— Но гадали-то не вы!
— И что?
— С какой стати ты отправился гадать, Тёма? — озадаченно поинтересовался Дмитрий. — К матери обратиться не мог?
— То мать, а то профессиональная гадалка! — Артём обернулся и подмигнул другу. — И, вообще, должен же я был поближе познакомиться с Хранительницей!
— И что она тебе нагадала? — полюбопытствовал Валечка.
— Она не гадала, а пыталась выяснить, кто я и зачем пришёл. — Временной маг язвительно улыбнулся Марусе и показал кончик языка. — А я, между прочим, расплатился. Должок!
Землянка яростно стиснула губы, схватилась за перстень и с силой дёрнула. Жёлтый камень мигнул, и кольцо совершенно свободно соскользнуло с пальца.
— Ура! — воскликнула Маша и швырнула перстень хозяину.
Артём ловко поймал его, надел на мизинец и вытянул руку, любуясь переливающимся камнем, а девушка злорадно улыбнулась:
— Кольцо у Вас, значит, никакого долга нет!
— Вы истинное чудо, Маша! — умилился временной маг. — Хотите, я подарю Вам этот перстень, в знак дружбы?
— Нет уж! — Маруся демонстративно прижалась к инмарцу. — У меня есть Ричард, и чужих подарков мне не надо!
— Может, пойдём дальше? Или будете вечно препираться? — выпалил Дмитрий.
— Не бухти, Смерть, видишь, какая парочка складывается — загляденье!
Дима одарил Валентина свирепым взглядом, отвернулся и зашагал вперёд.
"Если бы не поход за Хранительницей, я бы сказал, что он ревнует", — растерянно подумал Солнечный Друг, глядя, как маг крушит ногами жухлую вилинскую траву. Валя с недоумением посмотрел на любезничающую с инмарцем Марусю, потом снова на Диму, и вздрогнул — гробовую тишину Безвременья нарушил дробный топот копыт.
Друзья помрачнели и напряжённо переглянулись, лишь землянка осталась беззаботной:
— Здесь есть лошади? Обожаю верховую езду!
— Как и прошлый раз, — кисло пробормотал Артём, придвигаясь ближе к Диме. — Вилины узнали, что я здесь, и пришли.
Валечка опасливо поёжился:
— Снова охотиться будут.
— Нет! — отрезал Дмитрий. — На этот раз, охотиться будем мы!
Кони приближались. Дробный топот становился всё громче, но внезапно смолк, и лес вновь поглотила тишина. Маруся с недоумением оглядела решительные лица мужчин, однако спрашивать ни о чём не стала: сама поняла — приближается что-то нехорошее и опасное. Ричард с видимым сожалением отпустил руку девушки, снял с пояса кинжал и протянул Солнечному Другу:
— Просто убивай и ни о чём не думай.
Валечка понуро кивнул, и Маруся с жалостью посмотрела на него. Беспечный и хрупкий Валентин выглядел с кинжалом в руке, как балерина с рогаткой — нелепо и неправильно. Девушка хотела сказать, что Ричард совершает ошибку, но так и осталась стоять с открытым ртом: Дмитрий, всё это время старательно избегавший общения с ней, неожиданно оказался рядом. Цепкие голубые глаза впились в лицо Маруси, окончательно лишив её воли.
— Держитесь ближе к Артёму, мадам, — с чопорной вежливостью произнёс маг, и из его ладони начал расти меч.
Девушка заворожено посмотрела на пылающее белым огнём лезвие и медленно попятилась к временному магу — у неё мысли ни возникло ослушаться Дмитрия. "Да что же это со мной? Я ж не кисейная барышня! У меня, в конце концов, разряд по каратэ. Почему я позволяю ему командовать?"
— Ап!
Артём сжал Марусю в объятьях.
— Ай! — вскрикнула девушка, развернулась и возмущённо посмотрела в подёрнутые льдом шоколадные глаза.
— Не бузи, Тёма! — вмешался Ричард, радуясь, что в преддверии схватки, любовная лихорадка немного спала и дар речи вернулся. — Оставь мою даму в покое!
— Ой, прости, — шутовски раскланялся Артём и, состроив испуганное лицо, молитвенно сложил руки на груди. — Я больше не буду, Ричи! Только не сердись.
— Ловлю на слове!
Ричард сердито хмыкнул, его взгляд скользнул по пепельно-серым стволам деревьев, и пальцы привычно стиснули рукоять меча: в глубине леса замелькали неясные тени.
— Началось, — скорбно прошептал Валентин, и через несколько ударов сердца из-за деревьев выступила шеренга грязно-серых рубах.
Одинаковые, словно склеенные из кусочков коры лица, скрюченные пальцы, шарящие в воздухе в поисках жертвы, пустые ржавые глаза. Маруся посмотрела на безликих людей и шёпотом спросила:
— Кто это?
— Скот! — презрительно выплюнул временной маг и дико загоготал, наблюдая, как Ричард, Дмитрий и Валентин врезаются в серую массу.
Слажено взвились в воздух мечи, отчаянно взмахнул кинжалом Солнечный Друг, и сухая безжизненная трава приобрела бурый оттенок. Маруся невольно подалась вперёд, а временной маг оборвал смех и завистливо произнёс:
— Я — Смерть, я — принц Камий, и я не могу помочь.
— Зато я могу!
И Маша ринулась вперёд.
— Стой! — заорал Артём, но девушка уже подскочила к безликим людишкам и точным ударом ногой в лицо уложила одного из них на траву.
Временной маг замер от восхищения: Маруся раздавала удары направо и налево, и ни один серый боец не мог приблизиться к ней. "Я говорил, что ты дурак, хозяин. И я повторю это тысячу раз! Вот настоящая подруга для Смерти!" Артём жадно ловил предсмертные хрипы, вдыхал аромат свежепролитой крови, а в шоколадных глазах вспыхивали и меркли ледяные искры.
Бой закончился так же быстро, как и начался. Слишком быстро, по мнению временного мага. Смерть в глубине его сознания требовал "продолжения банкета" и принц Камии полностью с ним соглашался. Тёма мысленно показал язык обоим, и направился к Диме, перешагивая через изуродованные серые трупы. Под ногами приятно хлюпала кровь, в голове слегка шумело, как после двух-трёх бокалов молодого вина, и Безвременье больше не казалось таким уж гадким. "Во всём есть свои прелести", — благодушно сказал себе Артём и улыбнулся другу.
Стойкий запах безумия ударил в ноздри Дмитрия, и голубые глаза на миг болезненно прикрылись. "Нужно спешить", — мысленно простонал маг и заставил себя улыбнуться. Артём укоризненно посмотрел на друга, но тут же отвлёкся: Маруся с криком: "С тобой всё в порядке, Ричи?! Я так переживала за тебя!" — бросилась к инмарцу. Шоколадные глаза затопило ехидство, и временной маг звучно расхохотался:
— И ты говорил, что она чувствительная?! Ричи, очнись! Ты видел, как она расправлялась с вилинскими крысами?!
— Видел, — довольно улыбнулся инмарец и с нежностью обнял землянку. — Ты молодчина, Маша!
Голос принца источал неподдельный восторг и любовь, и Маруся просияла. Она не видела ни крови, ни трупов. Она забыла о странных и опасных магах, стоящих неподалёку. Девушка смотрела на инмарского принца и торжествующе улыбалась: "Полная и чистая победа! Я остаюсь!"
Дмитрий почувствовал укол ревности, и тут же отругал себя: "Ты не какой-нибудь придворный ловелас, чтобы менять женщин, как перчатки. Ты любишь Стасю!" Мысль о сестре вернула магу решимость. Рыжеволосая Хранительница нуждалась в его помощи, а он нуждался в ней. Это было правильно и понятно. Дмитрий посмотрел на Марусю и Ричарда и вздохнул: "А ведь они действительно подходят друг другу. И он, и она — воины". Тряхнув тёмными волосами, маг приложил руку к груди, слегка поклонился землянке и громко сказал:
— Прости, побратим. Беру свои слова назад. Похоже, мы нашли достойную спутницу.
— На Вашем месте, я бы тотчас возгордился, мадам! — зло усмехнулся Валечка. — Сам король Годара склонил голову перед Вами.
Дмитрий вздрогнул и обернулся, а Маруся удивлённо приподняла брови.
— Твои спутники — хамы, Мария! До сего момента, ни один из них не соблаговолил представиться по-человечески. Интересно, если бы ты не прихлопнула десяток-другой вилинских рабов, когда бы они заметили тебя? — спросил Валя и сам же ответил: — Не знаю. Они зазнались, Маша, и не видят никого, кроме себя!.. Что ж, придётся мне. Я не гордый. — Солнечный Друг строго посмотрел на Диму. — Начнём с тебя. — Он отвесил другу ёрнический поклон и ехидно сообщил: — Дмитрий — король Годара, Смерть, негласный правитель Лайфгарма и просто величайший маг.
Валя повернулся к Тёме и хмыкнул:
— С этим проще. Артём, принц Камии, тоже Смерть и лучший маг Лайфгарма. Весёлый временной маг, единственный в своём роде. Заядлый игрун. Тёмочка привык играться со всем, что попадается ему под руку: и со Временем, и с людьми.
— Убью, — бледнея, прошептал Артём.
— Не обращай внимания, Маруся. Он снова шутит, — отмахнулся землянин и злорадно продолжил: — Тёма обожает шутить, так?!
— Хватит!
— Хватит? Да я только начал, — язвительно возразил Валентин. — Давай посмеёмся вместе, Тёма. Самое время! — Артём насупился, и землянин пожал плечами: — Как хочешь. — Он с горечью посмотрел на Марусю: — Вот такие у тебя спутники, Маша, а у меня друзья.
Солнечный Друг опустился на окровавленную траву и, закрыв лицо руками, заплакал. Артём выругался себе под нос, с огорчением посмотрел на Диму и опустился на мокрую траву. Трава завыла и зашипела, превращаясь в прах, а временной маг обнял Валентина за плечи и прошептал:
— Прости.
— Прости, — эхом отозвался Дмитрий. Он сел с другой стороны от землянина, положил руку ему на плечо и покаянно вымолвил: — Мы забылись, Валя. Мы вручили тебе кинжал и отправили убивать, не подумав о том, что ты никогда этого не делал. Мы с Тёмой убийцы, Ричард — воин. А ты — другой... Ты — Солнечный Друг... Мы не имели права втягивать тебя в наши игры.
— Я ни о чём не жалею, — сквозь слёзы прошептал Валентин. — Я пошёл за вами, потому что кроме вас у меня никого нет. Я люблю вас всех, вы мои друзья, но я хочу, чтобы вы хоть немного оставались людьми...
Глава 11.
Ультиматум Смерти.
Полулёжа в глубоком алом кресле, Станислава с содроганием наблюдала за Вереникой: девочка сидела за столом и за обе щёки уплетала пшеничную кашу, политую медовым сиропом. Юное личико сияло блаженством, бледно-синие глаза лихорадочно блестели и с надеждой поглядывали на дверь — Нике не терпелось встретиться с любимыми вилинами и доставить им и себе сладостное, пьянящее удовольствие. Хранительнице претила восторженная покорность девочки: "Лучше смерть, чем безропотное подчинение! Всё равно моя жизнь кончена, так пусть я умру сразу, чем по каплям буду отдавать жизнь поганым кровопийцам!" Станислава с деланным равнодушием посмотрела на свою порцию каши и сглотнула слюну, ибо есть хотелось страшно. Но женщина решила быть сильной.
— Пусть Морин разозлится и убьёт меня! А не убьёт — уморю себя голодом!
Вереника доела кашу, залпом выпила сладкий травяной настой, влюблёнными глазами уставилась на дверь, и та, словно смилостивившись, отворилась. Морин, как обычно подтянутый и элегантный, прошёлся по комнате, ласково улыбнулся замершей от счастья девочке и перевёл глаза на Станиславу:
— Что опять не так, дорогая? Почему ты не ешь? Тебе нужны силы.
Хранительница молчала, зная, что переговоры ни к чему не приведут. Не дождавшись ответа, вилин пожал плечами и с ласковой укоризной продолжил:
— Так нельзя, милая. Мы любим тебя. Мы заботимся о тебе. Мы хотим, чтобы ты жила долго. Поешь!
Плотно сжав губы, Стася смотрела на Морина полными ненависти глазами.
— Это глупо, детка, — терпеливо продолжил вилин, поняв, что пленнице снова вздумалось побунтовать. — Ты хочешь умереть? Но смерть безобразна: твоё тело будет гнить в земле, от красоты не останется следа. Неужели ты хочешь этого?
Представив жуткую картину с развороченной могилой и собственным разлагающимся трупом в центре, Станислава всхлипнула, но губ не разомкнула.
— Не упорствуй, родная. Хочешь, тебе принесут другую еду? Только скажи, чего ты хочешь, и я исполню любую твою прихоть!
Губы Хранительницы превратились в тонкую, бледную полоску, обжигающий взгляд изумрудных глаз устремился в стену, и вилин тяжело вздохнул:
— Не вынуждай меня применять силу, любовь моя. Поешь, иначе твоей маленькой подружке придётся не сладко. Ты желаешь ей зла?
Стася не шелохнулась, и Морин с улыбкой заметил:
— Что ж, раз судьба прелестной малышки больше не волнует тебя, применим другие методы!
Вилин шагнул к креслу и коршуном навис над женщиной. Станислава хотела отвернуться, но не успела и точно провалилась в бездонные смоляные колодцы. Безудержный страх сменился покоем и безразличием, пленница окунулась в тёплое ласковое море забвения и поплыла...
Сияя довольной улыбкой, маг выпрямился и весело подмигнул Веренике:
— Твоя подружка заболела. Сейчас я вылечу её.
— И она тоже полюбит вас?
— Скорее возненавидит ещё больше, — криво ухмыльнулся Морин. — Но это не важно. Нам достаточно твоей любви, детка. А Хранительница будет любить того, кого предала.
— Диму?
— Да, деточка, — согласно кивнул Мор и стал с любопытством исследовать Стасино сознание. — Оригинальное заклятие, однако, я уже видел нечто подобное и знаю, как с ним бороться. — Вилин наклонился к впавшей в транс пленнице, язвительным жестом щёлкнул её по носу и заявил: — Я уготовил тебе главную роль в захватывающем спектакле, капризуля. Так что, смотри, не подведи. Если тебе удастся развеять нашу скуку, я, так и быть, убью тебя быстро и безболезненно.
Несмотря на то, что Морин говорил легко и беззаботно, когда он, сосредоточившись, начал колдовать, на лбу выступил пот, красивое лицо рассекли морщины, однако маг не отступил:
— Ты станешь прежней, Хранительница!
Вереника смотрела, как вилин уничтожает липкие магические нити и едва не пищала от восторга. И хотя девочка радовалась любым действиям своих любимых хозяев, Морину было приятно сознавать, что за его отнюдь не лёгкой работой наблюдают, да ещё с восхищением. Но вот сознание пленницы очистилось, и вилин, сделав последнее, почти на грани возможностей, усилие, наложил собственное заклятие, а потом без сил упал в алое кресло, прикрыл глаза и поманил к себе Нику:
— Подойди, деточка. Я заслужил глоток твоей восхитительной крови.
Мор усадил Веренику к себе на колени, поднёс к губам узкое запястье и со стоном приник к незаживающей ранке.
— Ты увлёкся, Мори! — В комнату вошла Стилла. — Не забывай, девочка принадлежит всем нам.
Морин неохотно отпустил запястье пленницы, виновато улыбнулся, но извиняться не стал.
— Всё идёт по плану, — деловым тоном сообщил он, аккуратно снял Веренику с колен и указал на кровать. — Поспи, деточка, пришла Стасина очередь развлекать нас.
Счастливо улыбнувшись, Ника забралась в постель, свернулась калачиком и мгновенно уснула, а Стилла подошла ближе к Мору и хищно облизнулась:
— Приступим?
Вилин согласно кивнул, поднялся и, шагнув к Хранительнице, ласково похлопал её по щеке:
— Вставай, сладкая! У нас для тебя сюрприз.
— Что? — Станислава открыла глаза и непонимающе уставилась на вилинов: мысли расползались, как разлитое по столу варенье, и женщина никак не могла сообразить, где находится: — Кто вы? — заторможено спросила она и вскрикнула: перед мысленным взором возникли лица: удручённое — Димы и злобно-счастливое — отца.
А затем в бешеном темпе в сознании завертелись кадры. Голубоглазый красавец на лестничной клетке. Окровавленные губы, шепчущие: "Ты всё для меня". Сплетённые в порыве страсти нагие тела. Молящее: "Пойдём со мной" и безжалостное: "Уходи". Нескончаемый поток машин и фигуры, слившиеся в долгом поцелуе, а в итоге: ненависть — месть — ненависть.
