Самый невезучий маг

— Там еще домовой иногда появляется, — предупредила хозяйка. — Вы его не злите понапрасну, а то он дедушка вспыльчивый. Вспыльчивый и отходчивый.

Йока пожал плечами. Ему было все равно. Главное, чтобы наличествовала крыша над головой и, чтобы покормили, а на следующий день можно к обозу прицепиться. Глядишь, путешествие быстрее пойдет.

Время перевалило за полдень, немного отдохнув и перекусив сочащимися маслом лепешками, путники решили пройтись по городскому рынку, дабы прикупить долгоиграющих съестных запасов. Теперь, когда с ними путешествовала Крошильда, можно было не опасаться перегруза. Хотя, с другой стороны, и порцию она съедала двойную. Но в любом случае это не отменяло посещения рынка.

Узкие улочки, пропахшие пыльной мешковиной, овечьей шерстью и гнилой картошкой, словно струились каменными ручьями, сливаясь с главной торговой площадью. Видка успела подслушать, что в городе есть еще одна площадь — для оглашения указов, официальных торжеств и казней.

— Может быть, посмотрим на нее, — сказал Йока и добавил: — если время останется.

Огневушка кивнула и вновь отстала. Она обожала городские толпы. Уж теперь-то ей можно было вдоволь подслушивать чужие разговоры и никому даже в голову не пришло бы сделать ей замечание. Мало ли кто шел по тому же маршруту, все-таки это город, а не безлюдная проселочная дорога. Горемыка старался одергивать Видку, всерьез опасаясь того, что она может потеряться. Но та лишь беспечно отмахивалась, резонно возражая, что уж она-то не маленькая и в случае чего догадается вернуться обратно на постоялый двор. Так она и носилась то вперед, то отставала, и подобным поведением напоминала любимого пса Йоки, который был у того в детстве. Йока косился на топавшую рядом Крошильду и отмалчивался, не зная о чем говорить с косноязычной огрихой, больше похожей на мужчину, нежели на женщину. Особенно шокировали ее редкие, пробивающиеся над верхней губой черные волосики. Впрочем, он где-то читал, что у огров так принято: чем гуще растительность на лице — тем отважнее воин. А уж гендерного различия в воинах они не признавали.

— А что я подсл... услышала! — Видка так же внезапно объявлялась, как и исчезала. — Срочно! Вот прям срочно! Ищите столбы и доски с объявлениями! Умоляю-ю-ю!

— Да ты хоть объясни толком... — начал Йока, но Огневушка не дослушала и, издав победный клич, припустила к видневшейся в конце улицы доске объявлений. Молчаливая Крошильда, конечно же, не отставала.

— Смотри, смотри! Слухи оказались правдой! — воскликнула Видка, потыкав пальчиком в крайнее объявление, кривовато закреплённое на доске. От переполнявших чувств Огневушка принялась исполнять замысловатый танец вокруг доски.

— 'Мо-ло-дой мат-рос и-щет де-ва... де-ву без внеш-них дан-ных... Час-то бы-ва-ю в пла-ва-нии... Спра... спра-сить Ри-ка', — прочитала Крошильда и устремила взор на пляшущую Видку. В ее маленьких близко посаженных глазках читалось недоумение.

— Нет, Кроша, это не то, — улыбнулся Йока и указал на правильное объявление, гласившее: 'Только три дня и только в достойнейшем граде Киринь состоится выступление диволюдьей группы 'Дрож жнёт рожь'. На торговой площади с заходом солнца. Вход свободный, плата свободная. Просьба оставить оружие дома'.

В конце объявления был пририсован ржаной колос.

— 'Вошь жрёт рожь' красыва дивы, — немного смущенно изрекла огриха, повозив по мощеной дороге мысом сапога, и поспешно добавила: — Йока тожа красыва.

'В который раз оправдываю свое прозвище, — вздохнув, подумал Йока. — И угораздило же эту огриху! Куда только ее родители смотрят? Ужас какой-то! Почему не Астра? Почему она тут стоит и смотрит на меня, будто я медом обмазан?! Эх!'

Конечно же, он считал, что сравнивать его с дивьими людьми — обижать последних. Диволюди, как их именовали в просторечье, были необычайно красивыми. Они не имели определенного места жительства и проводили жизнь в бесконечных путешествиях, зарабатывая творчеством. Художники и музыканты из них получались первосортные. Но, насколько было известно Йоке, в обожаемой Видкой группе менестрелей наличествовали не только диволюди, но и самые обыкновенные представители человеческой расы.

— Скажи, что мы пойдем на концерт! Скажи! — К Йоке подбежала запыхавшаяся от безумного танца Видка.

— Конечно пойдем, — он покровительственно улыбнулся. Зная Видку, она все равно сбежит на концерт своей любимой группы, даже если ее запереть за семью замками. Поэтому лучше согласиться, чтобы сохранить себе и остальным чуток нервов, да он и сам не прочь развеется. В академии на развлечения кунов не было, так хоть сейчас воспользуется возможностью. И вообще неизвестно, чем закончится их путешествие? Нужно наслаждаться каждым моментом...

— Ой, а почему у тебя глаза потемнели? Ты расстроился, да? Или злишься, — заметила глазастая Видка.

— Да так, подумалось, — отмахнулся он, пряча взгляд. — Не обращай внимание. Пойдем, закупим продуктов, поедим и вернемся. Они ведь на торговой площади выступать будут, а нам как раз туда. Ты только ответь сперва, почему название группы с ошибкой написано? 'Дрож' с мягким знаком пишется.

— Ты меня совсем не слушаешь! — возмутилась Видка. — Я тебе сто раз раньше говорила, что это не 'Дрожь', которая 'трясучка', это Дрож, основатель их группы. Раньше в полях работал.

'Как он круто сферу деятельности поменял, — подумал Горемыка. — Но, с другой стороны, в поле часто поют, чтобы дело быстрее спорилось. Наверное, там ему и пришла в голову мысль о создании группы'.

Они походили по площади, прицениваясь к товарам. Торговцы были вполне дружелюбными и сговорчивыми, особенно при виде Крошильды с зачехленной секирой (в городе разрешалось носить только зачехленное оружие). По-видимому, они принимал троицу за слуг какого-нибудь уважаемого господина, распорядившегося закупить провизии в дорогу. Впрочем, никто из торговцев не пялился слишком откровенно, все-таки это был портовый город и народу здесь было разных мастей и рас. Отоварившись соленой рыбой, вяленым мясом, крупами и сухарями, друзья отправились обратно на постоялый двор.

— Зачем ты там на сеновале будешь отираться? — спросила Видка, отомкнув дверь от комнаты ключом и пропуская вперед себя груженую крупами Крошильду. — Слышишь, Йока? Лесные бабайки с ними, с хозяевами! Я лягу с Крошей, а тебе свой матрас уступлю.

— Кроша хотеть с Йока! — встрепенулась огриха.

— Э... — Горемыка осмотрел комнату, которую и комнатой-то можно было назвать с натяжкой. Так — каморка. А уж с габаритами огрихи — и подавно. — Нет, я лучше на сеновале. И не так пыльно и не так... душно. Я уверен, что вы и без меня здесь неплохо устроитесь.

Огневушка хихикнула, запоздало поняв причину отказа.

— Когда наша ходить на диволюдь? — спросила Кроша, с глухим со зловещим шлепком опустившись на свое спальное место.

— После того, как поедим, — повторил Йока. — Давайте сейчас закажем что-нибудь, пока не настало время ужина и не набилось народу.

— Правильно! — поддержала его идею Видка. — Поедим сейчас, потому что после концерта мне кусок в горло не полезет.

Насчет толпы народа за ужином Йока оказался неправ. Таверна при постоялом дворе уже была битком набита. Кажется, здесь не сколько ели, сколько коротали время моряки и торговцы. Йока уж и не надеялся найти свободный стол, пока его не окликнула хозяйка, выглянувшая из подсобки.

— Садись тутова, — простодушно сказала она, указав на стол, расположившийся напротив входа в подсобку. За столом сидела компания юнцов, младше Йоки лет на пять. Судя по пустым щербатым мискам, они уже давно поели и теперь просто чесали языками. Хозяйка деловито замахнулась полотенцем и дети поспешили освободить стол.

— Двое из них мои внучатые племянники, — пояснила хозяйка, выпростав перст и поочередно тыкнув им в спину двоих худых парнишек, направлявшихся к выходу. — На концерт дивьих людей приехали.

— Вот здорово! Значит, не мы одни! — весело отозвалась подошедшая к столу Видка.

— Ну выбирайте, что ли? — поторопила хозяйка, подхватив миску, едва не слетевшую со стола, стараниями неуклюжей Кроши.

— А что есть? — живо поинтересовался Йокрунд.

Так как город располагался на берегу моря, основной костяк предлагаемых в меню блюд был рыбным. Но Йока и не думал привередничать, потому что любил рыбу больше чем мясо. Друзья заказали ухи и сковородку рыбы с вареной картошкой. Пучок редиса прилагался к рыбе бесплатно. Из напитков взяли сбитень. Кроше, естественно, брали двойную порцию.

Пока хозяйка отлучилась в подсобку за едой для дорогих постояльцев, Йока и его спутницы с интересом осматривали таверну. Никто из них раньше не был в Кирине. Поэтому всем была любопытно все, включая детали интерьера 'Удобного котла'. Йока за всю свою жизнь побывал лишь в нескольких тавернах и с точностью мог сказать, что 'Удобный котел' отличался от тех, которые он видел. Прежде всего тем, что столы здесь стояли плотнее, а потолок был тщательно отмыт от копоти. На стенах, вне досягаемости постояльцев, почти на уровне потолка, были развешены муляжи рыбьих тушек. Понятное дело, ненастоящих. На настоящую рыбину была похожа всего лишь одна представительница коллекции, остальные же были сделаны из глины, иные из камня, а одна — вырезанная из дерева. Да так искусно, что чешуйки были детализированными и выпуклыми. Посетители здесь были как везде: довольно разношерстный народ. Гуделки вперемешку с зеленушками, два арахнида-моряка, судя по одежде, и даже один хмурый банник. Последние обычно предпочитали избегать чьего-либо общества, но иногда желание выпить пива пересиливало желание побыть в одиночестве и банники на короткое время меняли приоритеты. В таверне пахло пережаренной рыбой вперемешку со свежим огурцом. Это также прибавляло таверне собственного шарма, потому что в других обычно пахло тушеной капустой и кислым пивом.

— Рыбье ухо вкусна, — изрекла Кроша, принюхавшись к исходящему паром вареву, когда хозяйка поставила перед ней двойную порцию ухи в самой большой миске, изначально предназначавшейся для салатов. Огры редко захаживали в Киринь, ибо в большинстве своем не любили соленую воду и не умели плавать, поэтому хозяйка смотрела на Крошу чаще, чем на остальных.

— Действительно, вкусно, — одобрила Видка. Йока знал, что она не любила супы и похлебки, но в походных условиях ей пришлось смириться с тем, что есть.

Кроша смела свою порцию за один присест и ждала друзей, медленно пережевывая ломоть лежалого хлеба, которого в таверне, как и в столовой академии, водилось в достатке. Иногда в голову Йоке закрадывалось подозрение, что любой общепит в сговоре с пекарями и последние сбывают общепиту залежалый товар по самой низкой цене.

— А сейчас вперед на торговую площадь! — скомандовала Видка, допив сбитень.

— Давай позже, — Йока не разделял ее энтузиазма. — До заката еще далеко. Можно полежать, отдохнуть.

— Лежать после того, как поел вредно! — безапелляционно заявила Огневушка.

Горемыка отодвинул пустую миску на середину стола, потянулся и встал.

— Ладно, пойдем.

Кроша запихнула в рот последний кусок хлеба, громко шмыгнула носом и поднялась, готовая следовать за друзьями.

Памятуя о просьбе не брать на концерт оружие, троица сгрузила мечи и секиру в снятой комнате и отправилась в дорогу. По пути Видка вновь несколько раз отстала, а после похвасталась уловом: сорванным со столба объявлением, приглашающим на концерт.

— Зачем он тебе? — недоумевал Йокрунд.

— На память оставлю, — Видка расплылась в широкой и глупой улыбке, прижав немного помятое объявление к груди. — Они такие интересные, загадочные и красивые. У лютниста Словозуда есть белый шрам на все левое плечо. Как будто ему кожу опалило. Наверняка загадочная история с драконом! Они же путешествуют!

— Может, он просто на привале в костер по пьяни свалился? — усмехнувшись, предположил Йока.

— Да ну тебя! — Видка надула губы. — Ты специально дразнишься! — она остановилась и вновь расплылась в улыбке: — А знаешь, что я подумала? Ведь теперь мы как они — такие же путешественники! Кроша, ну ты хоть не молчи! Кто тебе больше всего нравится?

Крошильда едва не споткнулась от подобного вопроса.

— Ы-ы-ы! — протянула она, высморкалась в тряпицу, а затем ответила: — Кроша нравят Йока.

— Да это мы уже поняли, — хихикнула Видка. — А из 'Рожиков' кто нравится?

— Йока.

— Эх!.. — Видка осознала, что поиск единомышленницы не увенчался успехом и отстала от шмыгающей носом Крошильды.

На площади пока еще не было слишком людно. Торговцы уже свернули свои лавки, а команда городских чистильщиков занималась уборкой площади. Со стороны помоста раздавался стук молотков — это городские рабочие закрепляли помост на случай, если зрители вздумают утащить городскую собственность вместе с дивьими людьми. Помост был увит каким-то ползучим растением похожим на плющ, но с маленькими завязями бутонов.

Время от времени Видка повизгивала от предвкушения и просила спутников никуда не уходить с того места, на котором они стояли.

— Это самое стратегически выгодное место на любом представлении, — объясняла она.

— И какая у тебя стратегия? — смеясь про себя, спросил Йока.

— Потом поймешь, — ответила она, задорно улыбнувшись.

— Эй, огр! — окликнул вдруг один из рабочих, и помахал рукой Кроше: — Подойди поближе! Будь мужчиной — подсоби. Сам видишь, что для нашего человеческого роста высоковато.

Кроша сначала не поняла, что слова адресованы именно ей, но когда мужчина вновь окликнул ее: 'Эй, огр! Оглох, что ли?' все встало на свои места.

— Кроша не мальчик, Кроша — она! — выпятив мощную грудь, заявила она. А затем принялась шумно сморкаться в тряпицу.

— Да кто ж вас разберет в такой одежде! — буркнул рабочий. На этот раз тише. — С вашей одежкой разве поймешь кто перед тобой?

Видка хихикала, а Кроша сморкалась и ворчала до тех пор, пока не начал прибывать народ. Йока посмотрел по сторонам — кажется, дивьи люди были весьма популярны среди местных.

Солнце закатывалось, и площадь окрасилась в закатные цвета. Видка действительно выбрала самое выгодное для обозрения место: все как на ладони, даже щербинки на досках рассмотреть можно.

— Идут! — восторженно шепнула Видка, ткнув пальцем в выходящих на помост дивьих людей, при виде которых толпа разразилась криками одобрения.

Дивьи люди действительно обладали ослепительной красотой: статные, улыбчивые красавцы и красавицы. Впрочем, как подметил Йока, в группе менестрелей присутствовало несколько представителей человеческой расы. На девушках, коих в группе было двое, красовались пестрые наряды. Одна держала в руках флейту, вторая — дудочку. Здесь же было два лютниста, один парень с барабаном, парень с бубнами и завершал процессию парень с лирой. Музыканты улыбались, приветственно махали зрителям и настраивали инструменты. Пока что концерт напоминал какофонию нестройных звуков. Наконец на сцену вышел вокалист, юноша с короткими волнистыми волосами. При виде его женская часть толпы разразилась полными обожания криками. Поверх светлой куртки и узковатых штанов на нем был темно-серый плащ, и от внимания Йоки не ускользнуло то, что подол плаща испачкан дорожной пылью. Вокалист взмахнул тонкой рукой и площадь наполнили полные гармонии звуки. Музыка менестрелей действительно оказалась прекрасной и чарующей, а голос певца был сильным и мелодичным.