Принцесса и Генерал

— Мы не против, все уже сгорают от интереса, — чему-то усмехнулся Башаров, внимательно посмотрев на х'шета. Но тут его внимание привлек нанотон у меня за спиной. — Дарья Сергеевна, это ваше?

Не успела я признаться, профессор подошел к моей верной тени и провел пальцами по блестящей, полированной, слегка бугристой поверхности нанатона.

— Потрясающе! Я читал, что этого монстра вы на основе червей с Граппы изобрели. Нанаты — да?

— Вы правы, профессор, — улыбнулась я польщенная. — Скажу по секрету: на базе этого прототипа я разработала более совершенный, из нанитов. Они на несколько степеней меньше нанатов и, соответственно, более универсальны и функциональны. Практически бесцветны в группе и могут быть прозрачными, если регулировать плотность.

— Посмотреть бы на них в действии... — горящими интересом глазами посмотрел на меня землянин.

Этот мужчина с каждой секундой мне нравился больше и больше.

— Господа, нам следует покинуть грузовой отсек и присоединиться к вашим коллегам, — услышав ровный, спокойный голос х'шета, призывающий профессуру к порядку, я виновато улыбнулась ему. Черты лица старого друга не дрогнули, но яркие зеленые глаза потеплели. — Дарья, а тебе еще в каюту...

— Вы знакомы с Дарьей Сергеевной? — Башаров опять перебил Хеш'ара и с веселым недоумением, быстро, оценивающе осмотрел нас, возможно, выискивая что-то одному ему понятное.

— Да, господин Башаров, мы с профессором Кобург знакомы. С детства. — Хеш'ар, приподняв голову, свысока взглянул на землянина, наверняка испытав подспудное желание подавлять. Затем посмотрел на меня и спокойно, без каких-либо эмоций продолжил: — Необходимо до совещания разместить твой... нанатон...

— О, не переживайте, х'шет Хеш'ар. За время миссии привыкнете к научным терминам и будете легко оперировать ими, — не услышать насмешки в замечании землянина мог бы только глухой.

Руководитель миссии промолчал; по его словно окаменевшему бледному лицу и так было понятно, что в других обстоятельствах отправили бы этого умника в открытый космос.

— Лейс без особых проблем мог бы успешно окончить любое высшее академическое учебное заведение. У него математический склад ума. Но преемственность поколений не пустой звук! — я с вызовом посмотрела на соотечественника.

Неожиданно мой 'подзащитный' негромко, от души рассмеялся:

— Принцесса, ты нисколько не изменилась.

— Поэтому ты меня не узнал с первого взгляда, — буркнула и не смогла сдержать улыбку, а потом зачем-то добавила: — Наверное, я значительно выросла с момента нашей последней встречи.

Лейс плавно переместился таким образом, чтобы Башарову не было видно его лица и посмотрел в область моей груди:

— Поверь, я заметил.

Фыркнув, я делано смиренно вздохнула:

— Мне каюту покажут?

Экскурсию по 'Ориону' мы решили отложить. Мужчины шли довольно быстро, а я семенила за ними на каблуках, провожаемая любопытными взглядами встречавшихся военных. Устроиться в каюте мне тоже не дали, позволили на пять минут уединиться, чтобы привести себя в порядок.

Дальше широкими светлыми коридорами втроем прошли в небольшой конференц-зал. Квадратное помещение с овальным столом на одной половине и с четырьмя рядами кресел — на другой, где, видимо, еще имеется интерактивный широкоформатный экран.

Нас ожидали шестеро: трое х'шанцев в военной форме с нашивками медицинской службы; цитранец в белом костюме, с зачесанными назад золотистыми, подобными моим, волосами; чересчур полный, особенно снизу, среднего возраста шатен ашранец, и пожилой, седой землянин в потертом джинсовом костюме.

Увидев нас, они приветственно встали, и х'шет Хеш'ар объявил:

— Ары, господа, позвольте представить: профессор Дарья Сергеевна Кобург — биотехнолог, которого мы все ждали.

Несколько мгновений присутствующие пристально, не без удивления рассматривали меня, а я переводила взгляд с одного на другого. К собственному везению, узнала двоих и, почувствовав себя в привычной среде, пошла на опережение. Широко улыбнувшись, быстро подошла к пожилому землянину:

— Доктор Кристиан Зельдман? Невероятно рада возможности поработать с вами в одной команде. Мне кажется, вы самый лучший инфекционист, которого знала Галактика. Я столько о вас слышала и еще больше читала. Именно благодаря вашей академической работе 'О влиянии паразитарного симбиоза на иммуногенность носителя', смогла создать пару любопытных симбионтов.

— Кобург, Кобург, Коб... — известнейший инфекционист забавно наморщил нос, видимо припоминая, где слышал мою фамилию. — О, я читал вашу работу по червям с Граппы. Занимательная вещица оказалась...

Я довольно улыбнулась. Это была одна из моих курсовых, которую нашли очень интересной и опубликовали в одном из известнейших научных журналов.

— Позвольте представиться самому, — включился в процесс знакомства ашранец. — Доктор Кшеола Ом. Молекулярный генетик.

— Боже, вы тот самый Ом... создатель геномного бумеранга?.. — восторженно воскликнула я, невольно прижимая руку к груди.

Ашранец явно смутился, голубоватые щеки потемнели.

— Сей Шитцини, — мягко улыбаясь, протянул мне руку долговязый, очень красивый цитранец. — Совмещаю сразу две специализации: иммунолог и бактериальный вирусолог.

— Потрясающе! — выдохнула я восхищенно. — Мастер Академии Цитрана здесь... и я тут. Я с детства зачитывалась вашими статьями. Да я... да вы... и вирусы. Это невероятно.

Состав команды с всемирной известностью просто ошеломляющий! Я обернулась к Лейсу и восторженно улыбнулась. Его глаза сияли, он едва заметно, снисходительно улыбался, словно наблюдал за ребенком.

— Мне наша Дарья Сергеевна свое признание уже выказала, с вами, господа, мы познакомиться успели. Давайте перейдем к главному — причине, по которой нас собрали здесь, — хорошо поставленным лекторским голосом предложил патоморфолог.

Я отметила, что его фонтанирующая энергетика не всем здесь по нраву. Ашранец раздраженно закатил глаза, словно у него пальму первенства отобрали, а цитранец слегка поморщился, будто его эмпатическая 'антенна' помехи поймала.

— Профессор Башаров прав, все в сборе, пора приступать к основной части нашего совещания, не громко, спокойно произнес Хеш'ар. Встал напротив кресел и жестом предложил нам присесть.

Мы быстро разместились.

— Итак, начну с краткой предыстории. Месяц назад зафиксирован первый случай заражения: в космосе найден транспортник, перевозивший бывших заключенных с планеты Т-234. На борту обнаружены только трупы, а корабль был покрыт розовой пленкой. Нашедшие корабль и группа расследования катастрофы так же погибли. Первый — по непонятной причине не подал ни сигнал бедствия, ни сообщения о каких-либо болезнях. Следователи успели передать информацию по данному случаю, а дальше произошла самоликвидация, инициированная бортовым компьютером.

— В каком смысле — инициированная самоликвидация? — опешил инфекционист. — А как же материал для исследований? Тела и...

— Профессор, я в курсе, что вы давно не покидаете пределы Солнечной системы. В результате расширения границ Галактического союза, мы постоянно встречаем новые формы жизни, поэтому Объединенное правительство приняло систему защиты наших цивилизаций. Ее разработали в известном вам ОБОУЗе. Теперь на всех кораблях установлена система распознавания угрозы заражения, согласно статистике, принимающая решение о самоликвидации судна в случае смертельной угрозы человечеству.

— Статистика не панацея. Она не учитывает слишком много переменных, — проворчал пожилой землянин, скрещивая руки на груди, тем самым выражая недовольство.

Хеш'ар продолжил, вновь привлекая наше внимание, особенно мое. Слишком уж монументально сейчас смотрится х'шет, сурово. Сказочный эльф из моего детства с белоснежными волосами, остроконечными ушами и бледной кожей. А уж сияющие глаза...

— Второй случай — похожий. Спустя всего две недели военный сторожевик с той самой планеты Т-234 найден на пути следования к месту сбора осужденных. В этот раз сигнал подать успели, сформировали специальную команду по изучению и зачистке. Погибли все, кроме одного. Тела уничтожила группа сопровождения из ОБОУЗа, чтобы не допустить попадания заразы на другие корабли и тем более — населенные планеты.

— Но зачем? Почему? — беспокойно зашумели ученые.

Я же, находясь под впечатлением от доклада, молчала. Внутри у меня похолодело: попала основательно. Как и присутствующие здесь.

Друг детства, бросив на меня короткий нечитаемый взгляд, продолжил:

— Сейчас вы увидите запись с последнего корабля. С начала и до конца. Прошу сначала просмотреть, а потом задать все интересующие вас вопросы, чтобы начать работу, — Лейс кивнул подчиненному и сел в первое же кресло.

Дальше начался фильм ужасов.

Один из х'шанцев активировал кибер, и после голосовой команды перед нами появился полупрозрачный энергетический экран, затем на секунду стал черным, и началось полноценное видео.

Запись велась прямая, с камер, установленных на шлемах всех членов специальной команды, которая ждала открытия аварийного шлюза. На экране возникли пять окон: большое — в центре и четыре — по углам, в каждом шла трансляция с камер:

— Запись ведется с исследовательского корабля ОБОУЗ, идентификационный номер шесть-пять-шесть-три. Проводится первичное обследование корабля специального назначения по охране и этапированию заключенных к месту отбывания наказания. Место назначения и приписки: планета закрытого типа Т-234. Транспорт среднего класса найден на путях следования к месту сбора осужденных. Обследование ведет группа 'Альфа-3' в составе пяти единиц. Руководитель группы — доктор Александр Шершнев, землянин. Члены группы: доктор Рау-Ли, рафанец, доктор Уали Шиуро, ашранец, в сопровождении специальных агентов ОБОУЗ Майлза Деруфо и Даниила Михальчика, земляне.

— Док, открываем?

На экране рука в желтом защитном скафандре замерла на мгновение у кодового замка.

— Да, Деруфо, набирай.

Мощная серая шлюзовая дверь с шипением отъезжает в сторону, дальше — эвакуационный отсек, в котором работает аварийное освещение, мигая то красным, то оранжевым.

— Странно, почему аварийка включена? Ведь самоликвидацию принудительно деактивировали? Михальчик, свяжитесь и запросите состояние внутренних систем сторожевика.

Периодически специалисты оглядываются друг на друга, и нам видны их бледные лица в голубоватой подсветке шлемов и желтые бесформенные фигуры в защитных костюмах. Только зеленоватая кожа доктора Рау-Ли кажется более темной и какой-то серой, а единственный глаз — черным выпуклым обсидианом.

— Запрос принят. Ответ: проблемы в системе управления. Предположили неполадки в проводке, потому что программное обеспечение сбоев не выявило.

— Не нравится мне это.

Одна из камер, делает панорамный обзор и останавливается на почти синюшном лице ашранца, совсем молодого.

— Что именно, Уали? Что тебя никто не встречает с радостной улыбкой и пинтой пива?

Теперь камера ашранца позволяет рассмотреть высокого землянина лет сорока. Черты лица у мужчины резкие, взгляд цепкий, умный.

— Командир, вы же знаете, я не любитель выпивки.

— А жаль, я как-то думал позвать тебя за компанию на футбольный матч. А там без пива никак... — веселый голос мужчины меняется на заинтересованный, приглушенный. — Что за дрянь?

— Где? — голос Михальчика.

Сразу пять камер смотрят на переборки, где под мощным освещением проступают едва заметные розовые пятна.

— Только у меня ощущение, что на отпечаток руки похоже? — нервно спросил ашранец. — И это не кровь, и не краска, и не...

— Возьми образец, Уали.

Минутная задержка на сбор образцов — и группа продолжает движение. Слышно ровное дыхание каждого участника.

Очередной коридор резко заканчивается, камера демонстрирует грузовой отсек. Резкий шумный вдох, затем восклицание:

— Вижу первый объект. Михальчик, что у вас?

— На тепловизоре по-прежнему нет движения. Живых не показывает.

— Здесь пятен больше, видите? — глухо выдыхает Уали. — Не вздумайте ни к чему прикасаться. К поручням тоже. Кое-где и метал в этой дряни. Спускаемся очень осторожно.

— Странно. Выходит, источники разнесли ее по всему кораблю? И любое место контакта превращается в миниколонию? Может это бактерии? Рау-Ли, это по твоей части, что думаешь?

— Все может быть, командир. Но пока не посмотрим образцы, ничего с уверенностью сказать не могу.

Камера командира группы на мгновение метнулась к рафанцу. Раздается его задумчивый голос:

— Согласно данным, сторожевик покинул планету-тюрьму две недели назад. Спустя неделю от него поступил сигнал бедствия, после чего он вовсе замолчал. Почти такой же временной расклад, как у транспорта с заключенными месячной давности...

— Выходит, за временной интервал в две недели происходит колонизация не только живых носителей, но и внутренностей корабля.

— Мы снаружи не проверяли, командир, — неуверенный голос Деруфо.

— Внести в протокол осмотра. Провести внешний осмотр корабля на предмет выявления колоний розовой.

Камеры почти вплотную приблизились к... объекту. Трупом или телом увиденное назвать трудно. Послышалось прерывистое шумное дыхание и три камеры резко отвернулись от разваливающегося по частям и кускам тела... как если бы его раздавили, причем несколько раз.

У меня желчь поднялась к горлу. А вот инфекционист Зельдман и патоморфолог Башаров жадно подались вперед, пристально разглядывая кошмар на экране.

Съемки продолжались:

— Фиксируем первый объект. Температура в отсеке стандартная, согласно правилам Земли, восемнадцать градусов по Цельсию. Судя по форме и объему, перед нами мужчина, землянин. Разложение полное. Не стандартное. Заражен. Берем образцы...

Минута ожидания, когда хочется зажмуриться и отвернуться, но нельзя. Затем группа продолжает путь. А присутствующие в зале, опосредовано, — вместе с ними. С уже мертвецами! И каждый из нас об этом знает. Слышим их голоса, обмен репликами. Словно с того света.

Дальше почти в каждом жилом отсеке встречаются вот такие 'объекты'. Группа нашла и отметила в протоколе всех до единого. Они надеялись найти хоть одного выжившего, увы.

Камеры отображали, как участники группы собирали образцы биоматериала, делали соскобы. Работали спокойно, слаженно и методично.

Лишь один раз мы почти дружно вздрогнули, когда на обратном пути чуть не упал ашранец. Он схватился за поручень.

После этого возвращение затормозилось. Мы видели, как тщательно обработали перчатку, потом изолировали специальным составом контактную поверхность.

Эти ученые внушали бесконечное, безоговорочное уважение и почитание. В нечеловеческих условиях и обстоятельствах они ни разу не нарушили протокол защиты и безопасности, не упустили ни одной мелочи — настоящие профессионалы. Гордость науки!

После выхода со сторожевика в зону обработки и дезинфекции съемка приостановилась. Мы с коллегами успели вздохнуть, и началась другая запись. Судя по обстановке, прямо из лаборатории корабля ОБОУЗ.