Самхейн. Алый Чертог

-Ее могли околдовать! Или щенок оговорил ее! — граф предпринял последнюю отчаянную попытку защитить дочь. Здесь в своих землях он обладал почти неограниченной властью, но инквизиция... Даже Император не рисковал вмешиваться в дела, подпадавшие под епархию Святого Престола. А это был как раз тот самый случай. В этом инквизитор не лгал.

-Невозможно. Святые братья прекрасно умеют отличать ложь от правды. — Холодно отрезал преподобный. — Что до магии, следов темной волшбы в замке обнаружено не было. А малефиков, способных скрывать от нас свою силу, истребили под корень более полувека назад. Осталась мелочь вроде нашей отравительницы. Но скоро и такие как она исчезнут с лица земли. Ибо так угодно Создателю... Ладно, не буду вам мешать. Нам еще во многом предстоит разобраться, и посему позвольте откланяться. Мою работу здесь за меня никто не сделает.

* * *

Дикая нечеловеческая ненависть вырвала ее из глубокого неотличимого от смерти сна. Из бесплотного рта вырвался беззвучный наполненный злобой вопль. Злобой не этого мира. Она не помнила, кем была в прошлой жизни, кроме того что стояла весьма и весьма высоко, и оттого ненависть становилась лишь сильнее, что затем сменилась неистовой жаждой мщения. Чувство оказалось настолько ярким, что ей, ныне существу не из плоти и крови, казалось будто в ее нутро вонзили раскаленный докрасна уголь.

Наконец, более менее придя в себя, она заставила себя остановиться. Жгучий огонь угас, уступив место холодной всепоглощающей черноте. И эта бездна внутри нее была голодна. Ей требовались души чтобы хоть ненадолго утолить этот жуткий нечеловеческий голод. Живые души. Призрак безмолвно усмехнулся. Что ж, она получит их сполна. Отныне ее удел — вечная месть всему живому. Ей не оставили выбора, по сути насильно сотворив из нее монстра. Так пусть же они все заплатят за это сполна.

Красивое при жизни лицо баньши искривилось в гримасе ненависти. Хоть она и не помнит своего прошлого, но зато отлично помнит лик той, благодаря кому сработало заклятие, вырвавшее ее дух из посмертия. А, значит, с нее и следует начать...

* * *

Питса держали в подземелье уже целых три дня. В тесной камере с грубым деревянным топчаном вместо ложа и поганым ведом в углу. За все это время ему не давали перемолвиться ни словом ни с кем, никого к нем не пуская. Единственным источником информации о внешнем мире стал страж, приносивший еду. Он один рискнул нарушить запрет инквизиторов на общение с пленником. Не забесплатно конечно. Стражника его подкупил лакей молодого лорда, и теперь тот регулярно снабжал его свежими сведениями.

А складывалось все на редкость скверно. По всему видать набравшая за последнее время огромную мощь Святая Церковь всерьез взялась за Эванжелину, вменяя ей в вину не только убийство, но также и святотатство вкупе с якшаньем с темным адептами. Все это вместе означало смертный приговор безо всяких скидок даже на знатное происхождение. Старый граф, конечно еще поборется, Дизбор не той породы чтобы так запросто отступить, тем паче когда речь идет о его собственной дочери теперь уже единственной, но Питс несмотря на молодость уже успел вволю повоевать в приграничье и прекрасно отдавал себе отчет, что в этой ситуации его возлюбленной при любых раскладах вряд ли удастся вывернуться.

Он ни на секунду не сомневался в ее невиновности, ему было также искренне жаль юную Энель, хотя он по настоящему и не любил ее, согласившись на брак лишь в силу необходимости, продиктованной собственным происхождением и отцовой волей. Злая ирония судьбы состояла в том, что изначально Дизбор планировал выдать за него именно старшую дочь, однако своенравная Эванжелина и слышать не хотела ни о каких кавалерах, и даже суровому графу в тот раз пришлось уступить.

Первая искра промелькнула меж ними в один из его визитов в родовое гнездо Дизборов, когда уже состоялась помолвка, и была назначена дата свадьбы. Отказаться от брака на этом этапе означало не только нанести смертельное оскорбление графу, но и серьезно подставить собственного отца, коего молодой баронет искренне любил и уважал. В тот день в ходе случившейся совершенно спонтанно совместной конной прогулки старшая дочь графа буквально очаровала его своим острым умом, независимым нравом и превосходным особенно для женщины знанием повадок лошадей.

А Энель,... она была милой, но слишком уж простой и наивной. Типичной юной барышней, каких на балах, то и дело по поводу и без повода даваемых родовой аристократией, пруд пруди. Эванжелина же оказалась абсолютно ни на кого непохожа чем и привлекла юного лорда, навеки покорив его сердце.

Нет! Юный лорд решительно встряхнулся. Нельзя пускать все на самотек! Он воин, а не тряпка, и никому не позволит причинить вред его любимой. Даже возомнившим о себе святошам. Вскочив с ложа, парень принялся громко барабанить кулаками в дверь, ругаясь на чем свет стоит. Через пару минут послышались тяжелые шаркающие шаги тюремщика.

-Чего это вы так разбуянились, ваша милость. — Униженно прогнусавил стражник. — Не ровен час святее братья услышат.

-Чего, чего, жажда меня замучила, вот чего. — Сварливо бросил в ответ Питс. — Да и ведро вынести лишний раз не помешает, не холопа держите. — Подбавил он в голос исконной присущей лишь знати спеси.

-Сейчас, сейчас... — Угодливо забормотал тюремщик, возясь с ключами. Лишний раз ссориться с сыном могущественного барона, пусть даже и осужденного инквизицией он не желал. — Вот только дверь отопру...

Наконец справившись с замком, страж несмело протиснулся внутрь камеры и тотчас захрипел, пойманный в стальной захват рук баронета. Умело придушив немолодого охранника (спасибо нелегкой службе на границе) и завладев ключами, Питс осторожно выбрался в коридор. Если он все правильно учел, его любимую как пить дать держать где-то неподалеку в точно такой же камере. А значит, нужно как можно быстрее освободить ее и прочь, прочь отсюда! Сперва к батюшке, хотя нет, инквизиторы наверняка именно там в первую очередь и станут искать. Значит, просто как можно дальше, и... кривая, как говорится, выведет. А если нет, то и дьявол с ним. Без Эванжелины ему все равно незачем жить.

Двинувшись по коридору, Питс внимательно оглядывал все встречавшиеся ему камеры, благо факелы на стенах давали достаточно света. Большей частью тесные каменные каморки оказались пусты, лишь в паре из них он заметил спящих узников одетых в рваное тряпье. "А ведь от меня самого сейчас разит как от клоаки с нечистотами" — Невесело усмехнулся про себя парень. Однако раз узники спят, выходит сейчас ночь. Это хорошо. В ночной тьме ускользнуть от возможной погони станет намного легче.

Наконец в очередной камере, баронет разглядел знакомый отблеск рыжих волос. Юноша едва сдержал радостный возглас. Она! Эванжелина лежала на тюремном ложе и на первый взгляд крепко спала, однако приглядевший, молодой лорд заметил что ее глаза были широко распахнуты. Сердце парня сжалось в предчувствии беды. Лихорадочно отперев дверь, Питс кинулся к возлюбленной. Ее рука оказалась холодной как лед, а пульс не прощупывался. Из горла юноши вырвался жуткий, почти звериный рык. Мертва! Но почему? Несмотря на горе Питс отнюдь не утратил способности трезво мыслить, сказались кровь и военная закалка. Неужто церковники решили не дожидаться суда? Непохоже, не их стиль. Тогда что же?

Внезапно где-то наверху раздался оглушительный вопль полный неподдельного ужаса. Баронет, не раздумывая, бросился на звук. Если на замок напали, его долг несмотря ни на что защитить собственного тестя, к тому же нужно во что бы то ни стало выяснить, отчего погибла его любовь. И плевать на клириков. Ради этого знания он готов был рискнуть жизнью хоть тысячу раз.

Несясь вверх по лестнице, юноша то и дело натыкался на мертвых стражников. Практически у всех у них на посиневших лицах застыла гримаса смертного ужаса, будто они в последние мгновения своей жизни столкнулись с выходцами с Той стороны. Крики наверху меж тем становились все громче, их перекрывал ледяной полный абсолютной уверенности в себе тенор преподобного Крехха, старшего над инквизиторами. Именно его команды стали тем маяком, к которому устремился Питс.

Голос святого брата вывел его в главный замковый зал. Баронет на мгновение замер. Все пространство вокруг оказалось буквально усеяно трупами. Слуги, стражники, святые братья. Их лица оказались все того же синеватого оттенка с тем же выражением невыразимого, простите за неловкую аллегорию, ужаса. Лишь в самом центре сгрудилась небольшая группа уцелевших инквизиторов. Они под предводительством преподобного Кресса вели отчаянное сражение с парящей над полом полупрозрачной фигурой женщины с длинными пепельными волосами. Та отчаянно полосовала призрачными когтями, коим позавидовала бы и росомаха, магическую сеть, сотканную из чистейшего белого пламени. Сеть трещала от ударов, рассыпая вокруг жгучие огненные искры, но упорно держалась, хотя было видно, что церковникам крайне непросто удерживать заклятье.

-Энель... — Растеряно побормотал баронет, вглядевшись наконец в лицо призрака.

Тот, в свою очередь также заметив юношу, внезапно издал секущий, режущий уши вопль. Эта атака неупокоенного духа оказалась настолько неожиданной, что инквизиторы не успели ничего предпринять. Сеть с оглушительным треском лопнула, церковники все как один попадали на колени, болезненно держась за головы, и освободившаяся баньши со злорадным воем устремилась к Питсу, коему тоже крепко осталось. Подлетев к шатающемуся от магического удара парню, дух занес над ним свою когтистую бесплотную руку. Сил сопротивляться у баронета уже не осталось. Чудовищные когти глубоко вонзились в его грудь, и для Питса наступила тьма.

* * *

Очнувшись, баронет увидел над собой веснушчатое лицо молодого парня. Тот с тревогой смотрел на него, однако едва Питс пришел в себя, широко улыбнулся.

-Хвала Всеединому, вы пришли в себя, лорд. А мы уж думали, нам не удастся вас вытянуть.

-Да, братьям пришлось попотеть. — Хмуро бросил Крехх, осаживая коня рядом с повозкой в которой везли баронета. — Скажите спасибо, что вы благородных кровей, иначе никто не стал бы с вами цацкаться.

-Что произошло... — Питс с трудом заставил себя принять вертикальное положение. Грудь пострадавшая от когтей призрака, отозвалось мучительной тянущей болью, но баронет стиснув зубы, заставил себя сдержать стон.

-Ваша пассия оказалась слишком сильна. — Нехотя протянул Крехх. — Полтора десятка опытных братьев не смогли ее уничтожить. Придется просить о помощи Святой Престол. Темных духов подобной силы нам не встречалось уже очень давно... Мы едем в столицу. Там вы дадите подробный отчет о вашей совместной жизни с дочерью графа. Вашу дальнейшую судьбу решат те кто выше меня. Пока же отдыхайте. И молите бога, чтобы решение Трибунала оказалось милосердным.

* * *

-Я недоволен, Левос. — Сухощавый мужчина с властным орлиным профилем брезгливо поджал бледные тонкие губы, рассеянно теребя висевшую на груди массивную графскую цепь.

Крошечный человечек в неприметном темном балахоне под пристальным взглядом аристократа испуганно съежился.

-Ваша Светлость, я сделал все как вы приказали...

-Тогда почему вместо того чтобы вцепиться в глотку своему новоиспеченному родственнику этот надутый индюк Дизбор привел войска к моему замку? — граф картинным жестом указал на забранное железной решеткой окно.

А посмотреть действительно было на что. Фамильное гнездо Тарсексов взяло в плотную осаду огромное войско, причем зоркий взгляд графа различал не только профессиональных дружинников, но и банальных ополченцев, коих обычно в подобные набеги не брали. По самым скромным прикидкам тысяч пятьдесят, а то и больше. Ни о каком откупе речи не шло. Дом Дизборов, учитывая их давнюю закоренелую вражду, явно объявил ему тотальную войну на истребление. Нападение застигло графа врасплох, слишком уж неожиданно и спонтанно все произошло. Однако Тарсекс был не из тех, кто легко сдается. Ворота и стены крепки, запасов и воинов у него вдоволь. Главное продержаться хотя бы несколько дней, а там подоспеет подкрепление из глубинных областей графства, и тогда еще поглядим, чья возьмет. К тому же в рукаве графа на самый крайний случай имелась дополнительная козырная карта...

-Все прошло согласно плану, девчонка отравила сестру. Я видел это собственными глазами когда управлял ее разумом. Замковая челядь знала об их шашнях с ее мужем, они никак не могли дознаться до правды!

-И даже инквизиторы? — прищурился Тарсекс.

-Исключено! Я знаю, как они работают. Все было сделано именно так, чтобы они ничего не нашли. К тому же посмотрите, среди их рядов нет церковных штандартов. А инквизиторы ни за что бы не упустили шанса расправиться с таким как я.

-Хм, верно мыслишь. — Нехотя признал граф, вглядываясь в ряды осаждавших. — Но где-то все же был допущен прокол... Ты видел, что происходило в замке в последние дни?

-Нет, я не мог пользоваться магией, иначе бы Гончие Господни нас раскрыли.

-А сейчас? Ты можешь заглянуть в разум девчонки сейчас?

-Могу, но это опасно. Если белые меня почуют...

-Да плевать мне на белых! — рявкнул граф, хватая опешившего малефика за грудки. — У меня перед замком армада, жаждущая моей смерти! И не сомневайся, колдун, как бы ловок ты ни был, пережить меня тебе не удастся... Делай свое дело! — Тарсекс брезгливо отшвырнул от себя чародея, отчего тот распростерся на полу, однако тут же вскочил и, сложив руки перед грудью, принялся что-то негромко бормотать себе под нос.

-Не выходит, господин. — Виновато протянул он спустя некоторое время. — Я не чувствую связи с объектом, а это означает, что либо кто-то сумел ее разорвать, во что я мало верю, среди белых нет подобных мастеров, либо девчонка мертва.

-Твоя вера меня мало интересует... — Проворчал немного поостывший граф. — Впрочем, если Эванжелина отправилась вслед за своей сестрой, это не так уж и плохо. У старика нет других наследников, а значит лены Дизборов после его смерти перейдут короне. А уж я знаю на какие рычаги надавить, чтобы император отдал их мне... Но об этом после. Сперва нужно выиграть сражение и в идеале сделать так, чтобы мой дражайший противник приказал долго жить, если конечно у него хватило глупости лично возглавить войско.

-А что делать мне?

-А ты готовь свою магию, малефик. И для тебя же будет лучше, чтобы в этот раз она сработала как должно. — Граф быстрым шагом покинул покои, спустившись в главный зал. Там его уже ожидали командующий гарнизоном и старшие офицерские чины.

-Все воины на своих позициях милорд. — Коротко отрапортовал командующий. — Ожидают вашего приказа.

-Готовиться к штурму. — Хищно усмехнулся Тарсекс. — Если у этих остолопов хватит ума сунуться к нам, они умоются кровью.

-Милорд, они идут на приступ! — в залу ворвался запыхавшийся оруженосец. Глаза мальчишки были полны затаенного страха, но в то же время и жадного предвкушения самого первого боя в своей жизни.

-Вы знаете что делать. — Коротко бросил граф.