Самхейн. Алый Чертог

Агенты принялись спешно перезаряжать требущет. Когда они закончили, голем уже почти достиг крыши Оплота. Грянул второй выстрел, и на этот раз снаряд угодил куда нужно. Колосс рухнул вниз с огромной высоты, приземлившись с оглушительным грохотом и подняв тучи пыли. Лишь когда она, наконец, рассеялась, агенты рискнули приблизились к месту падения, ни на секунду однако не теряя бдительности, но нашли лишь огромную яму да кучи серых каменных обломков, явно принадлежащих зданию. Самого исполина будто след простыл.

Рассредоточившись, серые долго прочесывали сперва окрестности цитадели, а затем и весь город, но так и не сумели никого отыскать.

* * *

-Должен сказать, вести, которые доставили ваши агенты, заставили всех нас изрядно поволноваться.

-Причин для беспокойства нет, Магистр. Монстр уничтожен как и ведьма, его создавшая.

-Вы в этом уверены?

-Более чем.

-Ходят слухи о том, что этот... голем не был уничтожен, но бесследно исчез прямо из под самого вашего носа, Командор.

-Это лишь слухи. Сие создание было слишком громоздким и неуклюжим чтобы улизнуть от специально обученных людей. Да, в этой истории еще немало темных пятен и загадок, но в гибели чудовища я уверен абсолютно. Поверьте, с ним покончено.

-Ну хорошо, а что с этим скульптором, как его... Чезарро Скорцени. Я слышал, его талант весьма и весьма незауряден.

-Скажу вам больше, он был гением. — Усмехнулся Командор. — Чтобы в этом убедиться, достаточно было хотя бы раз взглянуть в глаза той статуе еще до ее оживления.

-И что же вы увидели в ней такого особенного? — в голосе Магистра прорезался неподдельный интерес. — Что было в них: страх, боль, свет, тьма...

-Все что вы перечислили и много больше. В них была сама жизнь.

-То есть вы хотите сказать, что Скорцени тоже обладал Даром?

-Сомневаюсь. Но мы на всякий случай позаботились о нем. Сердечный приступ не такое уж и редкое явление в его возрасте. Жаль, конечно, что пришлось поступить подобным образом, но ничего не попишешь. Скорцени был гением, одержимым своим ремеслом, стремившимся к славе и признанию, но судьба сыграла с ним злую шутку. После всего что произошло, его имя будет раз и навсегда вычеркнуто из анналов истории. О нем забудут даже те, кто близко знал его при его жизни. Тот, кто мог стать великим, окажется безвестнее самого последнего безродного бродяги.

-Вы так в этом уверены? — прищурился Магистр.

-Разумеется. Страх был и остается лучшим стимулом для поддержания порядка. К тому же люди боятся того чего не понимают и инстинктивно избегают подобного. Так что здесь беспокоиться не о чем. Через пару-тройку лет не без нашей помощи, разумеется, эта история станет мифом, одной из тех многочисленных городских легенд, которые рассказывают на ночь непослушным детишкам.

-Однако эта ведьма была сильна. Пожалуй, впервые за всю историю нашему братству довелось столкнуться с малефиком такого могущества.

-Все когда-то бывает в первый раз. — Пожал плечами Командор. — Нам повезло, что носитель явил себя так рано. Если бы он сумел вырасти и овладеть собственным даром то мог бы наделать гораздо больших бед. А так... тело сожжено, пепел развеян по ветру. Об останках голема тоже... позаботились. Проблема решена.

-Что ж, это отличный урок нам всем. — Блеклые глаза Магистра хищно сузились. — Не расслабляться и всегда быть готовыми к отражению любой угрозы. Никогда не забывайте об этом, Командор. Помните об ответственности, возложенной братством на ваши плечи. А теперь ступайте. Надеюсь, в ближайшем будущем жизнь более не преподнесет нам подобных неприятных сюрпризов.

Круг второй.

Глава пятая. Человек с силой горы.

Время,... оно тянется в бесконечность словно липкие паучьи тенета, не имеющие ни конца, ни края. Порой его настолько много, что ты бесцельно слоняешься туда-сюда безо всякого дела, попросту не зная чем себя занять. Особенно если находишься там, где не должен находиться. Воин вскочил с кровати, гневно хватив кулаком по стене. Та естественно даже не дрогнула, хотя и теперь, лишившись большей части сил, он мог играючи крошить гранит голыми руками. Он не помнил прошлого, но знал что всегда и всей душой ненавидел всяческие рамки и ограничения. Нет ничего превыше свободы. И горе тем, кто отнимает ее у иных... Под глазами оборотня залегли тяжелые тени. Прирученный жеребец уже на второй день не помнит что когда-то был свободен. Но верно и обратное, зверь, обретший свободу, очень быстро забывает о том что раньше жил в клетке. А он гораздо больше нежели просто зверь... И пусть пока он бессилен против собственных пленителей, однажды расклад изменится, и тогда он поговорит с местными кукловодами уже совершенно иным языком.

С трудом обуздав свой гнев, воин заставил себя мыслить трезво и холодно. Что он имеет. Некую силу, вершащую судьбы тех, кого она почитает достойными, и обладающую почти безграничным могуществом. Мелеру, которая вроде бы испытывает к нему нечто похожее на симпатию, но не колеблясь убьет ради победы на Турнире и тем паче, если он попытается бежать. Остальные же участники если и лелеют схожие мысли слишком слабы, чтобы иметь хоть какие-то шансы на успех. Нет, открытый бунт пока не выход. До поры до времени он будет играть по правилам. Но лишь до тех пор пока ему не представится подходящий случай.

Глубоко вдохнув, воин несколько раз с усилием напряг и расслабил мышцы, пережидая очередную вспышку гнева. Внезапно ладонь приятно потяжелела. Повернув голову, оборотень увидел зажатый в кулаке широкий черный меч, составленный из наборных пластин, располагавшихся внахлест одна на другой. Грудь кольнуло смутное неясное чувство. Будто он уже где-то видел подобный клинок, но никак не мог вспомнить где. Да и неважно. Главное хозяева, наконец то, расщедрились на настоящее оружие для него, и это дополнительный козырь на турнире. Вот только клинок надо бы опробовать в деле, а его покои слишком тесны для подобных упражнений.

Словно отвечая на его мысли, пространство вокруг внезапно начало плыть, подергиваясь рябью, будто он смотрел сквозь потревоженную поверхность воды. Через пару мгновений мужчина сам не понял как оказался в просторном тренировочном зале с ровным деревянным полом и стенами. Оборотень кровожадно усмехнулся. Что ж, грех отказываться от подобного подарка. Сделав клинком пару пробных выпадов, воин неожиданно для себя лихо крутанул стремительную смертоносную мельницу и, не останавливаясь, проделал каскад иных не менее сложных приемов. Чутье не солгало. Оружие действительно было ему знакомо. А что оно еще умеет...

Потянувшись к клинку своей сутью, он интуитивно выбросил руку вперед, отдав мечу мысленный приказ. Наборные пластины на мече пришли в движение. Клинок прямо на глазах превратился в смертоносную плеть, со свистом взрезавшую воздух и мгновенно вернувшуюся в исходную форму. Оборотень довольно взрыкнул. С таким мечом сражаться станет намного проще. Он не оставит врагам ни малейшего шанса.

Вволю натешившись новой игрушкой, воин не без сожаления дал Чертогу понять, что тренировка подошла к концу. Можно было конечно и еще поработать, но завтра у него очередной поединок, и потому следовало беречь силы. Вернувшись в свои покои, оборотень завалился на ложе, пристроив клинок у изголовья, и мгновенно заснул. Ему снились его грядущие победы.

* * *

Арена встретила его все тем же натертым до зеркального блеска белым мрамором без единого пятнышка. А ведь сколько крови самых разных оттенков здесь вчера пролилось... Воин мрачно усмехнулся своим мыслям. Что ж, сегодня ее явно прольется не меньше.

-Как ты сегодня? — улыбнулась возникшая буквально из воздуха Мелера.

-С нетерпением жду начала. — Кровожадно ухмыльнулся оборотень. — Кто-то сегодня наверняка умрет. Но это буду не я.

-Увидим. — Загадочно усмехнулась вампиресса, обратив свой взор на арену.

Участники и зрители уже были на своих местах, и через некоторое время в центре ристалища вспыхнул алый огонь, взметнувшийся ввысь и мгновенно опавший. Спустя мгновение грянул невидимый набат, и как и в прошлый раз над головами первой пары бойцов зажглись багряные руны. Воины взошли на ристалище, неподвижно замерев друг напротив друга. Могучий раздетый до пояса атлет человеческой расы и человекоящер, запомнившийся оборотню еще по первому кругу. Торс богатыря бугрился чудовищными жилами и несмотря на отсутствие ярко выраженной рельефной мускулатуры был лишен и капли жира. В руках атлет сжимал массивный каменный посох средней длины.

Поединок начался неожиданно. Ящер внезапно плюнул в противника сгустком кислоты, исчезнув из вида. И тут же второй плевок практически мгновенно полетел в голову богатыря уже с другой стороны. Однако тот с неожиданным для своей комплекции проворством лихо крутанул посохом, отбив разом обе атаки. Рептилия, потерпев неудачу, однако не спешила ввязываться в ближний бой. Вместо этого она продолжала кружить вокруг соперника то и дело обстреливая его едкой дымящейся слизью. Богатырь отбивался как мог, но ящер был быстрее. К тому же невидимость, которую он то и дело применял, сбивала силача с толку, и тот начал пропускать атаки. Его торс уже в нескольких местах чернел болезненными ожогами, а затем очередной плевок угодил ему в лицо. Атлет взрыкнул от боли, выронив шест и принявшись ожесточенно тереть глаза.

Рептилия, решив, что момент истины настал, совершила стремительный рывок, выпустив страшные когти и целя ими в горло врага. И тут силач сумел удивить. Вместо того чтобы пропустить смертельную атаку, он неожиданно резко выбросил вперед кулак, одновременно слегка сместившись в сторону, и ящер, пролетев по инерции метров пять, рухнул далеко позади богатыря. Вместо головы на его шее красовалось одно сплошное месиво. Один единственный удар богатыря в этом поединке оказался фатальным.

-Он производит впечатление, не правда ли? — усмехнулась Мелера, лукаво глядя на оборотня. — Оно и неудивительно. Этот боец уникален в своем роде.

-Похоже, тебе известно гораздо больше, нежели ты хочешь показать. — Прищурился воин. — Тебе не кажется, что это несколько... нечестно? Ведь остальные участники ничего не знают не только друг о друге, но и о своем собственном прошлом.

-Честность крайне относительное понятие. — Пожала плечами вампиресса. — Впрочем, если желаешь, я могу поведать тебе его историю.

* * *

-Тужься... ну же, еще немного...

Просторный меховой шатер оглашали истошные женские крики. Повитуха устало утерла от со лба. Вот уже несколько часов кряду роженица не могла родить. Ребенок упорно не желал покидать материнскую утробу. Наговоры шаманов и целительные снадобья не помогали. Все племя замерло в тревожном ожидании. Женщина была старшей и любимой женой вождя, и оттого, как именно пройдут роды, зависело многое.

Наконец, роженица издала последний поистине душераздирающий крик и откинулась на ложе. Цепкие морщинистые руки повитухи крепко держали новорожденного младенца. Ребенок оказался на редкость крупным, настоящим богатырем, и в его глубоких темно-карих глазах знахарка отчетливо видела печать особой судьбы.

-Ну, что там? — в шатер ворвался высокий крепкий мужчина средних лет, облаченный в белоснежную меховую накидку.

-Рождением он убил свою мать. — Пробормотала повитуха, глядя в остекленевшие глаза женщины, произведшей на свет дитя. — Отныне на нем печать проклятия, но и силы тоже. Его судьба будет навеки отделена от судеб остального народа детей гор.

-Что это значит? — голос вождя посуровел. — Говори яснее!

-Веками мы рождаемся и умираем на своей земле, живя в гармонии с духами этих мест. Твой же сын никогда не познает женщину. В его шатре не будет звучать детский смех, а люди станут бояться и сторониться его. Ведь он дитя не твоего семени, но самой силы предвечных гор, что издревле хранят наш народ.

-Как тебя понимать? — лицо мужчины перекосилось от гнева. — Он не станет моим преемником? Но кто тогда поведет племя, когда наступит мой черед уйти к духам предков? Кто позаботиться о моем народе?

-Этого мне знать не дано. — Покачала головой знахарка. — Я смертная как и ты и вижу лишь то, что показывают мне духи. А они весьма своенравны и не спешат открывать всего.

-И что нет никакой надежды? Разве судьбу нельзя изменить?

-В этом ребенке заключена огромная сила, неподвластная никому из смертных. Как знать, возможно ее и хватит на то чтобы изменить предначертанное... Ты не дал ребенку имя. Оно должно соответствовать его сути. Гляди, не ошибись с выбором.

-Дагор. — Усмехнулся мужчина, с мрачным удовлетворением глядя на крепкое здоровое тело сына. — Оно будет как раз ему под стать.

* * *

-Халле, ты готов?

-Конечно, братишка. — Рассмеялся рослый мускулистый воин, шутливо хлопнув по плечу своего товарища.

Последний был настоящим богатырем более двух метров ростов он возвышался над своим тоже далеко немаленьким другом на целую голову, будучи притом невероятно крепким и кряжистым. Подобным телосложением не обладал ни один из воинов горного народа, хотя среди этого племени все так или иначе были довольно крупными. Сегодня же у юношей был особенный день. День посвящения в мужчины. Обряд, в ходе которого прошедшие его как бы рождались заново для племени, становясь его полноправными членами. Но лишь прошедшие его до самого конца. Тех, кто терпел неудачу, хотя подобные случаи, надо признать, были крайне редки), навсегда изгоняли из родных мест, запрещая возвращаться под угрозой смерти.

Кара была довольно серьезной и фактически означала смертный приговор, поскольку племя жило обособлено от остального мира в горной долине, наглухо отгороженной от остального мира высокими скалами, крайне трудно преодолимыми для простого смертного.

-Тогда пошли. — Рассмеялся богатырь. Голос у него был вполне под стать внешности, гулкий и раскатистый. — А то пропустим все веселье.

-Без нас не начнут. — Отмахнулся Халле. — Однако тебе что, совсем не страшно?

-С чего бы? — поднял бровь колосс.

-Ну как же... посвящение. — Юноша развел руками, не зная как объяснить другу столь очевидную с его точки зрения вещь. — Я слышал, сами духи станут определять, кто достоин, а кто нет.

-Поменьше повторяй бабьи сплетни. — Рассмеялся силач. — Это будет испытание воинов. А шаманы с их бесконечными ритуалами... Что ж, придется потерпеть их кривляния.

-Ты не веришь в духов, Дагор? — вытаращил глаза Халле. — Но разве ты не видел их силу. Вспомни, старики не раз взывали к ним, когда племени была нужна помощь. И всегда духи откликались на зов.

-Да, исцеления раненых, дожди во время засухи... Это все могло случиться и само по себе. — Хмыкнул Дагор. — Ладно, я не мастер вести мудрые речи. Если ты веришь во все это, я не стану с тобой спорить...

Болтая и смеясь, друзья незаметно вышли на открытое плато, на котором уже собрались хмурые сосредоточенные мужчины. Все они были облачены в широкие шаровары и короткие меховые куртки. Юноши образовали отдельную группу, сгрудившись в самом центре. Торс последних был наг, а шаровары опоясывали традиционные красные кушаки. Знак посвящения. Каждый из мужчин в племени имел подобный кушак, одеваемый лишь по большим праздникам. Потерять его считалось наитягчайшим позором. Кушаки изгоев, к слову сказать, прилюдно сжигались на костре, тем самым символизируя окончательную и бесповоротную гибель его хозяина для племени. Отменить подобный приговор не мог даже сам вождь. Ибо таковы были традиции. Законы, завещанные самими великими духами гор.