| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я вошел, то есть сделал шаг вперед и огляделся.
На кровати у входа лежала Гоблинша в длинном неформенном платье. Она смотрела на меня безо всякого интереса, что показалось мне несколько наигранным. За ней стояла кровать Змеи, а с другой стороны на кровати уже сидела с легкой скучающей, чуть презрительной улыбкой наша Ветка.
Если бы я не помнил совершенно отчетливо, как она принимала меня в своей семье как гостя Владычицы, или, скажем, как пьянствовала со мной в наших трактирах и страстно тащила меня на поляну, раздевая на ходу, а также как она на бегу без промаха пуляла из-за спины в моих противников, а также лежала со мной в завале под бронированным драконьим животом — я бы не поверил, что это высокородная эльфесса, родственница принцесс. У нее был вполне потрепанный, но все же опасный вид эльфийки-изгнанницы, пробавляющейся в наемниках обществом нетребовательных подруг и убиением — для развлечения и морального удовлетворения — людей и прочих противников на регулярной и законной основе. Вообще, с первого взгляда было ясно, что она, несмотря на свою улыбочку, в постоянно хреновом настроении, что она очень опасна как боец, и что ей прирезать безо всякой причины что солдата, что гражданского — как раз плюнуть. Я еще раз убедился, что наша высокородная Дианэль — отличная актриса.
Лицо лежавшей Змеи было в тени, и я сделал еще шаг вперед — разглядеть ее. Я поклонился ехидно-веселой Ветке, совершенно спокойной Гоби и повернулся к Змее.
У нее было узкое горбоносое лицо. Мне вдруг показалось, что я когда-то видел ее — очень давно. Но я только что успел заметить, что Змея очень молода, и, похоже, красива, как она села на кровати. Мы встретились глазами.
Я замер.
ЛЕДИ ЗМЕЯ
Если бы сейчас удар грома раздался за спиной, я бы не заметил его. Это были не глаза, а бездонные темные озера. Там были и удивление, и боль, и скрытое безумие. И это безумие зажгло меня. После этих глаз все молодые женщины на свете казались пресными, скучными. Эти глаза обещали переживания безумной силы. Онемев, я упивался их жаром, после которых обычный женский взгляд казался тусклым. Не знаю, что чувствовала Змея, но она тоже не могла отвести от меня взора.
Неожиданно для себя я вспомнил: разве так ведет себя дворянин с девушкой?! В голове у меня шумело, как у пьяного. Я выпрямился, поклонился как дворянин, и, не думая ни о чем, представился обычным образом, поднося руку к сердцу:
— К вашим услугам — граф Сергер. Рад пожелать вам здравствовать!
И она так же заученно ответила, вежливо наклонив голову, даже не успев подумать:
— Младшая леди Дома Калила. Рада знакомству!
Мы снова уставились друг на друга, открыв рты от неожиданности и соображая, кто и что сказал. Сердце мое билось как бешеное, и я чувствовал, что то же самое было с ее сердцем. Сбоку кто-то кашлянул — Гоби, сбросив равнодушное выражение лица, с любопытством разглядывала нас. Ветка смотрела с другой стороны с веселым удивлением.
— Э-э... Девочки, разрешите угостить вас хорошим вином, — сказал я, ни с того ни с сего переходя на фамильярный тон. Мне все еще как-то не удавалось отвести глаз от Змеи, которая вдруг потрясла головой, закрыла глаза и снова открыла их.
— Конечно, — бодро сказала Ветка, хватая бутылку. — Гоби, где кружки? Змейка, давай закуску!
Змея с трудом отвела в сторону глаза, молча встала и начала накрывать на еще один розовый ящик, служивший у девушек столом. Не глядя на меня, она поставила миску, вынула из ножен свой боевой нож и нарезала хлеб и копченое мясо. Затем вытащила откуда-то соленые овощи в горшке и колбасу с чесноком в чистой тряпице.
— Неплохо живут наемники, — бодро сказал я, все так же не сводя глаз со Змеи.
Сзади Ветка подставила под меня табурет и нажала на плечи, и я плюхнулся на него так неловко, что Ветка и Гоби хихикнули. Змея молча разлила вино и снова подняла на меня глаза (я снова вздрогнул) — с выражением застенчивости, очень странным для наемницы.
— Кто говорит тост? — весело спросила Ветка.
— Ты! — в один голос сказали я, Гоби и Змея.
— Ладно, — охотно согласилась Ветка. — За приятное знакомство дворянина и наемниц! И чтобы оно довело до горячих свиданий!
— Вечно ты о свиданиях! — пробурчала Гоби. Мы отпили вино и закусили мясом.
— Давно такого вина не пила, — заметила Ветка. — Вроде эльфийских!
Гоби ответила:
— А я такого в жизни не пробовала, даже из трофеев. Какое вкусное!
— С семейных виноградников, — объяснил я. — У нас графство северное, но сладкие вина хорошо выходят, если на южных склонах. Отец сам любит разливать и закладывать в погреба, а после выдержки продаем половину годового урожая, половину храним. Это вино надо, вообще-то, конфектами и марципанами закусывать, но их у меня нет с собой.
— Есть сотовый мед, — сказала Гоби, — у повара хранится, надо сходить.
— В следующий раз, — сказал я. — У меня еще такое вино есть. И из дома могут прислать, фронт-то не движется.
Вино понравилось, и, попробовав его, девушки оживились. Ветка разлила остаток бутылки по кружкам.
— Если кто выйдет за меня замуж, — ни с того ни с сего задумчиво сказал я, вертя в руках кружку и понимая, что несу какую-то дичь, — будет пить со мное такое вино каждый день и всю жизнь.
Эта глупость, казалось, проскочила неуслышанной, и девушки продолжали восхищаться вином, только Змея молчала, отпивая потихоньку из кружки и поглядывая на меня из-под ресниц.
Разговор ни о чем прервался на следующем замечании:
— Слушайте, — сказала Гоби все тем же спокойным голосом, — сегодня первый церковный день Луны и день Богини Судьбы. Пикинеры устраивают танцы с маркитантками и местными, приглашают музыку из обоза. Можно прогуляться, потанцевать. С пикинерами наши уже давно не дрались, сейчас с ними мир. Сходим?
Это предложение внезапно вызвало сдержанный энтузиазм у Змеи (как я потом понял из намеков Ветки, именно Змея не ходила на церковные праздники, и они не ходили из солидарности с ней):
— Да, — вдруг сказала она неуверенным тоном, — почему бы нам не потанцевать?
Я поймал ее вопросительный взгляд и сразу поддержал, показывая несвойственное мне благочестие:
— Давайте сходим, все-таки церковный день, и жрецы там будут, и танцы!
Ветка с Гоби переглянулись.
— Я приглашу Медведя, — задумчиво сказала Гоби, — а ты?
— А я Колючку, — подхватила Ветка. — Сейчас сбегаю предупрежу их, и начнем одеваться. Ведь праздник же... — не особенно искренно закончила она.
— Отлично, я пошел одеваться, потом подойду, — немедленно поднялся я, пока никто не передумал.
Дневная жара упала, и вечер обещал быть прелестным. Я подошел первым к палатке наемниц, одетый в чистый, не праздничный, но приличный штатский костюм, каковые обычно носили торговцы и обычная городская публика. Все же, поскольку это была прифронтовая полоса, на пояс я повесил кинжал. Вторым прибыл со сдержанным выражением лица остроносый и ушастый Колючка в новой белой эльфийской рубашке из неизвестного волокна, расшитой белыми цветочками и белыми листиками, и в черных жилете и панталонах — и тоже с кинжалом на поясе. Мы вежливо поздоровались.
— Я вообще-то встречал вас... в Великом Лесу, — подумав, тихо сказал Колючка. Я ответил удивленным взглядом: не помнил его.
— Я стоял в охране, когда ваша семья прибыла на переговоры, — уточнил Колючка.
Я внимательно посмотрел на него и произнес на эльфийском языке старинную формулу бойцов Леса:
— Мы выстоим против всех в нашем Лесу.
— Да, мы выстоим, — сразу ответил Колючка. Это означало: мы можем положиться друг на друга по праву старого знакомства.
— Но близится гроза, — неопределенно заметил он, и добавил в ответ на вопросительный взгляд:
— Она знает. Они уже приближаются.
Между прочим, потом Ветка намекнула мне, что, несмотря на наши тихие голоса, девушки из палатки услышали и поняли почти все слова.
Последним подошел несколько озадаченный, но довольный Медведь в новом мундире наемника и опять-таки с кинжалом на поясе, и со влажной головой — как выяснилось, ему пришлось поставить вместо себя дежурного наемника и быстренько помыться. Мы с эльфом переглянулись, без слов поняв друг друга: Медведь очень удивился приглашению Гоби — и, похоже, обрадовался. Похоже, Гоби постоянно отшивала его из-за женской солидарности, а теперь, когда Змея начала поддаваться моему, так сказать, неотразимому обаянию, Гоблинша тоже начала присматриваться к потенциальным кавалерам — весело подумал я.
Как только подошел Медведь, девушки вышли из палатки. Они надели светлые сорочки с цветными жилетами и длинные юбки. На ногах у нас, мужчин, были хорошо начищенные сапоги, а вот девушки были в неформенных сапожках с небольшими каблуками, в которых было удобно танцевать. Мы двинулись в сторону полкового лагеря пикинеров, весело болтая — идти-то было всего с пару тысяч шагов — стадий шесть-семь.
Было похоже на церковный праздник в деревне в мирное время, и мы совершенно забыли про войну. В полку на площади уже собрались солдаты, офицеры, местные жители, торговцы и маркитантки из обоза. Я вежливо раскланялся с офицерами, но в разговоры пока не вступал — три луны впереди, успеем познакомиться. Полковой и местный священники произвели моление и воскурили благовония богам и богиням судьбы, мира, войны и плодородия. Затем они удалились, ласково благословив нас, и вперед для начала выдвинулся оркестрик из маркитантского обоза — скрипка, флейта, бубен и гармоника. Полковой оркестр ждал своей очереди позади.
Заиграли размеренный танец, и я пригласил Змею. Площать была отлично утоптана, полита с утра и готова к танцам. Мы все выстроились в два ряда и начали танец. Я смотрел в глаза Змее — и она тоже смотрела в мои глаза, не отрываясь. Тем не менее, мы танцевали с удовольствием, без ошибок, поворачиваясь направо и налево на каждом шагу и улыбаясь друг другу. Рядом с нами ритмично двигались Медведь и Гоби, а эльфы, как наилучшие танцоры, встали с края и вели ряды. У них здорово получалось — эльфы есть эльфы! Большой танец выходил отлично, и когда он закончился, зрители радостно зашумели.
Следующий танец был посвящен богине любви. Медленная и нежная музыка охватила нас. Как и полагалось в танце, Змея закинула руки мне на шею, я обнял ее за тонкую талию, и мы пошли в медленном танце. И снова что-то случилось, как только я коснулся лицом волос, пахнущих травами. Ее глаза распахнулись, и мы медленно плыли вдвоем в стране нежности, не думая ни о ком и ни о чем, наслаждаясь музыкой, наслаждаясь легкими объятиями. Я с детства не испытывал такого счастья. Я чувствовал, что она понимает меня, согласна во всем, готова шагать за мной хоть на край света — и я видел в ее глазах слезы. Мы молчали — нам не хотелось говорить.
Когда танец закончился, мы пошатывались, и встали в сторонке, пока остальные весело подпрыгивали в следующем, быстром танце. Мы никак не могли перевести дух, хотя и не целовались.
Мы отвернулись друг от друга и полюбовались танцем эльфов — с ними, как и всегда, никто не мог сравниться. Затем мимо нас, громко топая, ловко пропрыгали огромные Гоби и Медведь. Змея снова посмотрела на меня сияющими глазами, и я ответил улыбкой.
Наконец, быстрый танец кончился, и мы снова поплыли в медленной музыке.
Уже было поздно, когда протрубили зорю в полку, и праздник закончился, и мы пошли спать в лагерь. Оказывается, кроме нас на праздник и танцы пришли вразнобой еще человек тридцать наемников, и мы возвращались большой шумной группой, освещая путь факелами, разгоняя светляков в кустах по краям дорожки.
Наемники бодро шагали, слава богам, не в ногу, весело шутили, довольные праздником. Они обсуждали прелестный момент,когда местные девушки и вдовушки начали после последнего танца решительно приставать к Колючке, поддавшись знаменитому эльфийскому обаянию и его искусству танца, и желая оставить эльфа на ночь в деревне, а наша ревнивая эльфийка живо разогнала их крепкими выражениями.
Рядом с нами Ветка и Колючка, не смущаясь тем, что народ обсуждал их, тихо разговаривали на эльфийском, причем на каком-то старинном диалекте, так что я их не понимал. Сзади как-то смущенно переговаривались Гоби и Медведь. Перед нами в темноте скользил Адабан с рукой на пистолете, а Горман шел позади, как и всегда, вооруженный до зубов — приказ отца. Мы со Змеей молчали, я держал ее за руку. Нам не нужны были слова — уже все было понятно.
Наконец, я без слов проводил Змею и вернулся со слугами в палатку.
— Видели ее? — без лишних слов спросил я.
— Да, господин, — так же коротко ответили они.
— В лагере присматривайте за ней. Снаружи я сам присмотрю. Вы знаете, что она дворянка?
Они улыбнулись, и Адабан ответил:
— Так по походке видно, господин граф.
Горман согласно кивнул.
— Помните, что она может стать вашей госпожой, — спокойно сказал я.
Адабан принял новость безо всякого удивления, а вот старик Горман слегка удивил меня — такая удовлетворенная улыбка проскользнула у него на лице.
— Да и время, господин, — спокойно сказал он. — А то, что она военная — так это неплохо. Не придворная какая, и драться умеет. И цену жизни понимает, разрешите вам сказать. Вот только война кругом, для молодой семьи не больно хорошо. Вдвоем воевать хуже, чем одному, я по себе знаю. Моя первая жена наемница была, за нее я на той войне страху натерпелся.
— Я об этом и говорю, — сказал я. — Если что сладится — один из вас дождется наших из столицы и отвезет ее к отцу. Я только вам доверяю.
Слуги закивали с полным пониманием.
— А пока... Горман, когда курьеры отца с почтой будут?
Горман вытащил, по своей старой солдатской привычке, палочку с зарубками на памятные даты, и бросил на нее взгляд:
— Уже через шесть дней, господин.
— Завтра достанешь мой амулет изображений, зарисуем ее и пошлем образ батюшке и матушке вместе с письмом.
"Посмотрим, что скажут" — весело подумал я.
На следующий день с утра у нас было обычное учение. Я с интересом смотрел, как ловко Змея бросает ножи в размеченную доску и как умело отбивает удары сабли скрещенными кинжалами — не боевыми, а тренировочными, затупленными. Она, приняв устойчивую стойку и слегка согнув колени, устояла даже против необыкновенно сильных ударов орка. Стреляла она тоже хорошо. Я старался не переглядываться с ней, хотя очень хотелось.
Гоблинша, действительно, умело дралась двумя мечами, демонстрируя неплохую подготовку, хорошую реакцию и, видимо, имея еще и недюжинные природные способности. Кроме того, мало кто из наемников мог устоять перед ней в рукопашной — она была очень сильна физически и явно имела большой опыт жестоких драк без правил. Как ни странно, никто из мужиков и не старался, как водится среди , поставить бабу на место — видно, уже давно получили свое. Что касается Ветки, она не стеснялась ни в стрельбе из лука и пистолетов, ни в фехтовании и преспокойно демонстрировала высший класс, с капризным выражением лица выбивая у партнеров мечи. Ей бы в театре играть, лицедейке — подумал я.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
