| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пальба быстро закончилась, и никто из моих даже не был ранен. Это было странно. Похоже, военных не было внутри.
'Неужели мы штатских перебили?' — ни с того ни с сего подумал я с неприятным чувством. Если внутри были еще и беженцы — это могло потянуть на воинское преступление. Впрочем, эти подозрительные жрецы напали на нас первые — успокоил я себя.
Мы перезарядили пистолеты и вошли внутрь. Дом был хоть и срублен без окон, но внутри очень хорошо освещен подпотолочными амулетами. Чистый струганный деревянный пол был залит кровью, слышались стоны раненых. В первой комнате, гостиной, лежало четверо, во второй — спальной — трое, все тоже в черных балахонах. Ни у кого из них не было оружия, кроме кинжалов. Хорошо, что не было детей и женщин — подумал я. В сущности, мы стреляли, даже не зная в кого. Так все время случается на войне.
Солдаты заглядывали под лежанки и ворошили вещи убитых. Четверо во главе с вахмистром вошли в третью комнату, и замерли на пороге. 'Господин лейтенант!' — испуганно крикнул Наргон.
Я с пистолетом в руке осторожно заглянул в комнату и застыл от удивления. Такое я раньше видел только на картинах из времен религиозных войн.
На боковой стене, на железной решетке над амулетной печкой, висел высокий черноволосый человек, и с холодным интересом смотрел на нас. Я подумал, что он похож на бога христиан после распятия, только нисколько не страдал.
Действительно, человек не выглядел избитым, истощенным или запуганным. Он был совершенно гол и намертво прикручен к прутьям металлическими цепями. В рот ему был засажен кляп из разлохмаченной кожи, обернутый тряпками. На левой руке кожа была глубоко надрезана, но кровь почему-то не текла. Перед человеком на полу лежало несколько расплющенных пуль. Цепи слабо светились, от них несло магией.
— Всё обыскать, живых скрутить, с пленного снять цепи, — скомандовал я, придя в себя. — Дайте ему одежду.
Солдаты пришли в себя и двинулись к стене с пленником. Я вытащил из-за пазухи амулет Альты, разрядил зачарованные цепи и выдернул необыкновенно туго засаженный кляп. Пленный закашлялся на минуту и сполз, при поддержке солдат, с решетки. Затем он с трудом улыбнулся мне и хрипло сказал:
— Здравствуй, Сергер.
СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Солдаты ошеломленно уставились на пленного. Я ответил:
— Здравствуйте, лорд Кирмон. Рад вас видеть живым. Как вы сюда попали?
Обычно одетый в превосходные камзолы, расшитые золотом и серебром, всегда улыбающийся, а сейчас голый и недовольный Кирмон с грохотом и лязгом спихнул с себя размотанные цепи и, покачиваясь, встал на ноги.
— По ошибке, — мрачно сказал он. — Неправильно выбрал дорогу и попал в засаду.
— Ясно, — сказал я. — А это кто?
Мне ничего не было ясно. Такие, как Кирмон, никогда не попадали в засаду. Как можно схватить того, кто способен вмиг залить все вокруг страшным огнем, сжигающим все и плавящим даже камень — а сам преспокойно уцелеть? И вообще, как-то странно видеть висящим голым на стене в деревенском срубе, в самой глубине имперских гор и лесов, в какой-то божьей срани, даже на приличные северные горы непохожей, да еще посреди войны — того, кто год назад сидел в модном камзоле в чудесный праздник Середины Зимы за столом в твоем поместье, в другой стране, за тридевять земель от этой идиотской глухомани.
Я посмотрел на лежащих мертвецов повнимательней и удивился. На них не было ни волосинки, даже брови были сбриты. Я присел на крпточки и пригляделся — у одного из-под окровавленного угольно-черного балахона виднелась безволосая грудь. Стоп! Я, кажется, что-то слышал о таких людях.
— Это жрецы Храма Черного Облака, — сказал Кирмон. Голос его стал пободрее. — Они собирались принести меня в ритуальную жертву — для получения силы. У них, правда, ничего не вышло, но старались долго.
Я кое-что слышал об этой секте от нашего домашнего мага и немедленно приказал:
— Отставить обыск — всех добить! Они опасны. Поосторожнее там, схватят за ногу — умрете!
Это не была шутка. Я, в отличие от широкой публики, знал, что адепты этого храма владеют смертельной магией.
В тесном помещении опять захлопали выстрелы: солдаты хладнокровно достреливали лежащих жрецов — живых и мертвых, приставляя им пистолеты прямо к голове.
— Вам надо одеться, — заметил я, привычно развеивая рукой пороховой дым. — Холодно. Уже все, жрецы все подохли, живых нет
— Холодно не для меня, но вы правы, — ответил Кирмон. Как только с него сняли зачарованные цепи, с каждым мгновением он становился все бодрее и бодрее. — Сейчас лучше одеться. Мою одежду сожгли снаружи, опасаясь вшитых амулетов. А эти жрецы не имеют права жить, их надо давить, как тараканов.
Я сделал знак Орману, и он быстро выскочил за дверь и вернулся со старой одеждой из вьюков. Подавая ее Кирмону, солдат был бледен: что-то чувствовал.
— А где сам храм? — спросил я. — Эта дыра действительно больше похожа на часовню.
— Храм довольно далеко отсюда, — уклончиво ответил Кирмон. — Но теперь я знаю — где.
Я с интересом спросил:
— Вы за ним охотились?
— И это тоже, — вздохнул щеголь Кирмон, надевая принесенные старые, чиненые штаны и мой ношеный камзол. — Кстати, сапоги мне не нужны, благодарю вас.
— Всегда рад помочь, — сказал я.— Что мы можем для вас сделать?
— Подождать здесь со мной до заката, — ответил Кирмон. — Придется вызвать сына или дочь. Я так измучен, что не могу удалиться.
— Хорошо, — сказал я. — Уже сильно пополудни, скоро стемнеет. Мы будем ночевать здесь, поставим палатки. Вы можете остаться с нами сколько вам будет нужно.
Кирмон с трудом распрямился.
— Сейчас будете звать? — с сомнением спросил я.
— Да, пока есть силы, — сказал Кирмон. — Но подождите... Икона, то есть вон та картина. Сначала надо заняться ею.
Только сейчас я заметил, что на другой боковой стороне, прямо напротив места, где висел Кирмон, висела небольшая цветная картина овальной формы. Она изображала большое черное грозовое облако над голым гранитным горным хребтом без леса. Горы были что-то уж очень красны, словно залитые кровью.
— Это, что, религиозное изображение? — с сомнением сказал я, рассматривая окровавленные горы. — Мне кажется, я чувствую магию в нем.
Действительно, невзрачная на первый взгляд картина при внимательном рассмотрении вызывала странное чувство, что из нее, прямо из сердцевины черного облака, на вас кто-то смотрит.
— Какая секта, такие и иконы, — как-то издевательски улыбаясь, сказал Кирмон. — Кто таким молятся, им же хуже и будет, это я вам как дракон говорю. Сейчас мы прикроем им окошко.
И он, пошатываясь, подошел к картине и возложил на нее обе руки.
Тут произошло нечто странное: картина затряслась на стене, и ее сплошь залило красным.
— Вот так будет лучше, а то больно они там любопытные, — с каким-то холодным удовлетворением сказал Кирмон. — Пусть не смотрит, скотина. Я, в конце концов, священник Богини Драконов, так что эти пусть подберут хвосты.
И после этой непонятной фразы он повернулся ко мне:
— Давайте выйдем на воздух.
Я кивнул, и мы прошли по комнатам, тщательно обходя уже подмерзающие лужи крови и вышли из сруба. Солдаты уже вытащили все тела на крыльцо, обыскали и свалили вместе. Наргон, хмурясь, собирал найденное при убитых жрецах в мешок.
— Господин лейтенант, разрешите сказать: не надо бы в этой избе ночевать, — обратился он ко мне. — Непонятное место: не хутор — амбаров, мест для скота и лошадей нет. И дом без окон, как крысоловка. И вещи опасные, по всему видно.
— Ночевать в доме не будем ни в коем случае, — ответил я. — Надо будет потом всё сжечь начисто.
— У вашего вахмистра верное чутье, — заметил Кирмон. — Это место действительно очень нездоровое. Если будете ставить палатки — ставьте с той стороны.
Тут он предостерегающе посмотрел на меня и ухватился за крылечный столб.
— Лошадей придержите! — скомандовал я, и кивнул Кирмону. Стоявшие снаружи кавалеристы взяли коней за поводы и с интересом уставились на нас. Кирмон открыл рот, и низкий рев полился в воздух.
Все побледнели. Все дрожало вокруг от этого рева. Невозможно было и думать, что человек может издавать такой звук. Кони забились, и солдаты старались их удержать их. Рев лился и лился — жуткий голос огромного, древнего создания. Наконец он ослабел, стал выше тоном и тише, и истаял в высоте.
— Всё, — устало сказал Кирмон. — На закате кто-нибудь прибудет на помощь. Может быть, даже раньше.
Лошади постепенно успокоились. Солдаты со страхом смотрели на Кирмона, наконец-то поняв, кто он такой. Впрочем, тут бы любой испугался.
Через некоторое время мы сидели у костра и ужинали. Еще не было темно, но наконец-то начинался закат. Солдаты, развернув лагерь подальше от сруба, сидели вокруг костров, допивая кружки с вечерним грогом и поглощая горячую пшенную кашу с жиром и сушеным мясом. Они старались не смотреть на Кирмона. Мы не обращали на это внимания — нам было о чем поговорить.
— Этот скрытый магический зов — это ведь был ваш призыв, Кирмон? — прямо спросил я.
— Конечно, — ответил Кирмон, отложив в сторону уже пустой котелок. Он еле сидел от усталости, но не хотел лечь, разговаривая с собеседником, и перешел со мной на ты, как со старым знакомым. — Я хоть и был изолирован амулетами, но смог бросить неслышный зов по всему спектру. Ты услышал, но не понял, и просто решил проверить его.
— Что значит 'изолирован'? — с удивлением спросил я. — И что такое 'по всему спектру'?
— 'Изолирован' значит, что их амулеты понизили мою способность к магической связи, — объяснил Кирмон. — Я как бы кричал, но очень тихо, и обращался к всем, кого знаю. А по всему спектру значит — по всем направлениям и вообще ко всем.
Я очень удивился.
— Неужели и я могу принять зов? Ведь я не дракон.
— Зато ты сын моего друга, и знаешь меня всю жизнь, — улыбнулся Кирмон. — Это значит, что и я знаю тебя всю твою жизнь. Я послал зов всем знакомым, и ты услышал его.
Поразмыслив, я задал еще вопрос.
— А почему, не поняв вашего зова, я все-таки пошел на него?
— Думаю, что так решило твое подсознание. Оно поняло призыв лучше, чем сознание.
И, предупредив следующий вопрос, он добавил:
— Подсознание — это ты сам, когда не думаешь, а действуешь по наитию, по своим чувствам. Оно работает, когда ты не можешь принять трудное решение, и даже стараешься не думать о нем. Это твоё внутреннее, никогда не спящее 'я', желающее, чтобы ты выжил.
Я не очень понял его слова. Домашнего и офицерского образования явно не хватало, чтобы дискутировать с премудрыми драконами. 'Так не пойдет' — недовольно сказал я себе.
— Вы знаете, Кирмон, каждый раз, когда беседую с вами о серьезных вещах, понимаю, что я — редкая дубина, и что мне надо учиться.
— Конечно, надо, — живо отозвался Кирмон. — С твоими способностями, памятью, живостью ума, широкими интересами ты должен поступить в Магическую Школу. После войны, конечно. Плюнь на политику. К чему растрачивать таланты на придворные интриги? А в военной школе учат только воевать. Что ты делал два года в кавалерийской школе? Учился рубиться, командовать взводом или там эскадроном, и спал с фрейлинами. Конечно, это время не вполне растрачено попусту, но можно было сделать много больше. Я вот вижу, что амулеты дочери на тебе, и надеюсь, что они защитят тебя, и ты выйдешь из войны живым и невредимым... Да дарует тебе это Великая Богиня Драконов!
Говоря это, Кирмон приложил пальцы правой руки к губам, и я на миг почувствовал силу призыва и чей-то мгновенный, но внимательный взгляд, как в храме во время молитвы перед статуей бога. Потом все исчезло, и вокруг стало как обычно.
— А вот после войны советую бросать мечты о маршальстве и идти учиться магии и наукам, — продолжал старый друг семьи. — Ты можешь это сделать, и ты, по-моему, уже хочешь.
— Вы думаете, у меня есть способности к магии? — с замиранием сердца спросил я. Стать магом было моей детской мечтой.
Кирмон внимательно посмотрел на меня и медленно ответил:
— Я уже давно сказал твоему отцу, что ты способен стать даже архимагом. Не забывай, я дракон и вижу многое. Если бы не наступавшая война и не семейные воинские традиции, отец уже послал бы тебя учиться магии... с твоего согласия, конечно.
Я удивленно смотрел на него. Так я могу, по способностям, стать даже магом высшего уровня? Так сказал дракон, а драконы, как знает весь свет, зря слов не бросают.
Солдаты с интересом подслушивали нас. Но тут интересный разговор о будущем внезапно закончился. Огромная черная тень появилась на краю неба, вынырнув из-за облака. Солдаты сразу повскакали, бросая котелки и хватая оружие.
— Спокойно! Это свои! — скомандовал я, зная, кто это. Тень между тем развернулась и поплыла к нам, взмахивая огромными темными крыльями. Солдаты открыли рты, задрав головы. Ветер пронесся над площадкой. Огромный темно-золотистый дракон пролетел низко над нами, взметая снег. Мы задрали головы, разглядывая сияющее золотом бронированное брюхо и лапы с ужасными когтями.
Дракон развернулся в воздухе и мягко сел на краю площадки, подальше от привязи. Лошади заржали и заволновались. Солдаты замерли, растерянно глядя то на меня, то на гостя.
— Спокойно! — повторил я. Дракон, казалось, понял, что лучше не пугать людей. Он встряхнул темными крыльями, сложил их и втянул шею. Его тело закрылось облаком свистящего пара, и вдруг резко уменьшилось. Несколько мгновений мы ничего не могли разглядеть сквозь пар, а когда он развеялся, на месте дракона стояла обнаженная девушка.
Я с удовольствием разглядывал такое всегда нравящееся мне скуластое лицо с прямым носом, широкие плечи, крепкую талию, небольшие груди и сильные ноги. Девушка спокойно сняла с шеи сумку и вытащила длинное черное платье. Не торопясь, она развернула и надела его. Затем поправила рукой свои темные волосы и спокойно пошла к нам. Снег шипел под её босыми ногами, тая и испаряясь.
Огни костров и алый свет заката на снегу делали девушку похожей на красную демонессу в черном наряде. Солдаты затаили дыхание — думаю, от страха. Она прошла мимо них, не обращая внимания.
— Как ты, папа? — подойдя, спросила девушка Кирмона на нашем языке своим музыкальным голосом, который показался мне ангельским.
— Я в порядке, только сильно истощен, — спокойно сказал Кирмон. — Граф спас меня.
Девушка заглянула ему в лицо. Затем взяла за руку и утвердительно кивнула. Затем она внимательно оглядела моих бойцов холодными темно-зелеными глазами с желтым вертикальным зрачком, так, как будто распознавала нечисть. Озадаченные взглядом дракона солдаты замялись, начали оглядываться на меня, но не дрогнули. Затем девушка повернулась ко мне и сказала очень просто:
— Как я по тебе скучала...
Ее глаза сразу стали нежными.
Не обращая внимания на онемевших кавалеристов, я взял девушку за руку и нежно сказал:
— Здравствуй, Альта!
ПОДРУГА ДЕТСТВА
Девушка покраснела и обхватила меня горячими руками, прижавшись щекой к пуговицам мундира. Солдаты тихонько охнули за моей спиной, видя, как дракон обнимает их командира.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
