плотно сжимались, едва он отводил от них сигарету. "Нужно просто переждать. Я справлюсь. Я найду выход", — повторял и повторял Дима и не верил собственным словам...
Часы на стене пробили полдень, и маг заставил себя посмотреть в Литту. В то же мгновение, словно в лирийской столице только и ждали невидимого гостя, трубы возвестили о начале свадебной церемонии. В небо взметнулись яркие красочные стяги, сотни белых птиц закружились над центральной площадью, и на открытый балкон выступил император Фёдор. За ним, рука об руку, шли Стася и Ричард. Дима взглянул на счастливое лицо сестры и скрипнул зубами: он знал, что смотреть на церемонию будет тошно, но не ожидал, что настолько.
— Не могу...
Дмитрий вскочил с кровати и бросился к друзьям. Валечка, Артём и Вереника сидели на усыпанной цветами лужайке. Временной маг что-то терпеливо объяснял девочке, а Солнечный Друг с благодушной улыбкой взирал на них и потягивал вино.
— Чем занимаетесь? — как можно беззаботнее спросил Дима и уселся на траву.
— Воздушные шары делаем, — ответил Артём, подмигнув насупившейся Веренике.
— Не расстраивайся, Ника. Я тоже не умею делать шары. Давай учиться вместе!
Маг вскинул руки, и в воздух взмыли десятки разноцветных шариков. Сбились в весёлую стайку, закружились над лужайкой, и, радостно взвизгнув, юная королева Годара захлопала в ладоши.
— Вот он — твой истинный талант! — хлопнув друга по плечу, торжественно заявил Артём.
Дмитрий машинально кивнул и вновь поднял руки. Воздух над поляной замерцал, сгустился мохнатым разноцветным облаком, и на траву пролился пёстрый конфетный дождь.
— Вот это да!
Вереника запрыгала от восторга, а Валентин и Артём встревожено переглянулись.
— Что с тобой, Дима? — рискнул спросить Солнечный Друг, но его вопрос остался без ответа.
Облако превратилось в огромную белую птицу. На длинной, изогнутой шее сидел смешной человечек и звонко трубил в золотой рожок. Громко хлопнув крыльями, птица описала круг над поляной и подлетела к хохочущей Веренике. Человечек опустил рожок, сорвал с головы шляпу и, отсалютовав девочке, исчез вместе со своим крылатым конём.
— Ещё! Ещё! — заверещала Ника, с восхищением взирая на мужа.
Временной маг шикнул на подружку, положил ладонь на Димино плечо и с нажимом произнёс:
— Уймись.
— Отстань!
Маг дёрнул плечом, сбросив руку друга, и продолжил колдовать. В полуденном небе замерцали красно-чёрные звёзды, и Ника поморщилась: колдовство мужа словно заляпало высокое лазоревое небо. Но тут звёзды взорвались жидким золотом, и небо полыхнуло оранжево-алыми языками пламени, точно сгорая в неистовом гигантском костре.
