Дмитрий не ответил, он невозмутимо смотрел на магичку и терпеливо ждал приказа убить.
— Не сегодня, — тихо произнёс Олефир, и белые искры в глазах мальчика потухли.
Поняв, что путешественник полностью контролирует своего опасного ученика, высшие маги заметно приободрились. Корней набрал воздуха в грудь, чтобы продолжить обвинительную речь, но тут дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел растрёпанный светловолосый подросток. Не обращая внимания на членов Совета, он подбежал к провидице и капризно топнул ногой:
— Где мой завтрак, мама? — Тут он заметил Диму, и милое наивное лицо перекосилось от возмущения: — Значит, вот как? Ему можно, а мне нет?! Кто разрешил этому карапузу присутствовать на вашем секретном Совете?
— Выйди, Артём! — рявкнул Корней, но подросток и ухом не повёл.
— Ни за что! — заявил он, подбоченившись: — Я уйду только вместе с ним!
— Я не против, — елейно улыбнулся маг-путешественник. Марфа с тревогой посмотрела на сына, и Олефир преувеличенно строго добавил: — Не обижай мальчика, Дима. Ступайте, я накрыл для вас стол в саду.
Артём довольно взвизгнул, подскочил к Диме и, схватив его за руку, потащил за собой. Вслед им неслись встревоженные шепотки магов и заливистый смех короля Годара...
Оказавшись на улице, ученик Олефира отпихнул от себя назойливого подростка и зашагал в сад, не заботясь, следует тот за ним или нет.
— Откуда ты знаешь, куда идти? — нагнав гостя, поинтересовался Артём, но Дима не удостоил его ответом.
Он прошёл по дорожке в глубину сада, свернул на еле заметную тропинку, и через несколько шагов остановился. Под раскидистой яблоней стоял сервированный к завтраку стол.
— Ух, ты! — Артём схватил с тарелки кусок пирога и впился в него зубами, не спуская глаз со странного мальчика. — Как тебя зовут?
— Дмитрий.
— Просто Дмитрий?
Глаза юного мага округлились:
— Ты на самом деле не знаешь, кто я, или придуриваешься?
Артём с шумом отхлебнул чай и пренебрежительно фыркнул:
— Чтобы я, сын высших магов, интересовался каким-то занюханным мальчишкой?
— Я принц Годара!
— А... — протянул Артём и ехидно осведомился: — И давно в Годаре появились принцы?
Диме захотелось треснуть бестолкового подростка по голове, чтобы тот замолчал, или на худой конец уйти, но хозяин приказал не обижать сына провидицы, и, скрипнув зубами, он вежливо ответил:
— Я стал учеником Олефира семь лет назад.
— А... — снова протянул подросток, выковыривая из пирога изюм. — Значит, ты не настоящий принц.
— Почему?
— Ну, если бы ты был родным сыном Алинор и Олефира, тогда мог бы называться принцем, а так ты просто приживала. Кто твои настоящие родители?
— А тебе какое дело?!
В глазах Димы заплясали белые огоньки, и Артём с интересом уставился на них:
— Ух ты! Как здорово у тебя получается! Ты маг?
Огоньки пропали. Дмитрий на чём свет стоит ругал себя: он совсем забыл, что Артём блаженный, и разговаривал с ним, как с нормальным человеком. Нужно было срочно исправить ошибку, и мальчик, выдавив улыбку, насколько мог мягко произнёс:
— Да, Тёма, я маг.
Подросток скептически оглядел Диму, вытянул руку, и на его ладони появился пушистый полосатый котёнок, который тут же принялся умильно умываться, искоса поглядывая на своего создателя.
— Ты так умеешь, маг?
Дмитрий поморщился:
— Да.
— Ну и?!.. Где твой котёнок?
— Вот.
На плече годарца зашипел чёрный, как смоль, кот, и Артём скривился:
— Фу, какой злобный. Зачем тебе этот монстр?
— Ты просил.
— Дурак! Я просил котёнка!
Кот уменьшился в размерах, но шипеть не перестал.
— Убери!
— Но ты же хотел котёнка, — насмешливо заметил Дмитрий и растерянно замер: глаза Артёма наполнились слезами, губы задрожали, он бросил пирог на траву и побежал к дому. Представив искажённое гневом лицо учителя, Дима побледнел и переместился, загородив подростку дорогу:
— Не уходи!
— Отстань! — шмыгнул носом Артём и оттолкнул его.
— Прости, я не хотел тебя обидеть! Давай вернёмся к столу, и я сделаю для тебя целый кошачий выводок!
— Ты не умеешь!
— Умею!
— Врёшь! — выпалил сын провидицы и припустил к дому.
Дмитрий выругался и, забыв о магии, понёсся за ним. Ссора вышла настолько идиотской, что он не представлял, как будет оправдываться перед учителем. Между тем Артём пулей пронёсся по саду, ворвался в комнату, где заседал Совет, и истерично заорал:
— Он обидел меня!
— Что этот выродок с тобой сделал?!!
Марфа испуганно вскочила и бросилась к сыну, а остальные высшие маги уставились на дверной проём, где стоял взъерошенный Дима. Олефир взглянул на его вздыбленные волосы, сбившуюся одежду и расхохотался.
— Заткнись, Фира! — взревел Корней. — Твоего ученика ни на минуту нельзя оставлять без присмотра! Он опасен!
— Значит, вы всё-таки признаёте его моим учеником! — торжествующе произнёс маг-путешественник и встал: — Пойдём, Дима. Я научу тебя делать весёлых пушистых котят, чтобы в следующий раз ты смог угодить Тёмочке!
— Дима, подожди!!! — завопил Артём, но король Годара и его воспитанник пропали...
— Простите, учитель, я никогда не сталкивался с сумасшедшими, — покаянно произнёс мальчик, когда они оказались в кабинете. — Я старался подыгрывать ему, но никак не ожидал, что он обидится из-за такой ерунды.
Олефир опустился в любимое кресло с массивными резными подлокотниками и смерил ученика тяжёлым взглядом:
— Ты провинился дважды, Дима. Ты не выполнил приказ, а главное, не распознал в сыне провидицы потенциально сильного мага. — Дмитрий испуганно посмотрел на хозяина и облизал вмиг пересохшие губы. — Я расскажу об Артёме, чтобы тебе было о чём подумать в карцере. — Услышав, что его ждёт всего лишь карцер, мальчик облегчённо вздохнул, а Олефир неторопливо продолжил: — Лайфгармцы наивно полагают, что Тёма — блаженный. Они думают, что, оставив в живых ущербного сыночка Марфы, Совет проявил милосердие. Это не так! Тёма уникальный маг. Таких, как он, не то что в Лайфгарме, во всей Вселенной не сыщешь. — Дмитрий поднял голову, изумлённо уставился на учителя, и тот ответил на его невысказанный вопрос: — Артём — временной маг!.. Обычно, временных магов уничтожают, едва те появляются на свет. Однако Совет оставил Артёма в живых. Но не потому, что пожалел Марфу, а в противовес запретному сыну Хранительницы.
— Но сын Алинор умер! — не выдержал Дима.
— Да, — кивнул Олефир. — Я показал мёртворождённого мальчика Совету, и он засвидетельствовал его смерть. Но, даже уничтожив труп, высшие маги не избавились от страха и подозрительности. Поэтому временной маг до сих пор жив. И мы должны с этим считаться. — Король Годара помолчал, давая ученику возможность переварить услышанное, а затем продолжил: — Впрочем, пока Тёма не знает о своих временных способностях, он не опасен. А мои коллеги не расскажут ему правду без крайней необходимости. Они предпочитают видеть Артёма избалованным великовозрастным болваном. Поэтому наш добрый маг-учитель лично обучает его, пичкает бесполезными знаниями и внушает, что он прекрасный маг. Стараниями Совета опасный временной маг превратился в вечного ребёнка и должен навсегда остаться им. Он и в пятьдесят будет таким, как сейчас, если, конечно, случайно не коснётся Времени. Но тогда он умрёт, потому что ни один мир не потерпит присутствия временного мага, осознавшего свой дар. Так что, Тёма — ходячий труп. — Олефир поднялся, подошёл к низкому столику у окна и налил себе вина: — Есть ещё одна причина, по которой Тёма может узнать о своих неординарных способностях. Это мы, Дима! Высшие маги могут попытаться использовать его против нас, ведь даже будучи профаном, Артём способен убивать временем, тем более что учить его этому не надо. Так что, Тёма отнюдь не сумасшедший, зато ты — лопух. Отправляйся в карцер!
Дима перенёсся в подземелье замка, устроился в углу холодной тёмной каморки, прислонился затылком к влажной каменной стене и задумался. Он не понимал, что помешало ему распознать в Артёме сильного мага, и решил вновь взглянуть на него.
Дверь скрипнула, в камеру вошли гвардейцы и привычно устроились на широкой скамье напротив королевского воспитанника. Кир зажёг свечу, а Изот достал из кармана стаканчик с костями. Но юный маг не обратил на них внимания. Затаив дыхание, он наблюдал, как Артём самозабвенно ругается с матерью.
— Я уже взрослый! — орал и топал ногами временной маг. — Ты не имеешь права запрещать мне дружить с кем я хочу!
— Сколько раз тебе повторять? Он — убийца!
— Думаешь, я поверю?! Он никудышный маг! Даже нормального котёнка сделать не может!
— Зато запросто оторвёт тебе голову!
— Не ври! Вы просто не любите Олефира, а Дима его ученик!
— Дима боевой маг! Он уже не раз убивал...
— Не смеши меня, мама! Кого может убить этот худосочный цыплёнок?!
— Артём! — взревела Марфа. — Я запрещаю тебе приближаться к Диме!
— Хорошо.
Временной маг независимо передёрнул плечами, повернулся к матери спиной и пошёл к двери: "Он нравится мне, и я буду дружить с ним, даже если мне придётся перебить весь Совет! Мне никто не указ! Пусть только попробуют помешать мне, величайшему магу Лайфгарма!"
Провидица прочитала мысли сына и укоризненно покачала головой:
— Как ты можешь, Тёма...
— Могу! — прошипел тот и хлопнул дверью.
Дмитрий задумался. Он тоже прочитал мысли временного мага, но если Марфа посчитала их очередным капризом сына, то Дима воспринял их всерьёз, потому что видел: в эту минуту Артём на самом деле был готов убить любого, кто будет возражать против его дружбы с ним. "Учитель совершенно верно назвал Совет скопищем идиотов! Эти самоуверенные глупцы думают, что, воспитав Тёму клоуном, полностью контролируют его! Как бы не так! Он ещё покажет им, где раки зимуют!" — злорадно подумал Дмитрий и расхохотался, повергнув гвардейцев в недоумение: мальчик заливался весёлым беспричинным смехом, а голубые глаза искрились счастьем. Таким радостным Кир и Изот не видели его никогда. Дима же всё смотрел на Артёма. Временной маг шагал по Белолесью, представляя, как, одного за другим, убивает высших магов, потом является в Керон и вызывает на поединок Олефира...
Улыбка сползла с лица мальчика: "Ну, это ты увлёкся, Тёма. Хозяина я в обиду не дам!"
Внезапно временной маг замедлил шаг, прислушался и резко свернул с тропинки в лес. Он подбежал к зарослям малины и, опустившись на колени, бережно поднял с земли белокрылого птенца с чёрным, изогнутым крючком клювом. Поднявшись на ноги, Артём осторожно посадил птенца в моховое гнездышко и нравоучительно произнёс:
— Сиди и жди маму! Сейчас она принесёт тебе червячка. — На плечо подростка упала чёрная птица с острыми белыми крыльями. В её крючковатом клюве болтался длинный жирный червяк. — Я же говорил! — воскликнул Артём и погладил птицу по смоляной спинке: — Всё в порядке, дорогая. У тебя замечательный малыш, только очень голодный. Корми его скорей!
Птица перелетела на край гнезда и стала рвать червяка на части. Птенец жадно глотал куски мяса, и в животе у временного мага заурчало. Вспомнив, что толком не позавтракал, он развернулся и помчался к дому. Взлетел на крыльцо, распахнул дверь и заорал:
— Мама! Где мой завтрак?!
Дима с удивлением обнаружил, что временной маг больше не думает ни о нём, ни о расправе с Советом, и расстроился: "Неужели он уже забыл обо мне?" Глаза мальчика полыхнули белым огнём. Он глубже проник в разум Артёма и вновь рассмеялся — его нежданный приятель ничего не забыл: он любовно спрятал свои мысли в потаённый уголок сознания, недоступный взору высших магов. "Вот тебе и неумёха!" — с мстительной радостью подумал Дмитрий. И, хотя временной маг закрывал свои мысли интуитивно, это подтверждало слова Олефира о том, что он потенциально сильный и опасный маг.
Оставив Тёму на открытой веранде, наслаждаться оладьями и тёплым молоком, ученик Олефира внимательно посмотрел на Кира и Изота. Гвардейцы с подозрением разглядывали его, обдумывая, когда доложить о странном поведении подопечного — сейчас или когда король вызовет их. "Никогда!" — холодно решил Дима, и в его глазах заплясали белые огоньки. Стражники одновременно моргнули и продолжили играть в кости, напрочь забыв о неуместном веселье юного мага. А Дмитрий вновь прислонился затылком к каменной стене. Впервые за семь лет, он сознательно нарушил приказ, запрещающий ему колдовать в карцере, но не раскаивался ни на йоту. "Олефир утверждал, что я обречён на одиночество, но это не так! Тёма мог бы стать моим другом, если бы не... — Мальчик оборвал мысль и закусил губу. Он понимал, что учитель узнает о самовольной выходке и не только жестоко накажет его, но и усилит контроль над мыслями. — И наверняка запретит наблюдать за Тёмой. А я хочу видеть, как живёт временной маг! — Дмитрий посмотрел на перстень. Буква "О" в коралловой глубине камня тихо подрагивала, словно осуждала его. На щеках мага заходили желваки. — Мы будем вместе, Тёма, но никто и никогда не узнает об этом! Я никогда не убью тебя, друг! Клянусь! Когда-нибудь я уничтожу Совет, и ты станешь по-настоящему свободным! Обещаю!" — с железной решимостью подумал Дима и начал выстраивать зеркальный щит, чтобы отвести взгляд учителя от своих крамольных мыслей. И чем прочнее становился щит, тем ярче пылала багровая "О" в коралловой глубине камня...
На следующее утро Дмитрий предстал перед Олефиром, демонстративно коря себя за вчерашние ошибки и с ужасом ожидая, что хозяин заметит его щит. Но тот не заметил. "Или сделал вид, что не заметил", — с содроганием думал мальчик, идя на урок фехтования.
Однако проходили дни, но учитель ни словом не обмолвился о зеркальном щите. И Дима успокоился. Он выбирал моменты, когда не чувствовал хозяина в своём разуме, и наблюдал за временным магом, который всё больше и больше нравился ему...
— Гляди-ка, гляди, сошлись, касатики! — радостно прошипела одна из сидящих на скамейке бабулек.
— Неужто подерутся? — с надеждой прошептала её приятельница.
— А что, Стаська у нас девка видная. За неё и подраться не грех! — толкнув соседку в бок, громко заявила третья.
Между тем маги пристально смотрели друг на друга и молчали. Дмитрий ждал, как поведёт себя Артём, а временной маг с недоумением взирал на него, соображая, что предпринять — встреча с учеником Олефира на Земле стала для него полной неожиданностью.
— Она тебе не поверит! — пылко воскликнул он. — Достаточно взглянуть в твои лживые глаза, чтобы понять, кто ты есть!
Дмитрий бросил мимолётный взгляд на триаду пенсионерок, и те перестали понимать их речь.
— Зато ты у нас — воплощение добродетели, Тёма!
— Бесстыжий потаскун! Не смей прикасаться к Хранительнице, слышишь?!
— Завидно?
— Она слишком наивна, и не знает, на что ты способен!
— Узнает! Я действительно способен на многое, и горжусь этим! В отличие от тебя, я никогда не изображал праведника!
— Да уж, вы с Олефиром, ради собственной прихоти, готовы разрушить целый мир! Вы-то смоетесь, а сколько людей погибнет просто так!
