Самхейн. Алый Чертог

Учителя нарадоваться не могли на столь способного воспитанника. Все за исключением Тэя, который с самого начала невзлюбил парня за его непоседливость и постоянное витание в облаках. Однако и ему не в чем было упрекнуть ученика, и потому мастер каллиграфии вынужденно оставил подростка в покое, хотя Линь то и дело ловил на себе его пристальный неприязненный взгляд. Вот и сегодня намечалось очередное занятие у этого занудного садиста, которое будущий мастер теней при все желании не мог пропустить, и потому быстро проглотив свою порцию порядком уже опостылевшего риса, Линь вместе с остальными учениками нехотя поплелся на урок.

Заняв привычные места на деревянном полу, воспитанники, встав, хором поприветствовали вошедшего мастера, и занятие началось. Линь лекцию слушал рассеянно, вполуха. Ему давно уже опостылели нудные бесполезные уроки, призванные сделать из него еще одну канцелярскую крысу, коих в империи и так пруд пруди. С гораздо большей охотой вместо этого он занялся бы магией теней, благо последних благодаря росшему прямо под окном залы раскидистому дубу было хоть отбавляй. Воровато оглянувшись и убедившись, что Тэй целиком поглощен лекцией, он потихоньку потянулся к собственной силе, заставив тени на полу сложиться в хитрый замысловатый узор. Он так увлекся этим занятием, что не заметил тихо подошедшего сзади наставника.

-Что я вижу, наш разиня опять занят чем угодно, но только не каллиграфией. — Обычно блеклые невыразительные глазки мастера Тэя довольно блестели. — Похоже, ты успел подзабыть, каково на вкус наказание. — Наставник выразительно погладил ладонью свой неизменный бамбуковый шест. — Что ж, придется освежить твою память.

Линь со вздохом поплелся в самый конец зала, где на виду у всех обычно и проходила экзекуция. Внутри у него все сжалось. Он боялся даже не столько самого наказания сколько того, что дотошный наставник увидел больше, чем ему полагалось, и разгадал его сокровенную тайну. Меж тем Тэй поднял шест и принялся привычно отсчитывать удары. Линь терпел, стиснув зубы. Обычно никто из учеников не мог удержатся от крика, столь сильно бил мастер, но Линь был уже не тем что прежде. Работа с тенями закалила его тело и дух, парень стал намного крепче и гораздо менее чувствителен к боли.

Видимо наставник что-то почувствовал и разозленный стойкостью воспитанника ударил особенно изощренно, с оттягом прямо по свежему рубцу. Жгучая острая боль пронзила Линя от макушки до пят. Подросток издал глухой стон. Горячая волна гнева бросилась ему в голову. Одна из теней резко метнулась к орудию Тэя, и на очередном ударе палка неожиданно отскочила от спины и, врезавшись в лицо мастера, разбила тому нос. Брызнула кровь. Ученики испуганно замерли. Наставник же от подобного совершенно осатанел и принялся остервенело избивать ученика уже не только шестом, но и ногами, теперь совершенно не сдерживая удары. Остановился он лишь тогда, когда залитый кровью парень рухнул у его ног без сознания. Тяжело дыша, Тэй отшвырнув измочаленный шест и быстрым шагом выметнулся из аудитории.

Напуганные ученики пораженно переглядывались не в силах осмыслить произошедшее. Наставник Тэй, конечно, был редкостным изувером, но никогда ранее ни он, ни кто-либо из преподавателей не позволял себе ничего подобного. Наконец, у одного из воспитанников все же хватило мужества и сообразительности побежать за доктором. Но Линь ничего этого уже не видел. Для него наступила тьма.

* * *

Свет вновь пришел к нему, когда Линь внезапно почувствовал, что над ним кто-то стоит. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на широкой деревянной кровати. Рядом с ним озабоченно хмурясь, стоял невысокий сухонький старичок, в котором воспитанник узнал мастера Сая, школьного лекаря.

-Где я... — выдохнул, парень, еще с трудом осознавая реальность.

-В лечебной палате. — Улыбнулся доктор. — Как ты себя чувствуешь?

-Голова немного кружится. — Честно признался ученик.

-Нигде ничего не болит?

-Да вроде нет...

-Хорошо. — Улыбка Сая стала еще шире. А то мы уж было подумали... — Лекарь неожиданно оборвал себя на полуслове. — Ладно, не буду тебе мешать. Поправляйся. — Лекарь вышел из палаты, оставив Линя наедине, чему тот был несказанно рад. Парень попытался сосредоточиться и восстановить картину недавних событий, но у него ничего не выходило. Он все еще был очень слаб. Слаб настолько что даже не нашел в себе сил расспросить лекаря о произошедшем с ним. Мысли в голове вяло ворочались литыми чугунными глыбами. Затем на тело навалилась невыносимая свинцовая тяжесть, и воспитанник вновь провалился в забытье.

* * *

Ночной сад был как всегда пуст и манил причудливо разлитыми словно небесное молоко то здесь, то там узкими лунным дорожками на темных аллеях. Линь осторожно огляделся, следуя годами выработанной привычке, сканируя пространство на предмет посторонних. Убедившись, что все тихо, он бесшумно пробрался в свое излюбленное сокрытое от чужих глаз место. Несмотря на то что тренировки проходили регулярно вот уже более двух лет, сегодня воспитанник был предельно собран и сосредоточен. Этой ночью ему предстояло свершить очередной шаг на пути собственного становления. Шаг, который либо подымет его на новую ступень, либо в случае провала лишит бытия, а возможно даже и посмертия, хотя насчет последнего ученик не был уверен.

Говоря начистоту, он вообще мало верил во всю эту загробную чушь, которую регулярно вешали им на уши служители Неба. Сила теней, глубоко проникшая в его плоть и кровь, упрямо шептала, что его судьба давным давно отделена от путей простых смертных. Если он будет истово упражняться, то однажды станет бессмертным, и тогда уже ему точно не надо будет волноваться по поводу всего этого религиозного бреда. Что ему до обряженных в голубое горлопанов? На его памяти эти фанатики ни разу не явили тех чудес, о которых столь истово кричали на каждом углу. А вот его сила была вполне реальной.

Линь мрачно усмехнулся, вспомнив Ву и наставника Тэя. Последнего, к слову сказать, едва не попросили со службы после того инцидента. Учитель-садист тогда настолько разошелся, что едва не забил парня до смерти, и если бы не дарованная тенями невероятная для простого человека живучесть, Линь скорее всего так бы и не очнулся. Самому же ученику после объяснили, что ему повезло иметь крепкое здоровье, и что мастер каллиграфии лишь "слегка перестарался", пытаясь вколотить свою науку в его нерадивую голову. О, как же он хотел тогда всадить клинок тени в эти надменные самодовольные рожи! Но вместо этого он заставил себя кротко кивнуть и сделал вид что согласился со всеми их доводами. Будто бы у него был выбор...

Еще Линь тогда сильно опасался, что слишком заигрался с новым даром, и его раскроют, но к счастью обошлось. Повезло, что надменные глупцы-наставники ничего не видят дальше собственного носа. Им и в голову не могло прийти связать обладающего смертоносной магией неуловимого убийцу Ву и кроткого худенького подростка, который даже среди своих сверстников отличался довольно хрупким телосложением. И даже Тэй, мягко говоря, не питающий к подростку теплых чувств, ничего не заподозрил. Ничего, придет время, и они все заплатят. Как же они все заплатят...

Усилием воли, парень заставил себя отрешиться от посторонних мыслей. Там, куда он вскоре отправится, любая даже самая малейшая оплошность может стать фатальной. Но он не совершит ошибки. Ночь темна, но идущая на убыль луна все же дает вполне достаточно света. Идеальный момент для обращения к сумеречной стихии тени. Сосредоточившись, парень призвал свою силу, позволив телу и сознанию полностью раствориться в окружающем ночном мраке. Тьма послушно хлынула в него, наполняя будоражащей кровь недоброй первобытной мощью. И когда ему уже стало казаться, что он вот-вот переполнится, Линь, сотрясаясь от безумного экстатического наслаждения, излил полученную силу вовне, отдав один-единственный беззвучный приказ. Пространство перед ним тотчас же искривилось, образовав подобие сотканного из теней зыбкого тумана, более всего напоминающего проход.

Несколько раз выдохнув, приходя в себя, Линь поспешно отогнал зарождающиеся в глубине души страх и неуверенность и не без внутреннего трепета шагнул в открывшиеся врата. Неестественная, невозможная для мира живых тишина тотчас же навалилась на него со всех сторон, оглушая и лишая воли. Со зрением тоже творилось невесть что. Все пространство вокруг заполняли бесчисленные сонмы кружащихся теней. Оттенки их варьировались от светло-серого до непроницаемо черного, но из-за того, что все здесь постоянно плыло и текло будто горячий кисель, перемешиваемый в кастрюле заботливой рукой хозяйки, крайне сложно было различать хоть что-нибудь вокруг. Создавалось ощущение, что здесь нет ни верха, ни низа и вообще привычного пространства.

Будущему мастеру пришлось призвать все свое мужество чтобы сохранить присутствие духа и не потерять рассудок. Он совершенно не представлял, куда ему двигаться и что вообще делать. Но на помощь неожиданно пришло само место, где он оказался. Идущий будто бы отовсюду ласковый шепот, дробящийся на десятки тысяч отдельных еле слышных шелестящих нечеловеческих голосов, успокаивал его, проникая в каждую клеточку, даруя уже ставшую практически родной силу и осознание того, зачем именно он здесь.

Расслабившись, Линь полностью отдался этой стихие, едва ли не сливаясь с ней, и постепенно чужеродное пространство перестало пугать его, неожиданно став практически родным. Сумрак признал его. Тени впереди принялись кружиться все быстрее и быстрее, образовав некое подобие сферического водоворота, из которого прямо к нему шагнула серая человекоподобная фигура. Линь невольно содрогнулся. У фигуры не было лица, лишь плоский колышущийся блин, однако в глубине души он знал, что неведомое создание не враждебно ему.

-Я — Линь. — Подчиняясь внезапному наитию, хрипло проговорил он, ткнув пальцем себя в грудь. — А как твое имя?

-Линь. — Тихо, но вполне отчетливо прошелестела тень, в точности скопировав движение парня, то ли отвечая на вопрос, то ли просто повторяя услышанные от живого имя и жест.

-Ты... ппонимаешь меня? — слегка заикаясь, выдавил подросток.

-Понимаешь...

Линь, стараясь не делать резких движений, вновь подчиняясь интуиции, проделал пару жестов. Тень синхронно повторила их с филигранной точностью. Казалось, она заранее знала, что именно и как он сделает в тот или иной момент. Пока опешивший паренек приходил в себя, создание Сумрака замерло на месте. Лишь полупрозрачные складки его призрачного тела слегка колыхались словно бы под порывами незримого ветра. Оно явно чего-то ждало от него, но Линь не знал чего именно. И вновь правящая здесь стихия пришла на помощь, подсказав ответ.

-Теперь я твой хозяин. — Хриплым, но твердым голосом выдохнул подросток, властно вытянув руку и указывая на грудь призрака в то место, где у человека должно находиться сердце. — Отныне и навеки ты будешь служить только мне.

Тень покорно колыхнулась, отвесив новому господину почтительный поклон и бесследно растворилась в окружающем сером мареве. А в следующую секунду Линь обнаружил себя на земле в ночном саду школы. Мгновение он осознавал произошедшее, и тут его накрыло. Подростка забила крупная дрожь, его вырвало прямо на дорожку кислой вонючей жижей. Только теперь он по настоящему осознал, к чему был так близок. Если бы Сумрак посчитал его недостойным, пространство иной реальности навсегда поглотило бы его, бесследно растворив в собственном лоно. К счастью все обошлось. Он выстоял и перешел на новый уровень мастерства, обретя возможности, предел которых ему только предстоит выяснить в ближайшем будущем.

* * *

На следующую ночь Линь едва дождался отбоя, так ему не терпелось опробовать новообретенные возможности. Выскользнув в сад, он воззвал к Сумраку, призывая тень. Та не замедлила явится возникнув прямо из воздуха. Парень ничуть не удивился этому. Пребывание в Сумеречном Чертоге навсегда изменило его, завершив становление сути подростка, и незримую мистическую связь с собственным двойником он теперь ощущал на некоем глубинном уровне даже в дневное время, когда избравшая его стихия была наиболее слаба.

-Значит, Линь. — Усмехнулся воспитанник, скептически глядя на застывшую подле него тень. — Пора поглядеть на что ты годен. А ну, срежь воон ту ветвь сакуры и принеси мне.

Тень послушно двинулась в указанном направлении. Остановившись перед кустом она сделала стремительное движение призрачной рукой, и срезанная начисто ветка с россыпью цветов мягко упала на землю. Тень неуклюже наклонилась, попытавшись поднять ее, но та лишь осыпалась прахом, соприкоснувшись в силой первородного Сумрака.

-Выходит, у твоих возможностей имеется предел... — Протянул Линь, заинтересованно наблюдая за духом-миньоном. Последний оставался совершенно бесстрастен. На его жутковатом лике, скрытом густой непроглядной тенью не отражалось абсолютно никаких эмоций. — Что ж, учтем. А пока свободен. — Подросток сделал нетерпеливый жест, отпуская создание иной реальности, и то медленно истаяло в ночи.

Слабость накатила тяжелой мягкой волной, настойчиво пригибая к земле, и Линю пришлось поспешно сесть чтобы не упасть. Все-таки он еще недостаточно силен для подобной магии, но так будет не всегда. Рано или поздно он обретет великую силу, и тогда, наконец, получит заслуженную награду. Надо всего лишь подождать. Столько, сколько потребуется. Ведь истинный успех приходит не только к сильным и бесстрашным, но и к мудрым и терпеливым.

* * *

Бесчисленное море теней колыхалось, подчиняясь лишь им одним ведомому ритму. Все как одна. Несчетный легион обезличенных форм, лишенных содержания. Здесь в сумеречном пространстве абсолютно все подчинялось этому закону. Непреложному. Исконному. Возникшему, наверное, еще допрежь самого всемогущего времени.

Он не сразу осознал себя. Сознание формировалось постепенно, слагаясь из сотен различных образов и мыслеформ. Здесь и сейчас свешалось невозможное. Тень, изначально призванная быть лишь слепым орудием, напрочь лишенным свободной воли, обретала собственное я. Вопреки нерушимому, эоны существовавшему тут закону. Потому что сила, сотворившая сие, была родом отнюдь не отсюда. Нет, она была родом из совершенно иного мира. Мира живых. Мира, для которого здешнее пространство являлось лишь изнанкой, смутным отражением. Сила, заключенная в одном единственном слове...

Живой, прошедший сумеречными путями, был силен, но не ведал корней и истоков собственной мощи. Как и не ведал он ее глубинных законов. Вместо того чтобы просто привязать теневого миньона к себе, он совершенно случайно, сам того не желая, нарек его. Дал ему имя. А то, что имеет собственное имя, уже по определению не может быть обезличенным. То, что имеет имя, рано или поздно получает душу. Ибо таков закон. Закон, что превыше любой воли, пусть даже самой могущественной. Закон, благодаря которому возникло все Сущее в том числе и сам Сумеречный Чертог. Закон Первотворения.

* * *

-Воспитанники школы Ми-Най! — суровое лицо верховного наставника не выражало совершенно ничего — Ваше обучение завершено! Настал тот день когда вы должны покинуть эти стены и направиться служить по месту назначения. Служите с честью, ибо на ваших плечах лежит ответственность не только перед собой и вашим родом, но и перед школой, которая дала вам все. Надеюсь, вы не опозорите меня, мастеров-наставников и наши исконные традиции. Во славу великого императора!