Каторга.

Дальние дозоры повстанцев засекли корабли неприятеля еще на подходе к близлежащим озерам. Благодаря этому удалось как-то подготовиться к встрече нежданных гостей, хотя сама встреча не сулила ничего хорошего.

Скандинавы пришли из финских шхер по заранее вырытым, давно проторенным каналам, на четырех деревянных посудинах, отдаленно напоминающих доисторические дракары, в коих находилось почти полторы сотни хорошо вооруженных и экипированных воинов из Клана Полярного Волка.

Потеря фактора неожиданности викингов никоим образом не волновал. Троекратное превосходство над жалкой кучкой вновь прибывших каторжан, занявших древний карельский городок, служивший своеобразной ловушкой, вселяло непоколебимую уверенность в успехе налета. Оставалось лишь опасаться того, что вновь прибывшие каторжане сдадутся без боя, лишив воинов долгожданной кровавой драки.

На утренней полной воде, подгоняемые идущим с моря бризом, суда скандинавов ткнулись в прибрежную отмель неподалеку от порушенного городка, сбрасывая в воду дружину Эгеля Змеиный Глаз, что приходился старшим сыном Торкелю Полярному Волку. Полмили, оставшиеся до поселения каторжан, воины прошли быстрым шагом, двигаясь тремя широко разошедшимися по сторонам группами, дабы отрезать сопернику возможные пути к отступлению. Но отступать никто не собирался. Бывшие офицеры повстанческой армии Кастора, вооруженные попавшимися под руку штакетниками да арматурой, рассредоточились среди развалин городка.

Поселенцы не имели опыта боя холодным оружием, как не имели и самого оружия. Кроме всего у них не было ни доспехов, ни щитов. Что у них было — так это желание продать свои жизни подороже.

Викинги подошли к разрушенному поселению с трех сторон, образовав полукольцо. Но атаковать пока не спешили. Причина задержки стала вскоре понятна — переговоры. Вперед вышел угрюмого вида косматый здоровяк, облаченный в хорошо подогнанные доспехи, с двумя арбалетчиками за спиной.

— Меня зовут Эгель Змеиный Глаз, — пробасил скандинав на немного упрощенном языке межпланетного общения. — В отличие от вас я родился и вырос на Земле. Мой отец, Полярный Волк — основатель могущественного клана.Вы можете стать одними из нас, если пройдете Отбор. Поэтому предлагаю сложить оружие и проследовать на ладьи, пока в качестве пленных.

Со стороны каторжан вышел Старый Лис, сопровождаемый О'Ниллом и Ван Гулитом. Вся троица сжимала в кулаках короткие трубки, что, похоже, были сделаны из озерного камыша.

— В чем суть Отбора? — спросил фон Шиллер, подошедший на довольно близкое расстояние к Змеиному Глазу, что вполне можно было объяснить его близорукостью.

— Старейшины разбивают вашу группу на пары, и вы деретесь тупым оружием, — спокойно начал повторять уже заученные фразы Эгель. — Победившие в первом поединке воины снова бьются между собой, устоявшие в бою прямиком попадают в Клан. Все остальные получают возможность еще раз пройти Отбор, но уже позже — когда придет нужда в новых воинах.

— Ты обратился не по адресу и лишь зря утомил красноречием свой язык, когда предлагал моим офицерам участвовать в ваших гнусных соревнованиях, цель которых спасти свою шкуру за счет шкуры своего товарища по оружию! — сказал Старый Лис.

Змеиный Глаз лишь усмехнулся, понимая, что выполнил все положенные формальности и теперь его ждет долгожданный кровавый пир, но чтобы не оставлять последнего слова за неприятелем, прорычал, глядя в глаза фон Шиллеру:

— Ты умрешь сегодня, старик, а потом тебя сожрут гномы!

— Это хорошо, что я умру сегодня: все там будем. Но умру я свободным человеком и тебя с собой прихвачу, — спокойно произнес Лис, немного сбитый с толку упоминанием о гномах. — Посему предлагаю альтернативный вариант. Ты, Змеиный Глаз, уводишь своих воинов прочь и клянешься в вечной дружбе между нашими, ...хм,....кланами. А я оставляю тебе жизнь.

Пока, взбешенный наглостью старика, викинг доставал из-за спины огромную секиру, а его телохранители ждали команды открыть стрельбу из давно взведенных арбалетов, их оппоненты молниеносным движением приложили к губам зажатые в кулаках небольшие трубки и произвели почти одновременный плевок уже заряженными шипами, загодя пропитанными цианидом. Промахнуться с такого близкого расстояния было невозможно. Эгель даже не успел почувствовать комариного укуса в свою бычью шею и скончался в полном неведении о реальной причине смерти. Два его телохранителя тоже долго не мучились: одному шип вошел точно в глаз, другому в плечо, воткнувшись чуть выше стального наруча.

Яд имелся у многих офицеров повстанческой армии. Капсулы обычно хранили в полости рта, в каком-нибудь искусно сделанном тайнике, что мог, к примеру, располагаться под коронкой зуба. Британцы, пленившие бунтовщиков, не могли не знать про яд, но великодушно закрыли на сей факт глаза, полагая, что каждый человек имеет право на смерть.

Цианид мгновенно умертвил трех викингов, и те рухнули в покрытую утренней росой высокую траву. Смерть предводителей произошла на глазах ничего не понимающей дружины, в которую тотчас полетели сигнальные ракеты, выпущенные повстанцами из десятка сигнальных шашек, полученных на станции. Воинам пришлось увертываться, что внесло еще большую сумятицу в их ряды.

В это самое время из укрытий выбежали вооруженные чем попало каторжане и понеслись в сторону скандинавов. Одновременно из леса выскочили еще две группы поселенцев. Те ударили в спины ничего не подозревающим викингам, коим пришлось горько раскаяться по поводу своего легкомысленного отношения к разведке.

Циклоп и Задира лишь ждали сигнала к атаке. Они успели получить просьбу о помощи и подоспели в самый нужный момент. Тем не менее, окруженные викинги так просто сдаваться не собирались. Оголив оружие, скандинавы приняли бой.

Сеча удалась на славу. Рубились жестоко, бескомпромиссно, презрев защиту. Треск оружия и звон доспехов порой перекрывал дикие крики раненных. Лишенные маневра викинги теряли преимущество в навыках ближнего боя и гибли десятками. Плохо экипированная повстанческая армия Кастора несла не меньшие потери, но упорно продолжала биться, стараясь создать тесноту, сутолоку, сойтись с ворогом в рукопашной драке, а там уже резать, душить, грызть зубами.

Дикий Циклоп орудовал неподъемной простому человеку дубиной, кроил черепа налево и направо, в пылу боя не замечая, как истекает кровью.

Бартон был поблизости. Он быстро сумел завладеть коротким мечом первого попавшегося скандинава и, положившись на свои выработанные годами рефлексы, вертелся волчком, успевая уклоняться от града сыпавшихся на него ударов, при этом разил противника, дивясь своим навыкам боя холодным оружием. Несомненно, его новый талант предвидения сильно помогал в бою. Бывший наемник почти на подсознательном уровне ощущал ауру злобы, ненависти, страха, что сплелась в единый клубок, опутавший осязаемый им эфир. Он предчувствовал каждый следующий предназначенный ему удар, и всякий раз знал, как лучше уберечь себя от такового.

О'Нилл бился спина к спине с Ван Гуллитом, стараясь прикрыть старика фон Шиллера, которому, в конце концов, снесли седую голову, и она покатилась прямо под ноги дюжему викингу. Кельвин вне себя от гнева ринулся следом, очутившись в самой гуще сражения. Он поднырнул под чей-то двуручный меч, ткнул его хозяина ножом в живот, тут же ощутив нестерпимую боль в выброшенной вперед руке, вернее в коротком, фонтанирующем кровью обрубке, от нее оставшемся.

Нечеловеческий, душераздирающий крик, вырвавшийся наружу помимо его воли, не смог спасти от пронизывающей все тело адской боли, благо пришло притушившее страдание плоти забытье, не позволившее сойти с ума.

Бой продолжался почти до самого полудня и закончился победой дружины каторжан. Если можно назвать дружиной четыре десятка оставшихся в живых воинов, больше половины которых имели увечья. Дикий Циклоп впал в неимоверную ярость и готов был голыми руками рвать плененных викингов. Бартон еле удерживал своего неистового друга от необдуманных поступков, предлагая изготовить полоненным скандинавам колодки и заставить трудиться на благо будущей колонии.

— Ты прав,— скрипя зубами, согласился одноглазый гигант, с ног о головы покрытый кровью, мозговым веществом и другими составляющими человеческого тела. — Рабство! Вечное рабство! Вот достойное наказание для этих позорных тварей.

— Вам не получится организовать колонию в этих местах,— подал голос один из потенциальных невольников.

— Это почему же? — зло спросил Циклоп, сверкнув своим единственным глазом. — Думаешь, ваш засранец Полярный Волк сможет нам помешать?

— И Волк тоже, хотя ему нужно время, чтобы построить и снарядить новые дракары,— спокойно продолжал пленник.

— Что значит — тоже? Кто еще? — разбушевался гигант. — Отвечай, каналья!

— Гномы. Скоро сюда придут гномы.

— А — а! Гномы, значит, — Циклоп явно думал, что над ним издеваются. — А Белоснежки с ними будут?

— Нет, Белоснежек не будет.

— Я так и знал. Зачем им Белоснежки? Белоснежки им не нужны, гномы вообще педики. Тебе не кажется?

— Возможно, — внезапно согласился викинг. — Если вспомнить сказки Гофмана, Толкиена или Перумова, то в них присутствуют гномы только мужского рода. Учитывая их постоянную репродукцию можно предположить, что они не гомосексуалисты даже, а скорей всего гермафродиты.

— Ну ты и кретин! — Циклоп обхватил своей клешней совсем не тонкую шею пленника.

— Меня зовут Артур Гаррисон, — викинг выглядел на удивление спокойным.

— Что ты мне тут в уши дуешь, гребаный извращенец?

— Погоди, Сэм, — Бартон успокаивающе похлопал рукой по плечу своего друга. — Он говорит правду — я чувствую. Послушай его.

— Черт подери твое предчувствие, Билл. Я буду весьма тебе признателен, если ты пообещаешь не копаться хотя бы у меня в мозгах.

— Обещаю! — улыбнулся Бартон, после чего обратился к пленному. — Почему сюда должны прийти гномы?

— Они придут за трупами, — Гаррисон указал на поле боя, сплошь покрытое человеческими телами.

— Зачем им нужны мертвяки? — рявкнул Циклоп.

— Не знаю! — искренне признался невольник.

— Сколько их будет? Чем они вооружены? — вопросил Билл, и допрос стал перекрестным. — Не заставляй тянуть из тебя каждое слово. Расскажи толком.

— Их будет около дюжины, может больше. Гномы прилетят на большой платформе. На нее станут складывать тела мертвых людей. Вооружение их состоит из длинных трубок. Они изрыгают довольно мощные заряды. По своей природе я бы отнес эти заряды к электромагнитному излучению — что-то типа ломаных молний.

— Откуда тебе все это известно? — снова подал голос Циклоп.

— Я был здесь несколько месяцев назад. Тогда произошла битва, в которой без труда победили викинги. Они полонили многих каторжан прибывших со мной одним этапом. Мне удалось сбежать и отсидеться в прибрежных камышах. Викинги долго не задержались, убрались восвояси, а на смену им пришли эти твари.

— Когда нам стоит, по-твоему, ожидать их? — спросил Бартон.

— Они придут, когда этот квадрат земной поверхности станет не доступен для сканеров 'Медузы'.

— Ты хочешь сказать, что они появятся, когда орбитальная станция уйдет в другое полушарие?

— Именно, так!

Глава 5

Вот уже почти две недели Крикси держал 'Медузу' в северном полушарии Земли, для чего приходилось все время маневрировать, запускать двигатели, дабы вернуть станцию на старую орбиту. Механику Ливси причина столь мало практичных, если не сказать недопустимых действий стала очевидна уже через считанные часы по прибытию на свое новое место службы. Ливси сразу обнаружил несанкционированный отбор энергии беспроводным приемником с Земли, а вскоре нашел сам приемник, расположенный на стародавнем военном корабле.

Механик не торопился открыть свою осведомленность, но как только переброска заключенных с 'Пабло Пикассо' завершилась, начальник станции сам пришел к Ливси и попросил отключить луч преобразователя от земного потребителя энергии.

Полковник выглядел подавленным, как это с ним всегда случалось после завершения очередного этапирования. Последняя переброска совсем выбила его из колеи, ибо имела поистине грандиозные масштабы: челнок совершил более дюжины вылетов, спустив на Землю три с лишним тысячи каторжан. И странное дело — Крикси не как не мог увидеть среди них отъявленных негодяев и бандитов, заслуживших столь суровое наказание. А вот в своих новых офицерах, прибывших на смену Жерессу и Ченгу, он наоборот усматривал неких обиженных судьбой человечков, готовых мать родную продать, лишь бы вырваться с этого богом забытого места, что зовется планета Земля.

— На корабле видимо запустили бортовой реактор, — предположил механик, тем самым, показывая свою компетентность во всех происходящих на 'Медузе' делах.

— Да, реактор работает, 'Крым' вышел из бухты. Больше мы не будем висеть в одной точке и ляжем на низкую орбиту. — Полковнику его новый механик был неприятен, также как был неприятен и другой вновь прибывший офицер — заносчивый щеголь Тимбервуд. Этих двое до недавнего времени еще числились каторжанами, но кадровый голод на станции заставил руководителей проекта по реабилитации Земли амнистировать их и перевести на должности дезертировавших офицеров.

— А вы не боитесь, что за все ваши проделки можно попасть под трибунал? — вдруг спросил Ливси.

— Ваши намеки попахивают шантажом, что, несомненно, не добавляет вам чести, — сухо заметил полковник. — Благодарите своего бога, что здесь нет лейтенанта Щербакова: таких прощелыг он страсть как не любит.

Упомянутому Щербакову замена так и не прибыла. Но начальство заверило, что находящийся в медотсеке 'Медузы' раненый лейтенант Земескис, после того как встанет на ноги, сразу займет место своего визави. Во всяком случае, этот вопрос находился на стадии согласования с самим генералом Веллингтоном и имел все шансы на положительное решение.

Покидая каюту нового механика, Крикси добавил:

— Я не боюсь трибунала, ибо дальше Земли уже не сошлют.

В тот день он успел записать бой повстанцев Кастора с викингами и отправил запись на 'Крым'.

Корабль амазонок уже вошел во внутренние материковые воды, и, пользуясь благоприятной погодой, развил почти крейсерский ход — на всех парах несся к конечной точке своего маршрута, до которой оставались сутки хода.

Дождавшись, когда передача данных закончиться, Крикси отключил компьютер землян от своей базы. Сигнал о невозможности доступа в межпланетную сеть тут же отобразился на центральном мониторе крейсера. Но никто большого значения такому досадному факту не придал, ибо полдюжины амазонок, присутствующих в тот момент на ходовом мостике, были поглощены созерцанием переданного с орбиты боя.

— У-а-у! Вот это дикарь, просто зверь какой-то! — восхищенно говорила Мегера, указывая на ужасное, окровавленное чудовище, машущее огроменной дубиной.

— Ты лучше на цветочника глянь! — воскликнула Мальвина. — Ну и папашка у тебя, Маргоша. Где ж он таким финтам научился? Никак у себя в огороде, когда кусты подстригал...