Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Джон наткнулся на меня, остановился, удивленно взглянул мне в глаза, потом опасливо покосился на седло — и с ним стало можно разговаривать. Но этот момент обычно длится недолго, поэтому нельзя было терять ни секунды.
— Джон, если вас все устраивает, подпишите, пожалуйста, бумаги, — выпалил я на одном дыхании, помахивая в воздухе бумажкой.
— О, конечно, мои дорогие друзья! — воскликнул сияющий зулусский барон.
Дальнейшие действия Александра мне больше всего напомнили опереточную постановку какого-нибудь школьного театра. Глава предприятия в нелепом вальсе, имитирующем вдохновенное кружение барона, с ручкой в одной руке и кожаной папкой в другой, по-касательной приблизился ко мне, кружась вокруг своей оси, и отобрал у меня приложение к договору. Потом, так же кружась на одном месте, он вложил приложение в папку, после чего с идиотской улыбочкой протянул папку и ручку Джону, разве что: "Кушать подано!" не провозгласил. Я ошарашено глядел на Саню, гадая — не сошел ли он с ума? Дима тоже с некоторой долей удивления воззрился на нашего общего одноклассника. Единственным человеком в офисе, которого поведение главы нашего предприятия совершенно не удивило, был зулусский барон (по-моему, занятие бизнесом — это какая-то болезнь, возможно заразная). Пританцовывая на одном месте с арбалетом в левой руке, Джон взял у Александра ручку, ловко подписал бумаги в заботливо протянутой Саней папке, после чего два танцора, кружась в одном ритме, разошлись в стороны. После этого глава предприятия начал крутиться на месте стоя за столом, с любовью глядя на папку в своих руках, а зулусский барон продолжил прерванное кружение вокруг седла по офисной комнате.
"Дурдом какой-то", — подумал я, глядя на танцоров.
— Это какой-то сумасшедший дом, — озвучил мои мысли Дмитрий, испуганно зажавшись в углу на своей табуретке.
В этот момент дверь открылась, и на пороге показался юрист Джона. На этот раз странное занятие своего босса парня в черном костюме совершенно не удивило, и вызывать охрану он не стал. Вместо этого он взглянул почему-то на меня, сделал вопросительное выражение лица и показал правой рукой конструкцию из пальцев, во всем англоязычном мире понимаемое как: "Окей?". Я в ответ показал ему схожую конструкцию, соединив кончики большого и указательного пальцев и соорудив на лице соответствующее выражение. Юрист просиял, подскочил к барону, и они вместе закружились в дикой имитации вальса, не касаясь друг друга, при этом парень говорил что-то Джону почти на ухо скороговоркой, в которой наряду с английскими словами перемешивались явно какие-то голландские, и к ним естественным образом прикреплялись гортанные звуки диких племен.
"Вот как, оказывается, выглядит африкаанс!", — почему-то подумал я, хотя совершенно небыл уверен, в самом ли деле это та самая смесь английского, голландского и зулусского языков, или какой-то тайный колдовской язык народа, в котором Джон занимал целое баронство.
Под этот ритуальный танец барон и его юрист покинули наш офис, естественно не попрощавшись. Это был явно какой-то новый способ покидать помещение по-английски. Я и Дима довольно долго с удивлением глядели на дверь, за которой скрылись Джон и его юрист, а потом синхронно повернули головы и посмотрели на Александра. Наш глава предприятия, невзирая на то, что его партнеры по танцам покинули офисную комнату, не прекращал свою часть танцевальной программы. Маленький пузатенький человечек держал раскрытую кожаную папку в вытянутых руках и кружился, с любовью глядя на бумаги, которые этот канцелярский аксессуар прятал в себе.
Мы с Дмитрием с пониманием переглянулись, встали со своих мест и медленно направились к Александру, который, совершенно не обращая внимания на столь явную опасность для собственной жизни (каждому из нас выпрямившийся Саня уперся бы носом под дых), продолжал кружиться на одном месте. Через минуту папка с бумагами была у начальника предприятия отобрана, а сам руководитель под возмущенные выкрики об узурпации власти препровожден в туалетную комнату. Там совместными усилиями разгоряченная голова начальства была засунута под струю холодной воды, в воздухе явственно зашипело, и Саня начал превращаться во вменяемого человека.
— Все! — орал начальник под струей холодной воды, иногда немного захлебываясь. — Все понял! Был неправ!
Мы с бухгалтерией закрепили успех, продержав руководство под отрезвляющей струей еще полминуты, потом Александр был отпущен, и мы вернулись в офисную комнату.
Саня вытирал голову прихваченным полотенцем и обидчиво сопел, усаживаясь на начальственное место, мы с Димой тоже присели к столу, и на этот раз я занял "кресло важного клиента".
— Ну что, бойцы? — начал я заключительное заседание великолепной троицы. — Удача опять посетила наши стройные ряды?
— Ага! — радостно заорал вытирающийся полотенцем Саня, моментально обретая жизнерадостность двухмесячного щенка. — Завтра деньги переведут!
— И оформлено все как надо, — не удержался и довольно пробурчал Дима.
— Может, на этот раз обойдемся без банкетов? — попробовал протолкнуть я идейку.
— Ну уж нет! — хором возмутились одноклассники.
— Мы и сейчас отметим это дело... — пробубнил Дмитрий, залез куда-то под стол, и через секунду на поверхности возвышалась початая бутылка водки и три довольно-таки чистые рюмки.
— Ну, за удачу! — провозгласил тост глава предприятия, и мы опрокинули в себя по пятьдесят грамм обжигающей влаги.
-Ты спортсмен, тебе больше не наливаем! — проорал Александр, наливая водку в две рюмки.
— Знаете же, что больше не буду, — привычно ответил я, с улыбкой взирая на то, как парни сноровисто приговаривают остатки водки.
— Кстати, вернемся к нашему седлу, — осмелел от выпитого Александр. — Ты что, серьезно намерен оставить его тут?
— И меня интересует этот вопросик, — несмело буркнул Дмитрий, с опаской поглядывая на кожаную сбрую в центре офиса.
— Пока там есть сеть, — я с улыбкой ткнул пальцем в небо, хоть на потолке, в данный момент, сети и не было. — Эта ценная вещь будет находиться здесь!
— Можно совместно обдумать вопрос всеобщего разоружения и прийти к общему знаменателю, — как опытный политический лидер начал Саня, но сбил благоприятное впечатление от речи примирения, пьяненьким голосом добавив под конец: — Или к числителю...
— Неужели вам не нравится это великолепное седло? — как опытный провокатор невинно поинтересовался я.
— Нет, что ты! Как ты мог такое подумать! — хором воскликнули приятели-предприниматели, лишний раз убедив меня в том, что оба обладают отличной интуицией (сам я не сразу додумался до того, что не стоит вступать в конфликт с таким опасным предметом).
— Ну вот! — провозгласил я, встал с кресла и, выйдя на центр офиса, поднял седло на руки. — Вы только полюбуйтесь, как оно прекрасно!
Ребята мгновенно сориентировались, провозгласили тост в честь седла и тут же выпили за все сбруи вообще, и конкретно за нашу в частности. Ребята пили за амуницию стоя, а я возвышался в центре офиса как статуя Свободы и держал над головой опасный кожаный предмет, всем своим видом (позой и выражением лица) олицетворяя восторженное преклонение сёдельного фаната. Уж я не знаю, это ли послужило поводом для дальнейших событий (седло мы умаслили, но жертвы-то ему были нужны по-прежнему!), или просто так совпало — но тут зазвонил мой мобильник. Я аккуратно опустил седло на плечо и, достав из кармана мобильный гашекфон, с интересом взглянул на маленький экран — кого это интересует моя персона в это время? Столь поздним звонком меня порадовал, конечно же, монгол Едигей.
"Я обещал себе и фортуне то, что поговорю с первым позвонившим. Чтобы потом спокойно пенять на судьбу — я просто обязан сейчас вежливо поболтать с монголом", — горестно подумал я, осознавая то, что клятву придется выполнять, и нажал на кнопку соединения.
— Добрый вечер, Едигей. Хотя правильнее было бы сказать — спокойной ночи, — максимально вежливо протянул я, с добренькой натянутой улыбочкой глядя на узкоглазое обветренное лицо земного сына степи.
— Тим-джисталкер! Ты точно — великий сабдык! — витиевато и непонятно высказался монгольский детектив, восхищенно взирая на седло, которое покоилось на моем плече.
Работа 3. Завершающаяся офисная
Дом начинаешь ценить —
если есть с чем сравнивать.
(фраза приписывается Наполеону,
сказана после завоевания Испании)
Едигея прорвало. Монгольский детектив торопливо вещал, опасаясь, что я снова найду способ от него отделаться. Надо сказать, что на этот раз монголу удалось меня удивить и заинтересовать, и я даже не пытался прервать его речь, так и застыв с седлом на плече и мобильником в руке. Приятели-предприниматели тоже замолчали, превратившись на время пламенной исповеди монгола в доброжелательную и внимательную аудиторию (думаю только из-за того, что появилась возможность избавиться от седла!). Оказывается, Едигей с самого начала вовсе не хотел, чтобы ему достали "Камень света", как это подумал я. Просто его звонок случайно совпал со звонком очередного "слона". На самом деле все обстояло таким образом:
Всему миру известны мохнатые монгольские кони, на которых великий Чингисхан усадил свои войска и завоевал потом полмира. Кони всегда являлись гордостью монгольского народа, но в остальном мире их не воспринимали всерьез — восторгались либо тонконогими арабскими скакунами, либо могучими боевыми конями европейских рыцарей. И вот этим вопросом занялся один из монгольских ханов, по имени хан Джамух, который оказался одновременно потомком и Чингисхана, и Улан-батора, как это — меня не спрашивайте, сам толком ничего не понял и ужасно удивился данному, без сомнения достоверному, историческому факту невероятно древней и при этом пролетарской родословной. Жутко разбогатев на предоставлении степных полигонов для каких-то там испытаний высоких технологий, хан Джамух решил исправить ситуацию с несправедливым и уничижительным мнением мирового сообщества о низкорослых монгольских лошадках. Применив биотехнологии, узконаправленные мутации и специализированное питание (чем кормят коней — мне так и не удалось узнать ни в тот раз, ни в последствии) в лабораториях монгольского хана вывели мохнатых коников размером с африканского носорога. Средняя скорость рыси этих чудо-горбунков составляет пятьдесят километров в час. И вот уже вскоре должна состояться презентация на мировом уровне, с широким оповещением нового символа монгольской степи в средствах массовой информации, привлечением лучших ковбоев для объездки мощных животных и прочими красочными шоу — а подлинное седло Чингисхана так и не было найдено.
— Это в такой ответственный момент! — закатил в полуобморочном состоянии глаза Едигей, и я на секунду испугался, что монгол потеряет сознание прямо в процессе разговора, но обошлось. Едигей собрался с силами, и продолжил исповедь:
История с седлом Тимучина вообще полна загадок. Якобы оно было семейной реликвией в роду хана Джамуха, но в период революционной Монголии надежно спрятано от всех в фамильных тайниках, потом найдено и снова потеряно, уже при помощи современной бюрократической отчетности. То ли оставили не там, где положено, то ли вообще полигон степной сдали для испытаний современных технологий вместе с фамильными тайниками и, естественно, фамильных тайников вместе со всем их содержимым после этого больше не стало. Словом — история темная, покрытая мраком таинственности и недоговоренностей, как и любая другая позорная ситуация.
И вот приближенные монгольского хана, чтобы хоть как-то прикрыть тылы (и не только тылы), послали Едигея, дав тому кучу полномочий, в современный Вавилон, открытый всем соседним мирам, ближайшим из которых оказалась Москва. Задача у Едигея была для начала официализоваться. Зачем он детективное агентство открыл я так и не понял, обычного представительства хватило бы за глаза — не иначе как хотел разрешение на оружие получить. Монгол без сабли — не батор! Потом стал искать по всей Москве проводника-джисталкера, в надежде быстренько пробежаться по мирам как по лавкам, чтобы найти эксклюзивчик, который бы заменил седло Чингисхана в глазах хана Джамуха. И вот тут монгольский детектив столкнулся с неожиданной трудностью — он не мог составить четкого заказа, поэтому госконторы сразу отпадали. Сунувшись к частным джисталкерам, Едигей тоже потерпел фиаско — никто не хотел работать с его прекрасным детективным агентством "И-Батор" по совершенно непонятной причине. И тут монгольскому детективу улыбнулась удача — он узнал о существовании джисталкера по имени Тим, который может достать совершенно нереальные вещи, и даже вытащил откуда-то настоящий "Камень света"! Узнал об этом монгол совершенно случайно — у старушки, сдающей квартиру бравым монголам, внук учился с моей дочерью в одном классе. Вот так, оказывается, я стал единственным человеком, который хоть иногда соглашался с ним говорить, и то делал это почему-то крайне неохотно. А когда я пропал на четыре дня — Едигей просто впал в отчаяние. На послезавтра запланирована мировая презентация огромных мохнатых коней, а замены седлу Чингисхана — символу новой породы — нет до сих пор. Без всякой надежды Едигей позвонил мне и — о чудо!
— Ты великий сабдык! — опять употребил детектив свое любимое слово, и начал приближаться к завершающей части своей исповеди:
Мало того, что я оказался доступен — прямо на моем плече имелось то, что было в данный момент жизненно необходимо всей прогрессивной Монголии! А когда я сказал монгольскому детективу, что это не конское, а настоящее драконье седло из магического мира — глава "И-Батора" просто забился в экстазе.
Далее последовал небольшой торг прямо по мобильнику. Несмотря на неограниченные полномочия, данные приближенными могущественного хана своему московскому представителю, денег за седло мне было предложено не так уж и много.
— Так все в Москве дорого, — начал сокрушаться монгол, пряча глаза. — А лицензии сколько стоят! А аренда жилья и офиса!
— И не говори! — неожиданно влез в разговор улыбающийся пьяный Саня, но под строгим взглядом Димы стразу стушевался.
— Вот что, Едигей, — начал я, желая просто отделаться от монгола. — Я хочу за это седло сто тысяч еврази, и вообще — эту цену я назвал только из уважения к монголо-татарскому игу! А так я не планировал его продавать, ибо инвентарь привезен мною исключительно для украшения офиса!
— Дай мне срок до завтрашнего утра! — неожиданно тонким голосом взмолился монгольский детектив. — В десять часов я буду у вас в офисе!
— Хорошо, — согласился я и дал отбой не прощаясь — честно говоря, только потому, что жутко устал на протяжении всей исповеди монгола держать на плече седло, а бросать на пол сбрую, на которую Едигей взирал прямо-таки с благоговением, было как-то не очень удобно.
Сбросив громоздкий тяжелый предмет с онемевшего плеча на пол, я уселся на кожаную обивку и тяжело перевел дух. Седло в очередной раз проявило свой вредный характер — не преминуло уличить момент и устроить очередную небольшую пакость, на этот раз испытывая мою выносливость в качестве сёдельной подставки.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |