— Недавно получили все пять стволов с арсенала, но их пока не расточили. Пока Пппе полагает, что калибр будет дюйм. Под него две недели назад нарезали с разным шагом пять железных болванок. Я уже сделал из них более двухсот выстрелов. Общее заключение пока делать рано, но Иван Григорьевич весьма доволен результатом. Совершенно очевидно, что убойность можно сохранить и на версте. Больше всего сейчас сомнений в ожидаемой точности. Сделанные железные стволы дают устойчивую кривую вверх по кучности и точности, а, стало быть, крутизна нарезов недостаточна. Поппе собирается через неделю дать ещё пять железных болванок и нарезать их с меньшим шагом. Я же пока стараюсь изменять вес пули и заряд на тех стволах, что есть.
— Очень интересно, — кивнул великий князь, — есть ли промежуточные результаты, чтобы я мог посмотреть?
— Я отмечаю все возможные данные для предстоящего отчёта, но он пока не готов.
— Хорошо, тогда сделайте мне на следующей неделе записку о ходе отстрела. И ещё, вы пытаетесь менять форму пули?
— Нет. Мы приняли единую остроконечную форму и изменяем вес при помощи ширины ведущего свинцового пояска. Но именно с пулей мы почти закончили. Полагаю, пулю примерно в тридцать пять золотников оптимальной.
— А заряд?
— Достаточные значения около шести или семи золотников. А шаг нарезов ожидаем где-то между восемнадцатью и двадцатью двумя дюймами.
— С шагом мне представляется важным учесть износ ствола. Совершенно очевидно, что если взять крутизну нарезов наибольшей из возможного, точность вырастет, но ствол будет быстрее изнашиваться. Потому полагаю, что после того, как вы определите наибольший и наименьший шаг нарезов. Выбирать надо, взяв значение посередине. И возможно, при этом пули будут не докручиваться и точность окажется не наилучшей, но это позволит сохранять ствол. Сейчас же сделать полноценный отстрел на износ ствола мы не можем себе позволить. Это слишком долго и требует стальных образцов. А у нас только пять стволов. Какой у Вас получился наибольший шаг?
— Более пятидесяти дюймов точность начинает существенно падать. Я полагаю это предел.
— Вот и прекрасно. Прошу особое внимание уделить шагу около тридцати пяти. Возможно, именно этот шаг позволит обеспечить приемлемую точность и будет щадящ к стволу.
— Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество, — к разговору присоединился Поппе.
— Здравствуйте Карл Иванович. Как у вас идут дела с подготовкой стальных стволов?
— Калибр у всех будет девять линий. При длине ствола 5 футов. Всё получается. Я поставил толкового человека на рассверливание ствола. потом займёмся обточкой.
— Старайтесь не снимать много металла при обточке. Пусть ствол будет тяжелее, но с запасом по прочности. Уменьшать вес будем, когда убедимся в надёжности.
— Слушаюсь. Нарезы ближайшее время не будем делать. Хочу посмотреть, как сложно точить эту сталь. Да и Павел Генрихович ещё не закончил с отстрелом. Ему новые пять стволов из железа будут послезавтра. Если говорить о его работе, то меня смущает удлинение пули. От сказанных вами трёх калибров длинны, нынешняя пуля ушла на четыре.
— Это не страшно. Я говорил по наитию и если стрельбы показывают иное, то надлежит верить им. Затвор достаточно обдумали? Сделаете?
— Затвор получился вполне прост. Запирающая труба внутри такой же ствольной коробки чуть большего диаметра и снабжённой вырезами. Никаких сложностей с заряжанием быть не должно. Полагаю, из железа пробный образец ружья с затвором будет готов недели через три.
— Прекрасно, — улыбнулся великий князь. — Тогда, пойдём, посмотрим саму работу.
2 сентября 1828, Кивенеб
* * *
Великий князь остановился на тракте. От дороги до подножия холма было метров сорок. Именно туда уходила утоптанная дорожка. Деревянное гарнизонное укрепление, довлеющее над трактом на высоте около трёх десятков метров, впечатляло. Саша направился по дорожке, которая заходила к холму справа, с наиболее пологой стороны, и неспешно тянулась вверх, на протяжении метров двадцати, пытаясь обогнуть холм против часовой стрелки. А потом. она круто развернулась и пошла по склону холма уже по часовой стрелке, подходя к воротам, обращённым к тракту. Впрочем, оттуда можно было только догадываться о наличии ворот, скрывавшихся за валом и засыпанным землёй почти под самый верх небольшим бревенчатым равелином. Великий князь спешился, чтобы обойти холм пешком по кругу. Это далось ему без труда, поскольку весь дикий кустарник вокруг уже вырубили, а вдоль подножия холма бежала утоптанная тропинка шириной около полуметра.
С обратной стороны холма обнаружилась площадки для легионной игры в мяч и гимнастики, а также полоса для тренировки отделения стрелков. Тропинка разветвлялась, один рукав её огибал площадки, а другой продолжал бежать вокруг подножия холма. Через два десятка метров оба рукава соединялись в одну тропку, которая, обогнув холм, встречалась с дорожкой в крепость. Но чуть с неё становился виден тракт, от тропинки отделялась другая и убегала спиралью вверх по склону, окручивая холм по часовой стрелке. Поднявшись к стенам крепости, тропинка ныряла в дверцы запасного входа, скрытые равелином.
Сверху навстречу великому князю спускался командир гарнизона в сопровождении двух десятков солдат. Заметив их, Саша изменил своим планам и направился внимательнее осматривать полосу тренировки отделения стрелков. Это сооружение не могло похвастаться особой изысканностью. Полоса утоптанного грунта десять метров шириной на протяжении двенадцати метров была ровной. Далее ещё дюжина метров было хаотично завалено брёвнышками, опёртыми одним концом на пеньки, и снабжено ямками глубиной по колено. Последний участок на метров восемь был утыкан вертикальными двухметровыми брёвнами в охват толщиной. Полоса заканчивалась плетнём высотой чуть больше метра.
— Ваше Императорское Высочество, командир Кивенебского гарнизона, прапорщик третьего ранга Перов! — Представился подошедший офицер.
— Здравствуйте, Пётр Васильевич, — довольно бесцеремонно ответил великий князь и, обведя рукой полосу для тренировки, добавил: — я вижу, вы здесь уже неплохо устроились.
— Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество, — немного растерянно сказал прапорщик и более громко добавил: — Рады стараться.
— Прекрасно, — улыбнулся великий князь, — А теперь расскажите всё подробнее. Кода заняли крепость? Когда построили эту красоту? Какие ещё работы вели? И отпустите солдат, нечего им без дела стоять.
Прапорщик распорядился и два отделения, замершие по стойке смирно, рассыпались. Девять человек встало на полосу для тренировки и принялись что-то обсуждать, а остальные поспешили к тракту.
-Ваше Императорское Высочество, мой взвод занял укрепление двенадцатого августа сего года. Укрепление было готово, нам оставалось лишь кое-что переделать по своему разумению. В частности, устроить вот эти площадки для обучения. После того, как мы их построили, занялись устройством рогаток для преграждения дорог. Каждый день одно отделение я направляю на эту работу, а одно на обучение. Ещё одно несёт караул. и ещё одно направляю в помощь дознавателям которые знакомятся с округой. Полагаю, что к концу сентября я буду располагать подробнейшей информацией о местном населении, а Кивенебское укрепление будет приведено в полное соответствие с возможностями моего взвода к обороне.
— Хорошо, пойдём посмотрим укрепление.
Поднимаясь вверх по склону, великий князь несколько раз останавливался, представляя себя штурмующим крепость и высматривая возможные сложности при обороне. Не очень высокие, около пяти метров, стены из вертикально вколоченных брёвен толщиной в полметра описывали строения гарнизонного укрепления. Как помнил великий князь, эти вертикальные брёвна через песчано-известковую просыпку крепились к стенам казарм и других строений. Некоторую архитектурную сложность составляло то, что наружный обвод стен должен был иметь в плане вид не простого четырёхугольника. Его углы делались на манер небольших бастионов выступающих за линию стен, для возможности прострела вдоль стен. Пусть в укреплении и не предполагалось держать пушки, но удобство стрельбы необходимо. Ряд внутренних помещений пришлось сделать косоугольными, а в некоторых местах увеличить толщину засыпки между наружным частоколом и внутренними строениями. Над стенами, метров на десять возвышалась башня цитадели. На всём протяжении тропинки, даже присев и пригнувшись к земле, он отчётливо видел верх стен и башню. Соответственно он всё время был доступен для стрелка, стоящего там. Наконец, они достигли верха холма и увидели, что подножие стен опоясано дорогой, которая снизу совершенно не видна, поскольку пролегает между стеной и валом, высотой чуть больше метра. Тропа выходила на эту дорогу возле равелина, из двух бойниц которого этот выход был отлично виден. Также рядом стояли три рогатки.
— Если тропа не используется, то короткая рогатка запускается одним концом в этом створе, — Перов указал на пару столбов вкопанных в вал,— а другим цепью крепится к стене равелина. Если возникает опасность штурма, то вот эти две рогатки преграждают дорогу с одной и с другой стороны от входа. И пристёгиваются цепями к стенам основной крепости и равелина.
— Надо понимать, — прищурился великий князь, — главный въезд защищается также?
— Ещё не все рогатки готовы.
— Вы не думали установить рогатки ещё и по гребню вала?
— Это возможно, но слишком трудно, — ответил прапорщик, — Даже не само строительство рогаток сложно, но их нельзя просто поставить. Обязательно нужно вкопать в вал удерживающие столбы, а это не просто. Может быть следующим летом у меня будет достаточно не занятых людей.
— Это вряд ли, — кивнул великий князь. — Я предпочёл бы, чтобы вы больше времени уделяли тренировкам и обучению, а не строительству. Что ж, зайдём в крепость через главные ворота.
Они по дороге обогнули крепость и зашли в приветливо раскрытые для наследника престола ворота. Коридор за ними, снабжённый бойницами в потолке и из боковых помещений, был прямым, шириной около четырёх метров с высотой потолка около трёх.
— Выход из воротного коридора также будет перекрываться поперечной рогаткой, — пояснил Перов.
— Может, лучше было сделать ещё одну дверь?
— Это мешало бы простреливать подход к воротам из цитадели
Они вошли во внутренний двор крепости, напоминающий скорее проулок не более пяти метров шириной, отделяющий башню цитадели от пристеновых строений. Башня встречала гостей глухой, без бойниц и окон, стеной первого этажа. Вход в неё располагался в боковой стене. Второй этаж, выступающий во все стороны над первым, был снабжён бойницами в достатке, включая прорези смотрящие вниз на основание башни.
Перов гостеприимно распахнул дверь в цитадель, приглашая в полумрак первого этажа. Он и полуподвал предназначались под арсенал, неприкосновенные запасы еды и питья, кухню и другие склады, важные на случай осады. На втором этаже располагался боевой лазарет и стрелковые позиции, с которых прекрасно простреливались стены укрепления и двор. В мирные будни здесь размещалось офицерское собрание. А на третьем этаже находились комнаты для офицеров, окружённые боевой террасой, здесь в случае осады могли располагаться стрелки и гранатомётчики. Венчало башню гнездо наблюдателя, туда и направлялся великий князь, дабы взглянуть на окрестности.
С вершины всё было видно как на ладони, если конечно не отметить, что значительная часть её была занята скрывающем свои тайны лесом. Тракт просматривался прекрасно в обе стороны. На юге отчётливо различались воды Финского залива. На севере всё немного сливалось в зелёную лесную массу, но было очевидно, что дымы или ночной костёр вполне можно было бы заметить достаточно далеко. Великий князь удовлетворённо хмыкнул и достал припасённую подзорную трубу.
"Да... оптика категорически необходима. И артиллеристам без неё никуда, и в каждый гарнизон надо бы поставить. Пора уже наладить производство. Буду в Гатчине, придётся полнее вникнуть в дела Веддера. Войны пока нет, но, когда начнётся, будет уже поздно. Конечно, не стоит сразу рассчитывать на колоссальные объёмы производства, но основные потребности надо закрыть. Прежде всего, придётся решить вопросы рецептуры стекла. и однородности.
Нутром чую, Карл Генрихович не стремится к освоению нового. А других людей у меня пока нет. И ведь не поговорить по душам, чтобы нащупать мотивацию. Впрочем, необязательно же лично. Надо бы настроить дело управления гатчинскими делами. И за дорогой догляд нужен, и за Веддером, и за Бримером, да и дворец бросать нельзя, и всю Гатчину придерживать. А ну как торф не станут покупать или нищих разведётся. На управляющего надежды мало он человек старой закалки и не в моей власти. А нужны свои глаза и уши. М-да, и с низов поднимать нельзя, охамеет тут же, власть почуяв. Нужен человек уважаемый, но мой. И где такого взять?
Кадровые проблемы. Порой кажется, что сложного? Берёшь человека, назначаешь. Не справляется. Нового. Надо, ещё на одного меняешь. А вот сложности есть. Не справляется он почему? Не хочет или не может? А если не может, то потому что сам дурак или задача архисложная. И ведь всё ясно, когда ты сам точно представляешь, как сделать нужно. Тогда вообще всё просто. Смотришь, что делает подчинённый, и понимаешь. Дурак он. А вот когда ты сам такое сделать не можешь. Когда сам не знаешь толком какой должен быть состав стекла или как добиться однородности. Вот поставить тебя завтра к станку это сделать, и упс. А как тогда судить? Он не сделал потому что лень, не смог или это невозможно в текущих условиях сделать? Его пороть, учить или помогать?
И если бы это было одно дело, то рецепт я знаю - последовательный поэтапный контроль. Он сразу показывает, где идёт просадка, а дальше и причину. Но мне же не порваться. Я не могу обеспечить тщательный контроль по всем своим делам. Я вынужден не только делегировать само дело, но и контроль тоже. И совершенно очевидно, что одной ступенью здесь не обойтись. Цепочки управления склонны разрастаться. Прямо по Паркинсону. И нащупать минимальную достаточность очень сложно...
К чёрту теорию, в ближайшее время я переберусь в Финляндию и в Гатчине мне нужен управляющий моими делами. Не набегаешься из Гельсингфорса в Гатчину. А финны, очевидно, нуждаются..."
— Ваше Императорское Высочество, — Перов прервал мысли Саши, — не желаете ли отужинать.
