— Твой сын у нас и ты знаешь, что нужно сделать. Завтра ты увидишь его живым и здоровым или... это решать тебе.
— Да я тебя...
Привалов понял, что его уже никто не слышит и набрал номер снова. Стандартный ответ, 'абонент отключил аппарат или находится вне зоны доступа', взбесил его.
'Черт, черт, черт, — застучал он руками по рулю, — черт. Ребенка-то зачем трогать, ребенка... Я же вас порву, суки, голыми руками порву'.
Минут пять он матерился, стучал по рулю, выскакивал из машины и садился вновь. Когда немного остыл, стал соображать.
'Так, я знаю, кто это сделал и убью на хрен, всех убью. — Он глянул на часы — через два часа на службу. — Вот, суки, суки, суки... Утром убьют или отпустят'
Для себя Привалов старший все решил однозначно — сделает, что просят, а потом всех убьет, переловит поодиночке и зарежет.
Братва Гончара давно пользовалась его услугами, как старшего надзирателя по блоку в СИЗО — записку передать, деньги, телефон позвонить. Платили неплохо, а с наркотой он решил вопрос сразу — таскать не станет. Или так, или никак. Обе стороны все устраивало до сих пор. Но вчера его попросили ночью открыть две камеры, просто открыть и уйти. Он понимал, что никто не сбежит и прекрасно догадывался зачем все это. А что потом — найдут мертвого Соленого и спросят с него. Нет, он отказался категорически.
Стиснув зубы, взяв себя в руки, насколько это получалось, Привалов приехал домой. Позвонил жене на работу.
— Ты, Катя, Сашку домой не жди — у моего брата заночует. Утром после дежурства на рыбалку втроем поедем, к обеду или вечером вернемся, не беспокойся.
— Чего так спонтанно? Ну, ладно, одежду теплую не забудь взять. Дай-ка мне Сашу, пару слов ему скажу, чтобы ноги не намочил.
У Привалова екнуло сердце от испуга, но он сдержался и ответил спокойно:
— Катя, что я, маленький что ли, за собственным ребенком не усмотрю? Все, пока — мне еще к брату его забросить надо успеть. Пока, Катя.
Он явился на службу вовремя. Пока ехал, молил Бога лишь об одном, чтобы Катя брату не позвонила и не узнала, что Саши там нет.
Принимая пост, узнал, что Соленый в камере отсутствует, часа три назад увели в оперчасть.
— Зачем он сейчас кумовьям — толку-то с него никакого? — каким-то не своим голосом спросил Привалов коллегу.
— Не знаю, — ответил тот, — мне без разницы. Там, как я понял, кто-то из ментовки приехал, не официально — через кума с Соленым общается.
Оба махнули рукой, один сдал, другой принял дежурство, хотя так не полагалось. На вечерней проверке должны присутствовать все, но разве с Лобановским поспоришь. Кумовья увели, они и назад вернут, когда посчитают нужным. Позвонят ДПНСИ, тот и поставит галочку присутствия, доложит, что все зэки на месте.
Но Привалов все-таки доложил дежурному помощнику начальника СИЗО, ДПНСИ, как его называли кратко, что принял блок без Соленого.
— Знаю, знаю, — отмахнулся тот, — первый раз что ли лобановские опера так делают.
— Положено доложить...
— Да пошел ты... законник еще один нашелся, иди, блин, не мешай работать.
ДПНСИ занялся подсчетом зэков, все сходилось.
Привалов ушел к себе и явно занервничал. 'Что будет с сыном, что'? Ребенка обещали отпустить завтра утром, значит, у них должна быть связь с камерой. Он открыл ее и вывел старшего в коридор, сообщил:
— Соленого нет, увели еще днем к Лобановскому.
— Знаю. Чего засуетился?
— Ты позвони, сообщи, кому надо, что я не могу просьбу выполнить — нет Соленого.
— Сами узнают.
— Ты позвони, прямо сейчас позвони или лично порву, до утра не доживешь, сука, — Привалов схватил зэка за грудки и так взглянул в глаза, что тот действительно испугался.
— Ладно, позвоню... псих какой-то...
Зэк отряхнулся и вошел в камеру. Через полчаса постучался в дверь, Привалов открыл.
— Просили передать, чтобы ты не ссал, сына уже домой повезли, но выводы ты должен сделать. Соленого на этап через три дня отправляют, ты как раз днем дежуришь — вот и поможешь.
У Привалова зазвонил телефон, и он закрыл дверь камеры, звонила жена.
— Это что еще за игры, что такое, я тебя спрашиваю? — кричала в трубку она. — Открываю дверь, а там Сашка стоит и плачет. Ты как его к брату увез, что происходит, черт возьми?
— Катя, я...
— Нет, ты мне объясни, что происходи?
— Катя, я...
— Почему ребенок зареванный пришел, почему...
— Катя...
— Нет, ты объясни мне...
— Закрой рот, дура, — заорал, не сдержавшись, Привалов. — Закрой рот и слушай — ребенка успокой и уложи спать. Ни о чем не спрашивай, никому не звони. Утром приду — объясню.
— Нет, ты мне сейчас объясни. И почему это я дура? Этого я тебе не прощу...
Привалов отключил телефон. Набрал номер брата.
— Сережа, ты меня выслушай и не перебивай, — начал Привалов.
— Хорошо, слушаю, — ответил брат.
— Сегодня у школы Сашку похитили бандиты, но сейчас он уже дома, все в порядке. Я Катерине до этого сказал, что сына к тебе увез, чтобы завтра на рыбалку с утра сходить. Некогда объяснять было. Она меня по телефону уже задолбала, сейчас Сашку изведет вопросами и причитаниями, а узнает про похищение — еще и в ментовку позвонит. Короче, ты поезжай сейчас к ней, пусть она Сашку не достает и в ментовку не звонит, никому ничего говорить не надо. Утром приду с дежурства — решим, что дальше делать. Все понял, Сережа?
— Все понял, еду.
'Ну, слава богу, хоть кто-то что-то понял'. Привалов только сейчас обрадовался по-настоящему освобождению сына. А что делать с Соленым — время покажет.
Соленого привели в камеру утром, Привалов сдал смену и поехал домой. Больше никто его не видел ни живым, ни мертвым.
LIII глава
Гончар, обычно, заказывал девочек днем, чаще в обед. Вернее, этим занимался его старший личный охранник. Иногда и он сам бросал взгляд на девочек в ресторане, тогда его люди делали предложение и частенько увозили их с собой.
Пока проверит доверенный гинеколог, сделает экспресс-анализ на наличие венерических болезней, как раз и вечер наступит. Как правило, приглашал двух-трех девушек и не потому, что был силен в сексе, а потому, что получал большее удовольствие. Что чувствуют девчонки — плевать, им платят и этого достаточно.
Сегодня — день особенный, Соленый мертв и можно отдохнуть по полной. Наконец-то оборвалась тонкая волосяная нить, и дамоклов меч упал мимо. Больше не угнетало ничто. Братва хоть и шепталась недовольно по уголкам за коронацию петушка, но открыто претензий предъявить не могла. Он сам выявил и рассчитался. Помогла и сила — такого, как Веревка, грохнули бы молча, хоть и в законе. И Гончар это понимал прекрасно.
Он объявил начальнику охраны, что сегодня отдохнет дома и не поедет обедать в ресторан.
— Есть свеженькие дамы, — отрапортовал охранник, — одна мулаточка, смесь негроидной расы с белой. Совсем не черная, каштановая скорее. Латиночка и грудастая, но не толстая хохлушка.
— Две?
Начальник охраны понял, что нужно пригласить еще и 'старую' русскую девчонку. Гончар последнее время постоянно общался с ней и двумя или одной новенькой. Запал на эту девку, но все-таки никогда с ней одной не общался.
— И еще — вызови ко мне Белого, прямо сейчас.
— Он здесь, только что приехал.
— Зачем?
— Не знаю, еще не успел сказать.
— Ладно, зови.
Гончар закурил сигарету и потянулся за коньяком. Но решил все-таки повременить со спиртным — лучше оценить девочек трезвым взглядом, а потом уж и выпить.
— Ты че приперся? — напрямую спросил он.
— Хотел насчет дубака поговорить, — объяснил Белый.
— А че о нем говорить? Я только не понимаю — зачем ты его грохнул? Он же Соленого не трогал.
— Вот об этом и хотел поговорить. Сына мы его взяли, но потом отпустили и в назидание на будущее, я все-таки решил замочить его. Поджидал утром у СИЗО, а потом смотрю — за ним хвост. Тот мужик электрошокером его и в багажник. Увез на реку, привязал несколько кирпичей и утопил, видимо, еще живого. На всякий случай я на телефончик все заснял — а вдруг пригодится.
— Вот так дела... А что за мужик?
— Не знаю, еще не успел выяснить. Он лицо не особо светил, но номер машины хорошо виден. Установим.
— Показывай, — бросил Гончар и ткнул пальцем в компьютер.
Пока Белый заводил видео с телефона на комп, Гончар размышлял, но ни к какому выводу не пришел. Кто еще мог охотиться за надзирателем? Но, посмотрев видео, сразу все понял. Велел Белому стереть запись с телефона и все забыть напрочь.
— Ты молодец, правильно себя вел. — Продолжил мысль Гончар. — Я скоро в сауну пойду, ты можешь присоединиться. Только охране скажи, чтобы девок тебе пригласили, чтобы на моих не пялиться. Или сам приглашай, если хочешь кого. Все, иди, через час в сауне.
Белый ушел, а Гончар довольно потер руками. 'Классно, теперь и компроматик свеженький есть, не старье. Теперь не выкрутится, не соскочит с крючка, падла'. Он набрал номер Строителя.
— Привет. Тут одно видео посмотрел... как ты с утреца на речке плавал.
— Привет, — без эмоций ответил Строитель. — И я посмотрел про твою правую руку с сынком одним. А на флакончике только твои отпечатки.
— Приятно иметь дело со здравомыслящим человеком, — ответил спокойно Гончар и положил трубку.
И потом уже точно взбесился. 'Вот сука... падла... сука... Отпечатки, гад, сохранил'. Он понимал, что яд идентифицируют по составу, и он окажется таким же, как в переданном флаконе. 'Это же надо — так лохануться, — продолжал беситься Гончар, — это же надо... и дубака убрал, чтобы на нас подумали'.
Он налил коньяк в бокал и выпил залпом, немного успокоился и пошел в сауну.
Эксперты установили, что Соленый отравлен ядом, но время принятия точно определить не смогли. Разбег времени составлял часов пять-шесть. Под подозрение попал, в том числе, и Привалов, особенно потому, что исчез. Привалов — главная версия у полицейских и следственного комитета. Но все-таки версия. Полицейские опера работали и по Гончару. Очень скоро они установили факт похищения ребенка Привалова неизвестными лицами. Версия выстраивалась стройно. Соленый, прежде всего, мешал сейчас Гончару, самого могли убить за коронование петуха. Его люди, похищением Саши Привалова, заставили старшего дать яд Соленому и сразу же отпустили ребенка. Самого потом отправили за границу, а, вероятнее всего, просто убили. Надо искать труп Привалова старшего и полицейские искали, но пока без результата. В тему и показания брата Привалова о последнем звонке, но прямых улик и фактов, указывающих на Гончара или его людей, не находилось.
Оракул, естественно, знал все и рассуждал по-своему. Он не обращал внимания, если воры грызлись между собой, убивали друг друга посредством наемников. Но простить Строителю убийство Привалова он не мог, не хотел и не имел права.
Следственный комитет получил пленку, заснятую Белым и Строителя арестовали. Все его показания на Гончара — отпечатки пальцев на флаконе с ядом, похищение Белым Саши Привалова, и даже старые дела, по которым все сроки истекли, в ходе следствия не нашли подтверждения. Не оказалось ни отпечатков, ни фотопленки с похищением ребенка и следствие пришло к однозначному выводу — с Гончаром подстава. Версия Строителя, что он выполнил воровской заказ, не подтверждалась фактами, так и осталась версией. Следствие и суд остались в неведение об истинных причинах убийства надзирателя Привалова. Но факт — есть факт. Строитель осужден на десять лет строгого режима. И Оракул остался доволен — такая мразь, как Строитель, а по настоящей фамилии Токарев, начальник полицейского УСБ, наказан. И вряд ли тот же Гончар, перетрусивший во время следствия, так и не понявший, куда исчезли некоторые факты, оставит его в покое на зоне. Но это Оракула уже не интересовало.
LIV глава
Осень... Золото, рубины и вечные изумруды... Они особенные запахом, материалом и восприятием. Осень... Пора увядания и расцвета Музы. Как зрелость, накопившая опыт, разум и интеллект.
Осень открывает другие поры чувства, понуждает задуматься, притормаживая вожделение, свойственное весне. Это любовь женщины и мужчины, а не девушки и юноши, без омута и водоворотов страсти, с глубиной чувств и колером восприятий.
Ирине хотелось погулять с мужем по лесной тропинке, засыпанной листьями, просто погулять, прижаться к нему и почувствовать всю прелесть осени.
Но Николай последнее время много работал, это чувствовалось сразу, и она старалась не отвлекать его пространными беседами и прогулками.
— Коля, ты с Бортовым провел полдня, даже обедали без меня. Я понимаю — важные разговоры... Может, что-то случилось? — задала вопрос Ирина.
— Случилось? Ничего не случилось. С чего ты взяла?
— Не знаю, — пожала Ирина плечами, — не знаю. Какое-то чувство, что что-то зреет. И почему вокруг тебя все время ФСБ крутится? То Суманеев, то Бортовой и я ни разу не видела военных, министра обороны, например, или начальника генштаба?
— Хороший вопрос, милая, — Николай улыбнулся. — Если хочешь — познакомлю. Хоть и сам не знаком еще, но познакомимся вместе.
— Коля, не отшучивайся, пожалуйста, — насупилась Ирина.
— Когда я предложил свои возможности государству, — в задумчивости отвечал он, — то понял, что без ФСБ не обойтись. Они изначально все проверят и вывернут биографию наизнанку. А зачем мне лишние глаза, уши и рты? Чем меньше людей знают — тем лучше. Армейская контрразведка, так называемые особые отделы, все равно оперативно подчиняются ФСБэшникам. Вот я и вышел на них, а они уже сами или посредством Президента решают необходимые вопросы. Любое конструкторское бюро или подразделение само предлагает свою новую продукцию военным. Или наоборот — военные делают заказ. Например, нужен такой-то танк или самолет с такими-то характеристиками. И КБ работают, выполняют заказ, создают нужное, а иногда и лучшее. Я действительно не работаю напрямую с военными, я опережаю их заказы в разы. Например, заказал царь карету, а ему лимузин современный подают. Он и заказать-то его не смог бы, потому, как и во сне такого не видел. Вот, — Николай улыбнулся, — примерно так, Ирина.
— Значит, военные просят карету, а ты им лимузин подаешь?
— Да, образно говоря, так и есть. Я делаю то, что во снах и грезах не виделось, но военные это имеют. Недавно сделал одну новинку — Бортовой спросил о стоимости. Речь шла о миллиардах долларах, а я бесплатно отдал.
— Да ну тебя, Коля, кто же миллиарды отдает?
— Зачем мне миллиарды? — пожал плечами Николай. — Деньги нужны для быта и власти. Для быта и миллионов хватит, а вот для власти именно миллиарды требуются. Так рассуждают олигархи, власти они хотят, власти. Власть, в определенном смысле, у меня и так есть, любого олигарха, как клопа раздавлю. Быт? По-моему, у нас с тобой и так есть все, что надо и свой дом скоро будет, кушаем, что хотим, без ограничений. Миллионы у меня есть, у нас есть, — поправился он, — а миллиарды — ни к чему. Ты скажи, Ирина, если что надо, может фирму тебе купить, свой Трэвэл-тур откроешь или что-то другое?
