| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сейчас мы вернулись из тыла на фронт, вставший в полях, полных снега. После битвы при Маркоре (этот небольшой приграничный городок был в результате освобождения от имперцев сожжен начисто) мы вошли на территорию Империи — надо сказать, довольно пустынную территорию. Враг был разбит и быстро отступил назад, к своим городам, и тут, как назло, начались бураны, один за другим, с небольшими перерывами. Мы остановились и окопались в палатках, а бегущие имперцы или добрались до своих деревень и городов, либо перемерзли в снегу. Пока погода не пускала нас вперед, мы копили медленно подвозимые в непогоду припасы — дрова, еду, водку, порох, пули, ядра, амуницию, чинили повозки, запрашивали из тыла побольше саней, лечили лошадей и солдат, ждали хорошей погоды для наступления.
Пока что делать было совершенно нечего, даже конные учения в снегу были невозможны. Никто не стрелял ни в какую сторону, как при перемирии. В сущности, наше положение можно было описать как пребывание на зимних квартирах. Правде, далеко на северном фланге фронта какие-то отчаянные лыжники каждую ночь, по слухам, беспокоили имперцев: то пушку увезут ночью, то подожгут склад пороха. Я при этих известиях самодовольно улыбался, поскольку единственными лыжными отрядами в наше нехолодной стране являлись горные егеря графства Альберия. Отец послал на фронт целый батальон наших егерей, и один из его старых друзей, генерал, распределил их между полками как разведчиков и снайперов, так что без дела они не оставались.
Итак, после боев, крови, дерьма, снега и грязи мы бездельничали, и в результате я и Гирон сейчас стояли в положении вольно в жарко натопленной палатке штаба батальона перед замещавшим полковника ротмистром, который пытался частным образом выяснить детали некоего конфликта.
— Ну и какого демона вы все ополчились на шевалье Капро, господа? Скажите искренне, почему ему пришлось перевестись аж в другую дивизию? Что случилось такого, что вы все начали вызывать его на дуэль? Я верю, господа, вашему чувству чести, и все же...
Наконец, мы поняли, что он от нас не отстанет, и переглянулись. Я кивнул товарищу, и Гирон, как более красноречивый, начал свою речь:
— Видите ли, господин ротмистр, безусловно, шевалье Капро — опытный и исправный офицер, славный воин. Но, по нашему разумению, он слишком свободно обращался с беженцами, и особенно с беженками... Позволял себе принуждать их к близкому знакомству... даже дворянок...
При упоминании о дворянках ротмистр насторожился.
— Так-так... Дальше! — подтолкнул он Гирона более решительным тоном.
— И даже намеревался совершить над одной из них что-то вроде насилия, причем в трезвом виде... — продолжал Гирон. — Когда лейтенант Альбер позволил себе сделать ему замечание, и даже удержал его и весь полк от позора, отбив силой у Капро его, не побоюсь сказать, жертву, шевалье чуть не сошел с ума от бешенства и бросился на лейтенанта с саблей, рассчитывая на свой опыт и искусство дуэлянта. Он не знал, правда, что граф Альбер есть признанный Лигой Фехтования мастер меча. Когда лейтенант обезоружил шевалье, тот не успокоился и кинулся на графа врукопашную, и был встречен прямым ударом. Кажется, челюсть шевалье уцелела, и, повергнутый навзничь, он был предупрежден мною, лейтенантом и другими офицерами эскадрона о возможности суда чести, что ему не весьма понравилось. О дальнейшем можете судить сами: через вашу голову и голову полкового командования он очень быстро, прямо-таки за один день, перевелся в другую дивизию, что позволяет подозревать известные связи в верхах.
— И это в тот день, когда полковник был не здесь, — хмуро хмыкнул ротмистр. — А вы что делали в тот день, Гирон? Ах, выбросили шевалье наружу на снег немного охладиться! Ну-ну. Послушайте, господа, я вас понимаю, но он все-таки ваш товарищ по оружию...
— Избави боги от таких товарищей, — вздохнул я, — по мне, господин ротмистр, враги лучше.
— Ладно, ладно, господа, завтра полковник вернется из дивизии — там посмотрим, — завершил неофициальное расследование ротмистр. — Формальных жалоб нет, кроме законного бегства... то есть перевода офицера из полка. Что ж, ежели он так не ценит родной полк — ну и... с ним! Словом, пока можно записать дело в пустяки... я надеюсь. Кстати, эта леди из беженок красивая?
— В том то и дело, что эта имперская дворянка не только красива, но и родовита, и имеет связи при дворе, — поспешно пояснил Гирон. — Если бы не Капро, мы бы уже представили леди вам и полковнику. Оказывается, этот скот связал и запер ее и служанку, как якобы имперских шпионок, в своей палатке — а мы и не знали! Если бы граф не шел мимо, и не приметил бы незнакомого женского лица... Офицеры нашего эскадрона уже принесли ей все извинения. А в случае насилия никакий шантаж от лица шевалье нам бы не помог. Полк наверняка был бы опозорен. Может, в этом и была цель шевалье? — кровожадно предположил он.
Эта мысль не понравилась мне, поскольку была недалека от истины. За полгода войны мы неплохо узнали наглого и самовлюбленного Капро, и прекрасно понимали, что ему и полк, и боевые товарищи были до лошадиной задницы. Проницательному ротмистру мысль Гирона понравилась еще меньше.
— Полковник разберется, — сухо ответил он. — Возможно, он вызовет нас завтра или послезавтра. Если леди подаст жалобу, а он поддержит ее, дело с Капро примет нежелательную огласку.
Он внимательно посмотрел на нас.
— Если что, отговорить ее от подачи жалобы сможете?
Мы переглянулись.
— Сделаем все, что сможем, — решительно ответил Гирон. — Леди останется довольна нами.
— Благодарю вас, господа, за пристойные действие, касающиеся чести полка, — завершил разговор ротмистр.
И ротмистр, и полковник, опытные воины, не боялись ничего, даже начальства, но боялись опозорить полк, и, главное, не желали связываться с аристократией. Тeперь нам приходилось брать на себя ответственнось.
— Сможем? — коротко спросил я, когда мы строевым шагом вышли из палатки.
— Я уже это... расположил ее к себе вчера вечером, — ответил умелый с женщинами Гирон. — Даже два раза. Моя первая пассия из Империи — и так хороша! И она осталась очень довольна. Думаю, согласится замять дело, если попросим. Хоть всю ночь буду умолять...
Я усмехнулся, вспомнив, как мой товарищ до утра "умолял" фрейлин, до прелестей которых нашей невольной гостье было все же, на мой взгляд, далеко.
— У меня в обозной телеге упрятана пара бутылок настоящего эльфийского вина, как в доброе старое время, — обрадовал я друга перед нелегкой ночью. — Хотел распить с тобой после сражения, но отдам сейчас. Ближе к вечеру Адабан занесет твоему слуге. На дело чести не жалко.
— Молодец, что сохранил — оно сейчас как нельзя вовремя, — только и сказал Гирон, с уважением посмотрев на меня. — А я пошлю своего к маркитантам за цветами. Дорого станется — а что поделаешь! Ничего, справимся — напоим и умолим. Вот только служанка ее мешает... Ей лет пятьдесят, хотя и приятная на вид.
— Служанку беру на себя, — мужественно сказал я.
Никакого мужества от меня, конечно, не требовалось — служанка была не служанка, а скорее компаньонка. Немолода, конечно, но хороша собой, к тому же дворянка, хотя и низкого ранга.
Назавтра утром гостья была согласна на все, даже на еще одну ночь в расположении эскадрона — в палатке с Гироном, конечно (я на эту ночь убрался в соседнюю палатку, и ее компаньонку увел с собой). Но на разбор дела вызвали почему-то меня одного.
К моему большому удивлению, никаких представителей офицерского суда чести в палатке не было. Я приободрился, подумав, что если для меня дело обойдется без высылки с фронта, то, возможно, я и не стану убивать Капро на дуэли — так, отрублю руку, или еще что-нибудь.
— Не будем говорить сейчас о несчастном происшествии, лейтенант, — бодро начал полковник, человек невысокий, но крепко сбитый, как настоящий кавалерист, любуясь моим твердым, исполненным чувства чести выражением лица. Это выражение мы с Гироном отрабатывали все утро.
От такого начала мое настроение резко пошло вверх.
— По опыту шести лун войны вы считаетесь образцовым, инициативным офицером.
Услышав непривычные комплименты, я насторожился, а полковник заявил чуть ли не трубным голосом:
— У командования есть важное задание для вас.
Эти слова почему-то не вызвали у меня большого энтузиазма: голова моя была полна мыслей о полных плечах и широких крепких бедрах компаньонки. Не какая-то там ничтожная маркитантка, знаете ли, а зрелая и благородная женщина, полжизни проведшая при имперском дворе, умелая, благодарная за защиту — она сделала все, чтобы порадовать отвыкшего от женской ласки фронтового офицера, и при этом умело вытеснила все мои возможные мысли о ее стройной и юной хозяйке, бывшей в это время с Гироном. Словом, мы планировали повторить удачную ночь.
— Готов исполнить, господин полковник, — тем не менее, вытянулся я.
— Вы, насколько я знаю, человек с Севера, ваше графство расположено в горах, — продолжил полковник. — Вы привычны к горам и к снегам?
— Конечно, господин полковник, — без лишних слов сказал я. Мне стало предельно ясно, что меня сейчас сунут куда-то в горный снег.
— Открою вам кое-что, — сказал полковник. — Вы знаете, что имперцы на нашем фронте в сущности разбиты, у них не хватает войск, все резервы они уводят на направление в сторону своей столицы. И вы знаете, конечно, что с флангов мы решительно усилили наши группировки. Так вот, ночью имперская армия Северо-Запада, стоящая перед нами, начала отступать вглубь своей территории, боясь окружения, бросая приграничные города. Мы будем идти за ними.
У меня резко поднялось настроение. Наконец-то наступление! А города-то брошенные как пограбят наши орлы — весело подумал я.
— Мы каждый день будем ждать ловушек, засад, контрударов, — продолжил полковник, внимательно глядя на меня. — Враг ослаб, но он коварен, и он на своей территории. Мы должны быть всецело осведомлены о диспозиции и планах врага. Для этого мы высылаем разведывательные конные группы — прикомандированных горных егерей не хватит на все патрули. Их поведут не просто испытанные рубаки, но люди, способные не погубить свой взвод в зимних горных снегах, не попасть в засаду и непрерывно и внимательно следить за противником. Вы понимаете меня?
— Так точно, господин полковник! — бодро сказал я. Откровенно говоря, задание показалось детским для меня. Местные леса в сравнении с моим родным Верхним Лесом смахивали более на столичные парки, а скрыться от человека, умеющего разговаривать с деревьями, было невозможно сколь-нибудь значительной воинской команде, а не только вражеской группировке, и никакие вражеские маги мне не помешали бы. Никто из магов, даже архимаги, не умели разговаривать с деревьями — это есть сокровенное искусство эльфов и дриад... и мое — самодовольно подумал я.
— Как вы считаете, справитесь, Альбер?
Вопрос звучал не оскорбительно — война есть война, на ней нет место похвальбе.
— Я горный и лесной житель, господин полковник, так что справлюсь, — уверенно сказал я. — И не в таких горах и лесах дней по десять по горло в снегу охотиться приходилось.
— Отлично, — сказал полковник. — О ваших горах и лесах легенды ходят — медведи двойного размера, волки тройного роста, ходячие деревья-душители, и прочее. Это, наверное, все глупые россказни?
— Да нет, господин полковник, — очень серьезно сказал я, — там все это есть, и кое-что еще пострашнее.
Полковник внимательно посмотрел на меня и сказал:
— После войны приеду к вам в гости — поохотиться.
— Всегда будем рады вас принять, — весело сказал я. Полковник всем офицерам нравился храбростью, честностью, умением воевать и нелюбовью лизать зад начальству. Нам здорово повезло с ним.
— Договорились, — усмехнулся полковник. — Ну что ж, ежели вы в таких лесах выросли, то я в вас уверен. Подбирайте кого хотите из своего взвода, запасайтесь чем хотите. Два дня вам на подготовку...
"Эта ночь наша!" — возрадовался я.
— Затем вы двинетесь вперед, а мы за вами. Это, учтите, секретные сведения. Каждый рейд планируйте от пяти до десяти дней. Область патрулирования и ее карты будете получать за день перед выходом. Я на вас надеюсь, Альбер. Только один деликатный момент... В каких вы отношениях с вашими соседями, союзными эльфами?
— В хороших, господин полковник,— удивленно сказал я, ни с того ни с сего невольно вспомнив свою встречу с союзной эльфийкой Веткой Яблони на травке прошлым летом. В тот миг отношения были более чем хорошие или даже союзнические, и с тех пор нисколько не изменились. Между прочим, семья Ветки очень влиятельна в своем Лесу, и поскольку я был их гостем, то, учитывая необыкновенную любовь эльфов к слухам, все до одного ушастые граждане всех шести Лесов это наверняка знают, тут главное — вовремя назваться при встрече.
— В дружеских, я бы сказал, — добавил я, не углубляя тему.
— Это хорошо, поскольку на фланге замечены эльфийские наблюдатели. Да, здесь не их территория, но вы же знаете, эльфы способны неожиданно появиться в любом лесу континента...
Я знал, и спокойно сказал:
— Уверен, что в любом случае найду с ними общий язык.
— Отлично. Так я полагаюсь на вас в случае пересечения с ушас... С лесными союзниками. Формально они нейтральны, но стоят за нас, а Империю не любят. Кстати, ваш друг Гирон тоже идет в рейд, но не в горы, а на границу леса и поля — он человек не горный, как я понимаю. А про этого мерзавца Капро забудьте, он убран с фронта в тыл как трус.
"Выброшен с фронта за трусость? Однако! Какой позор!" — подумал я. Но тут последовало пояснение.
— Некто, с кем ничего не случилось, есть дальняя родственница двух августейших семей, случайно попавшая во фронтовую полосу — и покончим с разговорами об этом, — как-то неопределенно, как будто в воздух, сказал полковник.
"Капро — просто идиот, его же расстрелять могли за насилие над родственницей нашего королевского дома!" — подумал я, и козырнул:
— Так точно, господин полковник, эта история прошла и давно забыта.
Мы со значением посмотрели друг на друга. Полковник с суровым лицом подтвердил мои слова легким кивком и отпустил меня.
"Ай да Гирон, трахнул лицо, близкое к семье Императора и к нашей королевской семье! А я, дурак, не присоединился, хотя она и не возражала бы!" — подумал я, выходя из палатки.
У палатки я встретил Гирона и вполголоса ввел в курс дела.
— Вообще-то она еще здесь, — ответил он шепотом. — Ты как сегодня ночью? Она тебя спрашивала, хочет отблагодарить. Она же видела, как ты выбил оружие из рук мерзавца и отлупил его. И компаньонка высоко оценила твои ночные подвиги. Если что, я прикрою с компаньонкой. Кстати, как она? Хозяйка-то немного взбалмошна, как какая-нибудь юная принцесса, но в постели хороша, и характер хороший, думает в постели о любовнике. А какая фигура! Всю ночь не выпускал из рук.
Наш разговор напомнил мне былые корнетские обсуждения фрейлин во время учебы.
— Дама умеет все, поскольку вдова придворного, — так же шепотом бодро ответил я. — Вынослива, горяча, тоже уважительна с партнером, фигура неплохая. Не очень темпераментна, видимо возраст сказывается, быстро устает, но умело притворяется. Очень рада безопасности в наших руках, в отличие от хозяйки прекрасно понимает, чем все это дело с мерзавцем Капро могло закончиться, благодарна нам, и явно соскучилась по мужскому вниманию. Не пожалеешь. Итак, ночью даем бой. Успеха тебе!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
