Записки принцессы. Невеста для демона

— Да-да, конечно. Я вас оставлю...

— Не стоит. — Я приблизилась к дивану, глянула на родительницу. — Мама, ты мне ничего сказать не хочешь?

Мама одарила меня внимательным, напряженным взглядом, явно ища подвох в словах дочери.

— Что именно я должна сказать тебе, Лина? Как мне показалось в театре, твой... — Жемма негромко, предупреждающе кашлянула, мамуля запнулась и от оскорблений в адрес Трея воздержалась, — лорд Филлбрайт выразилсяболее чем ясно. Мне нечего добавить к его скандальному заявлению. Если таково твоё решение и твой выбор... хотя я и не уверена, что это полностью твоё решение.

Княгиня укоризненно покосилась на мою родительницу.

— Речь не о Трее, мам. — По крайней мере, с мамой я точно не буду обсуждать участие демона в этом "заговоре". — Речь обо мне. И о том, что вы с папой скрыли от меня.

В маминых глазах мелькнуло подозрение. Догадалась?

— Вы с папой планировали когда-нибудь рассказать мне, кто я такая на самом деле? Вернее, что я такое? Или сочли, что раз мне всё равно выходить за наследника Лиры, то не стоит забивать будущей королеве голову всякой ерундой? Надеялись, что оно как-то само рассосется со временем? Широко известно, что с годами дар без развития и использования атрофируется, только, мамуль, чем выше исходный уровень, тем больше шансов, что дар не завянет, как те розы из первого букета князя, а обернется поздним всплеском. Ты хоть представляешь себе, каково проснуться утром, выпить чашечку кофе и узнать, что у тебя первый уровень, что ты можешь представлять угрозу, что за тобой могут охотиться? Что ты можешь оказаться товаром?! — Кажется, говорила я всё громче и громче и с нотками пробивающейся истерики и обиды.

Мама сделала глоток чая, поставила фарфоровую чашечку на столик перед диваном и вновь взглянула на меня.

— Лина, искренне надеюсь, что ты никогда не узнаешь, каково проснуться утром и услышать, что твоя дочь не просто одарена, но источник огромной силы. Что твоё любимое дитя подобно спящему вулкану.

— К вам приезжали из Департамента? — уточнила Жемма.

— Приезжали, — устало подтвердила мама. — Они и рассказали нам подробно о возможном будущем нашей дочери. Лина, мы не хотели терять тебя, не хотели, чтобы эти люди забрали тебя неизвестно куда, возможно, в другой мир. Не хотели, чтобы ты подвергалась опасности из-за особенностей своего дара, жила чужой жизнью. Поэтому мы отказались от предложения Департамента. Твой отец настоял, чтобы тебя всё равно приняли в учебный корпус Лиры, но ни под каким видом не упоминали, как ты отличаешься от других адептов.

Странно. Во время учебы я даже внимания на эти самые отличия не обращала. Мне говорили, что так и должно быть, это просто своеобразный выверт моего дара, ну, как человек с глазами разного цвета, например, и я верила. Да что я — мои друзья, мои сокурсники тоже верили, никто ничему не удивлялся.

— Мама, — я глубоко вздохнула, сморгнула слезы, — я люблю папу, мне очень его не хватает, но... но порой я ненавижу его за эти решения во имя нашего блага. Вы нас любили, ты нас любишь, но, харр побери, вы оба столько делали ради того, чтобы мы следовали вашим представлениям о нашем будущем! Чтобы не дай боги в наших жизнях сложилось что-то иначе, чтобы мы сами выбрали свой путь. Лучше нам с Ричардом считать родную сестру дорогостоящей куртизанкой, чем знать, что Гейл побывала во всех физических мирах, видела столько всего, участвовала в стольких приключениях. Лучше правдами и неправдами выжить Еву из Флорансии и из жизни Ричарда, чем признать, что без Евы на троне нашей страны до сих пор сидел бы узурпатор и что Ева и Ричард любят друг друга, несмотря на её не столь высокое происхождение и дар. Лучше скрывать правду о моей настоящей силе, чем учить ребенка жить с таким даром.

— Когда у тебя будут дети, ты поймешь меня и...

— Когда у меня будут дети, надеюсь, я не забуду, что они не только мои дети, но ещё и люди, личности со своей головой на плечах, что, вполне возможно, им предстоит разгребать последствия моих решений и что рано или поздно им придется жить без меня, — выпалила я и вышла из гостиной.

— Лина! — полетело мне в спину, однако я не оглянулась.

Замершая на пороге Морган посторонилась, пропуская меня, и мы вместе вернулись в холл.

— Вив... ой, то есть Ядвига дома? — обратилась я к терпеливо дожидавшемуся у двери дворецкому.

— Нет, миледи, княжна улетела в замок Его милости.

— Спасибо, — рассеянно пробормотала я.

— Я всегда полагала, что у нас семья со странностями, но чем больше я узнаю о твоей, тем сильнее убеждаюсь, что бывает и хуже, — заметила Морган.

Дворецкий распахнул перед нами дверь, и мы покинули дом. Не знаю, намерена ли мама и дальшепродолжать убеждать неразумную дочь в правоте родителей, однако пока у меня нет желания спорить с родительницей на данную тему. Да и вообще на любую. Боги, как же я устала от этих вечных недомолвок и тайн! Понимаю, что внутри королевских семей не бывает абсолютно гладких, прозрачных отношений и рано или поздно сталкиваешься с расчетом и секретами ближних своих, но чтобы настолько!

Возле "звезды" стоял Ларио и виновато смотрел на приближающихся нас, в частности, на меня. Я тоже удивилась. Живой и даже не помятый!

— Ты как здесь оказался? — озадаченно поинтересовалась я.

— Переместился, — объяснил горгул, помолчал и добавил: — Да, я сбежал, едва Трей отвлекся на призрачную леди.

Да-а, представляю, в какой ярости демон.

— Лина, я действительно не предполагал, всё так сложится. Я надеялся, что тебе известно немного больше, что Трей успел что-то тебе рассказать и, возможно, ты смогла бы пролить свет на поведение Тель. — Ларио вздохнул, поправил явно в спешке надетую шляпу. — Мне жаль.

— Лучше было спросить саму Этель, — откликнулась я.

— Не каждый день узнаешь, что твой друг — а Тель и Гейл единственные женщины в моём окружении, которых я могу и называю друзьями, — пустил постороннего в архив, дал свой код допуска и скрыл всё это от тебя.

— И что будем делать дальше? — полюбопытствовала Морган.

— Ты прав, надо выпить, — решила я.

— Не рано ли? — уточнила девушка.

— В корпусе отдельные личности начинали прямо с утра.

— По-моему, мы ещё не были представлены друг другу, прелестная леди... — наконец обратил Ларио внимание на мою подругу.

— Леди Морган Филлбрайт, сестра Трея, — с вежливой улыбкой представилась девушка.

— Канделарио Кресп, — в свою очередь назвался горгул. — Сестра, значит?

— Сводная, по матери.

— Ханна говорила, тут недалеко клуб есть, — припомнила я. — Бар вроде в полдень уже открывается. Пойдем туда тоску-печаль топить?

Морган лишь смиренно развела руками.

— После вас, леди, — пропустил нас вперед Ларио.

— — —

— Не, серьезно. Тебе, значит, можно хоть по континенту мотаться, хоть по всем мирам, в какие-то сомнительные авантюры ввязываться, девок портить... Ой, извини, Ли... — спохватилась Морган.

— Да ладно, — вяло отмахнулась я. — Ты продолжай, я же понимаю, что это только нам положено невинность до мужа блюсти, а мужикам, им-то всё можно. Они ого-го какие крутые самцы!

— Ну, значит, я Трею и говорю, почему я должна торчать безвылазно в этой дыре, я ж, между прочим, не молодею и отец с советниками хоть раз в полгода, но откопают какого-нибудь козла престарелого, готового взять меня в жены. Дорогой братец, говорю, не хочу жениться... ой, то есть замуж, хочу учиться!

— Вот-вот! И я тоже родителям нудила день и ночь, отпустите в корпус на учебу, ну пожа-алуйста! А Ирвин, он меня с семи моих лет ждет, ну подумаешь, ещё шесть годков потерпит. И вообще, до меня слухи доходили... только юным леди знать такого не положено, но я всё равно слышала... — Заговорщицки хихикнув, я придвинулась вплотную к подруге и понизила голос: — В общем, что Ирвин девушек не того... не любит.

— Вот прямо совсем не любит? — скептически уточнила Морган.

— Да не, любит. Лис он точно любит. А меня никто не любит...

Посиделки мы начали в пустом ещё баре. Затем, по мере появления в зале клуба других посетителей, как-то плавно переместились в один из разделенных занавесками закутков с низкими диванчиком, креслами и столиком. Сколько прошло времени, я не имела никакого понятия, считать бокалы прекратила сразу после второго коктейля, но телу и голове было очень-очень хорошо. Спокойно, расслаблено и легко. Только вот внезапно жалко себя стало. Никто не любит, все лишь воду мутят да о своих интересах пекутся...

— Леди! — В нашу обитель ввалился Ларио с очередной бутылкой в руке.

Верхнюю одежду мы оставили в гардеробе, однако в зале жарко и горгул успел снять сюртук и платок, сейчас валявшиеся на кресле, а жилет расстегнул.

— Ты же вроде в мужскую комнату ходил, — припомнила Морган.

— Ходил, — подтвердил Ларио и подошел к дивану. — А на обратном пути решил ещё прихватить. С вашего разрешения, леди, позвольте занять лучшее место. Посторонитесь-ка.

Мы послушно отодвинулись друг от друга, и горгул тяжело плюхнулся на диван между нами. С танцпола доносилась быстрая ритмичная музыка, наверняка уже и танцует кто-то. Сходить, что ли? Не-ет, жалко, вдруг никто танцевать со мной не будет, а одной скучно?

— Куда в тебя столько лезет? — посетовала Морган.

— Мне много надо выпить. Я не человек, на меня действует слабее.

— А меня никто не любит, — пожаловалась я.

— Линни, лапочка, я тебя люблю, — заверил Ларио, воюя с пробкой. — Но как младшую сестру моего друга.

— А поцелуй меня тогда. — Авось не так жалко и обидно будет. — Как сестру друга, а?

— Извини, Линни, но, сколько бы я ни выпил, целовать тебя я не стану. Я не самоубийца. Инстинкт самосохранения пьян, конечно, но пока ещё не умер.

— Ли?!

Я повернула голову на новый голос.

— Ханна! — обрадовалась я.

Девушка вошла в закуток, обвела каким-то ошарашенным взглядом нас, бокалы на столике и пустые бутылки под столиком. Странно, я думала, тут её удивить нечем...

— Ли, что ты... — Ханна покосилась на Морган. Я тоже. Подруга спала, положив голову на мягкий подлокотник дивана. — Что вы здесь делаете?

— Мне грустно, меня никто не хочет целовать, — поделилась я насущным.

— Мы там с ног сбились, вас обеих разыскивая! — почему-то раскричалась девушка. — Весь город облетели не по одному разу! Трей с ума сходит и предполагает худшее, мы, вообще-то, тоже!

— Тише ты, — шикнула я на княжну. — Морри разбудишь.

Ханна воздела очи к потолку и нахмурилась.

— Точно! На клубе же защита от поисковых заклинаний стоит, поэтому и не могли засечь. — Девушка оттянула воротник свитера и достала из-под одежды медальон на цепочке. — Рэйф, пригляди за ними, угу? Я Виви маякну, что нашлась пропажа. — Ханна вышла, а место княжны занял Рэйфилд.

— Это кто ещё такой? — поинтересовался Ларио, открыв бутылку.

— Лорд Рэйфилд Арнауд, к вашим услугам, — представился парень.

— Он кавалер Ханны, — добавила я.

— Ну что, ещё по одной? — предложил горгул.

— Наливай. — Я взяла со столика первый попавшийся пустой бокал. — Всё равно сейчас все сюда сбегутся, всё обломают, будут говорить, что нельзя столько пить... особенно леди... Леди не положено напиваться в этот... в хлам.

— Тогда за неправильных леди!

Мы с Ларио чокнулись, я пригубила содержимое бокала, не чувствуя вкуса. И спать как-то резко захотелось... Кто-то, кажется, Рэйфилд забрал из моей руки тару... потом окружающий мир расплылся... а я потанцевать хотела...

— ...Возвращайтесь домой, дальше мы сами справимся. Благодарю за помощь.

— А леди Файнелле что сказать?

— До встречи на зимнем балу.

— Хорошо, нет проблем. Пока-пока.

Голос Ханны исчез. А другой голос, такой знакомый, родной, остался или у меня опять видения?

По телу скользнули руки, осторожно подхватили, поднимая с насиженного места.

— Возьми Морган.

А-а, нет, не видения!

— Доверишь мне сестру?

И Кэйд здесь? Как занимательно-то...

— Тебе — доверю.

— А с ним что делать?

— Я свернул бы ему шею, а труп выбросил за городом, но, боюсь, сестра моей жены вряд ли простит мне убийство её безголового приятеля. Ничего, ему наверняка не впервой, так что разберется как-нибудь сам.

Глаза я всё-таки открыла. Правда, склонившееся ко мне лицо Трея упрямо расплывалось, но на самом деле это такие пустяки!

— Трей! — Я улыбнулась и обняла демона за шею. — А Ларио сказал, что любит меня, но как друга сестры... нет, не так... как сестру друга и потому не хочет целовать. Может, ты меня поцелуешь? Ты вку-усный...

— Утром всё обсудим, поцелуи в том числе, а сейчас домой. — Мужчина предпринял попытку надеть на меня куртку, однако я сцепила руки покрепче.

— Я не хочу домой, я хочу танцевать!

— Понятно, — вздохнул Трей и, оставив куртку на плечах, провел кончиками пальцев по моей щеке.

И что ему понятно, спрашивается?..

Глаза закрылись сами, и я погрузилась обратно в блаженный сон.

Глава 11

Боги, хоть бы оно не наступало!

Нет, всё понимаю, от него никуда не деться, оно неизбежно как... неизбежно, в общем. И оно наступило.

Утро. Страшное похмельное утро, вернувшее меня в годы учебы в корпусе. О-ох...

Голова раскалывалась, в горле пересохло и, кажется, для полноты картиныподташнивало. Солнечные лучи, смешивающиеся с весело потрескивающим огнем в камине, слишком яркие, аж глазам больно. Может, умереть и не мучиться?

Я сползла с подушки и попыталась засунуть под неё бедную страдающую голову в надежде задохнуться.

— Ли, что ты делаешь?

А что, не видно? Сдохнуть хочу!

— Ли. — Надежду на избавление от мук решительно сняли с моей головы. — От последствий ты под подушкой не спрячешься.

Я застонала и перевернулась на спину. Трей стоял возле кровати, умытый, одетый и причесанный, и сочувственно смотрел на меня. А я тут лохматая донельзя, с наверняка опухшей физиономией и в помявшейся нижней сорочке. Ну нельзя же быть таким идеальным рядом с похмельной адепткой!

— Тре-ей, — снова застонала я. — Уйди, пожалуйста.

— Нет, — возразил демон и положил подушку на место. — Не хочу, чтобы за время моего отсутствия к тебе опять кто-нибудь заявился с очередным откровением. Надо было взять тебя с собой на Адди.

— Дело не в этом. Просто ты... ты... — будто с обложки любовного романа, — а я... — среднестатистический адепт корпуса Лиры после хорошей попойки, — я ужасно выгляжу... и мне плохо...

Мужчина взял со столика возле кровати чашку и протянул мне.

— Выпей.

Я кое-как села, взяла чашку.

— Что это? — поинтересовалась я, с подозрением изучая густую бурую жидкость. Что-то не похоже на противопохмельное зелье.

— Бабушкин рецепт. Пей, не бойся, — ласково заверил Трей.

Сделала осторожный глоток. Ой-ё!

— Фу-у! Что это за мерзость?

— Ли, пей. Не вынуждай меня вливать его в тебя силой.

— Меня стошнит!

— Не стошнит.

Поверить не могу, что мы докатились до такой жизни. Насупившись, я принялась пить неопознанную гадость маленькими глотками. По вкусу, честно говоря, больше всего напоминало протухшую воду, разбавленную чем-то крайне горьким и тоже не шибко свежим. Демон пару минут строго наблюдал за мной, затем присел на край постели, поправил подушку под спиной и обнял меня за плечи, притягивая ближе к себе. Я придвинулась к мужчине, прижалась.