В центральном отсеке наблюдали за схваткой, затаив дыхание. Кто-то теребил пуговицы на кителе и уже оторвал одну, кто-то сжимал рукоятки кресел до побеления пальцев, волновались и переживали все, каждый по-своему.
Внезапно пришелец выключил луч своего биналазера и поднял руки.
— Что, сдаешься, гад!? — прошептал яростно Савельев.
Мощный взрыв раскидал тела, и все заволокло поднявшимся донным илом. Монитор компьютера показывал лишь серую муть.
— Как же так, товарищ генерал, как же так? — опустошенно произнес Кузнецов. — Такой парень... лучший старпом и мой друг...как же я без него теперь?
— Не переживайте, Николай Васильевич, этот взрыв не причинил вреда ни Савельеву, ни пришельцу. Он просто разбросал их в стороны и поднял со дна кучу ила. Это как дымовая шашка, под ее завесой пришелец ушел. А вот куда ушел, мы пока не знаем.
— Вы так думаете, Николай Петрович, Савельев жив?
— Я не думаю — я знаю. Не мешайте мне пока.
Михайлов опустил голову и мысленно рассуждал: 'В момент взрыва они оба находились боком к лодке. Значит, одного отбросило в сторону кормы, другого к носу. Пришелец зароется в ил и станет выжидать, когда мы уйдем или пойдет к нам, чтобы вспороть лодку. Биналазер наверняка у него остался целым'.
— Ирина, свяжи меня с Савельевым.
— Есть, Создатель.
— Борис Трофимович, слышите меня?
— Да, товарищ генерал, хорошо слышу.
— Не переживайте, вы дрались замечательно и выбрали верную тактику. Пришельцу пришлось взорвать что-то наподобие дымовой шашки, только вместо дыма он использовал донный ил. Можете ориентироваться в настоящий момент?
— Думаю, что да.
— Тогда отплывите метров триста на два часа от лодки и ждите моей команды. Биналазер наверняка остался у пришельца, и он попытается подойти к лодке с кормы, отсечь у нас винты и вспороть брюхо. Осматривайтесь постоянно, чтобы пришелец не застал вас врасплох. Как поняли меня?
— Понял, товарищ генерал, выполняю.
— Включить круговой обзор видеоэхолота.
— Есть включить круговой обзор.
— Теперь будем ждать эту сволочь, наверняка появится с другой стороны. — Михайлов оглядел экипаж в отсеке и улыбнулся. — Ничего, мы достанем его. Хотелось, конечно, взять живым, но больше рисковать не станем, уничтожим при подходе к лодке. Потом заберем на борт Савельева и домой. Черт с ними, с этими пришельцами.
Он появился, как и предполагал Михайлов, с кормы.
— Ирина?
— Да, Создатель.
— Подпускаем его на 500 метров, чтобы наверняка. И действуй.
— Есть, Создатель.
Через десять минут мощный луч биналазера с лодки разрезал пришельца пополам.
— Теперь все, — устало произнес Михайлов. — Борис Трофимович, вы меня слышите?
— Да, товарищ генерал, слышу.
— Пришелец уничтожен, возвращайтесь на корабль.
— Есть домой, — радостно ответил Савельев.
— Штурман?
— На связи штурман.
— Зафиксируйте точные координаты базы пришельцев и их кораблей.
— Есть зафиксировать.
— Потом уже надводные корабли поднимут и отбуксируют несколько кораблей для исследования, все остальное взорвут к чертовой матери, чтобы и духу здесь инозвездного не осталось, — объяснил Михайлов присутствующим в отсеке.
Через полчаса вернулся Савельев. Все тискали его, поздравляли и спрашивали, но он, первым делом, проследовал в центральный отсек.
— Товарищ генерал, ваш приказ выполнить не смог, пришельца не уничтожил и не взял живым.
Михайлов нахмурился.
— Вы, Борис Трофимович, все сделали правильно, дрались геройски и не замарали честь российского флота. 'Не выполнили приказ' — эти слова приказываю забыть и даже во сне не вспоминать. Поставленная задача вами выполнена в полном объеме и позволила раскусить коварные замыслы пришельцев. Товарищ капитан второго ранга, — Савельев вытянулся в стойке смирно, — поздравляю вас с успешным выполнением боевой задачи и возвращением на борт родного корабля.
Михайлов крепко пожал ему руку.
— Внимание, слушать в отсеках, говорит генерал Михайлов, отбой боевой тревоги. Команде занять места согласно походного расписания, всем остальным отдыхать. Штурману проложить курс домой. Командование лодкой передаю капитану первого ранга Кузнецову. Благодарю всех за службу.
Михайлов повернулся и ушел к себе в каюту.
Он проснулся через восемь часов, умылся, побрился, надел гражданскую одежду и прошел в центральный отсек.
— Товарищ генерал, вахтенный офицер...
— Вольно, — махнул рукой Михайлов, — где командир?
— Отдыхает со старшим помощником.
— Давно?
— Почти семь часов уже.
— Пусть отдыхает. Проснется — пригласи его ко мне.
— Есть, товарищ генерал.
Михайлов вернулся в каюту и снова прилег на кровать. Он чувствовал себя несколько скованным — нечего делать. К такому он не привык. Подумал о жене и сыне. 'Как они там без меня, скучают? Что удалось Дмитрию, каковы его успехи'? В домашних думах время пробегало незаметнее. Но все равно уже сейчас хотелось домой. В дверь постучали.
— Разрешите?
— Проходи, Николай Васильевич, присаживайся. Хотел попросить вас написать наградные представления на всех членов экипажа, всем по медали. На вас и старпома я сам напишу. Поскольку наша миссия является особо секретной, напишите кратко, примерно так: за успешное выполнение особо важного задания наградить и далее по списку. Такое представление, естественно, даже до командующего флотом не дойдет, но Президент его подпишет. Представление отдадите мне. Свой личный компьютер, то есть Ирину, я заберу, все остальное останется на лодке. Соберите личный состав, объясните экипажу, что любые сведения о данном походе являются секретом особой государственной важности и не подлежат разглашению даже министру обороны. Это мой телефон, — Михайлов протянул лист бумаги, — если возникнет нужда, командующий флотом начнет заедать вас или кого-то из экипажа, что-то другое непредвиденное случится — звоните, помогу. Вот, наверное, и все, о чем я хотел вас попросить. Где мы сейчас?
— Через час войдем в Японское море.
— Значит, почти уже дома. — Михайлов вздохнул.
— Я хотел попросить вас или предложить, не знаю, как правильнее сказать, остановиться не в гостинице, а у меня дома.
— Спасибо, Николай Васильевич, но я сразу домой. Я не полечу гражданским самолетом, меня встретят. А судьба, может быть, и сведет нас когда-нибудь вместе.
LХХV
Михайлов очень соскучился по своим близким и все никак не отпускал из объятий жену и сына.
После завтрака он предложил посидеть в шезлонгах во дворе, а к обеду пожарить шашлыки.
— Сегодня хоть и не воскресенье, но в честь моего приезда устроим выходной день. Я думаю — мы можем себе это позволить. Президенту я свой полный отчет о работе отправил, так что можно отдохнуть без проблем.
Семья устроилась на солнышке. Дмитрий понимал отца, а Ирина размышляла: чего это его на солнце потянуло, обычно в тенечке сидел в жаркую погоду? Через некоторое время спросила:
— Коля, по телевизору передавали, что в Приморье солнечная погода. Это не так?
— Я не знаю, Ира, — ответил он, — почти все время я был под водой, на лодке. Ни звезд, ни облаков, ни солнца... поэтому и захотелось погреть косточки.
— Расскажи.
— Вначале мы установили кое-какое оборудование. Потом пошли испытать его. Наткнулись на инопланетян, предложили переговоры, но они на это не пошли. Пришлось уничтожить. Потом вернулись на базу, и я сразу домой. Вот и все, собственно говоря.
— Да-а, — протянула Ирина, — на Марс и другие планеты слетали, в океане инопланетян постреляли.... И все так буднично и спокойно, словно на пляже позагорали. А Димочка, сынок родной, наверняка знал, что отец не оборудование новое на корабли поехал устанавливать, почему же ты матери ничего не сказал?
— Родная моя, — отвечал Николай, — ничего конкретного Дима не знал, все в общих чертах. И что ты предлагаешь, чтобы он или я сказали тебе, что твой муж на войну поехал, чтобы ты тут извелась вся? Да, повоевали немножко, но никакой реальной опасности не было. Поэтому и ставили новейшее оборудование вначале, а потом уже к пришельцам пошли, заранее зная, что вреда они причинить не смогут.
— Экипаж весь целый, здоровый? — все же озабоченно спросила Ирина.
— Вот, как с тобой разговаривать? — нарочито надулся Николай, — если ты мне не веришь даже сейчас. Целый, здоровый, радостный и веселый. Представлен к наградам Родины, а там уже пусть Президент решает: наградить или нет.
— А ты?
— А я что, я себя представлять не могу. Я не моряк, я просто наблюдал, чтобы приборы работали, вот и все. Ты не рада, что я вернулся?
— Да ну тебя, Коля, ждешь тебя, ждешь, а ты приехал и начинаешь ерунду городить. Хорошо, я больше не буду, — улыбнулась Ирина, — только вот Дима без тебя совсем от рук отбился. Одна работа на уме.
— Вот и ты, сынок, получил выговорешник от мамы, — Николай засмеялся. — У тебя как успехи, Дима?
— Какие там успехи, папа, никаких успехов, — махнул рукой Дмитрий. — Долго мы с Поповым этот вопрос обсуждали. Пришли к выводу, что антигравитационная концепция здесь не походит. Что-то другое нужно, а что: пока не пойму.
— Я тоже думал, сынок, пока мы плавали, вернее ходили. И тоже пришел к выводу, что одной антигравитационной концепцией здесь не обойтись. И все-таки она нам нужна, например, для выхода на орбиту. А что если задействовать плюсом ядерный магнетизм? Смотри, что получается: существует огромная звезда, у которой в конечном итоге кончается водород. Термоядерные реакции прекращаются. Она остывает и начинает сжиматься многократно. Размеры уменьшаются, вес ядра увеличивается, и она превращается в черную дыру.
— Так, значит, это все-таки не дыра? — не утерпела и вмешалась в разговор Ирина.
— Нет, мама, не дыра в обычном понимании, — ответил Дима, — это звезда, сжавшаяся в размерах тысячекратно или того больше. Этот предмет, назовем его пока так, обладает огромнейшей силой притяжения. Эта сила настолько громадна, что из ее объятий не может вылететь даже световой луч и, естественно, другие волны. Мы не можем ее видеть, она ничего не отражает, поэтому и зовется черной дырой. Сигнал от телескопа уходит, а назад не возвращается, якобы там и нет ничего. Сигнал отталкивается от Солнца, от любых звезд и возвращается назад. А сжавшиеся громадные звезды не отпускают сигнал, поэтому их называют черными дырами. Наша Земля через сотни миллиардов лет тоже сожмется до размеров всего нескольких сот метров, и вся ее сила, весь прежний вес сосредоточится в этом небольшом шарике. Этот шарик станет карликовой черной дырой, так как от себя не отпустит ничего. Теперь поняла, мама?
— А я-то, дура, думала, что это настоящая дыра. И что там могут быть за дыры, где и так ничего нет? — Ирина засмеялась, потом сказала: — Ладно, мальчики, вы беседуйте, а я вам прохладной минералочки принесу.
Ирина взяла три минералки, стаканы и вернулась обратно. Тихонько присела в свой шезлонг и заслушалась.
— Ты представляешь, Дима, какова скорость за горизонтом черной дыры?
— Это сложно, отец, наверное, такая скорость даст нам пролететь расстояние в миллионы световых лет за один миг.
— Так и я о том же. Если мы научимся и сможем направленно использовать ядерный антимагнетизм, то это не прорыв науки, это черт знает что!
Михайлов откинулся в шезлонге, потом, словно только что заметив вернувшуюся жену, взял минералку.
— Мальчики, вы разговаривайте друг с другом, а мне тоже интересно, — начала Ирина, — но многое непонятно. Например, что за горизонт у черной дыры?
— Нет, мама. Все немного не так. Представь себе нашу атмосферу: на высоте десяти километров с трудом, но можно дышать, а выше уже нет. То есть на высоте десяти километров над землей существует некий образный ободок. У черных дыр тоже есть некий образный ободок, за которым отправленный свет уже не может вернуться назад, а до этого ободка еще может. Вот этот ободок и называют горизонтом черной дыры. Скорость света триста тысяч километров в секунду, а за горизонтом черной дыры скорость возрастет в тысячи или миллионы раз. Есть звезды, до которых лететь со скоростью света придется сотни миллионов лет. А если мы с папой решим эту проблему, то до этих звезд можно долететь очень быстро, не миллионы лет, а день-два, например.
— Спасибо, сынок, я поняла, — ответила Ирина, — сложно, конечно, представить себе такие расстояния и скорости. Скорость света и то вообразить сложно, вокруг земного шара можно за десятитысячную долю секунды обернуться.
— Ну, это как раз не сложно — наши космолеты с такой скоростью и летают, — улыбнулся Дима. — Это для Луны много, для планет достаточно, а для звезд мизерно. Время в космических полетах останавливается пропорционально скорости. Можно улететь на звезду на нашем космолете и вернуться не постаревшим через сто или тысячу лет. Но кто на это согласится? Вернулся, словно через день, а на Земле другое тысячелетие. Даже косточки близких не уцелели. Много работы предстоит нам, мама, поэтому, сегодня больше о ней не говорим, а отдыхаем.
— Вот это правильно, сынок, — заулыбалась Ирина, — начинайте костер разводить, а я за мясом схожу.
Она ушла в задумчивости. 'Какие все-таки у меня славные мужички'. Ирина вспомнила, как к ней впервые подошел Михайлов, как они сидели в кафе, в ее кафе, где она иногда бывала, когда появлялась материальная возможность. Видимо, все-таки есть судьба на свете, если она не оттолкнула тогда Николая вопреки всем своим правилам. Но, ведь, и он выбрал, подошел не к кому-то, а к ней. Она вспомнила и даже сейчас покраснела немного, как в первый же вечер отдалась ему. Так и прожила с ним почти уже десять лет, веря в невероятное, становившееся потом очевидным. И она знала — покорится звездное пространство кораблям планеты, наступит время освоения других миров, пока непознанных, неизведанных и манящих.
Уже доказано существование разумной жизни на звездах, и Михайлов верил, что еще встретится с пришельцами, несущими мир и разум.
