Каторга.

Осмотрев свое новое жилище, представляющее собой небольшой пенал, обставленный скудной мебелью, молодой человек впал в уныние от мысли, что, по сути дела, очутился в самой настоящей неволе. И неизвестно где еще лучше влачить свое существование — в замкнутых стесненных условиях орбитальной станции или на просторах зараженной планеты.

Так у Никиты первый раз появилась мысль о схождении на Землю, которая конечно испугала, но почему-то не показалась уж столь бредовой.

Глава 2.

В доступной человечеству вселенной нашлось немало миров, где имела место быть биологическая жизнь, возникшая благодаря их уникальным природным условиям.

Планета Зея как раз относилась к таковым и до колонизации была заселена племенами сильно отстающих в развитии гуманоидов. К сожалению, местным аборигенам пришлось переселиться в резервации за хорошо охраняемый Периметр, дабы не мешать человеческой экспансии, которая затронула не только их родную планету, а и ее безжизненную, но богатую залежами соседку Геру. Именно благодаря редкостным природным ресурсам на Гере находился основной промышленный потенциал всей звездной системы Кастор. Зея же обладала довольно мягким климатом и являлась курортной зоной — тихим, уютным уголком Вселенной, находящимся под патронажем короля Британской Звездной Империи.

Городок Тилсбери раскинулся в сейсмически устойчивой зоне этой планеты и служил резиденцией герцога Зейского. Кроме того, он славился своими целебными источниками, благодаря чему стал паломничеством всякого рода больных, предпочитающих лазерному скальпелю хирурга лечение чудодейственными водами.

Именно этот город выбрал в качестве безмятежного пристанища космический бродяга Вильям Бартон, однажды осознавший, что к пятидесяти семи годам уже полностью удовлетворил некогда томившую его жажду приключений, и настало время заняться серьезно пошатнувшимся здоровьем, подлечить застаревшие раны.

Так случилась, что жизнь солдата удачи, прошедшего последнюю Галактическую войну и принимавшего участие в добром десятке локальных конфликтах, принесла некоторые дивиденды, позволившие купить небольшой домик в Тилсбери, разбить сад и копаться в земле, занимаясь разведением цветов.

Бартон прожил почти половину отведенных ему среднестатистических лет и представлял собой еще весьма привлекательного мужчину. Он был высок, крепок и смугл. Из-под седых бровей смотрели спокойные, но пронизывающие глаза, удивительно синие для такого смуглого лица. Бартон по привычке носил короткую армейскую прическу и предпочитал неброские скромные одежды, но на его костюмах всегда лежал некий отпечаток изящества, говоривший о хорошем вкусе. Весь его облик совсем ни вязался с новоиспеченным образом добродушного цветочника Билли, славившегося на всю округу тем, что мог запросто подарить редчайшие, баснословно дорогие орхидеи с планеты Гарпий какой-нибудь невзрачной девчушке, спешащей на выпускной бал.

Скажи кому из бывших сослуживцев, что их боевой товарищ — безжалостный наемник майор Билл Бартон разводит цветы — не поверят. Самому порой верилось с трудом. Но жизнь тем и замечательна, что всегда дает шанс начать все заново, лишь бы воля на то имелась. Всепобеждающая воля, способная заставить переоценить прошлое, осознать его нелепость и, в конце концов, найти новый смысл. Для Бартона он заключался в том, что можно было просто сидеть теплыми летними вечерами в своем саду, источавшим ни с чем не сравнимые ароматы, неспешно покуривать трубку, смотреть на далекие звезды и наслаждаться одиночеством, которое казалось таким упоительным по сравнению с давно надоевшей людской суетой.

Как долго мог разводить цветы отставной майор спецназа — сказать было сложно. Возможно пару — тройку лет, а возможно и до самой смерти, если, конечно, абстрагироваться от прошлой жизни, в которой он уже успел оставить след в виде довольно привлекательной дочки, вздумавшей разыскать своего папу. Причем, разыскать не для того, чтобы расплакаться и пустить слюни на широком плече найденного отца, а для того, чтобы высказать все, что наболело за двадцать шесть лет одинокой жизни человека, никогда не знавшего родительской ласки и поддержки.

— Ничтожество. — Такое емкое обращение услышал однажды в свой адрес копающийся в саду цветочник Билли из уст симпатичной молодой девушки, облаченной в незнакомую форму лейтенанта каких-то вооруженных сил. Услышал и не поверил своим ушам.

— Пардон, мадемуазель? — Бартон от неожиданности заговорил на французском, но потом все же одумался. — Извините, я не понял, что вы сказали.

— Да все ты прекрасно понял, старый похотливый козел. — Девушка скорчила презрительную гримасу и направилась прочь от изгороди, за которой пребывал в некой растерянности ее найденный по ДН коду отец.

Вильям не был тугодумом, но тут немного притормозил, взвешивая свои дальнейшие действия. Одно дело, если бы его оскорбил какой-нибудь больной на голову самоубийца мужского пола. Тогда дело ясное — в лучшем случае свернутая на бок челюсть и поломанные ребра, в худшем — оторванная та самая больная голова. Но тут совсем безобидное создание, при одном взгляде на которое узнаешь довольно знакомые черты. И где же такие черты мог наблюдать старина Бартон? Уп-с! Никак в зеркале? Вильям забыл, когда в последний раз у него так часто стучало сердце. Возможно, что и никогда.

Между тем девушка неспешно удалялась грациозной походкой львицы, только что разорвавшей на куски своего давнего врага. Вильям, наконец, вышел из ступора и в несколько прыжков настиг ее, резко развернув лицом к себе.

— Мисс, вас когда-либо учили хорошим манерам? — Казалось, взгляд Бартона подобно рентгену просвечивал свою собеседницу насквозь.

— Меня некому было учить: мать умерла при родах, а отец оказался мартовским котом. — Девушка попыталась освободиться от неожиданно цепкой хватки настигшего ее жалкого цветочника, но это ей не удалось, что вызвало некое недоумение у лейтенанта подразделения именующего себя "Русские Амазонки", во всяком случае, именно такой вензель красовался на правом плече ее униформы.

— А может, ваш отец просто не знал о том, что у него родилась дочь?

— Очень популярная отговорка. Сунул, вынул и ушел, а то, что от этого дети бывают, как-то запамятовал. Да?

— Извините, мисс! Но на данный момент существует десятки методов, позволяющие женщине избавиться от нежелательной беременности

— А если беременность была желательна? — Негодующий взгляд голубых глаз просто обезоруживал. — Если эта женщина хотела заиметь ребенка от тебя?

— Я не мог ей этого запретить, даже если бы знал о намерении Светланы рожать. — Билл прекрасно помнил свою тогдашнюю подругу, с которой у него был непродолжительный, но довольно бурный роман на Селенге, где Бартон воевал вместе русскими, помогая "освобождать" планету от чужих.

— Пусти меня. — Девушка, наконец, высвободилась из расслабившейся клешни своего на удивление сильного отца и, даже не попрощавшись, направилась прочь, оставляя обескураженного Бартона в одиночестве, которое с этого момента уже не казалось столь упоительным, ибо отставной майор в одночасье потерял душевный покой.

Все последующие дни после роковой встречи цветочник Билли находился в весьма возбужденном состоянии и уже не мог безмятежно сидеть у себя в саду и пялиться на звезды. Он также не мог спать, есть, копаться в земле. Иными словами Вильям впал в глубокую депрессию и не находил из нее выхода, пока однажды не покинул не имевший связи с внешним миром дом, направив свои стопы в близлежащую таверну "У Дикого Циклопа".

Таверна та была выполнена в стиле земных кабаков 17-го века и пользовалась как у местных жителей, так и у отдыхающих весьма широкой популярностью, привлекая непередаваемым старинным колоритом.

Здесь время скакнуло на двенадцать веков назад. Никакого электричества, только свечи и факелы освещали украшенные старинными военными атрибутами бревенчатые стены таверны. Вдоль стен были расставлены широкие дубовые столы, а между ними, под беспрерывный гул голосов, перекликающийся с нытьем волынки, сновали вездесущие жрицы любви.

За широкой барной стойкой возвышался хозяин таверны — здоровенный одноглазый детина по прозвищу Дикий Циклоп, в коем сразу угадывалась родственная душа.

"Веселый Роджер" на предплечье трактирщика дал гостю недвусмысленно определить прежний род занятий его обладателя. Для Циклопа тоже не осталась тайной военная выправка и хваткий взгляд Бартона. Вильям присел напротив, без обиняков продемонстрировавшего татуировку спецподразделения "Саламандры". После чего трактирщик молча достал бутылку рома и две достаточно емкие стопки.

Выпили по одной и, не сговариваясь, принялись набивать трубки, каждый своим табаком. Когда уже пустили первый дым, Бартон, наконец, нарушил молчание, протягивая ладонь для рукопожатия:

— Билл.

— Сэм. — Циклоп тоже расправил свой кулак размером с голову годовалого ребенка.

— Не мог бы ты, дружище Сэм, просветить меня о реальном положении дел на планете и подсказать, откуда взялось подразделение такое, что Русскими Амазонками называется?

— В замок Тилсбери вернулся герцог Чарльз Зейский вместе со своей новой русской женой Барбарой, — пробасил Циклоп, разливая ром по стопкам. — По такому случаю на планете объявлены всякого рода торжества.

Чокнулись и выпили за молодоженов, после чего трактирщик продолжил:

— В качестве приданого герцог получил от российского монарха два новейших космических фрегата, которые в настоящий момент пришлюзованы к орбитальным докам Геры и роту спецназа "Русские Амазонки", призванную охранять его красавицу жену.

Какое-то время молча курили, пока отставной майор не выдавил из себя фразу, произнесенную в крайней задумчивости:

— Не к добру это все!

— Согласен — не к добру. — Циклоп разлил по третьей. — За тех, кто в Космосе.

— За тех, кто в Космосе, — эхом повторил Бартон и выпил до дна.

Глава 3.

Король Вильгельм Седьмой получил прозвище Дезинтегратор, за то, что в самом начале своего правления наделил себя исполнительными полномочиями и вышел из состава Галактического Евросоюза. После чего провозгласил систему Хезе с ее тремя высокоразвитыми планетами Британской Звездной Империей. Дурной пример оказался заразителен и, основанный еще на старушке Земле, Евросоюз рассыпался, как карточный домик.

В мутной воде распада, сопровождаемого взаимными обвинениями и угрозами, Вильгельму удалось выловить несколько золотых рыбешек, присоединив к себе еще парочку систем. Правда, с рук это ему не сошло, ибо сразу пришлось воевать, отстаивая свои новые рубежи. Благодаря этому Дезинтегратор вошел в историю не только как мудрый политик, но и как великий полководец. Помимо всего, при нем велась целевая колониальная политика, отчего империя росла как на дрожжах.

В общем, всем был хорош король Вильгельм, вот только прямых наследников не оставил. А посему после его смерти добрый десяток знатных лордов заявили о своем праве на престол великой галактической державы. И это не смотря на то, что на смертном одре Дезинтегратор объявил своего приемника, коим оказался его незаконнорожденный сын Ричард, правда, не обладающий даже званием пэра. Сей вопиющий факт явился причиной политических баталий в палате лордов и в палате общин, хотя последних никто даже не спрашивал.

Пока в метрополии выясняли отношения, да спорили о генеалогическом праве на престол, герцог Зейский провозгласил себя королем звездной системы Кастор и объявил о выходе его державы из состава Британской Империи.

Базирующиеся в системе вооруженные силы на фоне всеобщего подъема, вызванного грамотно построенной пропагандисткой компанией, присягнули на верность своему новому королю и были приведены в состояние постоянной боевой готовности, ожидая вторжения извне.

Два космических русских фрегата "Задира" и "Забияка", находящиеся в найме у герцога, отправились на боевое дежурство в точку выхода из гипертоннеля, связывающего Кастор с метрополией, которая, сразу после объявления независимости в одностороннем порядке заблокировала канал межпространственной связи. И теперь, когда Барбару Зейскую спрашивали, что же сейчас творится в системе Хезе, она отвечала по-русски: "Хе Зе", чем приводила в замешательство своих собеседников.

Новоиспеченная королева не отличалась приветливостью. На это у нее имелось достаточно причин, о которых прекрасно была осведомлена майор Алина Чащина, командир подразделения "Русские Амазонки", призванного исполнять роль телохранителей при высокой особе. Хотя сама особа иначе как надсмотрщицами своих ангелов-хранителей не называла. Алина, носившая позывной Багира не обижалась, ибо знала о нелегкой судьбе Вари Орловой, насильно выданной замуж за человека, что годился ей в отцы и имел, к тому же, нетрадиционную ориентацию. Сочувствовала, конечно, по-своему, по-женски, но никаких эмоций не проявляла, ибо имела строгие инструкции от своего руководства — Варвара обязана принести потомство от герцога и не от кого боле. Задача трудная, но вполне выполнимая. Посему даже намека на присутствие рядом с ней постороннего мужчины быть не должно, несмотря на слабость миледи к смазливым красавчикам мачоподобного типа.

Алина была из тех женщин, о которых далекие предки говорили — коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. И к своему весьма щекотливому заданию отнеслась со всей серьезностью. Сразу по прибытию на Зею, она не двусмысленно дала понять придворным плейбоям и щеголям о необходимости держаться от герцогини подальше. Но, как и следовало ожидать, мало кто внял ее предупреждению. Спохватились лишь тогда, когда начали происходить несчастные случаи с молодыми людьми, заслужившими благосклонность русской красавицы. Первый Фома неверующий, как-то удачно поймал головой падающий с крыши увесистый булыжник, когда полз по водосточной трубе в покои герцогини. Другому, возомнившему себя Казановой, неудачнику плеснула в лицо стакан кислоты якобы обманутая им девушка, которую почему-то так и не нашли. Еще один местный альфонс получил приглашение, но весьма странно ошибся дверью и был тяжело ранен из лазерного излучателя в самое уязвимое для мужчины место.

Трех несчастных случаев хватило, чтобы местные ловеласы задумались о серьезности намерений Багиры и начали обходить герцогиню стороной. Привыкшая блистать Варя осталась без должного мужского внимания, отчего пришла в неописуемую ярость.

— Я ненавижу тебя, старая ведьма, — кричала в сердцах герцогиня, прознав о вопиющих фактах вмешательства в личную жизнь.

— Вы мне льстите, сударыня, — спокойно отвечала Багира. — Ведь я старше вас всего на восемь лет.

— Ты мешаешь мне жить!— не унималась Варвара. — Ты не женщина, ты кошка, черная кошка, гуляющая сама по се6е!

— Нужен наследник, герцогиня, принесите наследника, и я закрою свои кошачьи глаза на ваши маленькие шалости.

— Наследник, говоришь! Для того чтобы зачать наследника — необходим, по крайней мере, еще и мужчина.

— У вас есть мужчина — это ваш муж.

— Мой муж, будучи лицом заинтересованным, естественно приходит ко мне в подходящие для зачатия дни. Но приходит он не один, а вместе со своим фаворитом Лесли, которого я просто не могу терпеть в своей постели. А без Лесли детородный орган герцога, увы, к зачатию никоим образом не готов. Ты понимаешь, до какой низости я должна опускаться, чтобы, наконец, забеременеть. — Последние слова Варвара говорила уже сквозь слезы и Алина, сама того не ожидая, поддалась порыву, по-дружески подставив герцогине свое плечо, куда та не преминула уткнуться, разразившись просто истерическим плачем.