|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
СЛАВНЫЕ ВРЕМЕНА
Часть первая. ВОЙНА
ПРОЩАЛЬНАЯ ОХОТА
— Вы знаете, молодой хозяин, все-таки я беспокоюсь идти на Верх без собак, — внезапно сказал мой егерь молчаливый Нура.
— Пари есть пари, — притворяясь спокойным, ответил я. — Это место, где я родился. Кто сможет угрожать мне здесь?!
Мы вывели из темной щели лошадей и радостно вдохнули воздух Верхнего Леса. Теплый, напитанный запахом горных трав и странных деревьев, он разительно отличался как от напитанного хвоей воздуха Нижнего Леса, так и от холодного, спертого воздуха внутри тесного прохода сквозь горный массив.
Амулет на шее у Нуры успокоился и перестал светиться. Сам я, как член семьи Хозяина Леса, проходил сквозь защиту без проблем, но мой юный егерь (мы с Нурой были одного возраста) без особого амулета, именуемого в нашем доме 'графский пропуск наверх', не смог бы даже войти в щель.
Мы окинули привычным взором опушку Верхнего Леса: огромные, плотно стоящие деревья в двадцать человеческих ростов, густые заросли между ними, тень под ветвями, похожая на сумерки. Неумолкающие голоса редких, только здесь обитающих птиц напоминали, что лес не пуст, и в нем живут не только крылатые, но и четвероногие жители.
Я никогда не понимал, почему так разнятся Нижний и Верхний Леса. Нижний был довольно обычный горный лес с дикими плодовыми деревьями, оленями, горными волками и кабанами. Мне, человеку, рожденному в горах, он напоминал очень большой парк при нашем поместье. Охотники из городков графства регулярно испрашивали разрешения моего отца поохотиться в северных графских лесах, и наши егеря не чинили им препятствий.
Верхний лес был совсем другим — во много раз более дикий, волшебный, смертельно опасный из-за живущих здесь магических и уже исчезнувших внизу реликтовых, как выражался мой отец, зверей. Через не очень высокий горный хребет, разделяющий Леса, не переходили звери, не перелетали птицы, не могли перевалить люди. Даже гномы не могли рыть под этой грядой — мешали горные духи подземелий. Кроме членов нашей семьи, только хозяева лесов — эльфы и драконы, не знающие границ в этом мире, могут появиться здесь. Ни эльфы, ни отец не знали происхождения этой границы — знали только, что связывающую Верх и Низ таинственную Щель проплавили драконы по просьбе моего прапрадеда. Возможно, живущие далеко за Верхним Лесом крылатые лучше нас понимали природу Верха, который на картах разделял наше графство и недоступные Драконовы Горы.
Тем не менее этот таинственный лес — моя волшебная страна, моя родина. По совету магов и эльфов, считавших, что дети, рожденные в магическом природном окружении, будут более удачливы, крепки здоровьем и более способны к магии, моя матушка рожала меня и моих сестер и брата в Верхнем Лесу. Каждый раз, когда приходило время, она поднималась через Щель с отцом и семейным магом-доктором и с караваном груженых лошадей. Егеря ставили шатры, сгружали мебель, натаскивали воды из чистейшего родника близ выхода из прохода, складывали очаги, грели воду, готовили еду, помощницы врача ставили столы, стулья, постели — и через два, самое долгое три дня жизни на природе матушка удивительно легко приносила ребенка. Первыми были две мои старшие сестры, затем появился я, ещё через шесть лет — мой младший брат, и после него — младшая сестра. На этом родители решили пока что остановиться.
Когда-то здесь же моя бабушка родила папу, дядьев и тетушек, а прабабка — деда — это наша вековая семейная традиция. Собственно говоря, и Верхний, и Нижний Лес принадлежат моему отцу и мне, как наследнику графства. И хотя лес смертельно опасен обычному человеку — он мой дом, такой же, как и наш замок. Я охотился в Нижнем и Верхнем Лесах сотни раз с тех пор, как достиг двенадцати лет и отец подарил мне на день рождения первое ружье.
Да и чего мне бояться здесь? Мои огромные и свирепые овчары, всегда ходившие со мной в леса, защитят от любого зверя (один раз они смогли остановить даже пещерного медведя — и уцелели при этом). А случись что неприятное — мне немедленно подаст помощь леший, хозяин Верхнего леса, живший в согласии с нашей семьей. Если он окажется далеко, а я потеряюсь, меня в два счета найдут эльфы из соседнего Великого Леса — они прекрасно знают все, что творится в наших Лесах. Наши леса неопасны для меня, они меня знают, и я чувствую себя в них более уверенно, чем в любом большом городе. Тем не менее, как известно, если не повезет, то убить вас могут и в родном доме.
Сегодня мы планировали особенную охоту. Я не взял с собой в Нижний Лес собак, поспорив с гостем — молодым баронетом — что и без овчаров добуду приличного кабана на стол. Вероятно, поэтому мой егерь Нура немного нервничал, выводя меня к подготовленной им засаде на кабаньей тропе.
И сейчас я шел в то место, где родился — и тоже очень нервничал без собак, хотя и не предвидел трудностей. До сих пор на охоте, идя за моими псами, я чувствовал себя, как за целой командой егерей, а сейчас нас было только двое.
Напоив лошадей и привязав их у Щели (это было безопасно — туда дикие звери даже подойти боялись из-за магии прохода), мы приготовили ружья и осторожно, очень осторожно ( ведь спереди не было наших собак) пошли по высокой траве в тени под деревьями, выглядывая зверей вокруг. Лес успокоился перед вечерней порой — жара упала, стали замолкать птицы. Только насекомые оживились и жужжали, летая вокруг.
Довольно быстро мы вышли на место, выбранное вчера Нурой, сели в засаду и начали ждать. Мы молчали — Нура следил за тропой, а я, чувствуя, что вокруг никого опасного нет, отдыхал, с наслаждением вдыхая запах лесных трав и цветов. Наступал мой очередной день рождения, и завтра мне исполнялось восемнадцать.
Наконец, Нура сделал знак и осторожно отвел ветку в сторону. Я мгновенно подобрался, поднял ружье, стараясь не шуметь, и прицелился в кабана, что стоял на поляне, слушая лес. Это был здоровенный, зрелый секач размером вдвое больше чем кабаны в Нижнем Лесу, с черно-синей шкурой, поросшей густой прочной шерстью. Слабое зрение мешало ему видеть нас.
'Заросли ему только шкуру причесывают' — завистливо подумал я, вспомнив о ободранных колючками ладонях, и слегка расслабил руки, чтобы не дрожали. Правило стрелка — не думай о себе, слейся с ружьем — давно было мною усвоено, и я привычно задержал дыхание и, поймав миг между ударами сердца, нажал на курок.
Выстрел громко прогрохотал в полуденной тишине, и синий дым сильной струёй выбросился вперед из ствола и заволок нас. Мы молча ждали, стоя в кустах. Нура со своим ружьем и рогатиной должен был прикрыть меня в случае, если огромный размером секач был бы только ранен и атаковал нас, но гневного рева животного не было слышно.
Наконец, пахнущий гарью дым развеялся. Пуля попала кабану в голову, под ухо, и он лежал на траве, хрипя и подергиваясь. Я победно оглянулся на егеря. Он тоже лежал ничком, выронив оружие.
Несколько мгновений я с ужасом смотрел на его заросший затылок и спину в старой охотничьей куртке. Там, среди пятен и царапин, не было видно ни стрелы, ни отверстия от пули. Я хотел броситься к нему, но не смог даже повернуть туловище. Холодная волна прошла по моему телу, сковывая мышцы.
Магия — с ужасом понял я, но не успел даже испугаться — амулет на шее вдруг стал горячим, отражая чужое волшебство. Я мгновенно пришел в себя. Все мышцы как будто пощипывало, но они уже слушались меня.
Мой лес замолчал. Даже насекомые куда-то исчезли. Неяркое зеленоватое сияние медленно двинулось по поляне, обтекая тушу кабана, приближаясь к нам. Я поднял глаза, и сквозь облачную преграду увидел восемь очень полных женщин в странной одежде, как будто сотканной из травы и скрепленной вместо шнурков и пуговиц листьями. Лица их были бледно-голубыми, глаза — бледно-зелеными. От женщин запахло травами и сыростью на всю поляну, как от старых деревьев. Они шли бесшумно, не было слышно даже шелеста густой травы горного леса.
— Не ждал увидеть вас, но приветствую, госпожи дриады, — вежливо сказал я, похолодев от дурного предчувствия. — Не могли бы вы помочь моему егерю?
— Он спит, — прошелестел в тишине холодный тихий голос из-за спин женщин. — И ты скоро уснешь таким сном. И вы никогда не проснетесь. И амулет твой не спасет тебя.
От этого непреклонного голоса меня пробрала дрожь. Из-за спин женщин вышла высохшая от времени старая дриада. По виду и голосу ей было по меньшей мере тысяча лет. Старейшая Дриада еле передвигала по расступающейся перед ней высокой — до колен — траве худые ноги, но глаза горели злобой, какую я никогда не замечал у кротких дриад.
— Сын хозяина леса. Моего леса. Где ты убиваешь. Моих зверей. Где ты умрешь, — хрипло сказала она, с ненавистью выговаривая короткие фразы.
'С каких это пор звери принадлежат дриаде?' — не без удивления подумал я. 'Похоже, старуха совсем спятила'.
Мне стало ясно, что происходит, и я, стиснув зубы, отогнал страх и взял себя в руки.
— Да, это наш лес, и мы всегда уважали дриад в нем, — холодно сказал я. — Если кто-то из вас против, ничем не могу помочь. Разбудите моего егеря побыстрее, если не хотите ссоры. Не думаю, что сестры поддержат тебя, Старейшая. Никто не отменял мести в наших владениях.
— Ссоры, — прошептала старуха. — Мы не боимся ссоры. Мы уходим рожать... в другой лес. Прочь от вас. Навсегда. И никто не узнает, кто убил нахального егеря. И нахального щенка того, кто именует себя хозяином моего леса. Я долго ждала этого мига. Теперь я ухожу. Это будет твой лес. Ты останешься в нем навсегда.
Только сейчас я увидел, что все остальные дриады беременны. Они дружно опустили глаза вниз. От них нельзя было ждать помощи. Преодолевая насланное оцепенение, я нагнулся и подобрал с травы заряженное ружье Нуры.
Волшебство старухи пока что слабо действовало на меня, только замедляя движения. Старейшая Дриада подняла вверх руки, заискрившиеся от магии леса, а я положил ставший как будто каменным палец на курок, готовясь к героическому усилию. Мы замерли, следя друг за другом. Все вокруг — и птицы, и насекомые — молчали. Затем листья на деревьях вокруг поляны сильно зашелестели, чувствуя поднятую старухой магию. Через мгновенье я или она должны были умереть.
— Не думаю, что это у тебя получится, безумная дриада, — неожиданно сказал из леса серебряный голос на нашем языке. Высокие фигуры в зеленой одежде и с луками в руках появились как будто из ничего на поляне сбоку от дриад. Те разом дернулись и втянули головы в плечи.
Союзные эльфы, пользуясь разрешением моего отца, всегда без проблем заходили в запретный для всех остальных соседей Верхний Лес через свои собственные проходы, и мне повезло, что их патруль оказался рядом в этот неприятный момент.
— Наша Владычица уважает права хозяев леса, — продолжил эльф с холодной улыбкой. — И не уважает спятивших дриад. Опусти руки, Старейшая. Твоя магия бессильна, когда наш дозор рядом. Назад, если не хочешь сгнить в траве!
Командир патруля союзников, мой старый знакомый эльф Леор из Лесной Стражи не шутил: его десяток давно уже наложил стрелы на луки и разобрал цели. Лица дриад из голубоватых стали зеленоватыми. Я знал, что их лесная магия, опасная для людей, легко разбивалась эльфами, и приободрился.
Старая дриада выпрямилась, медленно опуская руки, и прошипела по-эльфийски:
— Вы, эльфы, предаете нас людям. Зачем вам существа, назвавшие себя хозяевами леса?
— Тебе не понять, — спокойно сказал эльф своим чарующим голосом. — Ты, видно, сошла с ума, если считаешь, что лес только твой. Если кто сейчас и умрет, то ты.
Некоторое время все молчали. Я чувствовал, что магия дриады уже не может сковать меня. Вдруг одна из беременных дриад подняла опухшее лицо и посмотрела прямо на меня, и я узнал её. Она сильно изменилась, но улыбка и глаза остались прежними.
— Я не могу убить тебя, щенок, но я могу предсказать твои беды, — бешеным голосом сказала Старейшая на нашем языке, перехватив взгляд дриады. — Ты не станешь хозяином леса, ты будешь вечно скитаться по дальним краям, твои женщины бросят тебя, ты будешь бегать за драконицами, ты...
Тут она с двадцати шагов заглянула мне в глаза, как могут дриады, и я не успел отвернуться или отвести взор. Результат прорицания поразил всех вокруг — прочтя мое будущее, старуха вдруг побелела и зашаталась. Испуганные толстухи-дриады подхватили её за руки, чтобы не упала. Воцарилось молчание — и вдруг опять зажужжали насекомые, заговорили птицы.
Глядя на эльфов, я чувствовал, как сильно им хочется прибить наглых древесных женщин, но, подчиняясь хладнокровному Леору, они пока сдерживались.
— Позвольте нам уйти, — помолчав, вдруг обратилась старуха к Леору на эльфийском.
— Уходите, — презрительно пожал плечами эльф. — Рожайте в других лесах, не здесь. Мы заселим эти горы другими дриадами, поумнее и повежливее. Внизу их много родилось в последние сто лет — хозяин леса, по нашей просьбе, даст молодежи место для жизни в Верхнем Лесу. И они будут повежливее с его семьей, чем некоторые неблагодарные, выжившие из ума и бросающие родной лес.
— Только гнилых корней из нижних лесов вам и не хватает! — с ненавистью сказала старуха. Я не совсем понял эти слова, но за её спиной другие дриады переглядывались. Леор поднял брови. Надо было кончать — уже слишком много было сказано.
— Убирайтесь, и чтобы я больше вас не видел в наших лесах, — сказал я на эльфийском, снова наводя ружье на старуху. — Мое терпение на исходе. Как сын хозяина леса, я говорю вам: вон отсюда, предательницы.
Говоря это, я с усилием отвел глаза от той дриады, которую узнал. Мне показалось, что она смотрела на меня с мольбой.
— Убирайтесь — так сказал молодой хозяин, — холодно сказал эльф. — Если через десять стуков сердца вы ещё будете здесь...
Но их уже не было. Они рывком отошли к деревьям и исчезли так быстро, словно лес всосал их.
Леор кивнул крайнему эльфу, и часть патруля бесшумно шагнула в листву и исчезла вслед за дриадами.
— Они проследят, — сказал Леор своим волшебным голосом, который когда-то так чаровал моих маленьких сестер в поместье. — Но бьюсь о заклад — ты бы выиграл у неё, выстрелив первым. Уже две луны мы знаем, что она окончательно сходит с ума, и следим, кроме прочего, за её дриадами. Конечно, лучше бы прикончить старуху, но лес хочет, чтобы они ушли без боли. Кроме того, егерь жив, мастер Сергер — нет причины для мести.
— Это хорошо, что Нура жив, — с облегчением сказал я. — Но куда они уходят?
— Либо в герцогские леса, либо в леса рядом с грифонами.
— Но у нас с соседями договор. Они не смогли бы скрыться, если бы убили меня.
— При всей своей магии и связи с лесом дриады — необразованные существа, не имеющие понятия о пограничных договорах, — пояснил Леор. — Уйдя за ваши горные хребты, они неожиданно узнают, что хозяин гор и лесов Серебряного Предела лорд Кирмон — друг вашего отца, и по его просьбе может их просто изгнать. А что сделала бы его дочь, ваша подруга Алтейа — даже не представляю себе. Вы ведь знаете, что дружба с семьей Кирмона нерушима. При мысли об опасности для вас, или вашего юного брата, или для ваших сестер леди Алтейа может разорвать этих глупых дриад на части.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
