Оборотни сегодня расстарались с обедом, Одрику все казалось на редкость вкусным. Даже у местного пива был другой вкус, почти не пивной, какой-то травяной, но приятный. Он даже не заметил, как стал с него хмелеть. Находил какой-то странный дурман. Нет руки-ноги оставались твердыми, язык не заплетался, но он не мог оторвать глаз от Торканы. Ему и раньше было приятно на нее смотреть, но сейчас он был опьянен ею, стоило потерять ее из вида, как становилось трудно дышать, в ушах начинал бухать пульс и он чувствовал приближение белого шума. И когда Торкана захотела сделать еще кружок по острову, с радостью вышел на воздух в надежде проветрить мозги.
Диск Андао клонился к закату, наступал вечер. Навстречу им попались те же две девушки, они таинственно переглянулись, а когда Одрик поравнялся с ними, хмыкнули. Одрику становилось не по себе, то ли жарко, то ли холодно, хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Вдруг стали мешать свои собственные руки, он не знал, куда их деть. Его пальцы как магнитом тянуло прикоснуться к Торкане, но он понимал, что легкого прикосновения уже не получится, а на что-то другое нужно ее согласие. И не потому, что Торкана столичная леди и боевой маг, согласие нужно от любой женщины.
Он вспоминал, как он первый раз увидел ее гневную, устремленную, пылающую, ослепившую его. Как же он тогда ее назвал? А, не девушка, а шаровая молния. А сейчас? Сейчас это скорее солнечный кароль, не обжигающая, а светящаяся.
Они дошли до берега, и Торкана наконец-то решила передохнуть, и присела на траву.
— Ты искупаться не хочешь?
— Не знаю, — ответила девушка. Одрик был рад такому ответу. Он уже знал, что девушки избегают ответа "ДА", у них есть "НЕТ", "НЕ ЗНАЮ", или "МОЖЕТ БЫТЬ". Если Торкана не сказала "нет", то это практически "да". — А как сегодня вода?
— Сейчас проверим, — и Одрик стянув сапоги и рубаху, но в штанах погрузился в воду.
— Замечательная сегодня вода. Кани, заходи, не бойся.
Торкана стояла у кромки воды и уже собиралась развязывать шнурочки на гномьих сандаликах, как из прибрежных камышей высунулась голова оборотня в форме ящера, и, как показалось девушке, плотоядно на нее посмотрела. Девушка в мгновение ока оказалась в воде, вцепившись в плечо Одрика.
— А ну пошел отсюда,
* * *
* — Одрик отпустил одно из ругательств на языке Анны. Оборотень, хотя и не знал русского устного, но все же решил не связываться. Обиженно фыркнул, и скрылся в камышах.
Одрик с Торканой в промокшей одежде на руках вышел на берег. Торкана могла и сама идти, но руки... его руки просто не разжимались. Он, даже не подобрав своих вещей, понес Торкану домой. Девушка сильно исхудала за время болезни, можно сказать, отощала, донести ее не составило особого труда.
Одрик внес ее в дом и поставил на ноги около кровати, ему потребовалось усилие, чтобы разжать руки.
— Тут тепло, и второе одеяло есть. Ты согреешься, — хотя согреть девушку можно было и другим способом. Он закусил губу и направился к выходу во внутренний садик.
— Одрик, — окликнула его Торкана, — а ты где спишь? Я не видела твоего матраса в той комнате.
Торкана притворялась, она прекрасно видела, куда переместился матрас.
— Я ...этто...я в саду. В доме мне душно, — и Одрик выскочил в садик, ему действительно было душно. Он ходил кругами около бассейна, в голове бушевали громы и молнии, казалось, она вот-вот расколется как орех.
Прошли считанные минуты, и он, сквозь шум в своей голове, услышал голос Торканы:
— Одрик, ты мне не поможешь? — Он влетел в комнату быстрее ветра.
— Кани, что?!
Кани была уже в сухой тоненькой сорочке, но сандалики странным образом оставались на ногах.
— Вот, понимаешь, узелок на шнурке затянулся. Ты не поможешь развязать?
Одрик сначала пытался это сделать руками, но узелок был настолько тугой, что пришлось применить зубы. Конечно, несчастный узелок поддался, и ножки Кани освободились от сандаликов, а вот Одрик от нее уже освободиться не смог. Он унес девушку с кровати, это была не его территория, там незримо присутствовала Анна.
— Кани..., — выдохнул Одрик. Он держал девушку за плечи и смотрел на нее с жаждой и опасением, он медлил.... Торкана взяла его руку и прижала к груди.
— Почему у тебя такие холодные руки, ведь тебе не холодно?
— Мне жарко. — подтвердил Одрик, — А руки..., была история, поручкался кое с кем, они уже давно такие.
— Ничего, я отогрею, теперь я смогу. Ты не забыл, кто я?
— Нет. Ты огненная...
— Да, я огненная ведьма. И я люблю тебя.
Такого ему никто не говорил, такого сейчас он не ожидал. Изумленный таким поворотом, он смог только прошептать,
— Кани... — а ведьма словно рыбка выскользнула из своей сорочки....
И время остановилось для них....
Но академическое образование, есть академическое образование. И прилежная студентка, лучшая выпускница курса, на минутку напоминает о себе даже в такие моменты. Торкана перешла на магическое зрение. Она уже догадывалась, она ожидала, но не ТАКОЕ. Несметное множество нитей, его нитей, волнуются, клубятся, обнимают и даже проникают в нее и по ним течет радуга. Уж не сон ли это? Вот она абсолютная радужная сила, от красного фрагмента которой сейчас питается ее возрождающаяся магия. Он просто истекает этой силой. И он никуда не подключается, ему и не нужно, источник — он САМ. Но этого не может быть! Почему не может? Потому что в книгах написано? Он действительно абсолютный, и он сейчас с ней. Все как в бабушкиной сказке, даже лучше.
"Бабушка! Родная моя, твои сказки стали явью. Он пришел, и я люблю его!"
"Да будет милостива к тебе Пресветлая". — Услышала Торкана, то ли бабушка смогла ответить ей из своего посмертия, то ли она просто забылась от счастья.
К утру моя магическая составляющая почти оправилась, но магичить в полном объеме смогу хорошо, если к вечеру. Опять седло, опять дорога и быстрый бег ящеров, они побыстрее варгов бегают, что логично, они же на них в южных степях охотятся. На полуденный отдых не остановились, но скоро подъехали к очередному острову.
При ближайшем рассмотрении остров оказался не таким как другие. Все остальные острова, в большинстве своем — песчаные, а этот, скала, кривые сосны и камни... И опять паутина...
На этот остров шла узкая и длинная подводная дорога, ящеры шли по ней очень аккуратно. Вот старейшина-ящер уперся в паутину, опутывающую весь остров, он остановился, раздались птичьи трели, паутина зашевелилась, раздвинулась, и для нас открылся путь на остров. Остров был большой, даже больше, чем тот на котором располагалась "столица" Топей с моей резиденцией, но на нем почти никто не жил. Вокруг него не было дамб и негде было выращивать илларей. Как мне объяснил старейшина вокруг были большие глубины. Но оборотни использовали его по-другому.... Они выращивали на нем гварричей. Гористая местность позволила устроить из внутренней части острова огромную паутинную клетку. А кормили их мелкой рыбой, что в больших количествах водилась в окружающих остров протоках.
На острове постоянно жило несколько оборотней холостяков. Они сторожили природный портал, кормили гварричей и осенью коптили их тушки, на случай голодной зимы. И эти запасы неоднократно пригождались и помогали дотянуть до теплых дней, то зима слишком холодная, то весна поздняя. А если все нормально, так эти тушки можно и самим гварричам скормить, они все сожрут.
Природный портал располагался как раз возле домика сторожей.
Спешились, я слезла с седла, а оборотни поменяли ипостась, поздоровались со сторожами. Старейшина занялся делами, а я, захватив Мару, отправилась к порталу.
Портал не работал. Не то чтобы он совсем не работал, нет, просто войти в него было нельзя. Было такое ощущение, что дверь заперта, и открыть ее можно только изнутри. Никогда о таком не слышала. И тут облом.
Велела Маре пометить выход, что она и сделала, присев прямо возле входа-выхода.
— Ну что Марусь, чего скажешь?
— Портал односторонний. Сюда можно, отсюда нельзя, разве предметы какие...
— Ну и то хлеб. Ладно, вернемся в Каравач, попробуем разблокировать выход изнутри. А сейчас пошли, пора обратно ехать. Придется опять старейшину расстроить.
Седой оборотень ждал меня с постной миной, по моим действиям возле портала он уже догадался, что и тут не все ладно.
— Извините, Каннор Ланк, но портал заблокирован на вход, но выйти из него можно, и есть смысл попробовать разблокировать его изнутри. Во всяком случае, товары, что закупит Юллит, можно с караваном вывести прямо сюда, а не возить через болото и не делать временный портал.
— И сколько можно провезти товаров?
— Да сколько хотите. Собрать караван варгов и провести... Я буду в Караваче, договорюсь с Юллитом. Надо только сторожей предупредить, чтобы не убили нас случайно, когда выходить будем.
— А как же вы обратно вернетесь?
— А я могу из портала не выходить, или придумаю что-нибудь. Это пока не важно. У нас тут есть еще какие-либо дела или можно уезжать?
— Есть. Есть еще одно небольшое дело. Идемте, я кое-что Вам покажу. Вы не испугаетесь, если я немного понесу Вас на руках?
— А без этого никак нельзя?
— Мне не хотелось бы одевать седло...
— Ну, если вы меня не уроните, то давайте.
Трансформация человека в ящера. Закрываю глаза, страшно. Цепкие руки с огромными когтями подхватывают меня и быстрый бег, да еще и по пересеченной местности. А старейшина еще в хорошей форме. Если бы знала, что он по камням и ущельям меня на руках потащит, ни за что бы не согласилась. Но повезло, не уронил, довез. Или донес?
С облегчением вздыхаю, когда чувствую под ногами твердую землю. Мы где-то на другой стороне острова, на довольно широком карнизе. Каннор Ланк подходит к скале и отодвигает ее в сторону. Не, это не скала, это паутина с налепленными на нее камушками, если не знать, то и подойдя вплотную — не заметишь, настолько искусна маскировка.
Внутри пещеры прохладно. Оборотень берет с полки на стене фонарь, зажигает его и предлагает мне следовать за ним. Мы идем долго, спускаемся низ. Дорога удобная, в местах, где идти трудно, в скале выбиты ступени, есть мостки и перила. Цивилизация.
Вот еще одна занавеска, сделанная столь же искусно, за ней несколько пауков-сторожей. Ощетинились, но потом словно услышав пароль, расступились, пропуская нас внутрь большой и очень холодной пещеры. Вдоль стен лежат груды снега и льда.
— А откуда здесь снег? — старейшина мне поясняет.
— Зимой, когда наверху его много. Сторожа приносят его сюда в корзинах и заполняют почти всю пещеру целиком. Нужно поддерживать здесь определенную температуру.
— А что здесь хранится?
— Сейчас увидите. Вот уже пришли.
Перед нами большая пещера, когда мы входим, под потолком загораются несколько магических шаров. Их света достаточно, чтобы разглядеть, что в ней стоят большие стеллажи, на стеллажах, корзины, много-много корзин, на корзинах бирки.
— А что в корзинах?
Старейшина молча идет куда-то вглубь пещеры, изучает бирки, находит что-то радостно улыбается, и снимает со стеллажа одну из корзин. Снимает ее аккуратно, даже нежно. Торжественно откидывает крышку. Внутри корзины на мягкой подстилке из травы и перьев лежат большие яйца. В магическом диапазоне я вижу, что это яйца оборотней.
Дядюшка выводил их для войны и многое предусмотрел. В голове крутится фраза:
"На случай непредвиденных ситуаций предусмотрено возможное хранение яиц изделий N 2 в темном холодном месте. Срок хранения не ограничен. Рождаемость после 2-х лет хранения составила 10 из 10."
— Вот это мой младший брат. Ему немного не повезло..., но я надеюсь, что придет тот день, когда он увидит свет Андао. — Голос Каннора Ланка тих и грустен.
Это ж сколько оно здесь лежит? И ведь, судя по всему зародыш внутри яйца жив, и если его согреть, то вылупится вполне здоровый оборотень.
— И много их здесь? — Я с некоторой долей ужаса осматриваю размеры пещеры.
— Больше двух тысяч. Из всех из них вылупятся только мальчики.
— Почему они здесь?
Оборотень нежно и аккуратно закрывает крышку корзины, ставит ее на место и объясняет мне:
— Как я Вам уже говорил, мы уже много лет ограничиваем свою рождаемость. В одной семье два, реже три ребенка, не более. Но природа иногда берет свое, и тогда таких детей мы относим сюда, в хранилище. Мы надеемся, что когда-нибудь, когда мы переселимся в теплые земли, мы вынесем отсюда своих детей. Они вылупятся, вырастут и будут верно и преданно служить Вам и своему народу. Я слышал, что у людей есть такое понятие как "наемники", солдаты, воюющие за деньги. Мы не обольщаемся, мы понимаем, что это один из лучших способов для нас заработать на жизнь в большом мире, и мы к этому готовы.
— Но на это понадобится время.... Вы растете, так же, как и люди...
— Да, мы и это предусмотрели. Пойдемте...
Мы выходим из пещеры с яйцами, и еще немного поблуждав по переходам, входим в еще одну пещеру. Вход закрыт толстым слоем паутины, тамбур, и еще один толстый слой паутины. Здесь еще холоднее, я чувствую, что скоро простужусь и заболею, из носа у меня уже капает. На стенах иней, а вся пещера полна мяса!
— Ого, а вы говорили, что иногда голодаете.
— Да, бывает, но мы откладываем эту еду для маленьких, что спят в своих яйцах, дожидаясь часа своего вылупления.
— На какой срок тут хватит еды?
— Года на три, на усиленное питание для кормящих матерей и молодых ящеров. Это не много, мы это понимаем, но больше откладывать не можем.
— Круто. — Больше мне сказать нечего.
— Идемте, а то вы совсем замерзли...
Мы срочно выходим на поверхность. Наверху я никак не могу согреться, меня бросает в дрожь от воспоминаний о пещере и хранящихся там десятилетиями яйцах. Оборотень, даже не спрашивая моего согласия, подхватывает меня на руки и тащит в лагерь сторожей. Там в одном из домиков кто-то затопил печку и согрел одеяла, Мне бы в горячую воду, но чего нет, того нет. Приходится обходиться горячей печкой, теплыми одеялами и горячим чаем. Жалко я не взяла с собой фляжку с гномьей огневкой. Вот всегда так, не возьмешь, что, а оно и понадобится.
— Госпожа, как вы? Может еще отвара? — Юллит ужасно вежлив и предупредителен.
— Спасибо, хорошо, я уже почти согрелась... Пчхи, пчхи...
— Извините, нас, мы забыли, что люди мерзнут.
— Ничего, я счас согреюсь, еще попью горяченького и завтра буду в полном порядке. Пчхи, пчхи...
Не обманула, к утру мне и вправду полегчало. Ночью Мара преданно грела мне бока, отвар был лечебным, а я еще на ночь поставила на себя все лечебные плетения, что знала.
Быстрый бег ящеров по болоту и при последних лучах Андао, мы вернулись обратно в столицу.
Как же я хочу в горячую ванну. Завтра схожу к Хозяевам, а послезавтра обратно в Каравач.
Глава 17.
Темная летняя ночь... Спят добропорядочные столичные граждане, а те, которые своей добропорядочностью похвастаться не могут или не хотят, те веселятся, отдыхают или работают. Кто как... Вот асса Прудинг, например, предпочел бы спать, а не ходить по темным улицам. Пока он шел через веселый квартал к нему уже несколько раз привязывались разные темные личности, и если бы не выставленная на всеобщее обозрение огненная защита и нарочито светящееся в темноте кольцо магистра красной магии, то неизвестно, дошел бы он до нужного ему трактира или нет. Маг представил себе, как ему было бы хорошо дома, на кушетке с книгой в руках перед открытым окном в сад, и в очередной раз вздохнул. Как же он ненавидел все эти темные делишки, которыми ему приходилось заниматься, чтобы оправдать свое место в Совете магов.
