Самый невезучий маг

'Хорошо, что девочка успела нам на жилище старосты указать', — подумалось Йоке.

Он кинул озадаченный взгляд на Видку, которая из кожи вон лезла, пытаясь очаровать местных: она широко улыбалась и восхищалась овсяным полем и местной природой в целом. Жители продолжали молча хмуриться.

— Да пойдем уже к старосте, — не выдержал Йока и потянул Видку за собой. — Вряд ли они захотят с нами общаться. У них на лицах написано: 'Мы — село Хмурые Тучи номер два'.

— Да с чего бы это? Ведь мы простые путники, которые нисколечко не похожи на бандитов с большой дороги! — изо всех сил возражала Огневушка, отмахиваясь от приставучего слепня букетиком из маков.

— Это ты так думаешь! — Йока саркастически усмехнулся, кинув быстрый взгляд на Крошильду, вооруженную секирой. Уж она точно не могла сойти за студентку Магической боевой академии или простую селянку, заблудившуюся в пути. В лучшем случае ее принимают за наемницу (впрочем, как и его самого), а в худшем, в ней наверняка видят бандитку.

Староста почти не заставил их ждать. Еще бы! Что им делать в такой глуши? Огородов поблизости не наблюдалось (как выяснилось позже, огороды возделывали примерно в том районе, где находилось овсяное поле), а рыбачили здесь единицы. Да и много ли на отмели поймаешь? Так, рыбешку для кошки.

Староста Гриван, немногословный, убеленный сединами мужчина, сухо поприветствовал представившихся гостей и невежливо поинтересовался:

— Что надо?

Йока, по всем правилам, еще раз отвесил старосте поясной поклон и сообщил о том, что они странствующие студенты из Магической боевой академии, ищущие ночлег и возможность пополнить запасы еды.

Староста приподнял кустистую седую бровь и окинул критическим взглядом щуплую, маленькую Видку — уж она точно не была похожа на боевого мага.

В общую комнату, где происходил разговор, зашел загорелый паренек в рыбацкой панаме и в сильно поношенной одежде — из необработанных штанин и рукавов торчало множество ниток. Судя по тому, как выглядел и как вольготно парнишка вел себя, это был близкий родственник старосты — то ли сын, то ли внук.

— Хех! — подросток издал издевательский смешок. — И чего это в наше Коромысло народ валом повалил? Недавно купцы Токуй и Кокуй проходили. Теперь вы.

— Что?! — Йока не поверил своим ушам. — И куда они направились?

— А мне известно? Драпали так, что все свои карты и бутылки растеряли!

Брови старосты встретились на переносице и стали похожи на упитанную 'галку в полете', он ловко крутанул посох и отвесил затрещину слишком болтливому отроку.

— А можно посмотреть на документы и бутылки? — не растерялся Йока.

Гриван покачал головой:

— Нет. Но могу подробно рассказать о том, что это за документы и бутылки. В бумагах какие-то подсчеты, доверенности и карты. В бутылках преимущественно вино, но есть одна, в которую запустили огонек. Такой смешной, похожий на болотный. Мы пытались открыть бутыль, но не сумели.

— Скажите, а вы не хотели бы продать нам эту бутылку с огоньком? — Йока облизнул пересохшие губы, поняв, о какой бутыли сейчас шла речь. Конечно же о путеводном зачарованном огоньке Октана Аркановича! Путеводного огонька они хватились только недавно: бутыль была у Кроши, а признаться в том, что ее украли хитрые братья-купцы, она решилась лишь день назад.

Предложение о продаже, казалось, ничем не удивило старосту. Он пожал плечами и изрек:

— Да можете даже так просто забирать. Переночуете и завтра заберете.

— Вот здорово! — обрадовалась Видка.

Однако Йока не спешил разделять ее энтузиазм.

— А вы не скажите, от чего купцы с компанией так убегали, что растеряли свои вещи? — спросил он у Гривана.

Тот переложил посох и руки в руку и пожал плечами:

— Да кто их знает, куда они так спешили? Может гнался за ними кто... А вы оставайтесь. У нас завсегда рады приютить добрых путников. Найдем уж местечко для вашей ночевки.

— Ладно... Спасибо за гостеприимство.

После визита к старосте, друзья расположились под чахлой березкой, чтобы поговорить и отдохнуть. Разговаривали вполголоса, иногда косились на снующих мимо жителей Коромысла. Однако близко те не подходили. Видка прошептала, что жителей вряд ли останавливают правила приличия, скорее всего, те просто опасаются незнакомцев в их лице.

— Слушайте, а все-таки странная история с обозами купцов. Лошадей и повозки у них гномы забрали, а здесь купцы последнее потеряли. И местные что-то темнят, — сказал Йока. — И путеводный огонек не хотят отдавать.

— Да все они хотят, — хихикнула неунывающая Видка. — Просто путники в такую дыру тоже редко заглядывают, вот и одичали всем Коромыслом. Сейчас подумают, сообразят и выделят нам хоромы. А братья-купцы по заслугам получили! Может они у гном что-то свистнули и те за ними погоню снарядили? Но, с другой стороны, нас это мало касается. Мы у гномов только еды взяли и то в качестве оплаты за услугу.

— Кроша здесь не любить, — огриха тоже высказала свое мнение и, вновь втянув носом воздух, изрекла: — плохо пахнуть.

— Это из-за стоячей воды и нелюбви к водным процедурам, — сострила Видка, вручив Кроше свой букетик.

'Местные, кажется, тоже водных процедур не любят', — подумал Йока, вспомнив ожесточенно скребущего затылок местного мужика, встретившегося по пути из дома старосты, и пожал плечами. Мужик явно не комара из волос вычесывал.

Через минут пятнадцать к путникам подошел мужчина, похожий на старосту (по-видимому, сын) и, бросив им мешочек с сухарями, изрек хриплым голосом:

— Ночевать вон в том сарае будете. Мы там сено храним.

— Чего это? — возмутилась Видка. — Боитесь, цитирую вашего папеньку 'добрых путников' в дом пустить?

Мужик одарил Видку недобрым взглядом и вновь прохрипел:

— Рыжие вы все, как слуги Красных дьяволиц. Боимся мы вас.

— Вот ведь каков нахал! — проворчала Огневушка, вперив гневный взор в спину уходящего сына старосты. — Ну ладно, я — рыжая! Но ты-то, Йока, рыже-русый! А уж про черноволосую Крошу и говорить нечего.

— Кроша хрясь мужа? — тихо и грозно спросила огриха. Она поднялась с земли, всем видом показывая, что готова догнать обидчика и безо всяких объяснений навалять ему.

— Не нужно, Кроша, — со вздохом ответил Йока. — Вот поссоримся с ними, а они потом откажутся отдавать нам огонек и карты.

Крошильда понурилась и начала всхлипывать:

— Моя огня укусил... упустил! Моя плохой!

— Успокойся. Мы обязательно вернем колбу с огоньком, — вздохнув, молвил Йока.

— Конечно вернем, — поддакнула Видка, погладив переставшую всхлипывать огриху по бицепсу. — Но если откажутся добровольно отдавать, тогда их точно нужно будет 'хрясь'! А пока что ночуем на сеновале, едим сухари и кормим комаров.

— Сено-вала! — осклабилась Крошильда, бросив полный обожания взгляд в Йоку.

— Кажется, пришел каюк твоей девичьей чести... в смысле, юношеской, — шепнула Огневушка, легонько поддев Йоку локтем.

— Молчи, мелюзга! — огрызнулся Горемыка. Он уже отчаялся втолковать огрихе, что та не в его вкусе и предпочитал просто игнорировать ее знаки внимания.

Из-за близости реки и поменявшегося ветра, сидеть под березой было довольно зябко. Друзья прикончили сухари, а затем пошли исследовать место будущего ночлега. Как раз солнце уже наполовину зашло за горизонт. Первое, что бросилось в глаза — это то, что у хлипкого строения именуемого сеновалом вообще отсутствовала дверь. Точнее, судя по косвенным признакам, когда-то она здесь была, но вот куда делась — загадка! Пока Крошильда и Йока ворошили отсыревшее сено, в надежде отыскать клочки посуше, Видка испарилась в неизвестном направлении.

'Подслушивать пошла!' — догадался Йока. В пути она очень страдала от того, что местами может подслушать только стрекот сорок и писк брачующихся ламирчиков, чем-то похожих на зайцев. Велезвёзд покосился на улыбавшуюся без причины Крошильду и подумал, что ночь обещает быть томной.

'Может, пока не поздно, попроситься к кому-нибудь на постой? — подумал Йока, с тоской взглянув на букетик маков, торчащий из волос огрихи. — В конце концов, не может же у них быть один сарай на всю деревню?'

Сказав, Кроше, что скоро вернется, Йока отправился осуществлять задуманное.

'Вернусь только, чтобы сказать, что ночую в другом месте', — с надеждой думал он.

Однако Йока зря стучался в закрытые двери избушек. Никто не открывал.

— Эй, да я только спросить хотел! — Велезвёзд в сердцах пнул очередную дверь, а затем уселся на землю. Он уже и забыл, что в деревнях, как правило, ложились спать очень рано. Кажется, он опоздал с переменой места ночлега, и теперь Йоке вновь предстояло полночи перекатываться с места на место, потому что Крошильда не упускала возможности подкатиться ближе и жарко дышать ему в шею. В такие моменты Йока заворачивался в покрывало с головой и откатывался на расстояние вытянутой руки. Кроша вздыхала, а через какое-то время вновь предпринимала попытку пристроится поближе. Вот уж действительно уверуешь после такого в свое патологическое невезение!..

'А с другой стороны, довольно странно, что все жители так рано расходятся по домам, включая молодежь, которой обычно никто не указ', — думал Йока, бредя по дорожке в направлении сеновала.

'Собак тоже не слышно', — отметил еще одну странность Йока и в голову тот час же полезли мрачные мысли о нежити. Он остановился, взглянул на закатное небо и вздохнул. Кажется, во время этого затянувшегося путешествия, в котором все изначально пошло не по плану, он становится жутко мнительным.

После захода солнца в деревню начал просачиваться туман. К счастью, не густой, но неприятный, потому что туман принес еще большую сырость. Йока зашел в проем сеновала и едва не столкнулся с возвышающейся словно скала, Крошей. В лапах огрихи была зажата секира. Она приветственно оскалилась и сделала шаг в сторону, пропуская Йоку.

— Видка не возвращалась? — на всякий случай уточнил он, опасаясь призывать ведьмин огонек: конечно же, заклинание вырвется из-под контроля и спалит весь сеновал, а если не повезет еще больше, то и деревню.

— Не-е-е, — протянула Крошильда. — Моя стеречь сараю. Моя плохой чует.

— В смысле? — не понял Йока. Кажется, он поспешил с выводами о своей паранойе.

Дальнейшие расспросы прервали легкие шаги, с быстротой бегуна приближавшиеся к месту ночлега.

— Вида! — втянув сырой воздух носом, сообщила огриха.

— Лесные бабайки! Срочно, на крышу! — крикнула запыхавшаяся Огневушка. Она хлопнула в ладоши — от этого действия в воздухе вспыхнул голубоватый ведьмин огонек. Со стороны это смотрелось так, словно Видка призвала маленькую копию луны во внутрь постройки.

Йока без промедлений рванул следом за Огневушкой. У него не было причин не доверять умной и пронырливой одногруппнице. Они ловко вскарабкались по массе отсыревшего сена к стропилам, а затем вылезли на крышу через квадратный проем. Позади, тяжело сопя, лезла Крошильда. С первого раза у огрихи не получилось преодолеть гору из сена и она съехала вниз. Зато вторая попытка была более успешной. Еле протиснувшись в оконный проем, Кроша, отдуваясь, тяжело плюхнулась на скат крыши. Доски под ней жалобно скрипнули, но остались на месте.

'Хорошо, что скат крыши не такой пологий!' — подумал Йока, покосившись на вывалянную в соломе огриху.

— Вон они! — тяжело дыша, Видка подергала Йоку за рукав и указала на мелькнувшие в тумане силуэты людей. Шаткая походка говорила о том, что люди были под хмельком.

— Это местные, что ли? — не понял Горемыка. — Отмечали что?

— Это утопленники! — с возмущением в голосе ответствовала Видка. — Куда подевалось твое магическое чутье?

Йока пожал плечами, не считаю нужным отвечать на вопрос. Да если бы оно у него имелось, разве ж он умудрился бы вляпаться в сомнительное мероприятие Октана Аркановича?

— Плохо пахнуть! — проревела сзади Кроша. Кажется, она совершенно справедливо остерегалась того, что под ней может проломиться одна из досок и поэтому предпочитала оставаться на прежнем месте.

— Еще бы! — поддакнула Видка. — Отвратительнейший дух стоячей болотной воды и гниющей органики.

Йока поморщился, ибо до него начал доходить этот ужаснейший запах. Теперь стало понятно, почему тонкое обоняние огрихи отреагировало на утопленников сразу же по прибытии в Коромысло.

— Смотрите, сколько их, — Йока удивленно присвистнул. — Они здесь целую деревню притопили, что ли? Откуда такое количество? Я надеюсь, что они не по наши души пришли?

— Как раз по наши! — возмущенно ответила Огневушка. — Я слышала, как переговаривались в самой крайней избе. Главное, какие гады, везде молчок, только эти, с краю, оказались разговорчивыми. Если бы я только раньше узнала!.. В общем, у них тут ожившие утопленники всплывают каждое полнолуние. Нормально, да?

— Кроша хрясь! — тут же отреагировала огриха, вперив грозный взгляд в толпу утопленников, почти доковылявших до сарая с сеном.

— Нет, Крошильда, — Йока вскинул руки в упреждающем жесте. — С ними нужно бороться с помощью заклинаний. Вспомни пятую главу 'Борьбы с нежитью', том первый.

— Йока дело говорит, — поддержала Видка. — В рукопашной борьбе ты с ними вряд ли сладишь. Разве что с самым хлипким и хилым... и то до следующего полнолуния. Это ж нежить! Уже в одном слове заключен смысл их сущности.

В подтверждение слов Огневушка сотворила огненный файербол и запустила в первого попавшегося утопленника. Файербол не причинил видимого вреда, а лишь раззадорил нежить.

— Непруха! — Видка шмыгнула носом и утерлась рукавом. — Как я могла забыть, что здесь только контур Тринефа поможет?!

Утопленники словно привязанные толпились возле сарая, иные забрались внутрь и пытались пролезть выше. К счастью, у них не хватало ума на то, чтобы вылезти в окно. Их низкие, протяжные подвывания вызывали чувство страха. При каждом их перемещении раздавалось противное чавканье, как будто толпа людей месила ногами грязь в луже.

— А может ну их? Зачем на них запас силы тратить? — Йока беспокоился не сколько за себя, сколько за Видку, которая в таких случаях брала руководство магического боя на себя.

— И слушать эти завывания и хлюпанье всю ночь? Благодарствую! — возмутилась та. — Неизвестно еще какие козыри припрятаны в их грязных утопленнических рукавах... Давай-ка лучше контур прикинем!

— Видка, нет такого слова...

— Ты слышал, что я про контур сказала?

Йока вздохнул и, загибая пальцы, начал высчитывать диаметр контура Тринефа, который позволит всем троим собрать магическую энергию воедино, а Видка сможет воспользоваться ею, точнее, направить разрушительную силу на утопленников.

Когда нелюди, раздобыв откуда-то лестницу, неуклюже подтащили ее к сараю, Йока с благодарностью подумал о Видкиной идее с контуром, над созданием которого у них шла быстрая работа. Спуститься к краю крыши, чтобы спихнуть приставленную лестницу, никто не рискнул, да и наспех расчерченный огненными штрихами контур 'ожил' и пунктирные линии стали сплошными. Воздух низко загудел от магии.