Самый невезучий маг

— Ладно, постараемся помочь, — проворчала Видка, с молчаливого согласия друзей. — Только сразу оговорим то, что оплатите той колбочкой и картами. Ну и десять кунов нам дайте. Иначе потом как сядете на шею, да ножки свесите. Знаем мы таких.

— Обижаешь, мамзелька, — засопел Гриван. — Мы не какие-то нелюди. И слово держим.

— Ой ли?

— Да чтоб мне на месте провалиться! — староста подскочил, скрылся за шторками, закрывавшими вход в соседнюю комнату, пошуршал там и вернулся, сжимая что-то в кулаке.

— Вот! — он высыпал на стол пригоршню кунов. — Задаток вам. А колбу вашу и карты пока придержу. Мне-то они ни к чему, зато как подмогнете нам — сразу же отдам.

— Давно бы так, — усмехнулась Видка, собирая рассыпанные по столу монетки, отделившиеся от общей горки.

— Только давайте договоримся наперед о том, что жители Коромысла будут помогать нам, а не мешать, — ровным голосом сказал Йока. — И если мы постучимся к кому-либо в дверь и попросимся на постой — значит так надо для избавления от этих тварей, а не потому, что мы испугались.

— Как скажете, уважаемые маги, — с благоговением изрек Гриван. Уж очень его впечатлили слова высокого, слегка сутулого юноши с темными как омут колодца глазами.

— Вот умеют же люди, да и нелюди тоже, проблемы на ровном месте создавать, — ворчала Видка, грызя морковку, взятую из дома старосты (с разрешения хозяйки). — Нет чтобы сразу сказать: спасите, студенты, утопленники совсем проходу не дают, а мы уж оплатим. Нет ведь! Надо было действовать с подвывертом.

— Ну не знаю, — протянул Йока, засмотревшись на прошедшую мимо девушку. — Ты хочешь сказать, что поверила им?

— Вот недаром мы сдружились, — Видка подняла ручку и хлопнула его по плечу. — Я тоже так считаю. Поэтому план действий таков: находим гнездовище утопленников, накидываем контур-сокрушитель и просимся на ночлег. Все!

— А Тыква Волосатый? — встряла Кроша.

— Колбу с путеводным огоньком вернет. Пускай только попробует зажать! А не то...

Огриха оскалилась в злобной улыбке.

— Да-да, Кроша, ты правильно поняла: тогда ты их хрясь! И начнешь со старосты, — подытожил Йока. При этом он подумал, что взять огриху в поход за Тыквинкой было не самой плохой идеей, а если бы Кроша не приставала к нему, то вообще было бы идеально.

Друзья прошлись вдоль берега. Видка задействовала магическое чутье, Йока и Крошильда втыкали прутья в рыхлый песок, помечая таким образом места концентрации нежити. Идти пришлось довольно долго, оглянувшись, Йока присвистнул, удивляясь тому расстоянию, на которое протянулся 'очаг заражения'. Магический след нежити обрывался возле кладбища, утыканного валунами и почерневшими от времени деревянными идолами. На засохшем дереве, находившемся возле условных ворот кладбища, сидели вороны. Видка вздрогнула, когда одна из ворон разразилась хриплым, недовольным карканьем.

— Куриц не обидный, — тут же высказалась Крошильда. — Кудахает многа, не обидный.

— Это ворона, — Йока не сдержал улыбки.

— У нас дикий куриц, — заупрямилась огриха.

— Пускай так, — он не стал спорить и отошел дальше, пытаясь отыскать физические следы утопленников. — Смотрите, — сообщил он, возвращаясь к друзьям, — на кладбище ни одного следа, в отличие от песчаного берега. Получается, что утопленники... не местные.

— Как раз может быть, что местные, — задумчиво протянула Видка. — Просто утопли всей деревней задолго до того, как на этом месте появилась деревня Коромысло. А следы здесь обрываются, потому что кладбище считается землей, охраняемой богами, — Видка кивнула на хмурые лики деревянных богов. — Кажется, именно на этом месте граница проклятия заканчивается. Логично?

Йока кивнул.

— Значит, будем обводить намеченные области контуром-сокрушителем?

— Именно! — с воодушевлением поддакнула Огневушка. — Кстати, можно обойтись малыми энергозатратами: если включим в контур кладбище, то его охранительная сила развеет утопленников по ветру. А дальше мы отдаем работу, забираем причитающееся и топаем за Тыквинкой.

Йока и Крошильда одобрительно закивали, полностью поддерживая идею головастой Видки. Они рассчитали размеры и углы, призвали магию сокрушения и протянули границы от берега к кладбищу. Зацикливать контур было проблематично, поэтому Йока и Огневушка позаимствовали лодку и честно объехали все намеченные на воде точки. Контур получался внушительным, но Видка старалась, невзирая на то, что лодка иногда садилась на мель. В этом случае пригождались силы Йоки, который выталкивал лодку на более глубокие места. Каждый раз, на очередной отмели, Видка пугалась и шептала, что Йока вот-вот наступит на спящего утопленника. Сидевшая на берегу Крошильда обеспокоенно рычала, но в воду не шла.

— Что за глупости! — качал головой Йока. В отличие от Огневушки он не забывал, о том, что днем подобная нежить бездействует, сидит себе, окопавшись глубоко в иле, и ждет своего часа. Поэтому сколько на нее не наступай днем, а пробудить не удастся.

Пока они сушили сапоги, обедали и спали по очереди (нужно было выспаться перед бессонной ночью), день подошел к концу. С закатом солнца коромысляне рассредоточились по избушкам, а студенты боевой академии вновь поплелись к сараю с сеном.

— Слушайте, если ничего не получится, давайте в ближайшую избу попросимся, — предложил Йока.

— Так тебе и открыли, — фыркнула Видка.

— Нашим не открыть, Кроша хрясь дверу, — пообещала огриха.

— Нет, — всполошился Йока. — Даже если нам будет очень плохо, местных трогать не нужно. К ним же сразу утопленники поналезут в виду отсутствия дверей.

Неуклюжим движением Крошильда поправила цветок в волосах и, нежно улыбнувшись, хрипло проворковала:

— Йока хороший. Очень хороший. Сва-а-а-абдя!

— Ох и поем вкусностей!.. — хихикнула Видка, похлопав по плечу раздосадованного Йоку.

— Я тебе сколько хочешь вкусностей куплю, когда разбогатею. Только жениться для этого совершенно не обязательно.

— Да? Вот это здорово! А я в свою очередь заявляю, что никакой осечки быть не может, и нам не придется прятаться. Что может быть проще начертательной магии? — бахвалилась Видка.

Йока сидел на крыше сарая и с обреченной грустью взирал на вываливших из тумана утопленников. Судя по всему, они не спешили испаряться, сверх того, создавалось впечатление, будто в их полку прибыло.

— Погодите до утра! — шипела Видка, швыряясь в нежить огненными шарами. — Вот увидите, с первым криком петуха они рассыплются как песочные фигурки на жарком солнце.

— Видка, признай, что наш план провалился, и никто не рассыплется, — призывал Йока. — Просто признай это!

Он прищурился и принюхался.

— Это не я! — тот час же отозвалась сидящая рядом Видка.

— Да погоди ты! — Йока осторожно принюхался еще раз. — Тебе не кажется, что в воздухе витает не только отвратительный запах утопленников, но еще и запах тлена? Ну, как в некоторых склепах.

Видка вскочила на ноги, подкралась к краю крыши, присмотрелась, принюхалась и завопила:

— Жмаханный нанай! Мы кладбищенских пробудили! Всё! Теперь нам хана!

— Кроша тож чуять, — Крошильда, метко стрелявшая файерболами, на секунду отвлеклась от своего занятия и подтвердила страшную догадку.

Обычно оптимистичная Видка предалась панике:

— Если мы не справимся с этой напастью сегодня, то завтра сдохнем!

— Чтобы сдохнуть завтра, до этого завтра еще нужно дожить, — философски изрек Йока.

— Как я могла?! Как мы могли?! Где мы ошиблись?! Да местные нас завтра же поубивают!..

— Нигде мы не ошиблись, — Йока печально вздохнул, закатывая рукава. Магический запас его спутниц подходил к концу и чтобы сотворить контур по вчерашнему подобию, нужны были силы, которыми и предстояло поделиться Горемыке. — Надо было тщательнее искать следы.

— Ты о чём?

— Что, если это проклятие наложено не на всю деревню, а на конкретного человека? — спросил Йока, посчитав странным, что Видка первая не выдвинула подобное предположение. Наверное, паника не позволяла ей трезво оценивать ситуацию.

— Вот я — колесо тележное, скрипучее! Ну почему я не допустила подобной мысли?!...

— Видка! — Йока взглянул темным как лесная чаща глазами на подругу и та, прервав стенания по поводу своей глупости, поспешила на помощь Крошильде. Теперь восставших было гораздо больше, и очерченный контур охватил лишь тех, кто толкался возле сарая — по-видимому, считали сидящую на крыше троицу более легкой добычей. Хотя были и другие — те, которые пошли скрестись в двери и окна коромыслян.

— Как думаете, местные нас завтра попросят вон? — поинтересовалась Видка, обращаясь к спавшей сидя Крошильде и к бодрствовавшему Йоке. Как ни странно, он почти не ощущал страха: то ли вчерашний случай оказал воздействие на восприятие местной нежити, то ли чувство дружеского плеча и поддержки не давали раскиснуть. Так что реакция коромыслян на то, что они пробудили кладбищенские кости, пугала его больше, чем сами восставшие.

— Да щаз! — ответила Видка, зевнув в кулачок. — Вцепятся в нас, как Святой Кокосий в онучи и будут терпеть до тех пор, пока мы не избавим их деревню от беды.

— Но завтра предпоследний день полнолуния, — предупредил Йока. Его не радовала перспектива задержаться в пути на неопределенное количество дней. Этак они Тыквинку не раньше следующей зимы раздобудут, если, конечно, Октан не опередит их.

— Надеюсь, что до послезавтра управимся, — Видка ободряюще улыбнулась и запустила файерболом в слишком резвого утопленника, зацепившегося за свес крыши.

К счастью, прогноз Огневушки оправдался. На следующее утро жители хоть и косились на них, но никто и слова поперек не сказал. Друзья тот час же воспользовались гостеприимством старосты: напросились на завтрак, а затем дрыхли до обеда. И только потом, наскоро перекусив хлебом и морсом, пошли к берегу, проверять контур. Контур был на месте и, казалось, совсем не помешал утопленникам покинуть место обитания. А на кладбище при взгляде на передвинутые валуны и взрыхленную землю брала оторопь.

— Кому сказать, что вместо помощи с утопленниками мы еще и кладбищенских подключили к истреблению деревни — точно из академии попрут, — сглотнув, констатировала Видка.

— Не ошибается тот, кто ничего не делает, — при свете дня Йока был настроен более оптимистично. — Давайте расспросим, нет ли здесь каких закоренелых врагов? Эти точно не пасуют ни перед черной магией, ни перед легким, а иногда и тяжелым, членовредительством.

— Тогда я знаю, кто нам поможет! — обрадовалась Видка и повела их прямиком ко второй от края избушке, в которой жила сгорбленная, но вполне еще энергичная старушка Брюква. В отличие от большинства коромыслян старушка была весьма общительной, так что через десять минут разговора наметились первая пара закоренелых врагов: дед Лаврентий и дед Терентий.

Друзья тот час же поспешили нанести визит Лаврентию и как бы между делом поинтересовались историей деревни. Не залеплять же ему сразу в лоб 'Дед, ты случаем магию против своего закоренелого врага не применял?'

Лузгавший семечки подсолнечника Лаврентий, хоть и нехотя, а все же рассказал им, что примерно на месте Коромысла когда-то стояло смытое водой древнее поселение. Но никогда кости мертвых не беспокоили живых.

— Однако ж как только в Коромысло вернулся младший сын деда Терентия, пару месяцев назад это случилось, если не путаю... Так с его возвращением нежить и разгулялась. — Это явно был толстый намек на то, что в бедах Коромысла виновата родня Терентия. Друзья многозначительно переглянулись и поспешили откланяться, предварительно расспросив, как пройти к избе деда Терентия.

Терентий сидел на лавочке и, лузгая тыквенные семечки, грелся на солнце. Друзья поприветствовали Терентия и дабы не терять времени даром поинтересовались о правдивости слухов про младшего сына и восставших утопленниках.

— Знаю кто слухи те распускает и житья деревне не дает! Лаврентий, старый жмаханный нанай! Он всегда меня оговорить пытался, потому как завидует сильно. У него жена красивая, а у меня красивая и умная, у него сын и дочка, а у меня два сына и две дочки. У него амбарчик. А у меня амбарчик и тепличка. У него...

— А-а-а! Хватит! — не выдержал Йока. — Мы поняли. Спасибо.

Друзья поспешили к Лаврентию.

— Знаете, — откашлявшись, начала Видка, а потом разом выдала: — мы думаем, что вы причастны к восставшим утопленникам. Терентий все рассказал нам.

Она снова прочистила горло и пересказала претензии Терентия. После услышанного Лаврентий аж изменился в лице и вскочил со скамейки.

— Чего?! — гневно воскликнул он. — В каком месте у него жена умная? Оба сына шалопутные. Жил у нас раньше мельник, так его сынок с шалопутным сынком мельника связался. Банду сколотили, то ли в город подались, то ли на большаках грабежом занимались. Так что считайте, что сын у него один. А вторая дочка маленькая — не считается она.

Йока не удержался, ухмыльнулся:

— Интересные стариканы.

— Надоело их слушать, — шепнула Видка, устало возведя глаза к небу. — Пойду я отсюда. Встретимся у сарая.

Йока кивнул, у него и самого начинала трещать голова от этих непримиримых врагов.

— А тепличка его того и гляди развалится. Так и скажи ему, — продолжал Лаврентий.

— А не надо ничего говорить! Я и так все слышал! — сбоку прозвучал ехидный голос Терентия. — Жабоед ты, ныканый! Только и умеешь поклепы на честных людей наводить!

— Кто?! Чего приперся?

— То и приперся, что это все поклеп и тухлая ботва! — продолжал дед, опираясь на изрезанный узорами посох. — Ты чего на моих сыновей наговариваешь?!

— Что, правда глаза колет?

— Да ты просто обзавидовался моей силушке богатырской.

— В каком месте твоя силушка богатырская? В луженой глотке? — со скепсисом вопрошал Лаврентий.

— Бери ниже! Дочка младшая у меня маленькая. Это та, которая не считается! Смекаешь, в чем сила моя?

— Да ты ее у цыган спёр!

— Сейчас я покажу тебе 'цыган'! — Терентий пошел на врага с посохом.

Лаврентий проворным движением схватил свой посох и оказал врагу достойный отпор. На драку сбежались местные. Дети визжали от восторга, женщины призывали стариков прекратить драку, мужчины делали ставки.

— Пошли отсюда! — Йока махнул рукой Кроше. — Не хочу на эти баталии смотреть. Сдается мне, что ни тот, ни другой не признается в применении магии. Зато обвинять друг друга они горазды.

Видка вернулась не скоро. Йока и Крошильда успели еще раз сходить на место сосредоточения нежити, заглянуть на кладбище и стереть контур (стирала Крошильда под чутким руководством Горемыки).

— Чего я узнала! — громким шепотом оповестила запыхавшаяся от бега Видка.

— Опять подслушивала? — ухмыльнулся Горемыка.

— Я девушка, у меня могут быть свои маленькие слабости, — огрызнулась Огневушка. — Лучше спасибо сказал бы!

— За что?

— Оказывается, та рыжая Ненаглядка — внебрачная дочка графа... как его называли?.. Дрища! Я мимо избушки старосты проходила, а у него окна раскрыты, ну я за кустами спряталась, а там такой паук страшный сидел...