-Эдар..., — зло вскидываю на него глаза.
-Не вмешивайся, Ян. А ещё лучше спроси, что он заварил в твой чай, — резко бросил саэ.
Плавно, поднимаюсь, закрывая собой Арга и осторожно сдвигая кинжал, чтоб, если что, можно было быстрее его достать.
-Что заварил? — тихо, с ноткой угрозы, переспрашиваю, — Я и так знаю. Тебе нужны названия? Или, лучше эффекты? Успокаивающий, укрепляющий здоровье, улучшающий кровь, немного веселит и снимает скованность, убирает сомнения. Какой из них тебе не нравиться?
-Отравляющий! — яростно, но чуть растерянно, откликается саэ.
Яд? Не, в других пропорциях кое-что и можно было бы получить, но... совсем в других. По ошибке такое не сваришь, тем более что он — сын шамана. Уж травы-то должен знать.
-Ты оскорбил меня, саэ! — зло бросает Арга, вынуждая меня обернуться. И что-то мне подсказывает, что он рад предстоящему поединку. Уж не сам ли он позаботился об известии для Эдара о яде?
-Тебе что, жить надоело? — обида мешается с отчаяньем, — Саэ просто спросил, не было ли у чая ядовитых эффектов. Разве это оскорбление?
-А говорила, что не позволишь склонить свою душу, — с грустью и осуждением откликается степняк. Ттан-хэ! Как же мне это все надоело!
-Эдар, — устало вздыхаю, — А можно мне покинуть Торгет, вернуться и уничтожить всю эту сумасшедшую страну? Это ведь не будет нарушением слова? — глупая шутка помогает немного успокоиться.
-Конечно, Ян, — воин неожиданно соглашается, — Всю — можно. Ведь на это ты никогда не решишься, — да? А я то думала, скажешь, что мне это не под силу, — Этот аль жаждет боя. Иди в шатер, нам скоро в путь.
-В шатер? — грустно усмехаюсь, — Ну нет, нужно же будет сообщить Нэри радостную весть об освобождении, и в красках расписать твою мучительную смерть.
-Ты уверена, что я проиграю? — в голосе саэ слышится удивление.
-Я считаю, что Арга — не самоубийца, чтоб бросать вызов воину золотой сотни, не имея никаких козырей, — задумчиво пожимаю плечами. А что? Форму Эдар пока носит прежнюю, значит, и принимают его за внутреннюю стражу.
-Надеюсь не он — твой жених, — зачем-то уточняет Арга. Ох, да что он к этой свадьбе привязался?!
-Нет, просто любовник, — сомнительная шутка срывается лишь на миг опережая атаку. Уклониться от лезвия, и, перехватив руку, отбросить противника в сторону. Разумеется, не забыв подножку.
Впрочем, удар о землю на степняка не производит впечатления, даже кривой кинжал остается в руке. Зато дает мне время достать свой клинок. Лэ! Меня, вообще-то мечем фехтовать учили, а не ножами! Ну да ладно, как-нибудь....
Уклоняюсь от новой атаки, но бросить противника в это раз не получается. Ну да ничего. Так, теперь парировать. Уклониться. Блокировать. Отвести в сторону. Уф, вроде не так и сложно. Правда, быстрее, чем мечом. Только что длина меньше, и дистанции тоже получаются более близкие. А так... хм, даже интересно.
Через пару хои замечаю, что Арга начинает выдыхаться. О! Может он успокоится, и мы сможем мирно разойтись? Усталость, порой очень благотворно влияет на разум!
-Наслаждаешься игрой? — вырывается, перемежаясь с хрипами из уст степняка. Что? О чем это он?
-Игрой? — растерянно вскидываю брови, — Лучше объясни, чего ты взъярился?
-Объяснить?!... Любовники?!... Сговоренная невеста?! — зло и устало, отдельные словами прорываются сквозь стиснутые губы.
И что это значит? Разобрался, как ни странно Эдар. Ну да на то он и Торгетец.
-Долси Ян пошутила, — задумчиво откликнулся он, — Долси Ян сильно не нравятся наши представления о допустимых отношениях между мужчиной и женщиной, что заставляет её быть на словах излишне вольной. И... я бы сам никогда не принял подобных отношений со своей спасительницей.
Глаза Арга наполнились виной, а кинжал вернулся на пояс. Степняк растерянно переводил взгляд то на меня, то на Эдара, не в силах подобрать слов.
-Ну что, дуэль закончена? — задумчиво уточняю и, дождавшись нерешительного кивка, возвращаюсь на тюки. А что, я чай ещё не допила!
Арга тоже подхватывает свою кружку и делает демонстративный глоток. Хм, и что это значит. Лэ! А ведь у многих народов разделить трапезу — считается залогом мира. А ведь Арга атаковал уже после совместно трапезы! Тэ! Надеюсь, это ничего серьезного?
Виновато-ожидающий взгляд показывается, что надеждам не суждено сбыться. В поиске поддержки оглядываюсь на Эдара:
-Это что-то из обычаев "хлеба мира"? — растеряно уточняю. Не слишком внятно, но, надеюсь, меня поймут.
-Ян, — задумчиво спрашивает саэ, — Прости, но... тебе приходилось убивать людей?
-Да..., — растерянно киваю,— Ассида....
Объяснения про бунт и армии магов не желают покидать губ.... Да и какое это имеет значение?!
-В таком случае, тебе лучше сказать новому знакомцу, что не держишь на него зла и убить, — спокойно произносит саэ.
В ярости взвиваюсь и, лишь влепив саэ пощечину, начинаю немного соображать. Впрочем, злость остается. Ну почему он так безразличен к чужой жизни!
-Это означает вызов? — задумчиво уточняет он, потирая щеку.
-Как тебе угодно, — пожимаю плечами, пытаясь успокоиться, и возвращаюсь к чаю.
-Ян..., — растеряно окликает меня саэ, — Прости. Это было глупо: предлагать целительнице убить. Просто..., по нашим обычаям это, действительно, самое малое наказание тому, кто презрел общую трапезу без весомой причины.
-Это я — глупо пошутила. Так что и вина на мне, — упрямо сжимаю губы. И слышу усталый вздох Эдара. И странный ужас в глазах Арга. Ну а теперь-то что не так?
-Ян, ты действительно хочешь взять на себя проступок, самое меньшее наказание за который смерть? — безнадежно уточняет саэ.
-А самое большее? — задумчиво переспрашиваю. Когда смерть называют самым меньшим наказанием, то, порой, остальные оказываются вовсе не так страшны.
-В мольбах о прощении, полностью вверить себя в руки оскорбленного, — с явным отвращением отзывается Арга. Хм, а что, вполне вариант. Конечно не очень приятно, но... не тяжелее, чем два десятидневья не подниматься в небо! Тэ! Да я раньше даже не представляла что на такое способна.... Не, конечно в Академии я месяц взаперти просидела, но там хоть зал для полетов был!
Да и дед, конечно, не одобрил бы... ну да мне с этим племенем политические союзы заключать не предстоит. Я и вовсе покину его навсегда через этин-другой. А, заодно и посмотреть можно, как у Арга с совестью. И какие здесь могут применяться в таких случаях кары. Думаю, степняк и сам сообразит, что я далеко не на любое наказание соглашусь. Так какие там Ханг фразы любил использовать?
-О сиятельный аль, — подхожу к аль и падаю перед ним на колени, — Пощади ничтожную деву, оскорбившую слух твой отвратными словами. Любой достойной казни предай дерзкую, болью и пытками,... — слова послушно складывались в сомнительное завывание. Хм, лично я бы за подобное извинение точно не простила бы! Уж слишком похоже на издевательство. Да и скорбное выражение на лице получаться как-то не хочет.... Странно, что смех не прорывается.
-Изгнание, — звучит по подсказке Эдара. Как раз подходящее наказание: солнце уже у самого горизонта. Голос Агра заметно дрожит, — Через этин ты должна покинуть пределы стойбища, — а затем тихо, еле слышно, добавляет, — Кажется, я понял, что ты хотела сказать в словах, что тебя не тревожит склоненная голова.... Но ты не позволишь склонить душу. Да хранят тебя ветры, чужачка.
Глава 11. Взаимоотношение различных общественных слоев Торгета.
Последние лучи заката заглянули в дешевую трактирную комнату, затерявшуюся у самой крыши. Брезгливо скользнули по облупленному, но крепкому ещё столу, брызнули кровью на белую постель.... Тройка стульев, расставленных вокруг стола, и притулившийся у стены сундук тоже их не заинтересовали — и они поспешили догнать скрывшееся за горизонтом солнце, оставив комнату в вязкой полутьме.
-И где он? — холодно спросил сероглазый дракон, застывший у окна. Хотя над его плечом угрожающе поднималась рукоять меча, но спокойная расслабленность могла развеять опасения случайного зрителя. Впрочем, совершенно напрасно: воин был опасен. Смертельно опасен. И это прекрасно понимал его собеседник — зеленоглазый блондин, застывший в темном углу комнаты. Случайный сквозняк волной прошелся по его черным, словно шелковым одеждам, заставив них широких брюк зацепиться за один из шипов, украшающий щегольские сапоги черной кожи. Или не украшающий: на кость явно были наложены заклинания. Впрочем, Эр-таан не обратил внимания на непорядок в одежде. Все силы его уходили на борьбу со страхом, позволяя его голосу звучать спокойно. Почти:
-Он должен появиться в сей же эвел. Подождите немного.
Дракон молча закрыл глаза. Обращенный — Сайтэр — убедил его прежде здесь, на людской земле встретиться с одним из учеников Нэритэра. Любимым учеником.... Но — обмененным. Прекрасная возможность выяснить, тот ли след он взял, не тревожа при этом все плато Смерти. Плоскогорье Синту — не леса Лийнисель, здесь драконы каждый век не появляются.
Сайтэр уговорил и даже устроил эту встречу: Кенрину ничего не пришлось делать. Лишь присматривать за своим "добровольным" помощником. А теперь оставалось лишь ждать... если только обращенный не обманул его. Или не обманулся сам.
Не смотря на заверения Сайтэра, ждать пришлось пару хои, прежде, чем дверь, наконец, распахнулась, пропуская невысокого мальчишку. Его легко было бы принять за эльфа, если бы не густые каштановые волосы и карие глаза. На узких губах застыла приветственная улыбка, делавшая его лицо ещё краше. Вот только искренней приязни в ней не было ни капли.
-Ты желал видеть меня, обращенный? — со странной, пугающей мягкостью спросил гость, заставляя блондина отступить к дракону. Вампирам не свойственны эти игры с интонациями, точнее интонации они передают отнюдь не голосом. Да и разговаривают — тоже. Что проку лишенному слуха существу в чужих словах? Хотя, порой, приходиться вести переговоры и с людьми, но тогда, чтоб услышать ответ, можно воспользоваться чтением мыслей. Нет, разумеется не собеседника, а любого находящегося неподалеку животного: у него-то слух есть. А кто-то предпочитается расшифровывать слова по колебаниям мельчайших частиц праха, взвешенных в воздухе. Сложнее, зато надежнее.
Но страх Сайтэра показывал, что и в вампирьей речи гость не забыл добавить угрозу. А для находящегося в комнате живого расщедрился на человечьи интонации.
-Я желал с тобой говорить, — холодно отозвался дракон, освобождаясь от надоевшей маскировки, — Кто такой Нэритэр? Как он выглядит?
Изменение обстановки рожденный встретил с удивительным спокойствием. Лишь демонстративно посмотрел на дверь, перекрытую теперь драконьими чарами, и спросил:
-А какое вам дело до моего учителя?
-Никакого, — честно ответил дракон, — Меня не волнует ни его существование, ни упокоение. Лишь та, кто идет вместе с ним. Это — он?
В разуме гостя появился облик мага Эр, Нэрита, такого, каким его видели матте МАЛИ. Но то, что образ был подобен видимому глазами, вампира не смутило: он не раз смотрел на учителя глазами живых.
-Значит, ты хочешь найти этого Эр-таан, — с тенью насмешки произнес гость, — Быть может, я сумею помочь тебе. Если ты поможешь мне, — в голосе вампира прорезалась грусть, — И не спеши угрожать: болью можно добиться много, а страхом небытия — ещё больше. Но... я не боюсь. Поверь, помочь мне будет для тебя быстрее, чем добиться помощи силой. Мое имя Лорентэр.
-Кэнрин, — представился в ответ дракон, — И учти, у меня нет времени на глупости. Но можешь рассказать, чего ты хочешь.
* * *
Когда мы добрались до родника, шатер был стянут в плотный тюк и привязан к вьючному шалшу, а Нэрит и Ханг верхом поджидали нас. Так что в путь отправились сразу же, погнав ящеров сквозь ряды шатров в бескрайную степь. Справа мелькнули далекие стада кочевников, отправленных на выпас и пропали в ночной тьме, а за спиной оставались огоньки костров. И новый знакомый. Арга. Лэ! Нэри прав, я и одним словом способна неприятности устроить. Хорошо, что Арга меня понял, не стал требовать себе наказания, не оскорбился явным пренебрежением их ценностями, а признал... признал право поступать так, как я считаю правильно. Конечно, приятнее было бы, обойтись без этого представления, но... у каждой страны свои законы.
Интереснее другое: почему вообще все это началось? Арга явно искал ссоры с Эдаром. И считал, что может его победить и спокойно жить дальше. Как-то это не очень похоже на систему тотального контроля, что рисовал мне Нэрит. Все не так страшно? Или... власти хана не хватает на все вольные племена. Да и... есть ли она там вообще?
Такое ощущение, что на территории Торгета соединилось две страны: высокоцивилизованные рабовладельцы саэ и вольные, едва ли не первобытными племенами живущие, кочевники. Причем, сильно друг друга недолюбливающие. Почему? Кто кочевники для саэ? Источники рабов и скота, недалекие, "низшие" аль? А оседлые для кочевников кто? Ремесленники, дающие оружие и инструмент, который те не способны создать сами... и поработители их детей? Словно бы и впрямь две страны, заключивших ненадежный мир. Внутренняя стража легко может справиться с любым племенем..., а быть может и со всеми племенами. Но тогда города лишаться источника рабов. А, пока кочевники чувствуют силу стражи, не рискнут трогать города внутреннего Торгета, опасаясь отмщения. Зато с радостью нападают на соседние державы, зная, что всегда могут укрыться за спинами все тех же стражей.
А, если вспомнить, что Арга решился напасть даже на стража, то для одиноких путников путешествие оп степи вовсе не безопасно. Не слишком-то хорошая ситуация для страны. Или на главных трактах кочевники не рискуют своевольничать?
Хм, а само название стражи "внутренняя"... откуда оно? Из того, что следит за порядком в самой стране? Или потому, что защищает от своих же, "внутренних" кочевников? И, кстати, как сюда вписывается, что Эдар служит сразу и во внутренней страже и в... изумрудной сотне? Что есть что? Изумрудная сотня — объединение телепатов. Те, кто контролируют все — даже мысли — всех Торгетцев, и... что дальше? Судя по резкой реакции Эдара на все мои рассуждения о положении ханства, то ищут они прежде всего... злоумышляющих против хана? Хм, по крайней мере рассуждения о чьем-либо убийстве его заботили гораздо меньше.
Значит, изумрудные сотни ищут, следят, управляют, а внутренняя стража... исполняет? Не будет же телепат сам лезть в логово "изменников", рисковать собой. Для этого есть воины. Хм, если так, то все эти золотые и черные сотни (или какие они там ещё есть) — просто универсальные боевые отряды под управлением телепатов.
* * *
Эльфийские леса драконы покинули ближе к вечеру. Чтоб в Сильне появиться ночью: как ни торопилась Истари, но появляться среди людей в истинном облике она не решилась. Зато ночная темнота позволила приземлиться невдалеке от северной столицы королевства и присоединиться к множеству беженцев. У подножья стен Сильниари горели костры, освещая темные, сложенные из вековых дубов стены, пропитанные различными укрепляющими и защищающими от огня зельями. Увы, ночью ворота не открывались, и коротать ночь пришлось среди этих измученных новым набегом людей, так ещё и не осознавших, что к ним пришла война, что кочевники не отступят, разорив города, как было всегда.
