Самхейн. Алый Чертог

-Чем обязан, господин? — вежливо поинтересовался Римал. Судя по виду незнакомца, он явно не бедствует, но оружия на виду незаметно, а, значит, скорее всего его предположения были верны. Это всего лишь припозднившийся клиент.

-Мэтр Римал, я полагаю? — голос мужчины был слегка глуховат, но довольно приятен на слух.

-Да, это я. — Не стал скрывать алхимик.

-Я могу войти?

-Да, конечно. — С секунду поколебавшись, кивнул мэтр. — Проходите поближе к огню. Могу предложить вам вина.

-Спасибо, я не пью хмельного. — Улыбнулся незнакомец. — Да, простите мою бестактность, я не представился. Вихор Страта, старший дознаватель Нильдоса.

-Очень приятно. — С усилием протянул Римал, стараясь казаться спокойным. Только законника ему здесь и не хватало. — Вы далековато забрались, господин Страта. Отсюда до Латерры путь неблизкий.

-Что поделать, дела. — Вновь улыбнулся незнакомец, но в глазах его блеснула сталь. — О вас ходят слухи как о лучшем алхимике нашего времени. Среди знающих людей, разумеется.

-Ну, ну, не преувеличивайте мои скромные таланты. — Притворно зарделся Римал. — Я всего лишь неплохо знаю свое дело, не более того.

-Да что вы, я скорее преуменьшаю... Около десяти лет назад от моих коллег из самых разных городов Латерры начали поступать странные слухи о необъяснимых смертях почтенных мастеров алхимии... — Начал издалека Страта, протянув озябшие руки к ярко пылающему огню в камине.

-Сие, конечно, весьма прискорбно, но причем здесь...

-Причем здесь вы, мэтр? Что ж, я поясню, если вам так будет угодно. Долгое время мы никак не могли установить причину смертей. Грешили на возраст, на невероятные совпадения. Но оных было слишком много. А затем схожие вести стали доходить из сопредельных государств. И всегда везде одно и тоже. Почтенный, признанный обществом алхимик и загадочная, ничем необъяснимая смерть. И никаких улик. В домах сих господ ничего не пропадало, а круг подозреваемых был слишком широк чтобы сделать однозначные выводы... А потом три года назад при схожих обстоятельствах скончался Итан Страта, лучший мастер алхимии Нильдоса. И по совместительству мой отец... Как вы понимаете, тут я взялся за дело уже всерьез. Рыл носом землю, забыв про сон и отдых, искал даже самые на первый взгляд незначительные зацепки. И знаете, как ни странно, в итоге нашел. Заметки моего отца, которые он хранил у себя под подушкой и никому кроме меня не показывал, исчезли. Больше ничего, только они. И тут меня осенило. Действительно, ведь никому до этого в голову не могло прийти искать в доме убитых бумаги, значимые лишь для таких же мастеров как и сами покойные, тем паче что о них порой знают лишь ведущие их. Заметили, я говорю, убитые, а не скончавшиеся в результате несчастного случая? Я расспросил всех кого только смог о том, с кем мой отец вел дела незадолго до своей кончины. Мне назвали несколько имен. Одно из них было вашим. Конечно, я далеко не сразу разобрался что к чему. Сперва объездил десятки городов, где умирали алхимики, выспрашивал, вынюхивал, сопоставлял факты. Сравнивал приметы, а вы много где успели примелькаться... В каждом городе вас видели. Конечно, не все и не всегда могли вспомнить точный промежуток времени, но это уже детали. Слишком много совпадений мэтр, слишком много. И явный мотив налицо. Знания, ценные лишь для подобных вам. Мне даже удалось понять, каким ядом вы пользовались. "Вечный сон". Довольно дорогой и редкий яд. Убивает тихо и безболезненно, не оставляя никаких видимых следов. Я прав, мэтр?

-Вы... это все бездоказательные обвинения. Вы не можете...

-Еще как могу, мэтр. — Холодно усмехнулся Страта, с хрустом сведя ладони с длинными сильными пальцами и делая шаг в сторону напрягшегося Римала. — Я призван блюсти и охранять закон. Но порой чтобы восстановить справедливость, необходимо поступать против правил. Это то, при помощи чего вы отправляли людей на тот свет. — В руках законника появился крохотный полупрозрачный пузырек с беловатой жидкостью. — И, хотите вы или нет, вам придется отведать собственного яда... Не делайте резких движений, мэтр! — Страта играючи пресек попытку алхимика дотянуться до лежащего на полке легкого заряженного арбалета. — Признаю, вы в неплохой форме для своих лет, но вы не боец, поверьте, у меня наметан взгляд на такие вещи. Моя же работа связана в том числе и с непосредственной поимкой опасных преступников. В том числе при необходимости и голыми руками. Либо вы выпьете до дна этот кубок. — Законник изящным движением вылил содержимое пузырька в вино. — Либо я переломаю вам все кости до единой, и вы в итоге все равно умрете. Но далеко не сразу... Итак, что вы выберете, мэтр?

-Яд... — Судорожно выдохнул Римал, с ненавистью глядя на ночного гостя.

-Что ж, мудрый выбор. — Молодое лицо дознавателя застыло суровой маской. — Тогда прошу...

* * *

Мэтр Римал широко раскрыл глаза, судорожно вдохнув воздух в горящие огнем легкие. Некоторое время он лежал неподвижно, стараясь прийти в себя. Когда ему, наконец, это удалось, алхимик, кряхтя, медленно поднялся с пола. Чувствовал себя он не слишком хорошо, однако на лице мэтра тем не менее змеилась злобная торжествующая усмешка. Он снова переиграл своих врагов. Страта без сомнения умен и упорен, но даже он с его выдающимся дедуктивным умом не мог знать о его новых способностях. Кровь некроманта подарила ему невероятную живучесть, и яд, смертельный для любого обычного человека, не убил его, а лишь лишил сознания. Осталось только выяснить, сколько он провалялся в отключке. За окном было по прежнему темно, однако дрова в камине давно прогорели, и даже пепел остыл. А, значит, учитывая принятую им дозу, он был без сознания примерно около суток.

Что ж, тем лучше. За это время законник наверняка уже покинул город, и бояться ему теперь нечего. И тем не менее все равно лучше будет перестраховаться. С подобной дотошностью Страта наверняка не преминет поинтересоваться о его похоронах, а даже если и нет, он не намерен рисковать своей единственной жизнью, которая при удачи может продлиться неопределенно долго... Остатки вина в кувшине окончательно прочистили сознание. Теперь алхимик чувствовал себя намного бодрее. Пройдя в мастерскую, он извлек вместительную походную сумку и принялся складывать в нее наиболее ценные эликсиры и декокты. Имя теперь придется сменить, в Латерре и ее окрестностях также не следует появляться ближайшие лет двадцать-тридцать. Не беда, не смертельно. Ремесло алхимика сумеет прокормить его в любом уголке мира. Вот только жалко домика, он специально выбирал его под свой вкус, заплатил немалую сумму, но ничего не попишешь...

Положив в сумку пару смен одежды и объемистый мешочек с золотыми монетами, мэтр Римал взял стоящий в углу вместительный кувшин с дорогим амфорным маслом и аккуратно разлил его по всем углам жилища. Взвалив сумку на плечо, он в последний раз огляделся по сторонам. Вроде бы ничего не забыл. Остался лишь последний завершающий штрих. Отворив входную дверь, он взял бронзовый подсвечник с до сих пор продолжавшими гореть свечами и, на секунду застыв на пороге, бросил его на деревянный пол. Пламя мгновенно вспыхнуло, стремительно распространяясь по всему дому, но мэтр этого уже не видел. Не обращая никакого внимания на зарево разгорающегося пожара, он, не оглядываясь, шагал прочь. В новую жизнь.

Глава одиннадцатая. Тень и ее хозяин.

В амфитеатре арены на сей раз было непривычно тихо. Первые отборочные круги остались позади. Начиналось самое интересное. Воин непроизвольно повел плечами, стремясь сбросить напряжение гнетущей атмосферы, царящей вокруг. Его взгляд прошелся по лицам участников, невольно выделив обманчиво хрупкую фигурку вампирессы. Последняя теперь сидела на противоположном конце скамьи, демонстративно не замечая оборотня. Что ж, вполне ожидаемо. Шутки кончились, и если им суждено сойтись друг против друга, будет меньше сантиментов. Если, конечно, такие как Мелера в принципе способны испытывать подобные чувства. Он то сам уж точно не станет страдать такими глупостями.

Суровый звук гонга прервал его размышления. На арену шагнул уже знакомый воину каменный колосс с мудрыми печальными глазами древнего старца и могучий крылатый архангел, чья полуобнаженная фигура источала ослепительно белый свет. Оборотень при взгляде на него испытывал почти физическую боль даже вне предела арены. Похоже неведомый обладал невероятной силой. И эта сила была явно враждебна той, что питала самого оборотня. Меж тем соперники начали битву. Архангел послал в голема волну сияния, искрящего ярчайшей белизной. Фигура Гимнора подернулась тенью, и атака крылатого пропала втуне. Оборотень уважительно покачал головой. В арсенале трехногого титана, оказывается, имелась не одна только физическая мощь.

Архангела это однако ничуть не обескуражило, он стремительно взмыл в воздух, и обрушился на колосса сверху, нанеся ему мощнейший сдвоенный удар короткими парными мечами, пылающими белым огнем. Гимнор принял клинки на предплечья могучих рук. Раздался страшный звон, на запястьях голема появились две глубокие зарубки, однако он сумел сдержать удар, отбросив противника от себя. И тем не менее сила в этом бою была явно не на стороне гиганта. Крылатый принялся кружить в воздухе, обстреливая ожившую статую потоками первородного белого пламени, а затем закрутил вокруг колосса самый настоящий огненный смерч, полыхающий столь ярко, что оборотню пришлось заслонить глаза ладонью. Сияние огня архангела едва не лишило его зрения. Когда, наконец, слепящий вихрь опал, взорам зрителей предстало оплавленное в потеках камня тело голема, змеящееся сетью тончайших мелких трещинок, сквозь которые наружу пробивалось яркое белое пламя. А еще через мгновение колосс осыпался на мраморный пол арены, превратившись в груду щебня и оплавленных обломков, которые на глазах растаяли без следа. Алый Чертог ревниво следил за тем, чтобы арена сохраняла идеальную, девственную чистоту даже после самых жестоких и кровопролитных поединков.

Двое следующих участников вообще не имели в себе и грана плоти. Будучи вполне человекоподобных очертаний, они целиком состояли из искрящегося звездного света — один, и густой сумрачной тени — другой. Оборотень довольно прищурился, борьба противоположных начал всегда занимала его, ибо была, как правило, особенно яростной и бескомпромиссной. Тени, из которых состоял один из бойцов, клубились в лоне его тела, причудливо извиваясь в разные стороны. Их оттенки варьировались от светло-серого до непроглядно черного, в котором, казалось, тонуло само окружающее пространство. От всей фигуры необычного существа веяло скрытой угрозой и... страхом. Создавалось впечатление, будто его силой выдернули из родного пространства, закинув сюда, во враждебную, чуждую для него среду, и теперь оно всеми силами стремится вырваться обратно. Прозвучал гонг. Тень хищно качнулась в сторону своего соперника.

* * *

Оглушительный звук гонга заставил Линя суматошно вскочить с колен. Со всех сторон раздался громкий веселый хохот.

-Что я вижу, ученик, ты опять заснул на занятии...

Линь зябко поежился. Вкрадчивый голос мастера Тея не предвещал нерадивому ученику ничего хорошего.

-Да я...

-В твоем теле видно недостаточно бодрости. — Как ни в чем не бывало продолжил мастер. Думаю, это придаст тебе достаточно усердия и прилежности. — В руках мастера словно по волшебству появился тонкий бамбуковый шест. — Ну же, я жду.

Линь, повинуясь жесту наставника, отложил тетрадь и, встав на ноги, покорно поплелся в центр учебного зала. Там он опустился перед мастером на колени, и оголив спину, сложил ладони в жесте покорности.

-Ты много витаешь в облаках, Линь Хо. Но ничего, я выбью из тебя всю эту дурь. — Мастер довольно ощерил мелкие редкие зубы в усмешке и нанес первый удар, открыв счет. Парень вздрогнул, но не издал ни звука. Второй удар также оставил его безмолвным. А вот третий пришелся на больное место, пару дней назад также пострадавшее от руки мастера, и подросток издал слабый стон. Воодушевленный Тэй нанес очередной удар ровно в то же место. Парень вскрикнул, закусив губу от боли. Однако это не остановило мастера, напротив он продолжил наносить удары, с каждым счетом распаляясь все больше. На цифре десять он с трудом заставил себя остановиться. Грудь мастера тяжело вздымалась, а лицо раскраснелось и лучилось довольством.

-Надеюсь, ты усвоишь этот урок. — Победно бросил он трясущемуся от боли и пережитого унижения подростку. — Теперь ступай и доложи постельничему что сегодня ты наказан и спишь в подвале. Остальные свободны до обеда. И смотрите, не опаздывайте к следующему уроку, если, конечно, не хотите оказаться на месте Линя.

* * *

Линь ворочался на жестком неудобном матрасе, тщась выбрать такое положение, при котором тело чувствовало бы себя наиболее комфортно. Но ему никак не удавалось. Нещадно болела пострадавшая днем спина. Мастер Тэй хоть и был довольно тщедушной комплекции, но бить умел как никто из наставников. К тому же мастер каллиграфии был редкостным садистом, любящим причинять боль. Недаром на его уроках ученики вели себя тише воды и всеми силами старались не попадать в поле его зрения.

Линь вообще то вполне неплохо успевал по всем предметам в том числе и по каллиграфии, однако его склонность витать в облаках и независимый непоседливый характер нередко оказывались причиной неприятностей. Вот и на этот раз он полночи тайком от наставников выслеживал привидение в саду школы и как следствие заснул на уроке, которым по закону подлости оказался именно предмет мастера Тэя. Вот уж не прет так не прет... Наконец, поняв, что заснуть не удасться, Линь принялся рассеянно изучать игру теней на неровном каменном полу, благо лившийся сквозь окошко неяркий лунный свет вполне достаточно рассеивал окружающую тьму для подобного занятия.

Все-таки на редкость мерзкий человек этот Тэй! И школа эта мерзкая... Сам Линь с большим удовольствием и вовсе сбежал бы из этого места, где за малейшие провинности нещадно бьют и то и дело оставляют без еды. Но родители строго наказали заниматься прилежно и быть терпеливым. Ведь если он закончит школу и обучится грамоте, то сможет стать чиновником малой, а может даже, чем небеса не шутят, и средней руки! У него появятся деньги чтобы помогать семье и положение в обществе. Для сына простого крестьянина, чьи руки сызмальства не знали ничего кроме плуга и лопаты, доля более чем завидная.

А наставник Тэй все-таки редкостный урод. Вот бы с ним случилась какая-нибудь неприятность! Занятый своими мыслями Линь случайно зацепился взглядом за одну из колышущихся на полу теней и от нечего делать принялся мысленно "гонять" ее туда-сюда, представляя, будто бы тень движется не сама, а как бы повинуясь его приказам... А если попробовать нарушить ритм? Парень мысленно потянул тень в сторону, напрягая волю. Некоторое время она совершенно не реагировала на его потуги, но затем ему показалось, что движение тени слегка сбилось. Линя прошиб холодный пот. Неужто он и впрямь сумел? Или виной тому лишь ветер, колышущий ветви как раз дающих тень деревьев за окном, сменивший силу направление? Надо проверить...