Судя по сообщению Фрадкина, враг знал о проведенных испытаниях. О сверхматерии знали больше людей, но в сообщении ничего о ней не сказано. Значит, сделал вывод Бортовой, крот не из лаборатории Посланника, он, вероятнее всего, из тех приглашенных военных, которые принимали участие в испытаниях. А военные и не знали о сверхматерии, и каким образом танк стал неуязвим. Военных было немного, что упрощало задачу. Орудийный расчет, экипаж танка и два генерала. Причем орудийный расчет мог и не знать, что танк не подбит. Надо и этот факт выяснить.
Бортовой прилетел спецрейсом военно-транспортной авиации. Город встретил его белесым смогом от мороза и деревьями, покрытыми инеем. Минус тридцать пять стояло уже несколько дней, но уже назавтра синоптики обещали потепление.
Он сразу проехал в управление, собрал личный состав и представил нового руководителя. Федорова не перевели никуда, просто отправили на пенсию и он, конечно же, обижался. 'Столько лет плодотворной работы и всего лишь один прокол с планом, разве можно так бросаться людьми', — рассуждал ничего не понимающий генерал. Но факт оставался фактом, с начальством не поспоришь, и он собрал свои личные вещи, освобождая кабинет приемнику.
Генерал Суманеев приступил к своим обязанностям немедленно. И Бортовой решил познакомить его сразу с Посланником.
Фролов с удивлением встречал директора на КПП — нежданно-негаданно директор не приезжает. Но все вскоре выяснилось и встало на свои места. Значит, не простил директор Федорову представленного плана, круто, очень круто обошелся с ним.
— Знакомься, Иван Сергеевич, это генерал-майор Суманеев Петр Степанович, новый начальник управления. Это полковник Терешкин Сергей Дмитриевич, станет работать непосредственно с тобой, твоя правая рука, так сказать. А это полковник Синицын Олег Игоревич, он тоже станет курировать этот проект, но уже от ведомства генерала Суманеева.
Бортовой достал сигареты и закурил, пока генералы и полковники знакомились друг с другом. За городом мороз еще был сильнее, градусов сорок, как минимум, и директор осматривался с интересом. Редко приходилось ему побывать в лесу, да еще в такой лютый холод, когда, казалось бы, и деревья не шевелятся, стоят заколдованные инеем. И снег, непривычно белый снег на дороге, не тронутый городской сажей.
Он докурил сигарету и немного замялся, не хотелось бросать ее в этот чистейший снег, но все-таки выбросил.
— Поехали, — скомандовал он и поежился, подумав о том, как могут жить люди при таком морозе. Видимо, не зря считают Сибирь ссылкой. — Посланник дома?
— В лаборатории, Александр Васильевич, — ответил Фролов, — поедем к нему?
— Нет, в коттедж сначала, надеюсь жена его дома?
— Дома, Александр Васильевич, дома.
— Вот и хорошо, поздравим ее с законным браком, поговорим заодно, а потом уже и Посланника пригласим. Родители ее часто бывают, кто из друзей, знакомых?
Родители были два раза — в день свадьбы и на следующий день. Так и времени прошло совсем мало, неделя, как они поженились официально. Знакомых и друзей не было. Ирина Петровна не приглашает, ссылается на то, что генерал очень занят, так она своего мужа представляет подругам.
— Ваша работа?
— Нет, шеф, в смысле Посланник ее попросил об этом, она оказалась понятливой женщиной. Он не запрещал ей совсем, просто порекомендовал ограничить встречи с подругами. Пока никого и не приглашала.
— Это хорошо, пока нам не до подруг, но догму из этого делать не надо.
Они подъехали к коттеджу и прошли процедуру экспресс-анализа. Бортовой не стал отказываться, не стал нарушать заведенный порядок, спросил лишь о том, что все ли проходят этот анализ? 'Все, кроме Шефа и Ирины Петровны', — был ему дан ответ.
Директор задумался, надо бы и Малышеву, теперь уже Михайлову, осматривать после возвращения из города. Мало ли чем там могут пшикнуть на ее одежду, о ее здоровье никто заботиться из иностранной агентуры не станет. Есть такие яды, действующие медленно, но верно, яды, убивающие все живое вокруг с латентным периодом в течение нескольких дней.
Бортовой лично поздравил Ирину Петровну с законным браком, подарил ей специально привезенный из Москвы подарок — колье с бриллиантами и вмонтированной видеокамерой — так на душе будет спокойнее.
Они все разместились в удобных креслах в холле. Хозяйка предложила чай, кофе и соки.
— Скоро придет муж, и тогда мы все вместе поужинаем, — пояснила она, — проголодались, наверное?
— Есть немного, — не стал скрывать Бортовой. — Я очень рад, что мы познакомились, у вас прекрасный муж, Ирина Петровна, и настоящий генерал.
— А он говорил, что человек сугубо гражданский, — удивленно парировала она, — соврал?
— Нет, это не совсем так, Ирина Петровна, Он настоящий генерал, но род его деятельности больше походит на гражданскую службу. У нас и Президент генерал, верховный главнокомандующий, но мы же не считаем его по сути военным. И потом, ваш муж служит в войсках связи, занимается очень важным государственным делом, по существу он ученый генерал. Все академики, работающие на оборонку, если можно так выразиться, имеют воинское звание, но считают себя людьми абсолютно гражданскими.
— Но Коля не академик, — вновь возразила Ирина.
— Не академик, это правда, — улыбнулся Бортовой, — но он ими руководит. Это уже наша недоработка и в ближайшее время она будет исправлена. Я очень рад, Ирина Петровна, что вам достался такой замечательный муж. Мне бы не хотелось настаивать, но кое о чем хотел попросить. Николаю Петровичу и особенно вам одной сейчас нельзя бывать за границей. Вас могут похитить, а потом шантажировать его здесь. Таковы издержки брака с ученым государственной важности. Полагаю, вы это понимаете?
— Да, Александр Васильевич, я это понимаю. Понимала и ранее, еще до вашего приезда. Я рассуждала по-своему, по-женски, что если человек так живет, его везде сопровождает охрана, значит, его от кого-то берегут, охраняют. И этот кто-то явно небанальный уголовник. Спасибо за советы, конечно, но большего, чем я знаю сейчас, вы мне вряд ли скажете, да и не нужно. Я взрослый человек и хочу, чтобы мой любимый мужчина был счастлив со мной. И создавать ему проблемы, не вам, поверьте, а ему — мне бы не хотелось вовсе.
Ирина широко улыбнулась и Бортовой понял, что с ним говорили, как с мальчишкой. Не он, а она объяснила прописные истины. И он сразу понял, почему так скоропалительно женился Михайлов. Красавица с голубыми глазами, умна и тактична, высока и статна. Кто же сможет не влюбиться в такую?
Когда появился Михайлов, Бортовой уединился с ним для беседы, рассказал о сообщении внешней разведки и попросил сделать соответствующие выводы. Рассказал и о том, что уже завтра произойдет смена внутренних войск на связистов, и он сможет появляться в городе в генеральской форме. Президент, как главнокомандующий, официально присвоил ему звание генерал-майора.
— Вот как, — рассмеялся Михайлов, — не был солдатом, но генералом стал. Иногда стану появляться в форме, не переживайте, Александр Васильевич. И не беспокойтесь особо — выкрасть меня не сможет никто, это физически невозможно, как невозможно травмировать или убить. Как ту куклу, помните?
— Да-а, не видел сам, но наслышан. Это хорошо, камень с души вы мне сняли, но пусть об этом никто и не знает. Договорились?
— Договорились, Александр Васильевич, договорились. А если кто-то попытается все-таки что-то со мной сделать, обещаю — оставлю в живых и вам будет, с кем пообщаться.
— За это спасибо, милый друг. Но все — мне пора ехать.
— А поужинать?
— Признаюсь — голоден, но действительно некогда. Очень много дел, очень много.
— Сколько времени вы пробудете у нас в городе? — спросил Михайлов.
— Дня три.
— Хорошо, и мне как раз три дня необходимо. На четвертый хочу продемонстрировать вам самолет. Пусть его попытаются сбить ракетой, он станет неуязвим. Сможете это все организовать?
Бортовой задумался.
— Я вам верю, Николай Петрович, и очень бы хотелось все увидеть самому. Но, пока не найдем источник утечки информации — никаких испытаний проводить не станем, это очень опасно. А за работу — спасибо, огромное спасибо, я доложу Президенту о вашей готовности. Когда вы сможете организовать серийное производство сверхматерии?
— Для танков — хоть сейчас. Не стоит говорить о какой-либо материи. Лучше сказать, что танки направляются для усовершенствования брони. Загнать их на железнодорожные платформы и где-нибудь в укромном местечке, прямо на платформе, я надену на них эту материю. В день могу одевать по несколько составов, примерно, сто пятьдесят танков. И еще, Александр Васильевич, можете забрать от меня академиков. Они все равно ничего не понимают и вертятся здесь балластом. Все сотрудники лаборатории могут быть свободны, они мне больше не нужны, все я сделаю сам.
— Вот даже как,.. — Бортовой задумался.
— Я вас понимаю, Александр Васильевич, но они мне действительно не нужны. Если хотите — пусть ошиваются от нечего делать.
— Нет, зачем же, — он тяжело вздохнул, — я распоряжусь, их сегодня же увезут. Так даже лучше, меньше вопросов будет у новых солдат и офицеров. Если что — звоните, встретимся уже только после того, как поймаем шпионов, а скорее всего предателей. Пока и до встречи.
Бортовой крепко пожал руку Михайлову и вышел.
VI глава
Сержант Сорокин, как и еще два солдата с его экипажа, получил увольнение. Подкинули и немного денег, по пять тысяч каждому, видимо за стресс, полученный в танке на испытаниях.
Когда начали рваться снаряды, все они попрощались с жизнью. Легко ли сказать, а труднее пережить, когда танк почти в упор начинают расстреливать из орудия. Грохот стоял неимоверный, но шлемофоны спасали уши от шумовых, взрывных перегрузок. Сорокин дрожал от страха, как осиновый лист на ветру, хотелось спрятаться, залезть куда-нибудь, но куда спрячешься в танке. Когда все стихло и по броне постучали, их побледневший лейтенант открыл люк. Живы, слава Богу, все живы. Еще долго солдаты приходили в себя, в свое нормальное состояние.
А сейчас он радовался, но не тому, что пережил испытание, а своей увольнительной. Есть немного денег и адресок, где можно приятно провести время. Надо было сначала позвонить — вдруг там занято и дверь не откроют. Но Сорокин не думал об этом, хоть и втолковывал ему дембель, что позвонить обязательно надо.
И он позвонил, только прямо в квартиру.
Светлана проснулась сегодня рано, часов в одиннадцать. Ночь прошла спокойно, без клиентов. Лишь вечерком заглянул один на пару часиков, и она выспалась. Помылась, почистила зубы и заварила крепкий чай — с утра не пила кофе и практически ничего не ела, не ее время. С удовольствием потягивала крепкий чай с молоком и ни о чем не думала, не строила планов. И вдруг звонок...
'Кого это еще черт принес', — выругалась она и пошла открывать. Так рано клиенты не приходили, могли, конечно, заглянуть 'старые', но это бывало по утрам редко.
— Ой, солдатик, — удивилась она, открыв дверь. — Тебе чего?
Он замялся, не зная, что и сказать, увидев короткометражный халатик на голом теле. Адреналин уже попер в тело, туманя мозги и суша рот.
— От... отдохнуть бы...
— А-а, — улыбнулась Светлана, — это можно. А денежки у тебя есть? — он так и не смог ответить, лишь закивал головой. — Тогда заходи.
Она отодвинулась немного, пропуская солдата, захлопнула дверь и почувствовала запах казармы, запах гуталина, кожи и, возможно, чего-то еще.
— Раздевайся, — ткнула она рукой на вешалку в коридоре, и пока он снимал шинельку, не стесняясь, разглядывала его. — Выпьешь чаю с мороза или сразу примешь душ? — спросила Светлана с улыбкой, слегка выставляя напоказ ножку.
— Душ, — словно зомбированный ответил он.
— У нас правила — денежки вперед.
Сорокин достал все пять тысяч рублей.
— О-о, часика на полтора всего. Ладно, иди — мойся.
Пока сержант мылся, Светлана навела несколько штрихов на лице, сняла трусики и надела ажурные чулки. 'А может не стоит — кончит прямо на них, и так сперма прямо из глаз брызжет', — подумала она, но все-таки снимать не стала. Он вышел из ванной.
— Как зовут тебя, служивый?
— Сержант Сорокин... Сергей, — поправился он.
Как им вдалбливают эту муштру, имя свое и то не сразу вспоминают, подумала она.
— А меня Светлана, вот и познакомились. Э-э, да ты совсем нетерпеливый, — улыбнулась она лукаво, глядя, как начинает подниматься полотенце на бедрах. — Тогда пошли быстрее.
В спальне он накинулся на нее сразу, и Светлана поняла, что не сможет, не сумеет и не успеет надеть презерватив. Он, словно танк, пер напролом и кончил сразу же, как вошел.
— Вообще-то у нас не принято, Сереженька, заниматься сексом без презерватива. Иногда можно и это, но стоит все гораздо дороже. Надеюсь, ты чистый?
Сорокин ничего не ответил и, только тяжело дыша, осматривал ее уже по-другому. Около тридцати лет, Светлана сохранила все формы юности и для Сергея, не видевшего много времени женщин даже в одежде, казалась красавицей. Он выпустил пар и теперь мог хоть что-то соображать, адреналин не стоял комком в горле, а разливался желанием по всему телу, концентрируясь в положенном месте. Она поняла, что он хочет ее еще и не стала отказывать солдату в удовольствии. Взяв его в ладонь, чувствовала, как он наливается новой силой, ползет по руке и направила точным движением в нужное русло.
Через пятнадцать минут они вернулись на кухню, Светлана налила чай и видела, как повеселел Сергей. Теперь и он мог общаться с ней на родном языке. Сделав несколько жадных глотков, он разомлел и вовсе, особенно после того, как его похвалили, что в постели он очень хорош.
— Вот смотрю я на тебя, служивый, и не пойму — откуда ты мой адресок узнал.
— Кореш один в части дал, бывал он у тебя.
— А-а, — поняла Светлана, — Димочка адресок подкинул, хороший парниша. Но он не танкист, как ты, и вообще здесь танковых частей поблизости нет, насколько мне известно. И в увольнение на неделе солдат обычно не отпускают, — продолжала развивать свою мысль Светлана. — Деру дал что ли, так ты не боись, никто тебя здесь не сдаст.
— Какого деру, что ты несешь — в командировке я здесь.
— Солдат и в командировке — это что-то новенькое, — подзадоривала его Светлана.
— Да точно, вместе с экипажем и танком направили.
— Ох, и свистишь ты, Сереженька, в командировку отправили, танчик в портфель положили, передай, мол, кому надо. Да ладно, не лезу я в ваши секреты, ты же по-другому поводу здесь или тоже на танке приехал? — все-таки не упускала мысли путана, подзадоривая его разговориться.
— У тебя все хихоньки, а я, правда, здесь вместе с экипажем. Что-то там с нашей броней сделали, вот и проводили мы испытания, за них и увольнение и денег немного подкинули, — оправдывался Сергей.
Это уже очень заинтересовало Светлану, и она подумывала, а не перейти ли с чая на водку, благо бутылка имелась в холодильнике, осталась от одного клиента почти полная. Но решила не сбивать с мысли, пусть выложит пока все сам, а потом можно и догнать водочкой, так сказать, отшлифовать.
