Малышевы, естественно, не поняли ничего из сказанного. Если Ольга Федоровна еще немного разбиралась в биологии, то в вопросах физики никак. Петр Валерьевич попросил:
— Дима, давай лучше о рыбалке поговорим, о том, как еще лучше удочку сделать.
— Хорошо, дедушка. Удочку с эксцентриком можно усовершенствовать очень просто и сам эксцентрик не понадобится. Но, здесь палка о двух концах. Рыбаку, насколько я знаю, важны всего два момента — сам процесс ловли и количество полученного материала, то есть пойманной рыбы. Эти оба момента неотделимы и дополняют друг друга. Рыбу же можно в магазине купить или самому поймать — это разные вещи. Я правильно говорю, дедушка?
— Очень правильно, Дима, — Малышев весь превратился во внимание.
— Ты знаешь, что собаки чувствуют человека. Чувствуют, кто их боится, а кто нет. Боязливых они кусают многократно чаще. Человек, который боится и который не боится, испускают разную длину радиоволн. Поэтому принципу можно сделать удочку. Опускаете вы в воду корзину, вставляете внутрь микрочип, испускающий длину радиоволны любимой пищи хариуса, и он мигом плывет в вашу мышеловку. Закрываете крышку и вытаскиваете. Какой объем корзины — такой и улов. Это очень просто, дедушка.
Малышев недопонимал, в отличие от Ольги Федоровны, чем может обернуться для Димы подобная гениальность. Всегда возникает диссонанс, если мозги взрослого человека, а тело ребенка. В стае взрослых он будет чужим, а в стае детей не своим. Ум крадет, пожирает детство, которое необходимо растущему и развивающемуся организму.
— У тебя всегда все просто, Дима, — хмыкнул дедушка.
— Дедушка, ты не прав, — возразил внук, — просто лишь гениальное. А остальное — это недоработки. Великие скульпторы сразу видели в глыбе мрамора свое будущее творение и просто отсекали ненужный материал. Посредственность всегда недорабатывала, она не могла отсечь ненужное и получала никудышное творение. Я пойду на компромисс, дедушка, сделаю тебе крючок с микрочипом, который без всякой наживки станут заглатывать рыбы. Ты и рыбачишь, сам вытаскиваешь по одной, и ловится хорошо, поклев на каждый заброс. Ой, папа пришел!
Дима бросился в объятия к отцу.
— Как вы тут домовничали, — спросил Николай, ни к кому не обращаясь конкретно.
— Хорошо домовничали, — махнула рукой Ольга Федоровна. — Ты, Коля, отведи внука домой и вернись, поговорить надо.
Михайлов заметил обеспокоенную удивленность на лице тещи, а тесть сверкал радостью, словно поймал толстую щуку и все-таки сумел протащить ее через лунку.
— Он уже большой мальчик, сам дойдет, — ответил Николай.
Когда Дима ушел, Ольга Федоровна пригласила всех присесть.
— Жаль, что Ирины нет, но прежде всего я с тобой хотела поговорить, Коля. Дима — гениальный мальчик и меня это беспокоит. Мы сегодня поговорили с ним, и я выяснила, что он уже всю школьную программу знает и институтскую наверняка. Со сверстниками ему не интересно, он сам об этом сказал. С дедом, может быть, и интересно. И то только потому, что тот его слушает, головой кивает, хоть и не понимает ничего.
— Почему это я не понимаю ничего? — возмутился Малышев.
— Помолчи, Петя, не о тебе сейчас речь, — осадила его супруга.
— Я понял вас, Ольга Федоровна, — он глянул на часы, — скоро Ирина приедет, будем держать семейный совет все вместе после ужина. Да, пора пришла определяться.
Николай вернулся домой и набрал номер Бортового.
— Александр Васильевич, извини, что побеспокоил, это Михайлов, добрый день.
— Добрый день, Николай Петрович, узнал вас, рад звонку. Как самочувствие, настроение?
— Все хорошо, спасибо. Сынишка у меня, пять лет ему. — Посланник словно замялся, делая паузу.
— Как же, помню, хороший смышленый мальчик, Димой зовут.
— Я бы хотел, чтобы он в МГУ выпускные экзамены сдал, физический факультет. Сможете мне в этом помочь?
Бортовой ответил, не задумываясь:
— Если бы кто-то другой меня об этом попросил, сам понимаешь, Николай Петрович, слушать бы не стал даже. Переговорю с ректором, думаю, что через неделю можно подъехать, дату, естественно, уточним.
— Александр Васильевич, я бы попросил вас с комиссией приехать сюда. Да, вы не ослышались, и вас тоже. Есть очень серьезная и перспективная тема, думаю ее поручить сыну. И еще есть парочка просьб, Александр Васильевич.
— Слушаю, — вздохнул Бортовой.
— Не надо говорить заранее комиссии, что мальчику пять лет. И второе — подберите парочку академиков, профессоров, титул не важен, по вопросам ядерной физики. Перспективных и не старых по возрасту, с возможностью переезда сюда на работу в качестве помощников или заместителей к моему сыну.
— Ничего себе — академик в замах у пятилетнего ребенка.... Все так серьезно?
— Более чем, Александр Васильевич, пусть они тоже вместе с комиссией приедут. Сын их протестирует по уровню знаний и возможности совместной работы.
— Да-а, — протяжно ответил Бортовой, — Вот так Дмитрий Николаевич — сам в начале станет экзамены сдавать, а потом принимать их у академиков. Конечно, Николай Петрович, просьбу выполню, но вы хотя бы намекните о своих планах.
— Предлагаю создать КБ или НИИ, который возглавит Дмитрий Николаевич. Известно, что Земля вращается вокруг Солнца почти по круглой орбите, а Марс по очень вытянутой. Ближайшее расстояние между планетами, называемое противостоянием, составляет, примерно, 55-57 миллионов километров. Это семь месяцев полета современного космического корабля в одну сторону. Надеюсь, что через два-три года работы НИИ можно будет слетать за три минуты. Скорость полета космического корабля, обычно вторая космическая, составляет одиннадцать километров в секунду, мы планируем триста тысяч.
— Невероятно, это же скорость света.
— Естественно.
— А...
— Александр Васильевич, — перебил его Посланник, — приезжайте, на все вопросы отвечу с подробностями.
— Хорошо, дату вылета сообщу.
Вечером после ужина в гостиной собралась вся семья. Удобно расселись в креслах. На столиках сок, фрукты. Ольга Федоровна не одобряла присутствия внука на семейном совете, но в категоричной форме спорить с родителями не стала. Ирина уже догадывалась, что Николай все решил и семейный совет — это формальная процедура. Зная Николая лучше, чем все присутствующие, она не настаивала и не поддерживала 'пустые' разговоры, которые обычно присутствуют на подобных советах. Это же отец, он зла не пожелает. Поэтому она и предложила высказаться сразу мужу. И он ее понимал тоже.
— Ирина, может быть у твоих родителей другая точка зрения. Все-таки Ольга Федоровна педагог и много лет отдала воспитанию подрастающего поколения.
— Коля, ты знаешь сына лучше моих родителей, понимаешь его уровень знаний. Поэтому начнем с тебя, а за уважение к родителям — спасибо.
— Хорошо, Ира. Тогда я кратко и почти тезисно. Уровень знаний Димы практически по всем известным предметам не ниже, чем у профессоров и академиков. По некоторым вопросам он гораздо выше их. Ориентировочно через неделю сюда прибудет комиссия МГУ принимать у него выпускные экзамены, как у лица, окончившего физический факультет. После этого Дима возглавит вновь созданный НИИ, два-три академика станут его заместителями. Я понимаю, что его организм детский, поэтому режим дня станет соответствовать физическим потребностям. Бабушку и дедушку я попрошу относиться к внуку, как и прежде, как к ребенку, а не как к генеральному директору одного из ведущих научно-исследовательских институтов страны. Где-то поругать, где-то пожурить, где-то помочь. Особенно в играх, связанных с физическими упражнениями, научить пользоваться молотком, топором, пилой. Чтобы Дима во взрослой жизни сам умел гвоздь прибить, прокладку на кранах поменять, отверстие в стене просверлить, рубашку постирать и так далее. О том, что Дима получит диплом, возглавит НИИ — никому говорить не надо. Для всех он обычный мальчик — не более. О его работе не будут знать ни генерал Фролов, ни генерал Суманеев. У меня все, хотелось бы знать ваше мнение, господа члены семейного совета.
Ирина видела, что родители в шоке. Конечно, сложно и необычно воспринимать такое с собственным внуком. Но лично она сыном гордилась. Ведь он не только Колин, но и ее сын, она его родила и выкормила собственной грудью.
— Я считаю, что ты прав, Коля. Диме не интересно со своими сверстниками. Пусть он лучше с дедушкой общается, на рыбалку ходит, учится инструментами пользоваться, бабушке помогает. Пусть знает, как посуду мыть, какими средствами пользоваться. Я думаю, что ему это интереснее будет. Дима, сам ты что скажешь?
— Я скажу только одно — меня услышали и поняли. Хочется на качелях покачаться, с горки прокатиться, в бассейне поплавать, порыбачить и физикой позаниматься. Многое хочется по-детски и по-взрослому.
Бабушка ничего не сказала. Подошла, обняла внука и заплакала.
LХIII глава
Бортовой пришел к ректору МГУ с просьбой о создании внеочередной государственной экзаменационной комиссии. Обычно такую комиссию возглавляет профессор с другого ВУЗа, но в данном случае решили поручить возглавить мероприятие ректору МГУ.
Он долго не соглашался, не смотря на уговоры директора ФСБ, и не понимал, почему об этом просит именно директор, а не сам испытуемый или хотя бы его родители.
— Александр Васильевич, если вам необходимо для работы, чтобы испытуемый имел диплом нашего ВУЗа, то мы такой выдадим, и вы знаете, как это делается.
Ректор предложил Бортовому напитки.
— Спасибо. Но испытуемый не имеет высшего образования и даже общеобразовательного среднего.
— Александр Васильевич, на что вы меня толкаете, как мы можем экзаменовать человека, который даже в школе не доучился. Извините, но если бы вы занимали другую должность, то я бы вас просто выгнал. Еще раз простите.
— Виктор Антонович, я вас понимаю. Но вас просят лишь оценить уровень знаний человека. Вы доктор физико-математических наук, неужели вы и ваши коллеги не смогут понять уровень знаний испытуемого. Никто не просит выдавать липовый диплом. Я не человек науки, но, на мой взгляд, уровень знаний испытуемого выше профессорского. Что ему теперь — на первый курс МГУ идти, чтобы профессора поняли, что не могут его ничему научить, ибо знают меньше или гораздо меньше этого 'студента'. Поэтому я прошу вас, Виктор Антонович, пригласить в комиссию не просто профессоров, а самых именитых ученых.
— Если именно так ставится вопрос, то я готов. Пусть испытуемый приходит в июне на выпускные экзамены. Как его фамилия?
— Виктор Антонович, комиссия должна экзаменовать человека не позднее недельного срока. И не здесь, а в городе Иркутске. Президент в курсе, что я сейчас у вас и тоже поддерживает мою просьбу. Он надеется, что вы решите вопрос без волокиты, формальностей и обид. Фамилию вы узнаете несколько позже, я тоже полечу с вами, у меня там свои вопросы. Членам комиссии прошу не пояснять до времени истинной цели командировки и не ссылаться на мое ведомство.
Комиссия прибыла большая и солидная, как и просил директор ФСБ. На следующий день утром их привезли в Михайловскую усадьбу. Гостиную в доме немного переоборудовали. Поставили ряд кресел для профессоров и академиков, столики с минеральной водой и соком. Напротив такое же кресло со столиком для экзаменуемого, доску для записей.
Михайлов старший не стал говорить сыну заранее о намечавшемся экзамене, чтобы не волновать его.
— Папа, мне можно сними говорить на уровне?
— Нет, сынок, на твоем уровне они не смогут общаться. Говори с ними на уровне профессора или академика.
— Хорошо, папа, я понял.
— Дима, я пойду к ним, а ты побудь здесь, Александр Васильевич тебя пригласит.
Бортовой, когда все собрались и расселись по креслам, попросил минуточку внимания:
— Господа, прежде чем вы начнете экзамен, я бы хотел сказать несколько слов, пока нет испытуемого. Определять уровень знаний вы будете у ребенка пяти лет, — Бортовой поднял руку, предотвращая вопросы или ненужные высказывания. — Надеюсь, вы понимаете, что вас сюда привезли не для шуток. И второе — все что станет происходить в этой комнате, начиная с того момента, как войдет и представится испытуемый, станет секретом особой государственной важности. За стенами этой комнаты вы не вправе обсуждать настоящие события даже между собой. Соответствующую подписку мы у вас возьмем.
— Подписку мог бы и ваш сотрудник взять, — съязвил Садовников, ректор МГУ, кивая на Михайлова старшего, сидевшего чуть в стороне в генеральской форме.
— Это не мой сотрудник, Виктор Антонович. Но, чтобы было понятно, скажу — это первый ученый среди великих. Нет, не правильно — среди самых великих.
— Почему же тогда мы его не знаем? — не сдавался Садовников, поглядывая на звезду Героя России, свидетельствующую о боевых подвигах.
— Великого Королева, в свое время, тоже не все знали. Может быть, перейдем к экзаменам?
— Да, конечно, извините, Александр Васильевич.
Садовников сообразил, что звезду генералу дали за создание какого-то мощного оружия, и он работает на оборонку, поэтому не известен в широких кругах.
Дима зашел в гостиную уверенной походкой.
— Разрешите представиться — Михайлов Дмитрий Николаевич. Господа, прошу задавать вопросы.
Он отошел с середины в сторону доски.
— Мальчик, расскажи нам принцип работы ядерного реактора, — спросил один из профессоров.
— На этот вопрос, дядя, я отвечать не стану, ибо не считаю полезными и актуальными школьные вопросы для настоящей аудитории.
Профессор вначале обомлел, а потом рассмеялся.
— Хорошо, мальчик, простите, Дмитрий Николаевич. Каков период полураспада радиоактивного элемента, если его активность уменьшилась в 4 раза за 8 дней?
— Извините, профессор, вы, видимо еще не поняли, что я не студент и не школьник. Можно вопрос вам?
— Конечно
— Рассчитайте, пожалуйста, реактивную тягу в 140 тонн в ядерном ракетном двигателе осколками деления урана-235 самой активной зоны реактора, выбрасываемых из сопла диаметром один метр, в том числе с дополнительным вводом в активную зону дейтерия и гелия. Сколько потребуется урана для работы такого двигателя в течение 20 часов, и станете ли вы применять графитовые стержни в данном случае? Я прошу схематичный расчет с учетом выхода энергии только через сопло и без условностей заражения окружающей среды.
Михайлов старший сразу заметил, что вопрос с подвохом, но вмешиваться не стал, решил посмотреть, как поведет себя профессор.
— Дмитрий Николаевич, — уже серьезно заговорил профессор, — вы специально задали такой вопрос, на который схематично ответить невозможно или...
— Простите, профессор, я вижу — мы стали понимать друг друга. Я снимаю указанные цифры в вопросе, что позволит уже мне ответить на него схематично. При делении тяжёлого ядра выделяется примерно двести мегаэлектронвольт и более 80 % этой энергии составляет кинетическая энергия осколков деления. Остальная часть распределяется между нейтронами, гамма-квантами, ??— частицами и антинейтрино. При этом соотношение между отдельными составляющими энергии деления слабо зависит от делящегося ядра и от энергии нейтрона, вызывающего процесс деления. Превращающаяся в тепло энергия на один акт деления, что составляет 200 мегаэлектронвольт, в перерасчёте на один грамм прореагировавшего урана-235 дает, — Дмитрий написал на доске формулу: