Так небо видит
Во льдах твой взор...
А, может быть это
Был снег в небесах?
Так ветры рисуют
Морозный узор
Рассыпав льдинки
Там, в облаках.
Смотрю и вижу
В твоих глазах
Застыло небо
В алмазах льда.
Но сердце мое
Наполняет страх
Что ты никогда
Мне не скажешь да.
Я лишь отраженье
Твоей души,
Лишь дум твоих тень
И счастлив быть ей —
Но снова мне ты
Шепнуть поспеши:
"Я — лишь воплощенье
Мечты твоей".
Танец обрывается внезапно. И разом наваливается усталость, какой не бывает после боев.
-Вам понравилось, госпожа? — вопрос срывается лишь по привычке. В это миг весь остальной мир просто не имеет значения.
-Да. Это было великолепно, Асиль, — неожиданно охрипшим голосом произносит госпожа, расширяя мир на целую бесконечность — ещё одно существо, чувствующее то же, что и ты. Та, что и должна быть "отраженьем мечты". Просто он не так юн, чтоб мечтать о любви. А служить дракону — разве это не достойно быть мечтой? Но сможет ли он стать "отраженьем её мечты"? Не "сможет" — должен. Судьба слишком редко дарит такие чудеса, чтоб пренебрегать ими.
Мысли постепенно успокаиваются, позволяя понять, насколько он раскрылся в танце. Глупо. И — опасно. Не только найти в себе осколок того, чего не коснулась Инайра, но и позволить кому-то увидеть его — это почти смерть. Но, вновь, очередная беда рядом с этой странной рыжей девушкой оказывается благом.
-Простите. Я не хотела мешать, тзшалээ, — испуганный голос разбивает остатки странной гармонии. Кто? Сильфийка? Ещё и готовая принять любое наказание за свою дерзость. Что она видела? И что успела понять? Кажется больше, чем хотелось бы. Впрочем, вряд ли это опасно.
-Я так и не научилась понимать твой народ, Асиль. Быть может, объяснишь, что с ней? — голос госпожи окончательно проясняет разум. Вопросы госпожи не должны оставаться без ответов. Что с сильфийкой? А что может быть с молодой и горячей девушкой?
-Твоя госпожа не гневается, кэлихес, — конечно, не ему учить эту девченку, но, раз такова воля госпожи, нужно напомнить сильфийке о её месте.
-Но..., — кажется, не стоило её успокаивать. Теперь проснулось любопытство. А что может быть страшнее женского любопытства?
-Я позволил себе дерзость, кэлихес, — сохранять безразличие на удивление трудно. Почему? С каких пор его стали волновать признания в своей вине — мнимой или действительной?
-Быть может, объяснишь и мне, в чем дело? Этот танец что-то означал? — звучит неуверенный голос госпожи. Но зачем она спрашивает, если не хочет услышать ответ? Или хочет? Да и какая разница?
-Лишь то, что я счастлив служить Вам так, как Вы пожелаете, моя госпожа, — в голосе сильфа звучит едва заметная насмешка. А в душе пробуждается искреннее любопытство. В конце концов, опасности здесь быть не должно. А возможность чуть лучше узнать госпожу бесценна.
-Мне казалось, это вопрос мы уже обсуждали! — едва слышное ворчание. Значит, действительно просто не поняла, не почувствовала? Странно. Хотя, это не изменяет истины:
-Я помню, госпожа. Но я лишь хотел повторить, что принадлежу Вам.
Такой простой и такой многогранной.
-Принадлежит? — вновь врывается голос сильфийки, поднимая волну злости: ну почему она не могла уйти?!
Неожиданно Айана склоняет голову. Виновато. Беспомощно. Отчаянно.
-Я не разбираюсь в ваших обычаях, Эниэ, — голос звучит на удивление устало. И сразу становиться ясно, что кое-что она все-таки понимает. Такое, что ей лучше бы не понимать.
Наверное, не будь этого месяца проведенного в Велире, Асиль убил бы сильфийку. Конечно, не сейчас — немного позже. Когда это не привело бы к неприятным последствиям.
Наверное, не будь этого месяца он никогда бы и не пожелал убивать за напоминание о его статусе. Это ведь так обычно!
Ну а теперь.... Остается лишь упасть на колени перед госпожой. И надеяться на её милость. Ведь, кажется, милость её беспредельна.
-Почему ты боишься меня, Асиль? — устало вздыхает госпожа, касаясь его волос. Почему? Разве это нужно объяснять? Разве может существо столь высоко ценящее чужую волю простить такое? Лишить другое существо не то, что свободы — личности.... Пусть и по незнанию, по вине этого самого другого существа.... Может ли она простить это? Впрочем, сейчас любое слово лишь усугубит вину.
-Отлично! Эниэ! — кричит госпожа, — Теперь, может быть, ты объяснишь, что происходит? Повторюсь, я не разбираюсь в ваших обычаях.
Просто не понимает? Это... было бы замечательно. Все же не так много можно узнать за несколько дней проведенные среди сильфов. Но... лучше бы она и этого никогда не узнала.
-Вы заставили его принести клятву калихес? — под неуверенностью сильфийки слышится тень ярости.
-Никто не заставлял меня, — Асиль с трудом сдерживает злость. Предположить такое? О своей госпоже? Разве — возможно?! И она ведь не инайра какая-нибудь!
О, а теперь сильфика удивлена. Ну, разумеется, ведь мир должен быть устроен так, как ей кажется правильным!
-... Надеюсь, вам нравиться ваша вещь, — ну что же она не может помолчать?! Это уже вовсе жестокость! Это госпожа может развлечься твоей болью, девочка, а не наоборот!
В комнату влетает воплощение ярости — Лилинара. И каждое слово звучит словно пощечина. Справедливо. Полностью. В коротких фразах все то, что не решается произнести госпожа. Но... это ведь и ключ к ответу. А пока можно лишь запрокинуть голову, признавая вину. И надеяться, что златоглазая не исполнит своих угроз.
-Может быть, начнем сначала? Асиль, Эниэ, вы хотели мне что-то сказать?— госпожа тихо вздыхаю. Кажется, она любит начинать сначала. Сделать вид, что прошлого не было? Что ж, возможно, это тоже неплохой вариант. Тогда можно слегка склонить голову и спросить.... То, что уже давно должно было прозвучать. То, чего он так и не узнал, полагая очевидным. Должно быть — зря.
-Я лишь хотел узнать, как Вам угодно использовать меня, госпожа, — голос ниэх спокоен до безразличия. Но госпожу вопрос приводит в ярость. Впрочем, заметна она лишь по слишком яркому — янтарному — цвету глаз.
-Асиль, возможно ты недостаточно долго был тенью? — злость сменяется грустью. Что ж, то, что вопрос был не правильным, стало ясно ещё раньше. Но, кажется, можно попытаться ещё.
-Это... маловероятно, госпожа, — смешно. Если бы облик тени действительно лечил души.... Нет: он лишь помогает меняться. Совсем чуть-чуть.
-В таком случае, к чему этот вопрос? — в голосе искренняя грусть. Кажется, третьей попытки не будет. Но вопрос не измениться, если подправить несколько слов:
-Что может ждать меня в будущем?
Но и сильфийка не хочет успокаиваться. Впрочем, теперь её упрямство вызывает лишь усталое раздражение. А госпожа вновь ловит его взгляд:
-Нас ждет война, Асиль. Война с теми, кто помог иннимам захватить Ассиду. А, возможно, и с самими иннимами, если они пожелают поддержать наших врагов.
Какой смысл повторять очевидное? Разве, как вступление к новому приказу? Такому, какой невозможно выполнить.
-И... я могу чем-нибудь помочь? — впрочем, мысли немного отличаются от этого вопроса: "И как Вам угодно использовать меня?". Хотя, имеет ли значение, какие именно слова. Смысл один и тот же. Или бесконечно разный?
Вот только почему-то четкого ответа не звучит. Быть может, госпожа желает чтоб раб сам назвал свою работу?
-Почему бы Вам не отправить меня на охоту за этими врагами? — говорить тяжело. Строить фразы не так, как привык, — пустяк в сравнении с вынесением приговора себе. Да, опыт даст шанс... прожить чуть-чуть дольше.
-Потому, что не хочу тебя оплакивать. Это слишком опасно. Ты не справишься со всеми, — неожиданно звучат слова помилования. И, кажется, мир становится ярче, прекраснее. Даже упрямая сильфика больше не раздражает. Почти. Только вот в глаза странная пелена. Слезы? После стольких лет в Инайре? Впрочем... умирать сейчас было бы особенно обидно.
— Асиль?! В чем дело?! Я что-то не так сказала?! — а госпожа, кажется, искренне напугана. Юная госпожа. Девушка. Почти девочка.
-Я... не хочу убивать. И..., я бесконечно благодарен Вам.— странные слова-воспоминания сами приходят на язык, а следом за ними и — мысли: "Ведь — действительно не хочу. Это так... утомляет".
-Какая польза от ниэх, который не убивает? — звучит насмешка сильфийки. И впрямь — какая? Как же ты мало знаешь, девочка. Вот только девочка здесь не одна. А значит нужно кое-что добавить:
-Я буду счастлив служить Вам любым способом, моя госпожа.
-Прости, Асиль, я не могу обещать, что тебе не придется убивать. Нас ждет война, — в голосе госпожи искренняя вина. Неужели она способна винить себя и в том, что ниэх будет убивать? А в том, что солнце горячее она себя ещё не винит? Это — смешно! Но... гораздо труднее позволить себе рассмеяться. Хотя бы на миг. Прежде чем спрятаться за словами:
-Я знаю, госпожа. Это — не страшно. Есть необходимость. Я знаю это. Но часто, очень часто есть и возможность выбора. А ещё есть разница, между защитой и охотой, -и, прежде всего в том, что защищающийся живет дольше, чем тот, кто охотиться на чужой территории, — Простите мою дерзость, простите, если мои слова окажутся Вам оскорбительными, но..., — да, это тоже нужно сказать. Хотя госпоже и не понравится, — Я могу как-нибудь отблагодарить Вас за эту милость?
Но ответ вновь совершенно непонятен:
-Можешь. Научись жить, Асиль. Это будет лучшей благодарностью.
-Жить? — что она вкладывает в это слово?
-Да. Жить. Любить. Дружить. Смеяться, в конце концов. Искренне, а не через силу! — все же заметила. Но... быть может это тоже на пользу, — А ещё лучше будет, если ты научишь этому и других сильфов, которым не повезет оказаться рядом со мной. А ещё лучше, если ты научишься разговаривать с ними от моего имени. А то Нара, боюсь, делает это излишне жестко, — а вот последнее уже похоже на конкретное указание. Жаль только... не слишком-то внятное. Кажется, единственный сильф, действительно понимающий госпожу — Ачираза.
Но, впрочем, прежде следует уточнить основное "задание":
-Любить? Дружить? Но для калихес есть лишь одна любовь, лишь один друг — тзшалээ.
-Я не хочу, чтоб так было, — ответ рассеивает последнюю надежду на простое решение. Кого он должен любить? С кем дружить? Да и как, в конце концов?! В этих словах слишком много смыслов и заранее можно сказать, что в устах Айаны они значат что-то отличное ото всех привычных. От тех, к которым он привык в Инайре. И, может быть, на самом деле это вовсе не так отвратительно, как звучит. Ведь смеяться бывает и впрямь приятно. Особенно — искренне. А пока остается лишь поблагодарить:
-Госпожа слишком добра к своей вещи, — и ещё можно уточнить, -Вы позволите мне узнать, действительно ли понравился Вам мой танец?
-Да, Асиль это было красиво, — в голосе девушки звучит искреннее восхищение. Неожиданно приятное, — Но....
-Никаких "но", госпожа, — сердится в ответ сильф. Неужели сложно быть хоть чуть-чуть понятнее, проще, и не придумывать беспричинных ограничений. Ведь если ей действительно приятно.... И если она так старается показать заботу о нем, то, почему бы, не позволить ему это удовольствие: танцевать для неё. Только нужно будет обязательно запирать дверь!
Но вместо сухого разрешения, звучит искренняя радость:
-Да, Асиль ты изменился. Жаль только, что не отучился проверять своей одеждой чистоту пола.
Неужели — так просто? И госпоже нравится, когда ей дерзят? Нет, вряд ли. Предел, все же должен быть, но.... Кажется, и подходящий ответ был подсказан. Тем более что он представляет достаточные возможности для маневров:
-Мне показалось, что Вас расстроит, если я буду вести себя так, как удобно Вам, а не мне, госпожа.
Нет. Кажется, это был перебор. Что ж, жаль....
Грустные мысли разбивает смех драконессы. Звонкий и жизнерадостный. Все же ответ был правильный. Что ж, похоже, это будет действительно интересное занятие — попытка понять дракона. Хотя, скорее всего, бесполезное.
Глава 9. Значение крови и рода для драконов.
Что ж, раз, разговор с сильфами закончен, стоит поговорить с Кором и с... братом. Лэ! У меня есть брат! И Кор с ним тоже знаком.... Впрочем, это-то как раз не странно: мы ведь живем недалеко.... Жили.... А где мы будем жить теперь — сложный вопрос. И ответ на него во многом зависит от этого разговора. Ведь взрослый золотистый — это идеальный вариант для нового императора. А использование жесткого ошейника показывает, что и золотой сети здесь не было.... Конечно, зельхи мастера обмана, но тогда начаться он должен был в нашу первую встречу.... И ещё зельхи должны были знать, что слова "полуночная лилия" для меня — лишь название камня.... Хотя это могло бы быть просто попыткой успокоить совесть. Но тогда бы все закончилось ещё в Ассиде — Ристу было несложно привести меня в любую ловушку. А если бы я была случайной попутчицей — не зачем было пытаться объяснить мне происходящее, сражаясь с "ошейником". Так что держали Риста в обычном заклятии подчинения. Который уничтожил Коров амулет.
Вот только, похоже, теперь зельхи разобрались, кто был случайной попутчицей, и отправили Риста за мной. А что это значит? Что скоро здесь появятся ещё гости. Значит, нужно как можно скорее отсюда убираться. Если Рист согласиться терпеть рядом зельхи — то вместе.... Хотя нельзя здесь задерживаться, но хоть немного поговорить надо. Да и не факт, что за стенами этого дома будет безопаснее, чем в нем. Так что, как только разберемся между собой, нужно найти грифона....
А сейчас нужно одеться. Задумчиво оглядываюсь. Хм, а вон, на лавке, грифонья сумка. Похоже, Нара её специально оставила. Значит и подходящая одежда там быть должна. Например, Ристов доспех. Вот только....
Асиль понимает мою задумчивость с полувзгляда, и выскальзывает за дверь. Теперь можно выбраться из-под одеяла и проверить сумку. Когда я последний раз её в руках-то держала? Зато доспех удается найти почти сразу. Да ещё и черную рубашку, кажется из вампирьих запасов. Отлично. Теперь перевязь с мечами, и — можно идти.
Эниэ вопросительно смотрит на меня, темно-синие глаза едва заметно расширяются. Качаю головой: нет, полуночная, тебе при этом разговоре присутствовать не стоит. Лучше пригляди за вещами: взглядом указываю на сумку. Сильфийка склоняет голову, принимая приказ. Отлично. Выскальзываю в коридор и едва не врезаюсь в Асиля. А вот его я бы не прочь видеть рядом во время разговора: мало ли. Помощь древнего воина может оказаться нелишней: слишком Рист ненавидит зельхи и все, что с ними связанно. И всех.
Приглашающе улыбаюсь. Сильф кивает в ответ и превращается в тень. Не сомневаюсь, что он будет рядом. Ну что ж, нужно идти. Толкаю массивную черную дверь, и та неожиданно легко раскрывается.
Вот уж действительно — комната для охранников. Для четырех штук. Две двухъярусные кровати, застеленные даже на вид жестким и колючим одеялами. На одном, привалившись спиной к стене, сидит Кор. Между кроватями, под единственным окном, сундук, играющий роль стола. И четыре грубых стула. Один из которых занят. Ристом. По-прежнему в эльфийском облике. Вампирья коса, шрам, кожаный доспех — едва ли не точная копия моего — все неизменно. В фиалковых глазах море неясных эмоций, но, кажется, нет ни одной радостной. Смотрю на него, точно впервые. Пепельные с едва заметным лиловым оттенком волосы.... Такое тонкое, неуловимо-родное лицо. Разве может быть эльф похож на человеческий облик дракона? Но, все же, как он похож на мать! Наверное, я раньше заметила бы это, если бы... если бы лучше её помнила.
